Читать книгу Если ищешь, найдёшь - Группа авторов - Страница 6

Растворяясь в гуще лесных «джунглей», две одинаковых и абсолютно схожих, как зеркальное отражение друг друга, ели были незаметны издалека. Их вековые массивные стволы раздваиваясь, устремлялись в небо двузубцами. Из-за густо проросшего молодняка и плотного лесного «подшёрстка» кустарника, оплетенного дикой ежевикой, эта часть леса была труднопроходимой. Остановившись напротив деревьев причудливой формы, Лена оглянулась на Татьяну.

Та легонько подтолкнула её в спину:

– Смелее. Ничему не удивляйся. Я отойду в сторону, дам знак закрыть глаза. Когда придёт время, по моему сигналу откроешь их.

Заданный импульс заставил Лену сделать шаг вперёд, через секунду она уже стояла между деревьями-близнецами. Взгляд непроизвольно скользнул вверх по стволу одного из них. Там на фоне густо голубого неба их раздвоенные вершины смыкались, образуя кольцо.

Несколько секунд она стояла с запрокинутой вверх головой, невольно подчиняясь неведомой силе, мерно раскачивающей её тело. Такие ощущения приходят, когда стоишь в море по плечи и соразмерно его дыханию движешься в ритм вместе с ним.

Высоко над головой прозрачным голубым желе колыхалось небо.

Напряжённо вслушиваясь в звенящую тишину, она уловила бархатный тембр Таниного шёпота:

– Закрой глаза.

Теплый, мягкий голос подруги сливался с шелестом листвы. Послушно прикрыв глаза и прислушавшись к собственным ощущениям, Лена поняла, что попала в энергетический портал. Её тело, спелёнутое в кокон чем-то не осязаемым, оказалось полностью во власти неведомого. Место, куда со знанием дела её привела Таня, являлось ничем иным, как Местом Силы.

Но с чего можно было начать?

Мысли метались, не желая формироваться в предложения. Наблюдая ситуацию внутренним взором, Лена вдруг явственно распознала звук, рождённый очень высокими вибрациями. Сквозь её голову зелёным лучом проходил нарастающий, слышимый только ей одной тончайший звук:

– Дзинь! – Луч замер и завис, подрагивая. Вопросы хаотично мелькали в сознании. Но чтобы получить на них ответы стоило попробовать адресовать их Высшим силам.

– Кто я? – неожиданно для самой себя мысленно спросила она пространство.

– Ты Родоначальница Великого Рода, – возникла фраза в её голове.

– Какого Рода? – совершенно ошарашенная ответом, Лена искренне недоумевала, как она, современная женщина, может стать родоначальницей Рода? С её точки зрения, зарождение Родового эгрегора могло брать начало только с незапамятных времён.

– Позже, – транслировал зелёный луч, – ты ещё не готова!

Выстраивая логические цепочки, перебирая возможные варианты, её разум пытался найти ответ на заданный вопрос. Но тут же последовало повторное утверждение:

– Время не пришло. Не спеши.

– Кто вы?

– Те, к кому ты пришла, – беспристрастно отозвался ответ в её сознании.

Мысли роились, как пчёлы. Чтобы выстроить вопрос, их надо было потянуть и нанизать на ниточку, но сделать это было невероятно трудно. Она не могла понять причины перемен в своей жизни и того, что происходит с её душевным состоянием. К тому же физически ощущался вес невидимой глазу «бетонной плиты», давящей на неё накопившейся усталостью и бессонницей. Подбирая мысленно соответствующие слова, боясь не успеть, она уже приготовилась спросить, как вдруг в голове прозвучало разрешение:

– Спрашивай.

Не минуты не медля, она выпалила:

– Кто мне Алексей? Что происходит со мной?

Вместо ответа перед её внутренним взором в мгновение ока пёстрой лентой побежала череда кадров, точно кто-то невидимый включил кинопроектор на быструю перемотку. Вдруг резкая остановка, и появился чёткий набор цифр 187(…). И лишь четвёртая, решающая цифра менялась с сумасшедшей скоростью, как на электронном табло. И вдруг она застыла на середине между «три» и «четыре». Лена поняла, что речь идёт о дате.

Далее, перед её внутренним взором, как немое кино, ожила картинка из далёкого прошлого. Парадный вход в большой дом из тёмного камня. В старину такие дома называли «дворянское гнездо». Ступени из тёмного мрамора с массивными белыми перилами. Перед домом брусчатая площадка, на ней в определённом порядке расставлены вычурные уличные кашпо с цветами, раскачиваемыми лёгким ветерком в ласковых лучах послеполуденного летнего солнца.

Посреди этого великолепия стояла пара. Молодой человек – офицер-кавалерист русской армии его Императорского Величества Александра II и юная стройная девушка, одетая в изысканное летнее платье и изящную девичью шляпку. Смеясь, она обнимала за шею своего кавалера, игриво шепча ему что-то на ушко. Глядя друг на друга нежно, они о чём-то говорили, и во всём этом было столько лучистого счастья. Но сердце почему-то щемило тоской.

Лена увидела ярко-голубые глаза «кавалера», бережно обнимающего за талию девушку. Пытаясь сконцентрировать внимание на происходящем, чтобы не потерять возможность видеть продолжение, она изо всех сил удерживала хрупкое эмоциональное равновесие, затаив дыхание. И наконец, спросила невидимого собеседника внутренним голосом:

– Кто они?

– Это ты и он, – прозвучал ответ.

