Читать книгу Дом с внутренним двором - Группа авторов - Страница 3

Санын

Сколько же я спала? Пылесос и телевизор в гостиной шумели невыносимо. Во рту ощущалась горечь. Нужно было скорее открыть глаза, встать и попросить что-то поесть. Я взглянула на часы – еще не было и девяти утра. Пока я спала, на телефон пришли только рекламные сообщения.

В углу комнаты валялись детские игрушки и вещи первой необходимости. Рядом стоял маленький телевизор, белье и одежда были разбросаны, а неподалеку лежал дешевый увлажняющий крем.

Открыв дверь, я увидела невестку, которая нервно пылесосила. Из телевизора, который мой пятилетний племянник Чонмин переключил на канал с мультфильмами, звучала веселая музыка. Чтобы заглушить шум пылесоса, ребенок увеличил громкость. Мама, которая согнувшись складывала белье в углу дивана, подняла голову и посмотрела на меня.

– Во сколько ты приехала?

Невестка тоже с любопытством обернулась.

– Не помню, часов в девять вечера? Мам, ты чего? Ты же видела меня вчера. Почему спрашиваешь? Верно, Чонмин?

– Санын, и как ты только сюда добралась посреди ночи? Могла бы позвонить заранее.

– Меня муж привез. А ты во сколько вернулась?

– Я села на первый поезд в пять утра… Пришла часов в шесть.

Невестка работала в ночную смену трижды в неделю на кухне ресторана, где подавали горячую похлебку из свиного хребта с овощами.

– Он тебя привез, а сам домой вернулся?

– Нет, у него была встреча на ночной рыбалке у водохранилища Кисан. Вот я и попросила меня подвезти. Заодно и маме привезла вот это, – я показала коробку с экстрактом из грибов чага, которую получила вчера. – Мам, пей его. Говорят, он полезен для здоровья.

– Во сколько ты приехала? – мама повторила вопрос.

– Она же сказала, что в девять вечера. Ах, приехала ночью, чтобы передать вот это. Вам так повезло. Дочь приехала, потому что захотела провести время с мамой. Как вам, наверное, приятно, – невестка попыталась трогательно толковать наши отношения.

– Пока с ней все в порядке, ничего не забывает… Но все равно будь осторожна, если спишь с ней. Во время беременности нужно быть осторожной даже рядом с мужем, – прошептала она мне.

– Ах вы, бессовестные! Обращаетесь со мной как с больной! Я более здравомыслящая, чем вы все. Что за чушь! Думаете, я собираюсь убить ребенка?

Мама швырнула в невестку белье, которое складывала. Хоть у нее еще не было явных симптомов деменции, жестокость усилилась после постановки диагноза.

– А мой брат?

– Он вчера уехал в Ульсан, вернется только вечером.

Брат работал водителем и перевозил крупногабаритные грузы, поэтому часто уезжал в командировки по другим провинциям на один-два дня. Я знала, что он провел прошлую ночь в Ульсане.

– Но хорошо, что вы с нами живете. Я могу с чистой совестью оставить вам Чонмина и спокойно уйти на работу, правда? – невестка пыталась успокоить маму, но та ответила ей безразличным взглядом.

Приветливая улыбка застыла на ее лице, а в глазах появились следы усталости. Успела ли она хоть немного отдохнуть после работы?

Невестка всегда старалась смотреть на мир с оптимизмом. Однако ее манера прятаться за благозвучными фразами и не выдавать даже тени своих намерений вызывала отторжение.

Когда булочная моего брата обанкротилась, а дом, под который она была заложена, утратил право на выкуп, его семья на время переехала в мамину квартиру в Хвасоне. Поселившись там, брат с женой заняли просторную спальню, а маму переселили в самую маленькую. Повсюду – в холодильнике или шкафу над раковиной – мамины вещи стояли в самом углу, словно старые, ненужные предметы. Брат устроился водителем доставки, но семья так и не выехала из маминого дома. Похоже, брат считал этот дом своим законным наследством. С того момента, как он с семьей переступил порог, я утратила родной уголок. Невестка требовала предупреждать о приезде, будто это просьба о разрешении. Разрешение… Никакой ребенок не должен просить разрешения, чтобы прийти в дом матери. Этот дом принадлежал маме, а не брату.

Каждый мой визит был окрашен оттенками трагедии, где жена брата неизменно играла роль жертвы. Стараясь соответствовать образу идеальной невестки, живущей под одной крышей со свекровью, она всегда недовольно разговаривала со мной. Мне было любопытно, не проявится ли ее темная натура в форме насилия из-за маминой деменции. Окружающим казалось, что мама грубо обращается с невесткой, а сама при этом избалована ее вниманием. На самом деле комната мамы превратилась в склад, а она стала похожа на одну из пыльных вещей на полках.

