Читать книгу Черный ксеноархеолог - - Страница 14

После всего случившегося я стал относиться к советам Герби внимательно. Чтобы ксенобиолог не начала донимать меня вопросами о плане будущих действий, я решил занять ее ум новыми сведениями.

В тот день за завтраком Недич была особенно не в духе.

– Как уже достала эта синтетическая дрянь! – воскликнула она, бросая вилку в тарелку с недоеденным омлетом. – Невозможно есть!

– Скоро ваше настроение улучшится, – заметил я, наслаждаясь своей порцией омлета.

Лично мне он нравился.

– С чего бы это?

– Потому что сегодня я покажу вам новый объект.

Ее глаза загорелись.

– Я готова!

– Еще нет. Подкрепитесь, вам понадобятся силы.

Недич схватила вилку и стала запихивать омлет себе в рот большими кусками, отчаянно пережевывая и глотая. Выглядело это ужасно, и я подумал, что такая картина гораздо лучше поможет мне сохранить чисто профессиональные отношения с ксенобиологом, чем попытки представлять ее в старости.

Проглотив последний кусок, Лира залпом выпила остатки чая и грохнула пустой кружкой по столу.

– Я подкрепилась, – сказала она, глядя мне прямо в глаза.

В ее взгляде пылала жажда знаний. Улыбнувшись, я встал и повел ксенобиолога в ангар. Она пыталась сдержаться, но все-таки не утерпела:

– А что это за объект?

– Самый исключительный во Вселенной, – ответил я.

И вот мы на месте. Набрав код, я открыл крышку большого контейнера. Шумно вздохнув, Лира быстро наклонилась над лежащим внутри неккарцем.

– Он целый! – воскликнула она, жадно осматривая находку. – Невероятно! Внешних повреждений не видно, по крайней мере, с этой стороны. Известно, как он умер?

– Он не умер, – ответил я.

Недич резко выпрямилась, недоверчиво глядя на меня.

– Вы, должно быть, шутите.

– Ни один неккарист не станет шутить с такими вещами.

– Верно… значит…

Ксенобиолог даже не смела произнести напрашивающийся вывод вслух. Я помог:

– Это что-то вроде стазиса. Есть теоретическая возможность вывести неккарца из этого состояния.

– И он снова станет… – Ее грудь вздымалась от учащенного дыхания.

– Да. Живым.

Лира потрясенно повернулась к неккарцу, оглядывая его уже через призму новой информации. Опустившись на колени, девушка прикоснулась пальцами к шлему инопланетянина. В этом жесте читалось что-то граничащее с благоговением.

– Ради такого я бы согласилась на что угодно! – внезапно прошептала она, и мое сердце екнуло.

Прямо совсем на что угодно?

– Можно я буду его изучать? – Лира умоляюще посмотрела на меня.

– Да. Только неинвазивно.

– Разумеется!

На какое-то время мне удалось занять ксенобиолога, однако план действительно нужно было разработать, и, как ни прискорбно, в одиночку тут не справиться. После долгих колебаний я смирился.

«Ладно, давай поговорим».

Он не ответил.

«Я разрешаю тебе говорить!»

Молчание. Обиделся, что ли?

«Гемелл! Или как тебя там? Мне нужна информация про объект Хозяев».

Никакой реакции. При этом я по-прежнему чувствовал его присутствие у себя в голове. Что за паршивец!

А если он вообще больше не заговорит? Вот мы прилетим к той звезде – и что дальше? Насколько близко можно подойти к объекту, чтобы безопасно его исследовать? А что ожидает внутри? Необходимо узнать.

«Ну что тебе надо? Чтобы я умолял?»

«Нет. Я помогу. Но хочу кое-чего взамен».

«Чего же?»

«Во-первых, права говорить без ограничений. Когда захочу».

Я стиснул зубы от злости. Да пошел он! Без него обойдусь!

Спустя полчаса:

«Ладно. Говори когда хочешь. Это все?»

«Нет. Во-вторых, после того как закончишь свои дела на узле связи, ты должен полететь по координатам, которые я укажу».

«Что там?»

«Моя родная планета. Я должен узнать, что стало с моим народом».

«Может быть, наш звездолет не сможет туда долететь. Не хватит кристаллов».

«Хватит. Я уже все рассчитал. Это не так далеко».

Я колебался.

«Разве тебя как ученого не привлекает перспектива контакта с новой неизвестной расой?»

«У меня уже есть контакт с твоей расой. И без того слишком тесный. На всю оставшуюся жизнь».

«На моей планете нас могут разъединить. И я тебя покину».

А паршивец умеет мотивировать!

«Ладно. Договорились. Полетим куда скажешь, если хватит кристаллов. А теперь расскажи мне, что знаешь».

Как оказалось, знал он не столь много, как хотелось бы.

Следующие дни Лира Недич сияла от счастья.

– Ваши находки поистине невероятны! – восторженно сказала она, буравя меня взглядом своих ярко-желтых глаз. – Не могли бы вы рассказать, как вы их обнаружили?