– Кто мы друг другу? – Она не могла поверить в происходящее.

Тот же голос ответил:

– Вы помолвлены и обручены.

Но после короткой паузы неожиданно, как гром среди ясного неба, тот же голос произнёс сухо и коротко:

– Долг по любви.

А «кинопроектор» тем временем продолжал показ: в перспективе медленного вращения к ней приближалось, словно плывя по невидимой орбите в тёмном пространстве, старинное золотое кольцо с тускло поблёскивающим бриллиантом. Такие кольца можно увидеть разве что в музеях или на авторских выставках ювелиров, в коллекциях, стилизованных под старину. Затем нереально быстро изображение сменилось сценой расставания.

Сердце наполнилось тягучей печалью. От фразы «долг по любви», застрявшей в сознании, веяло пронизывающим холодом. Преодолевая волнение, Лена уточнила:

– Если это «он и я», что было дальше? Что потом произошло? Как возник этот «долг по любви»?

И тут же услышала:

– Вы тайно обвенчаны. Он погиб. Ты осталась венчанной вдовой и вечной невестой. Клятва верности, данная друг другу перед Богом, и сила, вложенная в слова, навсегда скрепила ваши Души, обрекая их на страдание и вечный поиск друг друга.

В смятении её сердце бешено билось в груди, вопросы роились в голове, их формулировка давалась с огромным трудом. В сознании творился коллапс. Собравшись с силами, Лена спросила:

– Тот самый «долг» и есть причина, из-за которой мы с ним встретились?

– Долг по любви. У вас с ним долг по любви, – монотонно транслировал голос.

– Алексей поэтому появился в моей жизни? – настойчиво уточнила Лена, ожидая конкретный ответ на конкретно поставленный вопрос.

Но каждый полученный ответ, порождал у неё ещё больше вопросов.

– Вы встречались, но проходили по другим урокам. Узлы судьбы завязаны ещё раньше и Души соединены Великой Любовью. Вы нашли друг друга в этом воплощении, на этом витке времени. Долг по любви.

И голос, транслирующий со спокойным безразличием неведомо откуда взявшиеся факты, и собственная способность слышать этот голос были для неё за гранью привычного понимания вещей. Это вызывало какофонию чувств, балансирующих на тончайшей грани душевного равновесия и эмоциональной стабильности. Её словно вбросило в мощный поток непреодолимой силы, и справиться с ним не представлялось возможности! Тем потоком была плотная энергия, состоящая из струй, сливающихся в едином направлении и несущая неведомо куда сознание, заключённое в оболочку тела. А куда, зачем и почему – всё превращалось в пыль от турбулентности, царящей внутри самого потока.

С трудом выстраивая в этом хаосе логическую цепочку мысли, она спросила:

– Что значит «ещё раньше»? Это когда?

Но вместо ответа незамедлительно получила следующую информацию:

– Вас столкнули, чтобы вы заново прожили любовь и устранили ошибки. В этой жизни вам друг от друга не уйти. Вам придётся всё понять и прожить.

Вынесенный вердикт оставил её без ответа. Помедлив, она растерянно спросила:

– Как прожить? Что от меня-то требуется?

Невероятное желание ясности стоило ей большого нервного напряжения. Но вместо ответа повисла тишина. Подождав немного и собравшись с мыслями, она вдруг вспомнила, что голос говорил об их венчании. И, уже совсем не надеясь на ответ, всё же спросила шёпотом:

– Мы с ним до сих пор повенчаны?

Коротко и без вариантов в голове «дзинькнуло»:

– Да.

– И что мне с этим делать?

– Вы не властны над судьбой. Всё поймёшь, когда будешь готова.

Сильнее сомкнув веки, Лена замотала головой, отчаянно пытаясь что-либо понять. В голове пульсировала фраза: «Долг по любви». Через секунду к ней откуда ни возьмись добавилась ещё одна фраза: «Колесо Сансары».

Отсекая мифологические предположения о возврате недопережитых в прошлой жизни событий, словно запрещая себе об этом думать, Лена шёпотом возразила:

– Но это всего лишь легенда о колесе времени!

Возражение растворилось в пространстве. Возвращаясь к прежней теме, она мысленно обратилась к не видимому «собеседнику»:

– Что мне необходимо сделать, чтобы аннулировать этот злосчастный «долг по любви»? Как вернуть моё душевное равновесие? Как всё исправить?

Задавая череду вопросов, она даже не подозревала о том, что ей предстояло пережить в поиске ответов. Сколько всего узнать, понять, чему научиться, что придётся принять, что потерять, от чего отказаться?

Так же неожиданно, как и исчез, снова проявился «голос»:

– Не спеши. Меняй бытие через себя. Следуй законам Вселенной – всё по справедливости. Постигай. Не отрицай того, чего ещё не знаешь.

«Голос» призывал к благоразумным действиям согласно свыше предписанного плана, а ей для начала необходимо было разобраться: кто она в этом мире, для чего в него пришла.

Она спросила растерянно:

– Как мне изменить своё «бытие»? В чём заключается справедливость Вселенной?

Голос ответил, не меняя интонации:

– Понимание придёт через обнуление.

Не поняв глубины ответа, надеясь на подсказку, Лена настаивала на своём вопросе:

– В этой жизни, на этом витке времени между мной и им что-то должно произойти? Что нам надо понять и прожить? Как избавиться от «долга по любви»? В чём он заключается? Если для этого необходимо физически реализовать «нашу забытую взаимную любовь», то о какой справедливости идёт речь – мы оба несвободны!