– Повезло тебе, Санын, – бросила мне невестка. – Вот родишь… И будете беззаботно жить втроем… А у твоего мужа постоянная работа…

Я кивнула, сдерживая ироничную улыбку. Какая безудержная зависть! Меня тошнило от ее эгоизма и постоянной роли жертвы.

Невестка внимательно изучала упаковку с чагой, словно это был подарок для нее. Внешне она была похожа на человека, давно привыкшего к нищете. Я никогда не хотела примерить на себя роль жертвы, хоть и ненавидела бедность, которая заставляла чувствовать себя таковой.

– Думаю, мы скоро переедем.

– Почему так внезапно? Из-за работы мужа?

– Нет, хозяин квартиры хочет повысить аренду на пятьдесят миллионов вон. Что нам остается? Придется искать новое жилье.

– Боже мой, целых пятьдесят миллионов! Откуда же вам взять такие деньги? Понятно… Может, стоит поискать таунхаус или малоэтажку? Они дешевле, и там, вероятно, лучше будет растить ребенка.

Я посмотрела на невестку, но она избегала моего взгляда.

– Как насчет того, чтобы я осталась здесь с мамой? Ей теперь постоянно нужна помощь. К тому же у брата появилась работа.

– Ах… – невестка замялась, застигнутая врасплох. – Не знаю… Нам нужно будет это обсудить… И неизвестно, как твоя мама на это отреагирует.

Она украдкой взглянула на свекровь.

– Я не хочу. Зачем мне жить с тобой, если у меня есть сын? Я уж лучше на улице помру, чем с тобой жить буду, – резко заявила мама.

Невестка, казалось, испытала облегчение. Конечно, мои слова не были искренними. Я сказала это намеренно, надеясь хоть немного распознать ее настоящие чувства.

– Тетя, возьми… – племянник Чонмин протянул мой вибрирующий телефон.

Я взяла его и посмотрела на экран. Звонили с неизвестного номера. Я бросила быстрый взгляд на невестку и маму, затем ответила.

– Алло.

– Добрый день. Могу я поговорить с кем-то из родственников Ким Юнбома?

– Да, это я.

– Я лейтенант Юн Чхангын из полицейского участка Западного округа города Хвасон.

– А что случилось?

– Ваш муж – Ким Юнбом, 1979 года рождения?

– Да, а что все-таки случилось?

Собеседник на мгновение замолчал, в трубке раздался сухой кашель:

– Дело в том, что… Сегодня утром тело вашего мужа было обнаружено в водохранилище Кисан в уездном городе Пончхон около Хвасона. Его доставили в больницу «Тонтхан сонсим». Нужно, чтобы кто-то из родственников приехал на опознание.

Голос в телефоне звучал отдаленно, а затем постепенно начал угасать. Мои руки и ноги слегка задрожали.

– Алло, вы меня слышите?

– Да… А что вы только что сказали?

– К сожалению, ваш муж скончался.

– Что?

– Его отвезли в больницу «Тонтхан сонсим». Сколько времени вам потребуется, чтобы добраться сюда?

– …

– Где вы сейчас находитесь? Нужна ли вам помощь нашего офицера?

– Нет, я сама справлюсь.

– Хорошо, я отправлю вам адрес. Позвоните, как будете на месте.

Я положила трубку и попыталась представить внешность человека по его голосу. В голове возник образ крупного мужчины с легким акцентом провинции Кёнсандо.

– Санын, что случилось? – Мама и невестка с тревогой уставились на меня. Им стало ясно, что разговор был не из обычных.

– Мама… Мой муж… умер…

Телефон незаметно выскользнул из рук. Горечь подкатила к горлу. Возникло странное желание что-нибудь съесть, но нужно было ехать в больницу. Мне предстояло опознать тело мужа.

Пошатываясь и держась за руку невестки, я спустилась по лестнице.

– Нет… Это невозможно… Как такое могло случиться… – повторяла она в слезах, помогая мне идти.

Я забралась в такси, и она села рядом со мной.

– Не надо, я могу съездить одна. Ты, наверное, устала, побудь дома.

– Поедем вместе. Ты сама не справишься, – настаивала она. – Отвезите нас в больницу «Тонтхан сонсим».

Эмоции захлестнули невестку, она разрыдалась еще сильнее, чем заставила таксиста удивленно на нас посмотреть. Я закрыла глаза. Так было проще, чем пытаться сдерживать чувства. Меня раздражало то, что невестка поехала со мной. Я думала о том, как мне выглядеть и как реагировать, как сохранить видимость спокойствия. Эти мысли лишь усиливали чувство какой-то неестественности.

