Читать книгу Сон в красном тереме. Том 1 - Группа авторов - Страница 21

Еще издали Бао-юй окинул взглядом Бэйцзинского вана Шуй Жуна и увидел, что тот одет в шелковый халат с узором из пятипалых драконов, плотно облегающий стан, подпоясан красным кожаным поясом с кистями, украшенными лазоревой яшмой, а на голове у него шапочка с серебряными крылышками – обычный головной убор вана. Лицо его цветом напоминало лучшую яшму, а глаза сияли, как звезды. Поистине, это был красавец.

Представ перед ним, Бао-юй низко поклонился. Вечнопроцветающий, не выходя из паланкина, положил руку на плечо юноше. Бао-юй был одет в белый с узорами из драконов халат с узкими рукавами, подпоясан серебряным поясом с украшениями из жемчужин, на голове его красовалась шитая серебром шапочка, а на лбу повязка с изображением двух драконов, выходящих из моря; лицо походило на цветок, распустившийся весной, а глаза сверкали, точно капельки застывшего черного лака.

– Недаром о нем идет молва! – с улыбкой сказал Бэйцзинский ван. – Он и в самом деле похож на драгоценность и подобен яшме! А где же то сокровище, которое было у него во рту при рождении?

Бао-юй вынул из-под одежды свою яшму и протянул вану. Бэйцзинский ван Шуй Жун внимательно осмотрел ее, прочитал написанные на ней иероглифы, а затем спросил:

– Эта яшма в самом деле чудотворная?

– По крайней мере, так говорят, – ответил Цзя Чжэн. – Но сам я пока от нее никаких чудес не видел.

Выражая вслух свое восхищение, Бэйцзинский ван расправил бахрому у тесьмы, на которой была подвязана яшма, и собственноручно надел яшму на шею Бао-юйя. Затем, взяв Бао-юйя за руку, он стал расспрашивать, какие книги тот изучает, сколько ему лет. Бао-юй на все подробно отвечал ему.

Красноречие и рассудительность Бао-юйя привели в восторг Бэйцзинского вана, и он сказал Цзя Чжэну:

– Сын ваш поистине напоминает мне детеныша дракона и птенца феникса! Не сочтите мои слова за болтовню, но, может быть, в будущем «молодой феникс затмит славу старого феникса»!

– Ну разве мой щенок достоин столь лестного отзыва! – воскликнул Цзя Чжэн. – Я был бы счастлив всю жизнь, если бы ваше предсказание сбылось.

– Да, да! – проговорил Бэйцзинский ван. – Но вот что я думаю: за такие достоинства бабушка безумно любит вашего внука, а молодым чрезмерная любовь может принести только вред. Если мальчика любят – значит, мешают ему учиться. Все это я испытал на себе, и мне кажется, что ваш сын ничем не отличается от меня. Но если вашему сыну трудно заниматься дома, что мешает вам прислать его ко мне? Сам я, правда, ни на что не способен, но меня удостаивают своим посещением самые знаменитые и ученые люди всей страны. Когда они прибывают в столицу, то в первую очередь бывают у меня. Если ваш сын будет приезжать ко мне и беседовать с ними, я уверен, его кругозор еще больше расширится!

– Совершенно верно! – согласился Цзя Чжэн и отвесил ему поклон.

Тогда Бэйцзинский ван снял висевшие у него на руке четки и, подавая их Бао-юйю, с улыбкой произнес:

– Мы сегодня встретились впервые, и я даже не захватил с собой подарка, так что пусть эти четки, подаренные мне Высочайшим, послужат знаком уважения, пока я не поднесу вам своего подарка.

Бао-юй принял подарок и тотчас же передал его Цзя Чжэну. Затем оба они поблагодарили вана.

Подошли Цзя Шэ, Цзя Чжэнь и все остальные и стали просить Бэйцзинского вана не утруждать себя и возвращаться домой.

– Покойная уже давно вознеслась в мир бессмертных, не то что мы, обитатели бренного мира, – произнес Бэйцзинский ван. – Хотя я и удостоился небесной милости, незаслуженно унаследовал титул и должность отца, все равно я не могу пересечь дорогу перед колесницей с гробом святой.

Когда Цзя Шэ услышал, что Бэйцзинский ван наотрез отказывается исполнить их просьбу, ему осталось лишь поблагодарить вана за милость. Затем он распорядился прекратить музыку, пронести гроб вперед и снова пригласил вана пересечь путь погребальной процессии. Но это не столь важно.

А теперь расскажем о том, что после выноса гроба из дворца Нинго на всем пути царило необыкновенное оживление. Добравшись до городских ворот, Цзя Шэ, Цзя Чжэн и Цзя Чжэнь приняли под навесом приношения от равных с ними, а также стоявших ниже по положению чиновников и их семей, каждого в отдельности поблагодарили и лишь тогда выехали из города и быстро двинулись по большой дороге в направлении «кумирни Железного порога».

Цзя Чжэнь и Цзя Жуй пригласили родственников старшего поколения следовать за ними. Цзя Шэ и его ровесники заняли места в колясках и паланкинах, а ровесники Цзя Чжэна сели верхом на коней. Все двинулись дальше.

Фын-цзе очень беспокоилась, что Цзя Чжэн не сможет усмотреть за Бао-юйем, когда прибудут в кумирню, и Бао-юй начнет шалить и может наделать неприятностей. Поэтому она приказала слуге немедленно позвать юношу. Бао-юйю ничего не оставалось, как подъехать к ее коляске.