Задача воспринималась ею в плоскости рационального мышления. Её сознание упорно не хотело расщеплять информацию, отделяя «зёрна от плевел». Оно металось в поисках конкретного ответа. «Знаки судьбы», «сигналы», «инсайды», вошедшие в жизнь за последнее время, всё это пока для неё было не то что запредельным, но требовало совершенно иного формата мышления, определённой ментальной подготовленности, зрелости, что ли.

Между тем, оставаясь беспристрастным, голос произнёс:

– Всё принять как неизбежное и исполнить.

Она не могла понять, что от неё требуется! И, словно ожидая чьего-то разрешения на то, что находилось под строгим этическим и моральным запретом, спросила:

– Но я ведь замужем и если между нами должно что-то произойти, то это будет супружеская измена. Или от меня требуется что-то совсем другое? Мне придётся расстаться с мужем? Но мы столько лет вместе!

Ответ ошарашил своей неожиданностью:

– Ты и есть его истинная жена, у него другой нет. Кроме него, другого мужа у тебя нет. Земной план – иллюзия, искажённая временем и сознанием. Невозможно супружеской изменой назвать «любовь», благословлённую свыше.

Услышанное противоречило всякой логике. С этим человеком она была едва знакома. И это разбивало в прах все внутренние установки:

– Как такое может быть?

С минуту постояв в абсолютной тишине, словно упёршись лбом в стену, она упорно надеялась «разрулить» проблему с помощью «железной» логики, не представляя, насколько всё земное в этом случае бессильно!

Спустя несколько секунд из вакуума безмолвия прозвучал голос:

– Учись «слово» читать как книгу и получишь ответы на всё. Постигай. Иди.

Голос Татьяны прошелестел откуда-то издалека:

– Открой глаза.

Открыв глаза, Лена тут же прикрыла их ладонью, защищаясь от яркого света, рассыпавшегося перед ней на десятки маленьких солнышек. Пульс мерно стучал в висках, биение сердца возвращало её из состояния недавно изменённого сознания.

Таня стояла чуть поодаль, её глаза улыбались:

– Как ты чувствуешь себя? – Она жестом позвала к себе Лену: – Иди ко мне.

Не доверяя телу, та переступала с ноги на ногу, медленно избавляясь от оцепенения. Вибрации зелёного луча исчезли, обращая недавнюю реальность в сон и оставляя пространство вокруг безмолвным. Всё ещё находясь под гипнотическим воздействием случившегося, Лена сделала шаг назад, с благодарностью покидая место закрывшегося портала.

Таня участливо смотрела на подругу – ей знакомо было это состояние. С тех пор как трагически оборвалась жизнь мужа Валеры, место силы стало её прибежищем. Он был для неё сердечным другом, наставником, учителем, любовью. И вдруг его не стало. Не было слов, которые могли передать боль потери, плач души и бесконечное одиночество. Оставалось только принять и осознать конечность земной жизни, как смену мерности. В этом и заключалось всё объясняющее понимание, застывшее в её глазах.

Именно в тот самый сложный для себя период жизни она оказалась для Лены единственным человеком, способным понять значительно глубже, чем все остальные. Их притягивало гораздо большее, чем многолетнее знакомство и достаточно близкое общение.

Приезд Лены не был попыткой опереться на более сильное плечо. Будучи по-своему бесценными по каким-то неосязаемым константам, минуя всевозможные стандарты, они оказались рядом, чтобы помочь друг другу.

Пробираясь по узкой тропинке сквозь заросли дикороса, Лена последовательно рассказывала Татьяне диалог, состоявшийся с загадочным «голосом», стараясь не упустить ни одного нюанса. Таня внимательно и терпеливо слушала её рассказ, уточняя, задавая вопросы или вставляя комментарии.

Какое-то время они шли молча, касаясь друг друга плечами. Первой молчание нарушила Лена:

– Тань, как я могу стать «Родоначальницей» Великого Рода? Ведь начало Рода идёт с древности, а я в современном мире.

Татьяна задумчиво ответила вполголоса:

– Наверно, речь идёт о твоём скрытом потенциале.

И, помолчав, утвердительно кивнула головой, добавив:

– Да, скорее всего, тонкий план твоей Души предопределяет для тебя эту роль.

Лена молчала. Недопонимая, о каком «потенциале» говорит подруга, она терзалась вопросом, каким образом можно «дать начало Роду». Увиденное ею несколько минут назад всё ещё будоражило сознание. Прокручивая мысленно новую информацию, она всё же вернулась к обсуждению, взволнованно подбирая слова:

– Я пытаюсь включить логику, хотя понимаю, в моём случае она бесполезна – здесь нужны специфические знания. Помнишь из истории, события на стыке тысяча восемьсот семьдесят третьего и семьдесят четвертого годов? Тогда было столько войн! По-моему, это период Балканской военной кампании?

После недолгого молчания она воскликнула с улыбкой, не сдерживая эмоций, стараясь не упустить из памяти ни одной мелочи:

– А какие открылись детали! Танечка, я настолько подробно увидела фасон платья той, которая «Я»! Даже ткань! Я тактильно ощутила этот шёлк в тонкую бело-синюю полоску. Потом его военная форма! Он был похож на гусара. Его пронзительно-голубые глаза и улыбка. Я была одновременно и наблюдателем и «ей» самой, чувствуя его любовь к себе. Её было так много, я больше принимала, купаясь в ней. Как в том моменте я была счастлива!