Звонок из полиции поступил позже, чем я ожидала.

Я долго колебалась, прежде чем решиться на убийство мужа, но не пожалела. Я – убийца, избавилась от собственного мужа и решила забыть об этом. Ведь теперь мне предстояло сыграть роль вдовы. Я закрыла глаза и снова представила лицо мужа, невольно застонала и задрожала. Невестка сжала мою руку.

Чжуран

Я с трудом разлепила тяжелые веки и машинально взглянула на часы. Стрелка показывала десять. Десять часов! Я подскочила от удивления. Но еще больше поразило, что рядом был муж. Он лежал спиной ко мне, свернувшись в клубок. Было слышно его ровное дыхание. Когда он успел вернуться? Я прикоснулась к нему, тот был прохладным.

Из комнаты сына не раздалось ни звука. Открыв дверь, я увидела, что он все еще спит.

– Сынчжэ, пора вставать, – позвала я, тряхнув его за плечо. Но он не просыпался. – Сынчжэ!

Сегодня сын был особенно сонлив и никак не реагировал. Мне нужно было собраться как можно скорее, чтобы успеть на воскресную мессу, поэтому я снова энергично потрясла его, надеясь разбудить.

После переезда из Сеула в Пхангё я не хотела показаться человеком, игнорирующим воскресные мессы. Ведь я только начинала заводить знакомства и хотела быть принятой обществом. Но, несмотря на усилия, сын отказывался просыпаться. Я прекратила попытки, уселась на край кровати и просто стала наблюдать за ним. Когда я смотрела на его спящее лицо, то ощутила всплеск материнской любви и подумала: «Этот ребенок родился из моей утробы». На прикроватной тумбочке стояла чашка с остатками белой жидкости. Я поднесла ее к носу и поняла, что это молоко. Странно. У Сынчжэ была непереносимость лактозы. Молоко или йогурт вызывали у него диарею, и он избегал этих продуктов.

С чашкой в руках я вышла из комнаты и направилась на кухню. Открыв холодильник, я обнаружила, что молоко, купленное несколько дней назад, было открыто и его стало меньше. Но я бы ни за что не дала сыну молоко.

«Ему вдруг захотелось молока?»

Взгляд скользнул через кухонное окно на цветник. Клумба, которую я вчера вскопала, была приведена в порядок. Я чувствовала себя лучше, и вонь, что беспокоила меня до вчерашнего дня, вроде бы стала слабее. Нужно будет настоять на том, чтобы муж как можно скорее посадил цветочные деревья. От вида пустой клумбы мне стало не по себе.

– Собираешься в церковь? – Не успела я привести мысли в порядок, а муж уже спустился на кухню и пил воду.

– Поспал бы еще. Ты же не спал всю ночь, устал, наверное. Во сколько ты пришел?

– Ты о чем? Я был дома всю ночь. – Он сел за кухонный стол и посмотрел на меня с беспокойством. – Где-то около одиннадцати я лег спать и не просыпался до утра. Вчера на конференции пришлось много общаться с разными людьми… По дороге домой мы с Сынчжэ попали в пробку – суббота все-таки. Я так устал, что уснул мертвым сном.

Он же говорил, что собирается на ночную рыбалку с тем сотрудником фармацевтической компании. Снова ошиблась? Неужели я что-то упустила и не выслушала его как следует? Но ведь, вернувшись, он пошел в кабинет и достал рыболовную сумку.

– Разве ты не собирался вчера на ночную рыбалку?

– Ах, я ее отменил. Мне показалось, ты неважно себя чувствуешь. Ты как? Все в порядке?

– Да… Все нормально. Сегодня у меня ясная голова. Но ты точно был дома?

Когда я проснулась на рассвете, мужа не было рядом. Может, он ненадолго уходил в кабинет или гостиную? Но с тех пор, как мы стали спать в одной постели, я всегда чувствовала его присутствие в доме: постель долго сохраняла тепло после того, как он вставал.

Муж внимательно посмотрел на меня и обеспокоенно спросил:

– У тебя точно все в порядке? Ты заснула на диване, потом я разбудил тебя, и ты пошла в спальню. Я сделал тебе массаж ног… Мне казалось, что ты плохо себя чувствуешь, и я присматривал за тобой.

– Ах, да, кажется, начинаю вспоминать. Верно, все так и было.

Я оглядела пижаму на себе. Надевала ли я ее сама?

