Читать книгу Головы с плеч - Группа авторов - Страница 17

Год 0094, Зимний Сезон

В живых остается 1002 Святых

И практически в тот же самый момент – как это обычно бывает, дорогой читатель, – Икка двигалась через Тьму и мысленно говорила себе: «Эта сучка думает, что больше никогда меня не увидит».

В следующую минуту ведьма выскользнула из тени и довольно сильно стукнулась головой о стену лестницы, расположенной в задней части аптеки «Герцогиня», которая вела на второй этаж, в квартиру Мордекая Чешира. Икка застонала и потерла ушибленный висок, опираясь о перила, чтобы не упасть; когда запас непристойных выражений иссяк, она услышала голос Кая, который распевал у себя в ванной.

– Эй, Чешир, – крикнула Икка, подняв голову и завязывая волосы в пучок.

Волосы у нее сейчас были длиннее, чем у Кэресел, несмотря на то что Икка представила бы Каро с довольно длинными волосами, как в юности. Конечно, если бы она позволила себе поддаться подобным мыслям. Но ведьма-ворона обрезала свои кошмарные желтые патлы и носила волосы до плеч. Волосы Икки спадали до талии, когда она их распускала, и ей нравилось их мягкое прикосновение к плечам и рукам. Она надеялась на то, что из-за волос Каро сочла ее несколько тщеславной. Она хотела, чтобы у Каро создалось превратное впечатление о ней.

Пение на втором этаже прекратилось. Икка отдернула занавеску; под лестницей приютилась крохотная кухонька, и, пока она шарила по шкафам в поисках ячменного чая, Кай закрыл кран и проорал:

– Чего тебе надо, Сикл?

Икка, наливая воду в чайник, пробормотала, обращаясь больше к себе самой:

– Скажи, куда мне еще идти.

– А куда ты хочешь попасть?

– Мне все равно…

– Тогда все равно, куда и идти[21].

– Я хотела сказать: мне все равно, что ты там плетешь. Плевала я на твои идиотские шуточки. Сегодня мне не до них. И не только сегодня, но вообще всегда.

– Чай не трогай, – рявкнул Кай в ответ.

Икка не обратила на него внимания. Она заварила себе чашечку и, пробравшись под свисавшими с потолка корзинами со стеклянными сосудами и пучками трав, приблизилась к входу в аптеку. Выглянула в витрину, осмотрела вымощенную булыжниками улицу. Она покинула Юль ранним утром, чтобы добраться сюда, в деревушку Полт в Охраняемом Округе Поткот, который отделяла от Петры узкая, неровная полоса Страны Чудес. Она не могла переместиться через тьму на такое расстояние, и ей пришлось некоторое время пробираться по Лесу, чтобы сократить путь. Святых по дороге не попалось, и она обнаружила, что рада этому. Сегодня утром она чувствовала себя слишком уставшей для всяких ужасов. Она была слишком зла для того, чтобы сражаться как следует, и магии выделялось слишком много, она жгла, и эти ожоги вряд ли были полезны для ее внутренних органов, всяких нежных частей тела и тому подобного.

В Поткоте жили знахари и люди, занимавшиеся изготовлением всевозможных зелий и снадобий; здесь можно было подзаработать не только головами Святых, но и сбором целебных трав в Лесу. Так она и познакомилась с Каем Чеширом пару лет назад. С тех пор она по меньшей мере два раза в месяц находила для него в Стране Чудес какое-нибудь мерзкое растение и приносила, чтобы Чешир изготовил из него какой-нибудь мерзкий эликсир. Иногда они занимались сексом, а иногда просто болтали и ели или гонялись за магазинными воришками по улице и избивали их, а потом она снова уходила на несколько недель и возвращалась, чтобы взять заказ, или снова переспать с ним, или не спать – и так оно продолжалось по кругу. Икка часто говорила себе (совершенно нейтральным тоном), что Чешир – ее единственный друг.

И вот он спустился по лестнице, нарядный и свежевымытый, и она оглядела длинные руки и ноги, темно-оливковую кожу, кривую ухмылку и темные раскосые глаза, идеально подведенные тушью.

– Убирайся немедленно.

Икка продолжала стоять у окна, не обращая внимания на приказ; по ступеням сбежал какой-то взъерошенный светловолосый парень.

Кай подмигнул ему, и мальчишка улыбнулся в ответ; улыбка была милой, несмотря на несколько засосов на нижней челюсти и на шее. Но Икка все равно закатила глаза.

