Читать книгу Головы с плеч - Группа авторов - Страница 11

Год 0094, Зимний Сезон

В живых остается 1006 Святых

Все началось с войны, во время которой применялось биологическое оружие. На Исанхан напали ведьмы и колдуны, чьи магические способности были связаны с заболеваниями. В отличие от остальных, которые пользовались своими способностями, чтобы исцелять людей, эти чародеи поклонялись Болезни. Они считали, что бог с изжелта-бледным лицом очищает этот мир, что Он оставляет в живых только тех, кто действительно заслуживает жизни и должен существовать на земле.

Кэресел родилась через несколько десятилетий после этих событий и искренне считала, что это самая извращенная идея, когда-либо возникавшая в человеческом мозгу после появления у человека этого самого мозга. Никто на самом деле не должен был существовать на земле, но секс с мужчинами, видимо, был занятным, и поэтому люди продолжали появляться на свет. После многочисленных сезонных простуд она прекрасно знала, что Болезнь ни в коем случае не является очищающей, напротив: Болезнь означает бесконечные сопли, мокроту, носовые платки, влажные и липкие от пота простыни и тупое валяние в постели.

Однако, несмотря на извращенную мотивацию, чумные ведьмы и их набеги были причиной, по которой Каро сегодня вступила в схватку со Святым. В Святых не было бы нужды, если бы не возникло нужды в спасении.

При жизни, то есть до превращения в Святого, Дорма Уз проявил исключительное благочестие и самоотверженность в борьбе с чумными ведьмами в Квартале Дельфиниума. Он воспользовался своей магией для того, чтобы изменить направление распространения гнилостных болезней, которые предпочитали осаждавшие город ведьмы, и направить их на себя самого. Это был хитроумный ход; когда болезнь проникла в его тело, он превратил ее в голод и тем самым спас свою жизнь. И до того, как король усилил его Божественные способности, эта жизнь была роскошной, несмотря на постоянные муки голода и невозможность нормально спать по ночам: его будили каждые два-три часа, чтобы накормить, иначе он умер бы от голода. Он лежал на пуховой перине в особняке в торговом квартале Петры, а слуги подносили ему пищу.

Однако Дорма Уз в конце концов все-таки умер, в каком-то смысле.

Но вечный голод никуда не делся.

Сейчас Уз думал, что Каро, возможно, насытит его. В этом отношении он ничем не отличался от главного шерифа Мирипты и отца Хвана, которые вышвырнули ее в лес пять лет назад, и от тех, кто создал систему уголовного правосудия Исанхана за несколько десятилетий до этого. Бармаглоты и другие несчастные, приговоренные к изгнанию в Страну Чудес, либо убивали Святых, либо насыщали их; и то, и другое помогало обитателям Охраняемых Округов хотя бы ненадолго избавиться от монстров. Но Святые никогда не чувствовали себя сытыми. Они готовы были есть до тех пор, пока не лопнут. Иногда Каро представляла себе, как это будет выглядеть. Возможно, раздастся хлопок, а потом кишки полетят во все стороны, как сейчас летела Каро по направлению к ближайшей стене…

Каро врезалась в каменную стенку у входа в пещеру и сползла на усыпанный костями пол. У нее на несколько мгновений перехватило дыхание; Святой висел под потолком, цепляясь за сталактиты пальцами, лишенными плоти, черная магия капала из его ноздрей, похожих на щели. Черный смешивался с ее синим. Он пытался вобрать ее магию. Уз зашипел; магию, выступившую на глазах и на губах Каро, утягивало наверх, блестящие синие капли отрывались от ее кожи.

– Это не твое, – едва слышно прохрипела Каро.

Кожа на коленях лопалась. У нее всегда что-то случалось именно с коленями. Когда-нибудь она станет сварливой бабушкой[17], которая вечно жалуется на лестницы. Она была в полном восторге от такой перспективы. Поэтому она вытащила ножи из ножен, укрепленных на груди, за долю секунды до того, как Святой упал на нее.

Перед сражением Каро спрятала одну из своих ворон в грудной клетке скелета, валявшегося на безопасном расстоянии от пещеры. Птица дымилась и медленно распадалась, потому что Каро периодически заимствовала у нее разные черты. Легкость костей, благодаря которой она отпрыгнула дальше от нападавшего Святого, чем могла бы прыгнуть обычная женщина. Форму когтей, которую повторяли костяные выросты, возникшие из костяшек ее пальцев. Учащенное, паническое биение сердца, которое с бешеной скоростью гнало кровь по жилам, – Каро считала это особенно выигрышным трюком, потому что так она ускоряла не только кровообращение, но и выделение магии, жившей в ее крови.