– Я за тебя волнуюсь. В последнее время тебе мерещатся странные вещи. – Его лицо помрачнело. – Если тебе что-то нужно, просто скажи или попроси о помощи. Хорошо?

Я молча кивнула в ответ.

– Ты же знаешь, что мы переехали сюда из-за тебя.

Конечно, я знала. Муж был из тех редких людей, кто был готов на все ради меня. Он всегда следил, чтобы я ни в чем не нуждалась, и давал мне все необходимое. Наверное, никто не поверит, но за шестнадцать лет нашего брака мы почти не ссорились. Он знал меня лучше всех и умел подстроиться под мое настроение. Даже когда я теряла контроль над своими чувствами, оставался терпеливым, заботился обо мне и не переставал любить. Но я склонна видеть недостатки и зацикливаться на них, а не на достижениях.

Супруг подошел ко мне сзади, поднял мои волосы, рассыпавшиеся по плечам, и стал собирать их в хвост.

– Может, после обеда прогуляемся с Сынчжэ вдоль реки Унчжунчхон? Кажется, в амфитеатре будет представление на открытом воздухе. Вчера видел баннер, когда возвращался домой.

Ласковые прикосновения его рук, аккуратно собирающих и сжимающих мои волосы, неожиданно успокаивали.

– Спасибо. И прости меня, – я игриво повернулась к мужу, сцепила руки и вежливо поклонилась.

В последнее время я замечала, что близость с мужем перестала приносить мне удовольствие. Мы оба придерживались консервативных взглядов на секс, что вносило разочарование в наши отношения. Эти чувства нарастали, и прошлой ночью мне приснилось, что я занимаюсь любовью с другим мужчиной. Ощущение вины было таким сильным, что назревала необходимость извиниться перед мужем, хотя бы намеком.

Пять лет назад я обратилась к религии по настоянию свекрови. В то же время муж стал пропускать мессы из-за семинаров по воскресеньям и постепенно утратил к ним интерес. Но сегодня сказал, что съездит в церковь со мной.

Всякий раз, когда я ходила в церковь одна, люди вскользь упоминали, что мне следует привести с собой мужа. Видя, как другие пары вместе посещают мессу, я втайне мечтала, чтобы тот снова начал сопровождать меня. И вот, словно услышав мои мысли, он заявил, что сегодня пойдет со мной.

Муж надел черные хлопковые брюки и голубую полосатую рубашку, которая придавала ему расслабленный вид. Мне всегда нравилось, как он смотрится в полосатой рубашке – стильно и молодо, несмотря на свой возраст. Я гордилась тем, что благодаря моему вкусу он так хорошо выглядит. Пока муж предпочитал повседневную одежду, я любила немного принарядиться. Я выбрала недавно купленные лодочки мятного цвета в качестве яркого акцента в образе. Чтобы не перегружать наряд, я остановилась на простом белом платье.

Сын спустился с сонным выражением лица, одетый в джинсы и толстовку. Он был настолько сонным, что не реагировал на мои попытки причесать его растрепанные волосы.

– Отец тоже со мной собирается в церковь. Поэтому и ты, Сынчжэ, умойся, и поехали.

– Понял, – ответил он и послушно направился в ванную.

Несмотря на то что сегодня я спала дольше обычного, утро складывалось удивительно гладко. После церкви мы решили отправиться в уютное кафе в Пэкхёндоне, чтобы всей семьей спокойно перекусить.

Я открыла шкаф с обувью и остановила взгляд на мятных туфлях. Их цвет идеально подходил для весны. Сделанные из овчины, они были мягкими и удобными, идеальными, чтобы начать день с ощущением свежести. Я уже собиралась закрыть шкаф, когда внимание привлекли коричневые ботинки мужа с грязными подошвами. Конечно, на подошвах обуви для хайкинга могла быть грязь, но я всегда протирала их перед тем, как убрать в шкаф. Ведь я ненавидела неопрятную обувь и грязные полки в шкафу. Я достала из ящика влажную салфетку и быстро убрала грязь.

Церковь была всего в десяти минутах езды от дома. Муж завел машину и ждал меня с сыном в белом «Мерседесе», который блестел после недавней мойки. Когда Сынчжэ устроился на заднем сиденье, муж начал выезжать из гаража. Я, сидя рядом, с тревогой взглянула на ворота.

– Стоило бы установить высокие железные ворота.

Низкие деревянные больше походили на дизайнерский элемент, чем на защитное сооружение.

– Сейчас так уже не делают.

Мне стало неловко за то, что я в очередной раз показала свою тревожность.

– Если поставить такие ворота, наш дом будет слишком выделяться. Это привлечет лишнее внимание. Скажут не «какой хороший дом», а «какие странные люди здесь живут».