– Дорогой братец, – сказала ему Фын-цзе, – ты знатен и благороден, а манеры у тебя женские, и не пристало тебе изображать мартышку на коне. Лучше садись ко мне в коляску, поедем вместе. А?

Бао-юй соскочил с коня и сел в коляску рядом с Фын-цзе. Разговаривая между собой, они продолжали путь.

Вскоре два всадника с двух сторон подскакали к коляске, спешились и доложили:

– Неподалеку есть подходящее место для остановки. Госпожа может там отдохнуть и переодеться.

Фын-цзе велела им сначала спросить указаний у госпожи Син и госпожи Ван.

– Госпожи сказали, что отдыхать не будут, – проговорили всадники, – а вы можете поступать по своему усмотрению.

Тогда Фын-цзе заявила, что немного отдохнет, а потом поедет дальше. Мальчик-слуга тотчас взял коня под уздцы, выбрался с коляской из толпы и пошел в северном направлении.

Бао-юй приказал слугам разыскать Цинь Чжуна.

В это время Цинь Чжун ехал верхом следом за паланкином своего отца. Вдруг он увидел бежавшего к нему мальчика-слугу. Мальчик передал ему приглашение Бао-юйя немного передохнуть и закусить. Цинь Чжун давно заметил, что лошадь Бао-юйя, покрытая попоной, вслед за коляской Фын-цзе повернула в северном направлении, и понял, что Бао-юй едет в коляске вместе с Фын-цзе. Он подхлестнул своего коня, поскакал вдогонку и настиг коляску у ворот деревенской усадьбы.

В усадьбе было всего несколько жилых комнат, и женщинам негде было уединиться. Фын-цзе, Бао-юй и Цинь Чжун с их изящными манерами и роскошным одеянием казались деревенским женщинам и девушкам ангелами, спустившимися на землю.

Войдя в небольшую, крытую камышом хижину, Фын-цзе велела Бао-юйю и всем остальным пойти погулять. Бао-юй сразу понял, почему она их отсылает, и тотчас же вышел, сопровождаемый Цинь Чжуном и слугами.

До сих пор Бао-юйю никогда не приходилось бывать в деревне, он никогда не видел даже самых простых в крестьянском обиходе вещей, не знал, как они называются и для чего служат. Все казалось ему удивительным. Среди слуг нашелся один, которому все эти вещи были знакомы, он сообщал Бао-юйю их названия и объяснял, для чего они предназначены.

Бао-юй только кивал головой и говорил:

– Недаром древние писали:

Оказывается, так и есть!

Он вошел в дом, увидел на кане прялку и еще более удивился.

– Эта вещь предназначена для прядения ниток, из которых ткут материю, – объяснили ему слуги.

Бао-юй взобрался на кан и покрутил прялку. В тот же момент к нему подскочила девушка лет шестнадцати-семнадцати и закричала:

– Не сломай!

Слуги цыкнули на нее, а Бао-юй тотчас отдернул руку и сказал:

– Я таких вещей никогда не видел и просто из любопытства хотел попробовать.

– Все равно ты не умеешь с ней обращаться, – сказала в ответ девушка, – но если хочешь, я тебе покажу.

Цинь Чжун осторожно дернул Бао-юйя за рукав и насмешливо шепнул:

– А в деревне тоже много интересного!

– Помолчи! – оттолкнул его Бао-юй. – Не то побью.

Девушка взяла прялку и начала прясть, да так ловко, что любо было смотреть. Но тут вдруг раздался голос старухи:

– Эй, дочка, скорей поди сюда!

Девушка бросила прялку и убежала.

Бао-юй сразу утратил интерес ко всему. В это время Фын-цзе прислала за ними человека.

Фын-цзе уже успела вымыть руки и переодеться и спросила, переоделись ли они.

– Нет, – ответил Бао-юй.

На этом, собственно, все и кончилось.

Служанки поставили на стол печенье, налили душистый чай. Фын-цзе выпила чаю, подождала, пока соберут со стола, потом вышла и села в коляску. Ван-эр уже заранее вручил подарки хозяевам усадьбы, и те вышли благодарить Фын-цзе.

Бао-юй внимательно осмотрелся кругом, но нигде не увидел девушки, которая только что пряла. Однако, когда они немного проехали, он заметил ее у выхода из усадьбы – она стояла там с двумя другими девочками и держала на руках маленького ребенка. Бао-юй почувствовал, что не владеет собой, но так как он сидел в коляске, то не мог дать волю своим чувствам и лишь искоса бросил на девушку ласковый взгляд. Тут налетел порыв ветра, и Бао-юй зажмурил глаза, а когда открыл их и повернул голову, девушка исчезла.

Между тем они догнали похоронную процессию. Впереди слышался грохот гонгов и барабанов, колыхались траурные флаги и зонты, а по обе стороны от дороги рядами выстроились буддийские монахи из «кумирни Железного порога».

Вскоре въехали в ворота кумирни. Тотчас же послышались буддийские молитвы, были расставлены алтари с курильницами, а гроб с телом покойницы пронесли и установили в боковом зале храма. Бао-чжу как спутница покойной легла возле гроба.

Перед кумирней Цзя Чжэнь принимал гостей. Из числа близких и друзей кое-кто остался здесь, другие же стали прощаться с Цзя Чжэнем, который каждого в отдельности благодарил за доставленное беспокойство. Таким образом, к концу дня почти все гости, строго соблюдая принцип старшинства, разошлись.