Святые никогда не замечали Птиц. Тем более, если поблизости был человек. Жажда крови делала их слепыми и глухими ко всему, что не имело отношения к предполагаемой жертве. Каро вообще-то даже нравилось такое внимание, но только до того момента, когда Святой набрасывался на нее, чтобы проглотить. (Ей не нравились подобные противоречия в себе, но она находила утешение в древности своего мира, своих богов. В любом случае внимание богов ей всегда было дороже внимания Святых.)

И она действительно стала весьма искусной в своем деле.

Еще до того, как Святой сполз с ее кинжалов, мутный серый свет в его глазах потух. Каро перевела дыхание и наклонилась, чтобы перерезать ему горло. Хэтти Новембер Ккуль любила головы, болтали при Дворе, хотя покойная Белая Королева, Делкорта Октобер Ккуль, тоже их любила. Дело просто в том, что Хэтти молода. И еще ходили слухи, что она убила Делкорту, чтобы захватить власть, хотя никто до сих пор не осмелился открыто говорить о своих подозрениях после того трагического эпизода. Пройденное испытание доказало ее невиновность.

Возможно. А возможно, и нет.

Но так или иначе, никому из придворных не было дела до моральной стороны вопроса; они обожали сплетни, обожали перешептываться и хихикать насчет того, как ужасна и страшна королева. Совсем как дети, которые науськивают друг друга, шаг за шагом приближаясь к огромному зубастому пауку, висящему на паутине; им и страшно, и интересно. Пауку ничто не угрожало: дети не осмеливались его раздавить, а если и находился смельчак, который поднимал пухлый кулачок, паук бросался в атаку, и проливалась кровь. Так что придворные, конечно, любили рискованные разговоры, но они прекрасно знали, как бывает, когда проливается кровь.

А некоторые придворные, подобно большинству жителей Охраняемых Округов, считали Хэтти религиозной фигурой. До нее в Исанхане, пожалуй, не было таких благочестивых монархов. После смерти матери с молодой принцессой произошла очень странная перемена. Хэтти всегда молчала на публике, потому что ее избранным божеством была Тишина.

Как же Каро ненавидела Хэтти в юности после разговоров о ее безразличии к Бегам Святых и кровопролитию, которое устраивала ее мать! Каро тогда совсем не знала ее. Кроме того, новая королева изменила правила Бегов Святых: теперь на арене сражались только монстры, люди в этом не участвовали. Даже преступники. Ну разве это не гуманно? Приятное зрелище! Каро так считала – в прошлом году она сопровождала Хэтти в ее поездке по стране в качестве телохранителя. Хотя онни Хэтти не нуждалась в телохранителях, совершенно не нуждалась.

Итак, не было ничего приятнее, чем смотреть на то, как Святые дерутся в ямах, – слово «Бега» сохранилось только как напоминание о кровавых временах царствования Делкорты. Теперь монстр Хэтти убивал других монстров, к концу турне число Святых снижалось на несколько дюжин, и поэтому люди обожали Хэтти, буквально боготворили ее. Обожали ее безмолвное милосердие, ее неподвижность, спокойствие, с которым она наблюдала за боем со своего места на краю арены, ее красную вуаль, безмятежное выражение лица, которое, скорее всего, скрывалось под этой вуалью. В отличие от матери, она не была жестокой, не любила внимание, не любила хохотать во все горло.

Но прежде всего народ Исанхана боялся ее – да-да, ведь всем было очевидно, что Червонная Королева безумна.

В конце концов, ведь это ее творение ползало по арене. Хэтти специально для Бегов «сшивала» двух Святых и превращала их в нового жуткого монстра.

Она создавала такого монстра каждый год во время Зимнего Чаепития, которое открывало праздники. Это происходило в королевском дворце, на глазах у придворных. Чудовище ездило по стране вместе с ней, убивало обычных Святых в каждом из одиннадцати Округов, потом в качестве победителя и «могущественного воина» королевы отправлялось на заслуженный отдых в Лабиринт.

И Каро обожала онни Хэтти именно за то, что молодая Червонная Королева наводила на всех такой страх. При этом королева держалась скромно, с природной грацией, ей был присущ задумчивый, серьезный вид и спокойствие, абсолютное спокойствие. Естественно, она знала, что говорят о ней при Дворе; просто она едва замечала остальных людей, следовательно, остальные люди не могли ничем задеть ее, не могли досадить ей. По мнению Каро, на свете не было человека, который сумел бы по-настоящему рассердить Хэтти. Поэтому Каро большую часть времени испытывала к королеве благоговейный ужас, а Каро нравилось испытывать благоговейный ужас. Это помогало рассеять скуку.

Ворона выползла из грудной клетки, взлетела и уселась ей на плечо. Опаленные перья вываливались. Магия Каро чуть не поджарила ее заживо.

– Глупая птица, – хрипло произнесла Каро, спрятала голову Святого в мешок и, прихрамывая, направилась к водопаду. – Маленькая трусишка, вот кто ты такая.