Муж переключил передачу и начал разгоняться, но резко затормозил, едва не врезавшись в пыльный красный автомобиль.

– Кто так водит вообще!

Красный автомобиль неожиданно дал задний ход, и столкновение казалось неизбежным. Но машина остановилась, из нее вышла женщина с короткой стрижкой и в длинной юбке. Она сложила руки и склонила голову в знак извинения.

– Простите.

– Ничего страшного. Будьте аккуратнее. – Муж с улыбкой принял ее извинения.

– У меня срочные дела, вот я и торопилась выехать. Ах, вы же по соседству живете? Извините, я все время занята и даже не успела поздороваться. В общем, приношу свои извинения еще раз!

– Все в порядке, будьте осторожны на дороге. – Он закрыл окно и завел машину. Взглянув на женщину в зеркало заднего вида, добавил: – Она, кажется, не в себе. Это наша соседка?

– Да, наверное.

– Чем она занимается?

– Не знаю, я с ней толком не знакома.

После переезда я несколько раз заходила к ней, чтобы поздороваться, но она, очевидно, всегда была занята и редко появлялась дома. Помощница с сильным акцентом этнической кореянки всегда отвечала по домофону, что хозяйки нет дома.

В зеркале заднего вида я заметила, как соседка торопливо возвращается в дом, будто что-то забыла. Муж все бормотал: «Чем же она занимается? Она знает, что ее помощница каждый день курит на балконе?» Я перевела взгляд с женщины на наш дом и увидела у ворот нескольких подозрительных мужчин. Сердце сжалось от тревоги, когда я осознала, что мои опасения оправдались. Двое незнакомцев грубой наружности стояли у наших ворот.

– Дорогой, останови машину! – закричала я, и муж нажал на тормоза.

– Что опять?

– Кто эти люди?

Сынчжэ на заднем сиденье тоже поднял взгляд от телефона и оглянулся. Увидев тех мужчин перед нашим домом, муж поставил машину на ручник и вышел.

– Дорогой, не выходи! – я попыталась его удержать, но он уже направлялся к воротам. В этот момент мимо проехала красная машина соседки. Она опустила окно, приветливо улыбнулась и кивнула, но у меня не хватило сил ответить. Мысли были заняты только тем, кто эти люди перед нашим домом. Незнакомцы появились, как только я забеспокоилась о низких воротах. Зловещее предчувствие вернулось.

Мужчины в джемперах, кроссовках и с короткими стрижками выглядели странно в нашем районе.

– В чем дело? – Муж широкими шагами подошел к незнакомцам.

Те, взглянув на нашу машину, непринужденно подошли к нему и начали тихо что-то говорить. Лицо мужа стало серьезным. Разговор затягивался, и тревога снова охватила меня: не случилось ли что-то в клинике, где он работал?

– Дорогой, что происходит? – Когда я вышла из машины и подошла, мужчины сразу заметили меня и прекратили разговор.

– Добрый день, мы из полиции. У нас есть несколько вопросов, – невысокий круглолицый мужчина вытащил бумажник и показал мне полицейское удостоверение.

– У одного моего знакомого проблемы… Мне нужно съездить в полицейский участок, – ответил муж.

– Что случилось? Почему именно ты…

Он посмотрел на мое испуганное лицо и рассмеялся:

– Не волнуйся, это всего лишь допрос свидетеля. Придется тебе самой съездить в церковь. А я как раз хотел впервые за долгое время исповедоваться, – пошутил он и бросил взгляд на Сынчжэ, который смотрел в нашу сторону. – Съезди с сыном, я позвоню. Мне нужно поехать в участок, чтобы узнать детали.

Он быстро взял телефон и кошелек и направился к припаркованному рядом белому «Авантэ» в сопровождении полицейских. Я подумала, что дело серьезнее, чем кажется. Ведь полиция не приезжает без веской причины.

Я села за руль и завела машину. Оглянувшись, увидела, что Сынчжэ испуганно смотрит на меня.

– Все в порядке, папе нужно съездить туда из-за одного знакомого.

– А что случилось с его знакомым?

На этот вопрос у меня не было ответа. Все станет ясно только после возвращения мужа.

– Мам, а нам обязательно ехать в церковь?

– Даже не знаю…

Меня охватила внезапная тревога при мысли о предстоящих разговорах с прихожанами. Они обычно обсуждали пустяки: завтрак, пыль, детей. Мысль о том, что придется поддерживать беседу с ними, пока муж будет на допросе, ужасала меня.