– До свидания[22], – произнесла Икка и ухмыльнулась, глядя на незнакомца; она именно это и хотела сказать, в буквальном смысле: «Иди с миром». Икка знала, что общение с Каем чаще всего приносит только головную боль.

Кай, видимо, догадался, о чем она думает, потому что, когда дверь за юношей закрылась, он повторил:

– Убирайся немедленно, Сикл.

Но он говорил не всерьез. Икка тоже его единственный друг. Не очень-то хорошими друзьями они были, это верно, но в языке не существовало слова для более точного описания их отношений.

– Он восхитителен. Ты просто одержим им, если судить по прискорбному состоянию его лица.

Шутка. Кай Чешир одержим только самим собой, и так было всегда.

Он считал себя выше других, обычных жителей Округа, потому что пользовался своими магическими способностями. Все прочие в деревне чувствовали себя в безопасности, влачили банальное существование, а он был особенным, и что? Ему все равно суждено было провести жизнь в страхе перед Лесом и умереть в этой деревне.

На какую жизнь когда-то рассчитывала Икка? Закончить Эмпатию первой в классе, а потом – что? Она так и не задумалась об этом всерьез, зная в глубине души, что без Страны Чудес ее ждет безопасное будущее и самая обычная смерть. Могила в той же глухой деревне, где появились на свет ее родители и где они погибли от соляной лихорадки после долгой монотонной жизни, которой она так страшилась, жизни на ферме, выращивания глицинии, того же самого беспросветного существования, которое вели предыдущие поколения и будут вести следующие.

Не будь Страны Чудес, Икка, возможно, занялась бы магией, но лишь для развлечения, как этот тщеславный мальчишка; она не горела бы, а тлела. И ей было бы не так больно. Каро и Текка были бы рядом. Они трое сходили бы с ума от скуки и из-за этого с каждым днем становились бы все более злобными… Так что, возможно, этому суждено было случиться рано или поздно. Может быть, они в конце концов совершили бы преступление, просто ради разнообразия. Может быть, это их судьба – очутиться в Стране Чудес.

Может быть, вместе с Теккой.

«Страна Чудес не примет нас».

«Вот как! И почему же это, Заика?»

«Тебе не нужно спрашивать, Каро, я-то знаю, в чем дело. Алиса понимает, что при виде нас троих Святые разбегутся в страхе; мы пошлем их на Пустоши, и они полетят вверх тормашками. Это будет очень просто, и Лес покраснеет от смущения».

Икка сделала большой глоток чая. Взгляд ее карих глаз был прикован к серому Свету, оживавшему за шторами.

– Вчера я встретила Кэресел Рэббит.

Кай, зажигавший спичку, поднял голову, и маленький огонек осветил лицо, сначала непонимающее, потом потрясенное; а потом у него на лице снова возникла ухмылка, и теперь каждый зуб был обведен тонкой полоской магии цвета лаванды. Спичка погасла, но мгновение спустя пальцы, державшие ее, исчезли – Кай растворился в воздухе так же неторопливо и лениво, как дым от погасшей спички. Спичка упала на пол. Со стороны казалось, что в лавке, кроме Икки, никого нет.

Она отпила еще чая. Итак, Кай был чужаком, аномалией, точно так же, как и она, одним из немногих людей в этой стране, кто пользовался магией, несмотря на то что колдовство причиняло боль. Икка считала, что именно поэтому она возвращалась сюда раз за разом. Возможно, это была привычка, общаться с теми, кто скучал в безопасности. Все остальные… что ж, они были остальными. Они не покидали насиженных мест; они всю жизнь готовы были провести в той же деревне, среди своей рутины, своих жалких развлечений, не боясь Святых, в ожидании очередных Бегов. Некоторые, накопив достаточно денег, переезжали в Петру – если были уверены в том, что смогут пересечь Страну Чудес. А потом продолжали жить на одном месте до самой смерти.

Икка думала, что из-за этой инертности населения род Ккуль должен считать себя везунчиками. Если бы жители Петры решили в один прекрасный день развеяться за пределами столицы, они вернулись бы, неся на себе груз душевных травм, полученных в Стране Чудес. Таких ужасов они не могли бы насмотреться даже в городе, где правила безумная королева, окруженная Двором Бармаглотов – то есть, фактически, преступников, которые расхаживали с видом знаменитостей. И тогда жизнь в городе остановилась бы; люди не смогли бы ни ходить на занятия, ни печь хлеб, ни строить чудесные дома, потому что у них просто тряслись бы руки.

Кай возник несколько секунд спустя под пучками шалфея, которые сушились в углу. Он появился беззвучно и не сразу, прозрачный воздух сначала помутнел, а потом из этого тумана выступила его фигура; одна рука с длинными пальцами была поднята и ощупывала листья.