И, немного помолчав, добавила с грустью:

– Если бы в этой жизни я испытала такую «его» любовь. Признаюсь, в том состоянии я ощутила настоящий голод и тоску по ней, даже сердце защемило. Чем это можно объяснить?

Лена пытливо посмотрела на подругу, сделав паузу, и продолжила:

– Потом, эта ничем не объяснимая боль утраты, когда мне сказали, что он погиб. Я её физически прожила! Будто часть сердца забрали. Откуда во мне эти тоска и боль? Таня, как ты думаешь, неужели это событие и есть изначальная причина того, что сейчас на меня «свалилось»?

Татьяна отозвалась задумчиво:

– Мне кажется, это только вершина айсберга, Лен. Причины глубже. Основные события произошли гора-а-аз-до раньше. Необходимо поработать с твоим подсознанием.

Находясь в состоянии психологической и физической усталости, Лена тихо произнесла упавшим голосом:

– Как понять, что со мной творится?

Ничего не говоря, Таня ласково взяла её под руку, показывая мимикой, что нужно ускорить шаг.

Минут десять потребовалось, что бы преодолеть расстояние от лесной дороги до ворот дома. Подойдя к калитке, она по-хозяйски отворила её, пропуская вперёд гостью, и с сочувствием сказала:

– Лен, то, что с тобой происходит, выражаясь языком современности, «жесть». Кармические узлы, подруга, надо развязывать!

И, затворив калитку, с улыбкой добавила:

– Чем мы с тобой вечером и займёмся.

Тяжело вздохнув, Лена посмотрела на неё молящими о помощи глазами:

– Танюша, я совершенно измотана. Если у этой истории и образовавшегося «долга по любви» «растут ноги» аж с девятнадцатого века, то, что мне с «этими ногами» делать сейчас, ума не приложу. Понимаю, что есть начало – наше с ним знакомство, потом «закрутилось» – чёрт знает что! Не знаю, что бы я делала без тебя, если бы ты мне не подсказала, что надо провести именно «Выворотку». Только с помощью её я смогла снять эмоциональное и психическое напряжение. За два месяца впервые выспалась по-человечески.

Таня смотрела на подругу глубоким, наполненным мудростью взглядом:

– Давай продолжим работу с твоим прошлым! Интуиция мне подсказывает, что «ноги», как ты выразилась, растут не из событий девятнадцатого века, а значительно раньше.

Лена замедлила шаг:

– Как ты думаешь, Тань, может, нам с ним всё-таки надо встретиться и поговорить? Только, судя по его поведению, возможно ли это?

Татьяна вдумчиво кивнула, подтверждая:

– Скорее всего, Лен, это необходимо. Пока ты здесь, начнём с «пересмотра отношений с твоим папой». Ты же помнишь, что причина проблем общения с мужчинами закладывается в неотработанных энергетических связях с отцом. Проблема общения с Алексеем это подтверждает. К тому же, судя по твоему рассказу, есть подозрение на серьёзное магическое вмешательство с его стороны. Если, конечно, такая версия подтвердится, то с этим шутки плохи.

Лена искренне наивно удивилась:

– Ты думаешь, он может магичить? Он же мужчина!

Таня улыбнулась одними глазами:

– А почему бы и нет? Ты считаешь, что этим грешат только женщины? Магия не имеет принадлежности к полу! Есть масса способов вторгнуться в чужое поле, нарушив его. Подумай сама, человек – это космос. Неведомо, что он несёт в себе. Это воздействие может быть неосознанным! Ты же ничего не знаешь о нём!

Слушая её, Лена удивлялась собственной наивности. Как она могла не учитывать психических возможностей Алексея? Ведь факты кричат об этом! Она в замешательстве пожала плечами:

– Ты права, я ничего не знаю о нём, кроме общих сведений. Он не идёт со мной на контакт. Не могу понять почему!

Всплеснув руками, она растерянно поглядела по сторонам:

– Что, казалось бы, в этом невозможного? С таким странным поведением людей я никогда не сталкивалась. Ведь это совершенно просто – поговорить.

Таня остановилась, слегка наклонив красивую голову вбок. Её зелёные глаза, не мигая, смотрели в серо-голубые глаза Лены. Она утвердительно кивнула, озвучивая свою догадку:

– Так и есть! Либо это серьёзное метафизическое воздействие на тебя, либо то, что ничуть не проще.

И, уловив в глазах собеседницы вопрос, пояснила:

– Пришло время, подруга, собирать камни… Кармический комок из накопившихся не отданных долгов пора разбирать, распутывая каждый узелок.

Таня цокнула язычком, протянув эхом:

– Это узелковое письмо из прошлых жизней тебе придётся «прочита-а-ать»!

Наступила пауза. Подруги молчали. Неожиданно Таня задумчиво продолжила свои размышления вслух:

– Обрушившееся на тебя событие всего лишь «хвостик» большой истории. Ваши Души были когда-то вместе, а потом их разлучили. Стоп!

Она посмотрела на подругу непроницаемым взглядом и утвердительно продолжила, уперев указательный палец ей в грудь:

– Вы же повенчаны! Ведь так сказал «голос»?

Лена с сомнением пожала плечами:

– Да кто же его знает, как оно было на самом деле?

Не отводя мистически пристального взгляда, от которого Лене стало немного не по себе, Таня произнесла шёпотом:

– Я бы на твоём месте не сомневалась.