Я развернула машину и поехала домой. Мои мятные лодочки, которые недавно отражали хорошее настроение, вдруг показались мне убогими. Радость от них была слишком мимолетной. Припарковавшись, я собралась выйти, но заметила на коврике под водительским сиденьем следы грязи. На прошлой неделе муж купил горшки с цветами, а пару дней назад тщательно вымыл машину, поэтому земля на коврике показалась мне странной.

Уже собиралась выключить зажигание, но решила проверить последние адреса в навигаторе. Оказалось, что все данные были стерты.

Муж все отрицал, но, возможно, его все-таки не было дома прошлой ночью. Сомнения вновь закрались в душу. Он редко ошибался в своих суждениях и словах. Напротив, все беды обычно случались из-за моих беспочвенных подозрений и неверных выводов. Я понимала, что не могу полностью доверять собственным мыслям.

«Я не могу доверять самой себе».

Следовало полагаться лишь на объективные факты. Я решила проверить записи с камер видеонаблюдения, установленных в гостиной и во дворе, чтобы окончательно во всем разобраться. Я верила словам мужа, что он прошел по гостиной и затем направился в спальню.

Включив ноутбук, начала просмотр записей.

Но объективный вывод сделать не удалось: все записи вплоть до сегодняшнего утра были удалены. Не в силах доверять своим чувствам, я осознала, что единственным человеком, к кому можно обратиться за разъяснениями, остается муж. Но можно ли доверять ему?

Мне показалось, что я заперта в темной комнате, где мрак окутал сознание и лишил ясности мысли.

Санын

Как только я увидела тело мужа, то бросилась наверх в лобби больницы, словно пытаясь сбежать оттуда. В шумной толпе незнакомых людей чувствовалось неожиданное облегчение. Телефон не прекращал вибрировать, но я его игнорировала. Больше всего хотелось побыть наедине с собой.

– Санын… – я закрыла глаза и услышала тихий голос невестки. – Думаю, нам стоит спуститься. Полиция ждет тебя…

Ее большие глаза покраснели. Я задумалась: плачет ли она из-за смерти моего мужа, из жалости ко мне или просто потому, что это ее естественная реакция?

– Да, надо спуститься.

Невестка подхватила меня под руку, хотя я была вполне способна идти сама. Тяжесть ее тела на моей руке лишь усилила чувство усталости.

Обогнув лобби, я заметила внутри больницы круглосуточный магазин. Люди в халатах стоя ели быстрорастворимую лапшу. Я же ничего не ела со вчерашнего дня. Интересно, неужели невестка считает, что женщина, потерявшая мужа, не может чувствовать голод? Вдруг накатил прилив злости от ее бесполезной заботы.

– Спустись первой. Если я сейчас не поем, мне не хватит сил, как и ребенку в животе.

Заметив мой живот, невестка, наконец, осознала свою оплошность:

– Давай я куплю тебе что-нибудь. Что ты хочешь?

– Не волнуйся. Просто я…

– Может, кашу? Еще здесь неподалеку есть забегаловка с домашней едой.

– Пожалуйста, оставь меня. Я сама разберусь. Просто займись своими делами, – неожиданно для себя я выплеснула накопившийся стресс.

Невестка удивленно замерла. Она обиженно посмотрела на меня, недоумевая, почему я не оценила ее заботу.

Я зашла в магазин, не заботясь ни о чем на свете. Едва оплатив лапшу, немедленно залила ее кипятком и принялась есть. Мне было все равно, что именно я ем. Просто хотеось насладиться одиночеством и едой, какой бы она ни была. Невестка смотрела на меня через стекло, вероятно, думая, что я так странно веду себя из-за шока.

Когда я вернулась в морг, там уже собралась семья мужа. Хотя назвать их семьей было бы преувеличением – скорее, это был постоянный источник проблем.

Муж рос сиротой: у него не было ни родителей, ни братьев, ни сестер. В шесть лет он потерял родителей в автокатастрофе, и единственной опорой для него оставались родственники по линии дяди. Но дядя, занятый своими детьми, всегда считал его обузой.

– Ах ты, лицемерка! – внезапно закричал старший племянник, едва увидев меня.

В резиновых тапочках и сером спортивном костюме он выглядел так, словно только что отошел от компьютерных игр.

– Наконец мужа в гроб загнала, да? – тетка мужа тоже повысила голос.

Рядом с дядей стояла женщина-полицейский в форме. Родственники мужа кричали во все горло, будто хотели привлечь внимание полиции.

– Да как вы смеете! Как можно так говорить? Разве эти слова сейчас уместны? – не сдержалась невестка.

– Эй, осторожнее! Эта плутовка убьет и тебя! – племянник нахватался грубости у своих родителей и теперь обзывал меня «плутовкой».