Я молчал, размышляя о том, что можно ей открыть, а Лира жалобно протянула:

– Ну пожалуйста…

Вот ведь хитрая бестия! Ни один парень не устоял бы перед этим. Так что я выложил все как было. Разумеется, кроме того, что во мне осталась не только память Смотрителя, но и он сам, или, по крайней мере, нечто, называющее себя Гемеллом. Мне казалось это постыдным грязным секретом.

Пройдя в грузовой отсек, я открыл второй большой контейнер и показал Келли.

– Сейчас мы летим на объект, где я надеюсь найти устройство для вывода из стазиса.

– И неккарец оживет?

– Да. Но мы начнем с Келли.

– Разумно, – кивнула Лира. – Следует сначала проверить устройство на менее уникальном экземпляре.

Я нахмурился. Иногда одержимость Недич неккаристикой делала ее бесчеловечной. Как можно было подумать, что я воспринимаю Келли в качестве подопытного кролика? Неужели непонятно, что для меня друг важнее оживления неккарца?

«А может, самка понимает твои скрытые мотивы гораздо лучше, чем ты готов признать?» – заметил Гемелл.

В эти дни я смирился наконец с его присутствием и мы стали говорить намного больше.

«Можно мне воспользоваться твоим телом на час в день?» – попросил он накануне, когда я лежал в своей каюте.

«Разумеется, нет!»

«Ладно. А можешь ты тогда читать книги, которые я укажу?»

«Ага, делать мне больше нечего».

«Увеличение моих знаний о человечестве повысит эффективность моей помощи. Я ведь помог избавиться от черного субъекта с его подручными?»

В просьбе был смысл, к тому же в будущем можно использовать это как рычаг давления на него, так что после некоторых колебаний я уступил:

«Ладно, говори, что нужно читать».

Вы ни за что не догадаетесь, какую книгу он назвал. Я серьезно – даже перебирая варианты всю оставшуюся жизнь, вы бы не догадались.

– Пространный катехизис восточно-православной Церкви! – От изумления я воскликнул вслух. – Ты смеешься, что ли?

«Отнюдь. Концепция религии – наиболее интересное, что я у вас нашел».

«Почему?»

«Это прорыв к тому, что выше и лучше вас. И прорыв успешный».

«Чушь какая-то».

«На моем аванпосте ты так не думал. Ты молился».

«Это был момент слабости».

«Это был момент силы. Настолько мощной, что она преодолела защитный протокол Хозяев и спасла вашу расу. Почему ты стыдишься? Это нерационально».

«Верить в Бога нерационально. А тогда мне просто повезло».

«Триста восемьдесят третий вопрос».

«Что?»

«Катехизис. Я остановился на триста восемьдесят третьем вопросе. Книга уже загружена в твой планшет».

Мне стало любопытно. Что же это за книга, которая настолько впечатлила убийцу неккарской цивилизации? Оказалось, что это самое простое изложение христианского учения, поданное в вопросах и ответах.

– Триста восемьдесят три, – прочитал я вслух. – Что такое христианская надежда? Христианская надежда есть успокоение сердца в Боге с уверенностью, что Он непрестанно заботится о нашем спасении и дарует нам обещанное блаженство.

«Можешь читать про себя».

Я едва заставил себя дочитать страницу и, наконец, не выдержал.

– Что за бред?! Я не для этого стал ученым!

«Насколько мне известно, есть гораздо более ученые люди, чем ты, которые читают такие книги».

– Но почему именно это? У нас, кстати, есть и другие религии!

«Их я уже изучил. Христианство интереснее».

– Да неужели? И чем же?

«Кенозисом».

– Это еще что такое?

«Учение о самоумалении Бога. Творец, становящийся творением, чтобы принять смерть от рук своих созданий ради их же спасения… Хозяевам такое даже в голову бы не пришло. Никому из тех, кого я знал, не пришло бы. Это так неожиданно, так нелогично, так непропорционально и вместе с тем так красиво! И пронзительно, как первая любовь…»

Стиснув зубы, я решил просто читать далее, пока не истечет оговоренное время. Тварь внутри меня молча слушала, пока я не дошел до слов: «Мы осмеливаемся называть Бога Отцом по вере во Иисуса Христа и по благодати возрождения».

«Интересно», – заметил Гемелл.

– То, что люди обращаются к Богу как к Отцу?

«Это тоже, но я говорил о другом. Мы вместе уже не один месяц. И за все время только новость о моем присутствии вызвала у тебя столь же сильное раздражение, как сейчас. Почему тема религии так эмоциональна для тебя?»

– Я просто не верю во все это и считаю чтение катехизиса и разговоры о нем напрасной тратой времени.

«А в существование говорящих животных ты веришь?»

– Нет.

«Но вчера ты смотрел фильм про них и не чувствовал раздражения. А насчет Бога чувствуешь. Интересно».

– Больше всего я чувствую раздражение насчет тебя!

«Но в меня ты веришь».