И, откинув каштановую прядь со лба, не повышая голоса, пояснила:

– Твоя история, конечно, не единственная в этом мире. Работы у тебя непочатый край! Но только от тебя зависит – развяжешь ты эти узлы или нет! Задумайся, сколько горя, слёз и несчастных судеб за сотни лет скопилось в твоём Роду? Что пережила твоя Душа? Что прошла, с чем не справилась?

Сказанные шёпотом слова ввергли её в ступор. Ей казалось, что Татьяна давит на неё взглядом. Сжавшись как пружина, искренне не понимая, что должна делать, Лена беспомощно спросила:

– Как же мне со всем этим разобраться?

Таня отрешённо отвела взгляд в сторону. Не дождавшись от неё ответа, она позвала:

– Тань…

Выйдя из забытья, продолжая смотреть в одну точку, подруга выдохнула:

– В поиске ответов тебе предстоит титанический труд, да ещё и в одиночку…

На что Лена, вторя её задумчивости, ответила:

– Знать бы ещё, что именно я должна сделать и как сделать… Посмотрев на сникшую подругу уверенным взглядом, Таня напомнила:

– Ты уже в пути! Помнишь? Мой Валера говорил, что у тебя сознание «идущей». Это значит, что интуитивно ли, ведома ли Проведением, но ты идёшь к не проявленному Свету в конце тоннеля тонкого плана. И ты обязательно выйдешь к нему. Но идти тебе одной! Такие, как ты, – она усмехнулась, – как мы, проходят через всё без поводырей – в одиночку.

Лена тяжело вздохнула:

– У меня всё это в голове не укладывается. Я не знаю, с чего начать! Как «он» – мужчина из ушедшего в прошлое времени, в настоящей, совершенно другой жизни, может быть моим единственным мужем?

Всплеснув руками, Таня усмехнулась в ответ подруге:

– Это же тонкий план, Лена! В записях Акаши всё предопределено! В своём земном воплощении мы соединяем судьбы, не подозревая, кто уготован нам Высшими Силами. От незнания делаем ошибки и проживаем боль.

Услышав выражение, часто появляющееся на слуху, Лена спросила:

– Таня, объясни что такое «Акаши»?

Татьяна по-доброму улыбнулась:

– Жизнь каждого человека на Земле со всеми её страстями запечатлена в книге тонкого плана, она и называется «Хроники Акаши». Случайные события вовсе не случайны и подчинены определённым законам. Каждое событие может являться причиной переписи «хроник» в этой книге.

– Значит Небесным «писарям» работы всегда хватает? Представляю, как уже заскрипели их «перья» над моей историей! – грустно пошутила Лена.

И, немного помедлив, уточнила, внимательно глядя на старшую подругу:

– Ты сказала, что мне предстоит всё пройти в одиночку. Почему?

Словно ожидая этого вопроса, Татьяна тут же ответила, серьёзно посмотрев ей в глаза:

– Лен, это путь твоей Души, он без компаньонов. Переживаемая тобой боль говорит о том, что твоя Душа в росте. Чтобы развязать кармические узлы, необходимо испытать всё самостоятельно, без сопровождения – таковы не писаные правила тонкого плана! Читай «знаки на дороге», Высшие силы на них не скупятся.

Они обе знали о беспрекословном выполнении требований Вселенной. Обе считывали энергии пространства. Будучи по сути своей совершенно разными, они по-разному входили в информационные потоки. Но, несмотря на ощутимую разность понимания бытия, легко понимали друг друга. Существующая разница не мешала им говорить «на одном языке».

В этом волшебном, не познанном и на миллионную долю мире квантовой физики, Лена с её развитым воображением и интуитивным даром с детства, способна была получать ответы на вопросы через визуализации. Но у неё практически отсутствовал структурированный опыт применения способностей, поэтому она до конца им не доверяла и сильно сомневалась в себе.

Таня же обладала солидным багажом знаний в области, сокрытой от тысяч непосвящённых умов. Её прокачанный интеллект брал информацию извне по совершенно другим каналам и только ей известным способом.

Тепло приобняв подругу, Лена пошутила:

– Несмотря на то, что у нас с тобой разные «USB входы» для получения информации, содержание её не меняется.

В ответ на шутку Таня улыбнулась, согласно кивая.

Сентябрьский вечер медленно обволакивал мягкий прохладный туман. За окном темнело, в камине уютно потрескивал огонь разгорающихся поленьев. Зажжённые свечи добавляли таинственности предстоящему сеансу «Пересмотра отношений с отцом».

Объяснив Лене принцип работы подсознания и взаимодействия Душ во время «пересмотра», Таня расположилась в стоящем напротив кресле для «сопровождения». У Лены теплилась надежда, что сеанс приоткроет завесу таинственности, став хорошим импульсом для разрешения последующих загадок.

Началом стал вход в медитативное состояние. Не отключая до конца сознательное пребывание в комнате, Лена слышала тихий голос Тани, её рекомендации или вопросы. Главным правилом контакта было общение только с отцом, решительный уход от появляющихся «визитёров», отвлекающих деталей и иных образов в моменте «пересмотра отношений».

Целью взаимодействия с Душой давно умершего отца было отпущенное ему и принятое от него искреннее прощение, как возврат энергии. Осуществление контакта допускало любые эмоциональные и физические проявления. Практическое применение метода за много лет показало, как глубоко спрятанные обиды, скопившиеся и утрамбованные годами в пласты забвения, вскрываются словно «нарыв», сопровождаясь резкой ноющей и ломящей болью, судорогой, криком, плачем навзрыд.