Во рту еще оставался соленый привкус лапши, и я наслаждалась им, наблюдая за их несдержанным поведением.

Женщина-полицейский, привыкшая к таким сценам, спокойно протянула мне визитку. Там было написано: «Ким Мисук, сержант полицейского участка Западного округа города Хвасон». Офицер была высокой, и ей очень шла форма.

– В ближайшие дни мы проведем вскрытие, чтобы установить точную причину смерти. Похороны можно будет организовать позже. Мы вернем тело как можно быстрее. Если возникнут вопросы по расследованию, свяжитесь со мной.

Дядя мужа подошел к сотруднице полиции и окинул ее оценивающим взглядом:

– А мужчин у вас в отделе не нашлось? Расследование должно проводиться по всем правилам!

– В расследовании участвую не только я. – Она явно не хотела обсуждать неудобные темы и поспешила покинуть помещение. – Мне нужно, чтобы вы проехали со мной в участок и ответили на несколько вопросов о вашем муже.

– Хорошо.

Офицер бросила взгляд на мой живот. Было заметно, что она догадалась о беременности.

– Хорошо себя чувствуете? Если вам тяжело…

– Все в порядке, я должна делать то, что требуется.

Родственники мужа были сильно удивлены моим спокойным ответом. Дядя схватил сотрудницу за руку:

– Послушайте, моя невестка… То есть Санын. Проведите тщательное расследование в отношении нее. Она способна на что угодно, прошу обратить на это внимание.

– Все присутствующие здесь будут допрошены как свидетели, тогда и вы сможете высказать свои замечания, – ответила офицер, освобождая руку и стараясь скрыть неловкость на лице.

Дядю трясло так, что казалось, он вот-вот упадет. Племянник поспешил его поддержать. Когда их взгляды встретились с моим, они отступили, изумленно уставившись. Только тогда я поняла, что смотрела на них с насмешливой улыбкой.

Как долго я уже здесь? Вместе с двумя следователями мы сидели в зацементированном со всех сторон помещении. Мучительная жажда, физическое и умственное истощение не давали мне покоя.

– Тяжело, не правда ли? Просто расскажите нам о фактах, это не займет много времени, – сказал лейтенант Юн Чхангын, тот самый, кто сообщил о смерти мужа.

Его строгое выражение лица вызывало у меня уверенность. Он производил впечатление человека с твердыми убеждениями, способного понимать других и принимать решения на основе собственного мировоззрения. Если получится стать понятной ему, он, без сомнения, поверит мне.

– Во сколько вы вчера вышли с мужем из дома?

– Кажется, около семи вечера. Муж упомянул, что должен быть на месте к одиннадцати, поэтому мы выехали пораньше. Я попросила его отвезти меня к маме.

– Во сколько добрались до дома матери?

– Это я хорошо помню. Когда я поднялась в квартиру, по телевизору в гостиной шел девятичасовой выпуск новостей KBS.

– Девятичасовой выпуск новостей?

– Да, там говорили о высокой явке избирателей на предварительном голосовании. – Я рассказывала следователям свое алиби, хотя они даже не спросили.

– Почему вы решили навестить мать именно в этот день?

– Я купила маме полезные добавки для восстановления здоровья. К тому же муж направлялся к водохранилищу поблизости. И еще я не люблю оставаться одна дома и поехала к маме, потому что в последнее время меня мучили боли в области таза. Муж планировал отвезти меня домой на следующий день.

– Часто бываете в доме матери? – следователь продолжал расспрашивать обо мне, а не о муже.

– Нет, просто в тот день как раз муж ехал на водохранилище Кисан, недалеко от дома мамы.

– Вы когда-нибудь бывали на этом водохранилище с мужем?

– Да, когда мы еще не были женаты. В наших краях не так много мест для свиданий, так что это был приятный способ насладиться свежим воздухом.

– А после свадьбы?

– Нет, после свадьбы не ездили. Мы живем в Инчхоне, поэтому нет нужды ехать в Хвасон, чтобы подышать свежим воздухом.

Следователь перелистывал страницы папки с документами. Жажда становилась почти невыносимой.

– Можно мне воды?

Следователь уставился на меня:

– Мы почти закончили. Сегодня утром, когда врач осматривал тело вашего мужа, он нашел на его ребрах и спине синяки. Вы не знаете, откуда они?

– Что? Какие синяки? Я ничего не знаю об этом. – Я понятия не имела о синяках. Следователь быстро оценил выражение моего лица.

– Какими были ваши отношения?

– Самые обычные.