– Кэресел Рэббит, ты говоришь? – пробормотал он равнодушно, потом снова растворился. – И как, вы повеселились с мисс Рэббит?

Последний вопрос прозвучал прямо в ухе Икки; она подняла голову и немного наклонила ее вправо; боковым зрением она видела блеск зубов Кая, но зубы исчезли, когда она попыталась найти глаза и встретить его взгляд.

– Она заявила, что выследила и убила того Святого, чья голова лежала у меня в мешке.

– Это судьба.

– Нет.

– Нет?

Икке показалось, что она видит уголок рта; но когда она присмотрелась, оказалось, что там ничего нет.

– Нет, ты в это не веришь. – Икка не могла точно знать, Судьба послала ей эту случайную встречу с Кэресел или нет, но, так или иначе, Судьбы не было в числе ее богов. – Ты говоришь это, чтобы меня взбесить.

– Тогда, возможно, это удача.

Икка вспомнила об украденных деньгах и в досаде подняла глаза к потолку. Потом высокомерно бросила:

– Я почти заставила ее внутренние органы схлопнуться и исчезнуть в ее собственной Тьме.

– Почти, – усмехнулся Кай ей в другое ухо.

Сначала ее немного нервировала эта особенность Кая. Она обнаружила, что, когда он делает это – избавляется от физического тела, – исчезают и его «темные точки», у него не остается ничего, кроме негромкого, назойливого голоса. Сейчас этот цирк просто развлекал ее.

– Почти…

– И она пригласила меня в Петру на Зимнее Чаепитие.

Икка поставила чашку на подоконник, пошарила в мешке и извлекла веер, который выпал из кармана Каро в переулке. Она раскрыла веер, продемонстрировала надпись, тянувшуюся вдоль края. 진심으로 초대합니다, «Будем рады Вас видеть». Заметила ботинки Кая рядом со своими сапогами, а потом и голову, склоненную над ее плечом.

– И еще здесь говорится, что я могу привести спутника. Чтобы полюбоваться тем, как Червонная Королева создает Святого для своих драгоценных Бегов. Высокая честь, знаешь ли.

Она догадалась, что Кай улыбается.

– А мне казалось, ты терпеть не можешь Петру.

– Да, я терпеть не могу Петру.

– И Кэресел Рэббит.

– Да, я терпеть не могу Кэресел Рэббит. Так что включи логическое мышление, будь добр.

– Ты собираешься ее убить.

Конечно, он сразу это понял. Просто вел себя как козел.

– Да. Собираюсь.

Улыбка Кая стала еще шире.

– О, Сикл. Зачем? Вы уже достаточно зла причинили друг другу, если то, что ты мне рассказывала, – правда.

Да, это была правда. Кай был единственным человеком, которому она рассказала все, от начала до конца. Не потому что он был для нее особенным мужчиной, не потому, что он этого заслуживал. Просто потому, что он спросил. Она никогда не делала тайны из своей ненависти и не собиралась. А Кай, в свою очередь, выслушал ее историю с таким же безразличием, с каким она относилась к нему. Ему нравились жестокие развлечения, как и ей. Ему нравилась смелость, а Икка была очень смелой в своей жестокости.

Может быть, если бы они жили в ином, лучшем мире, в котором не существовало бы ни магии, ни Святых, собственная порочность тяготила бы ее.

Но этот мир, эта жизнь были жестокими и порочными. Ее боги требовали, чтобы их чувствовали; Тьма была ее укрытием, Кровопролитие было мыслью, к которой она обращалась за утешением.

Икка была жестоким существом, созданным для насилия, и не очень часто, но иногда она становилась неразумной в своей ярости. Просто ей было плевать. Плевать на то, что у нее на самом деле не было причины причинять боль Кэресел, если не считать того факта, что она хотела причинить боль Кэресел. Ей было плевать на то, что у нее практически нет плана, что она действует, повинуясь импульсу. Ей просто нужно действовать, мать вашу.

– Итак, – произнес Кай. – Почему мы должны ехать в Петру?

– Потому что, – прошептала Икка, чувствуя, что это говорит не она, а некая более великая и могущественная версия Икки, – потому что я собираюсь заодно убить и Червонную Королеву.

После этого она наконец взглянула на Кая, блестя глазами, очень довольная собой, ожидая увидеть панический ужас. Он решит, что она сумасшедшая, редкостное, по-настоящему безрассудное существо.

Кай со скучающим видом закатил глаза.

– Милостивые боги, Икка, ты опять за свое?