Для Лены всё началось с визуализации образа отца, которого тут же перекрыло пеленой слёз. Её мгновенно окутала глубокая печаль, вышедшая наружу вместе с потоком:

– Я больше тебя никогда не увижу, папа.

Откуда возникла эта щемящая сердце фраза, почему именно она перехватила дыхание и первой вырвалась из груди? Слёзы остановить было невозможно.

Отец успокоил её скорбь:

– Мы скоро увидимся, доченька.

Лену пронзил холод бессознательного страха:

– Когда мы с тобой увидимся?

Ответ отца тут же возник в её голове:

– В пятьдесят лет.

Она словно рухнула в пропасть:

– Папа, ты хочешь сказать, что мне жить осталось всего полгода?

Отец настаивал:

– Мы с тобой увидимся в пятьдесят лет.

Слова отца обрушили её в бездну, и причина такой реакции была в буквальности восприятия информации. Истина оставалась для неё тайной.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга сквозь прозрачную стену небытия, разделяющую их миры. Но постепенно от отца стали доноситься, словно эхо, слова сожаления о том, что он не сказал и не дал при жизни. В дальнейший разговор с ним стали вклиниваться кони, люди, битвы. Среди хаоса образов, чередующих друг друга, трудно было сконцентрироваться. Так продолжалось, пока Лена не услышала твёрдый голос Татьяны:

– Держи перед глазами образ отца. Ты контактируешь только с ним.

Память Лены послушно визуализировала отца перед внутренним взором. Исполняя роль наставника, Таня продолжала сопровождение «контакта»:

– Твоя задача простить и попросить его прощения.

С тяжёлым вдохом Лена мысленно произнесла:

– Прости меня.

И с выдохом продолжила:

– Прощаю тебя.

Тем временем от отца, стоящего на возвышении за стеной дождя, пришла не вербальная информация:

– Доченька, иди на Ильмень озеро. Оттуда Род наш.

Приглядевшись, Лена отчётливо увидела, что их разделяет вовсе не дождевая вода, а рунические письмена, пробегающие сверху вниз призрачной широкой лентой. Она не успела задать вопрос о рунах, как тот её опередил:

– Доченька, вспоминай, ты ведала эту грамоту. Ты наследница Родовой памяти. Перед тобой откроются сотни дверей. Владения твои обширны, богатства нескончаемы. Ты только сумей прочитать.

С удивлением внимая его словам, она не удержалась от вопроса:

– Папа, как я это могу прочитать? И о каких владениях ты говоришь? У меня практически ничего нет. Какие богатства? Что я должна суметь? Ты говоришь загадками.

На что отец с улыбкой ответил:

– У тебя есть всё, но ты пока об этом ничего не знаешь! Ты не знаешь своих возможностей.

Отец повернулся спиной и пошёл впереди, поманив её за собой:

– Идём, я покажу тебе твои угодья.

Не успела Лена перевести дух, как картинка перед внутренним взором поменялась. Они с отцом оказались у большой широкой и приземистой изгороди, похожей на загон для коней. Сквозь щели между досками пробивались пучки яркого свечения. Уверенным движением отец распахнул створку ограждения, и на них хлынул кипенно-белый свет, исходящий от огромных, похожих на лилии цветов. Их гигантские бутоны, как раскрывшиеся чаши, плотно соприкасаясь лепестками, создавали видимость непроходимых «джунглей». Заполняя собой всё пространство до видимой линии горизонта и ввысь, они вызывали восхищение своим величием.

Отгораживаясь ладонью от ослепительного потока света, излучаемого дивным садом, Лена недоумённо спросила:

– Что это?

И отец привычно спокойно ответил:

– Доченька, сколько видно тебе до горизонта – всё это твои владения! Ты избрана Родом! И это лишь малая доля того богатства, что мы тебе приготовили! От края и за край, тебе принадлежит всё!

В её сознании не укладывалась возможность реального владения какими-либо богатствами. А сознание не воспринимало обилие света и белых цветов до неба, как материальные блага. Чтобы оценить уготованный Родом дар, ей необходимо было выйти за рамки привычного восприятия мира.

Отцовские слова показались ей сказкой, в которую трудно было поверить, но в следующий момент подумалось: «Возможно, богатство – это спрятанный в укромном месте клад. Как же мне его определить? Что делать с этими цветами? Как разгадать эту головоломку?»

И, повернувшись к отцу, она неожиданно спросила:

– Пап, а что ты сам здесь делаешь?

Он невозмутимо мотнул головой в сторону ворот, ответив:

– Охраняю твои угодья. Ты, дочка, не сомневайся в их ценности. И не думай, что будешь с ними делать! Это на первый взгляд всего лишь цветы! Тебе предстоит постичь ценность великого дара!

Она удивилась:

– Папа, ты прочёл мои мысли? Что это за цветы? И почему ты их охраняешь? А ещё я хочу знать…

Лена затихла, тщательно подбирая слова. Отец смотрел отрешённым взглядом серо-зелёных глаз. Он не торопил дочь, ему без слов всё было понятно.

Мысли роились в её голове. Наконец она смогла сконцентрировать вопрос:

– Что означает этот дар Рода в виде бескрайнего цветника? В чём заключается тайна?

На миг повисла тишина. После короткой паузы Лена переспросила:

– Пап, что ценного в этих неземных цветах и почему ты их охраняешь?

Отец едва улыбнулся, качнув головой:

– Придёт время, девочка моя, и ты всё сама поймёшь. Время даст ответ. Я могу сказать только то, что мне дозволено, – наш Род терпеливо ждал именно твоего прихода.