– Синяки старые, значит, у вас давно не было интимной близости, – его слова прозвучали оскорбительно, как грубое вторжение в личное пространство.

– Я беременна. В последнее время мы были особенно осторожны, поэтому спали в разных комнатах. Муж ворочается во сне, и я боялась, что он случайно заденет мой живот.

Только тогда следователь взглянул на мой живот, а я сделала вид, что мне тяжело. Он даже не позволил мне выпить стакан воды, как будто создавал ощущение допроса с пристрастием. Жажда, нетерпение и желание скорее закончить заставляли меня говорить даже то, что не требовалось. Я не могла дождаться, когда выберусь отсюда.

– Ваш муж хотел детей?

– Конечно. Он отчаянно хотел ребенка…

Когда вопросы коснулись наших с мужем отношений, я утратила уверенность в ответах.

– Прошу прощения.

– В чем дело?

– Врач, с которым муж собирался встретиться в тот день…

Следователь с интересом посмотрел на меня.

– Должно быть, тут не обошлось без откатов. Муж не умеет ловить рыбу. В тот день он собирался с врачом на ночную рыбалку, чтобы обсудить профессиональные вопросы.

Следователь слегка кивнул, подтверждая свои догадки.

– Но Ким Юнбом… Значит, вы не знаете, что его уволили с работы?

Эта новость была для меня полной неожиданностью. До вчерашнего дня муж каждое утро надевал костюм и уходил на работу.

– Его уволили?

– Ах, вы не в курсе? Это произошло около месяца назад.

Мне казалось, что этот следователь, который впервые увидел мужа уже мертвым, знает о нем больше меня.

Муж лгал мне. Он продолжал оплачивать счета, как будто недавно получил зарплату. В гостиной до сих пор стояли коробки с лекарствами, которые нужно было вернуть обратно компании после возврата денег.

– У него были проблемы на работе?

– Даже не знаю. Муж часто жаловался, что ему сложно общаться с врачами. Он не пил алкоголь, но все равно ходил на застолья и даже убирал за пьяными.

– Вчера тоже говорил, что ему тяжело?

– Нет. Вчера он говорил только о ребенке в моем животе, о том, каким хотел бы видеть его. Что-то в этом роде…

У меня разболелась голова, началось головокружение. Я издала тихий стон.

– Может, сделаем перерыв?

– Давайте продолжим в другой раз? Я немного устала.

Казалось, следователь, внимательно следил за каждым моим словом и движением.

– Как скажете.

Юн Чхангын кивнул офицеру за своей спиной, и тот открыл дверь душной бетонной комнаты.

– Но… – когда я поднялась, следователь окликнул меня. – Вы не спросили, как умер ваш муж.

На мгновение показалось, что я вот-вот рухну обратно на стул.

– Мне сказали, что его машина упала в водохранилище и нужно еще провести расследование.

– Да, это так. Мы будем держать родственников погибшего в курсе.

Выходя из комнаты, я почувствовала на себе взгляд следователя, который старался не упустить из виду даже мою удаляющуюся фигуру. Я подумала, что на этом этапе каждый может быть подозреваемым, и восприняла этот взгляд как должное.

Когда я вышла из полицейского участка, солнце уже садилось. Было ощущение, что меня допрашивали с пристрастием, а не просто брали показания. В жизни не всегда все идет по плану. Ведь мир редко бывает на стороне аутсайдеров. При первом признаке слабости окружающие, подобно диким зверям, готовы наброситься и растерзать тебя. Мне нужно проявлять больше решимости и силы.

Я села в такси, которое остановилось перед полицейским участком.

– Мне в Инчхон, квартал Сипчондон.

– В Инчхон?

Поездка из Хвасона в Инчхон обойдется примерно в пятьдесят-шестьдесят тысяч вон. Я сказала полицейским, что собираюсь к семье, но на самом деле мне нужно было поехать домой в Инчхон. Я и не подозревала о том, что мужа уволили с работы, хоть готовилась к разным сценариям, секреты мужа оказались неожиданностью.

– Тяжелый день, наверно… Держитесь, я постараюсь довезти вас домой в целости и сохранности. – Таксист обернулся и тепло улыбнулся мне.

Сегодня я так и не смогла нормально поесть. Все оказалось гораздо сложнее, чем я думала. Невозможно было поверить, что они собираются провести вскрытие… Я понимала, что это неизбежно, но все равно нервничала после подписания согласия.

Когда такси тронулось, меня стало клонить в сон. До дома был час пути, если не будет пробок. Я решила воспользоваться этим временем и немного отдохнуть. Закрыв глаза, подумала о том, что дома меня ждет много нерешенных дел и важных размышлений.