От света громадных белоснежных лилий веяло невероятной силой. Заполненное волшебными цветами и пронизанное мощной энергией, пространство манило тайной из тайн, которую хотелось разгадать.

Лена ощущала себя вовлечённой в мистическую «игру». Словно вокруг неё закручивалась невидимая воронка давно предначертанных событий. Попав в создавшийся «водоворот», она уже не могла выскочить, а как действовать – не знала.

Она была не в состоянии расшифровать то, что требовало определённой зрелости сознания. Её словно к чему-то готовили и, как больному, дозированно «вливали исцеляющий эликсир»: не больше и не меньше – ровно, чтобы не навредить, но достаточно, чтобы помочь. И сколько на это потребуется времени, Лена не могла знать. Как применить получаемую информацию, не имела понятия.

Неожиданно образ отца сменился образом бабушки Анны – его матери. Увидев её в царственном обличье, с короной на голове, в золоте и рубинах, Лена ахнула вслух:

– Бабуличка, а как ты здесь появилась?

И тут же услышала строгий голос Татьяны:

– Попроси бабушку уйти, скажи, что с ней ты поговоришь позже. Держи только образ отца. Не забывай: «Прощаю и прошу прощения!» Ты отвлекаешься.

Лена незамедлительно последовала рекомендациям Татьяны. Восстановив образ отца перед внутренним взором, она продолжила «обязательное отпущение обид и принятие прощения». Процесс отработки длился продолжительное время. Физически чувствовалось облегчение: становилось легче на сердце, слёзы отступили, ком в горле ушёл. Образ отца всё ещё находился перед её глазами. Лена удерживала на нём внимание, в ожидании проявления света и посылая отцу энергию любви своего Божественного сердца.

Обязательным показателем отработки обид и возврата энергий, перед внутренним взором должен был разлиться сияющий свет. Но вместо этого перед ней неожиданно проявилось следующее видение, возникшее вспышкой, словно чья-то рука резко отдёрнула занавес, за которым уже шёл фильм.

На широкой, залитой солнцем поляне посреди берёзового леса она увидела народное гуляние, с песнями и переплясами. Судя по одеждам – это была Древняя Русь. В голове появилась информация, что собрался весь её Род для совершения свадебного обряда, где невестой была она сама. К ней с песнями и приговорами подвели жениха. Увидев знакомые небесно-голубые глаза и обезоруживающую улыбку, Лена испытала шквал искреннего протеста. Перед ней поставили Алексея.

В её Душе поднялась волна негодования, породив немой крик:

– Что он здесь делает?

И услышала:

– Он твой наречённый.

Спохватившись, что необходимо удерживать образ отца, Лена тут же позвала его внутренним беззвучным голосом:

– Папа, ты где? Что происходит?

Не прошло и мгновения, перед ней снова стоял отец. Он по-прежнему смотрел на неё любящим родительским взглядом:

– Дочка, не удивляйся. Настало время всё менять. Алексей пришёл в твою жизнь не случайно, прими его. Не гневайся. Одни Силы сделали всё, чтобы вы забыли друг о друге, а другие – дали шанс встретиться. Вам необходимо всё вспомнить, для того вас и столкнули. Понимаешь, пришла пора.

– Папа, кто те «Силы»? Кто всё это делает? Как Алексей связан с нашим Родом? Почему через тебя мне его показывают?

Отец смотрел всё понимающим взглядом:

– Учись, доченька, читать между строк. То, что ты сейчас увидела, было не совсем так. В этой земной жизни ты встретила его другим, не таким, каким твоя Душа его любила когда-то.

В ней боролись противоречивые чувства веры и не веры. Откуда отцу знать, каким был Алексей, точнее, тот, в ком была его Душа раньше. И, идя на поводу любопытства, она спросила первое, что пришло на ум:

– Он был совсем другим?

Отец затих. Шло время, но он хранил молчание. Смирившись, что не на все вопросы можно получить ответы, Лена тихо произнесла:

– Я люблю тебя, папа. Мне так тебя не хватает. Ты можешь мне сказать, что происходит со мной?

В ответ отец обнял её:

– Я тебя тоже люблю дочка. Не стремись всё узнать сразу – ты ещё не готова. Твоя Душа может выдержать любое испытание. Тебе предстоит понять иной смысл происходящего, и тогда дорогое тебе потеряет ценность. Расставшись со всем, ты будешь учиться жить заново. Ты открыла дверь в будущее, только не забудь закрыть в прошлое.

Внимая его словам, Лена сокрушённо покачала головой:

– Пап, опять загадки. Скажи, разве это не одна и та же дверь, если у неё по одну сторону прошлое, а по другую – будущее.

Отец едва улыбнулся:

– Ты спросила, что происходит с тобой. Происходит то, что находится между дверью в прошлое и дверью в будущее.

Догадавшись, о чём говорит отец, Лена уточнила:

– Настоящее?

Он качнул головой:

– Ты спешишь проскочить его как тамбур, а всё меняется здесь. Живи в настоящем! Ты бунтарь! Перестань спорить, прислушайся к своей Душе. Ты её не слышишь, от того и путь твой труден. Доверься ей!

Отец сделал паузу, продолжив через короткое время:

– Доченька, после того, что ты пройдёшь, ты будешь очень счастлива, поверь. Ты всё выдержишь.

Лена не успела спросить у отца, что предстоит «выдержать», да и вряд ли он ей сказал бы. Его образ растворился в потоках света. Вздохнув с облегчением и благодарностью, она открыла глаза, на неё, улыбаясь, смотрела Татьяна.

Утро Лена встретила приливом сил. Наступившее облегчение после сеанса наметило тонкую грань между сном и бодрствованием, но это была лишь грань.

Короткий трёхдневный визит к подруге завершался. Погостив ещё один день, ранним утром Лена выезжала автобусным маршрутом в Москву. На протяжении всего пути она продолжала внутренний монолог, не переставая думать о том, что с ней происходит. К ней возвращалось то самое дурацкое эйфорическое беспокойство. При этом она уже испытывала полное безразличие к тому, что может разрушиться до основания вся налаженная, привычно предсказуемая и ставшая бесцельной жизнь с мужем.

Дело было вовсе не в том, что она готова была пуститься во «все тяжкие», убегая от смертной скуки с ним. И уж точно причиной этого её состояния было ни появление в жизни кого-то, с кем вдруг стало невероятно «весело». Напротив! Она с глубоким сомнением не понимала роли Алексея в своей жизни. Вселившееся в неё беспокойство вряд ли можно было назвать влюблённостью. Она по-прежнему не помнила его лица, хотя в медитации видела довольно отчётливо.

Комфортабельный междугородний автобус сокращал расстояние со столицей, периодически сбрасывая и набирая скорость. Неровности дороги сказывались монотонностью покачивания пассажиров в креслах. Гул голосов сливался с музыкой, исходящей с экрана телевизора, что висел над проходом в салоне. Снова и снова прокручивая события, начавшиеся в конце июня, Лена пыталась установить логическую цепочку, ускользающую от понимания. Но, приходя к невозможности что-либо себе объяснить, возвращалась в недавнее прошлое. Ей вспомнился Танин дом и «разговор с отцом», где он сказал, что ей надо идти на Ильмень озеро.

Медленно перебирая пальцами край оконной шторки, Лена прислонилась лбом к стеклу, начиная размышлять вслух. Глядя в мелькающие за окном пейзажи она шептала:

– Ильмень озеро, это Новгородская область. Может, слова папы означают, что, приехав туда, я смогу получить какую-то информацию? Не зря же он меня туда направил?

Уловив «боковым» зрением неоднозначный взгляд соседа, направленный в её сторону, и поняв, что проговаривает мысли вслух, она смущённо улыбнулась уголком рта, тут же замолчав. Вопросы в голове чередовались, повторяясь, словно доигравшая до конца виниловая пластинка, с которой забыли убрать иглу.

Стараясь контролировать себя, чтобы не переходить на размышления вслух, Лена закрыла глаза, откинув голову на спинку удобного кресла: «Что мне делать на этом озере? Что меня связывает с Новгородской землёй? Ведь я родилась и выросла в другом месте. Потом руны – это энергия! Их такое множество, как разобраться, с какими из них надо учиться работать? А может, и не надо вовсе? Может быть, это сторонняя информация? Ну, предположим, что когда-то давно моя Душа воплотилась в теле образованной по тем временам женщины. Только и всего! И мне папа об этом рассказал. А „владения“, доставшиеся мне в дар от Рода, – что это на самом деле? Как всё понять? Может, накопленная бесценным опытом поколений энергия и есть истинное богатство, любовь и забота Рода о моей Душе?

А появление бабушки Анны – это вообще нонсенс! Мне едва ли было пять лет, когда она умерла. Ведь я и помню-то её только по фотографиям. Ни разу до „сеанса“, за всю мою жизнь, она мне даже не снилась, а здесь пришла, да ещё – царицей! И впрямь так неожиданно, ярко и детально я увидела её, одетой в царственный наряд времён Софьи Палеолог!»

Лена пыталась систематизировать разрозненную по своему содержанию информацию. Но для завершения картины нужны были недостающие фрагменты, и на это необходимо было время. Сколько его понадобится и от чего придётся отказаться, оставалось тайной за семью печатями. Она даже представить себе не могла, какие ей предстояли «открытия»!

Автобус убаюкивал мерным покачиванием. Три дня в гостях у Татьяны подарили полноценный сон и относительный покой. Жаль, что ненадолго. День, может, два, а что потом? Ей необходимо было научиться справляться с этим самостоятельно. Она уже догадывалась, что состояние, приобретённое в результате памятной командировки, – не временная эмоциональная встряска, выбившая из привычной колеи, и не случайность, нарушившая внутреннее равновесие, а край, до которого дошла, чтобы всё разрушить и начать с чистого листа.

В создавшейся реальности, как в фильме ужасов, она, играючи, попала в загадочную комнату «хаоса», и дверь захлопнулась. Великие Силы включили её в игру без знания правил – втёмную, и попытки понять алгоритм действий с помощью аналитического мышления были верхом самонадеянности!

Закрыв глаза, Лена попыталась забыться от тревог. Но если б это было так просто.

Уже через несколько часов с Ленинградского вокзала Москвы «Сапсан» стремительно уносил её в Питер. Преследуя цель вернуть прежний «покой», она была решительно настроена на встречу и конструктивный разговор с Алексеем, наивно полагая, что он, как нормальный человек, пойдёт на контакт и всё разрешится лучшим образом. Чем больше она думала об этом, тем чётче понимала, что за благородным предлогом кроется настоящая причина, заставляющая её действовать. Она хотела его видеть и даже хотела чего-то большего, но боролась со своей страстью и совершенно не имела понятия, как выстроить разговор с ним.

Под мерное раскачивание Лена мягко погрузилась в сон. Спящее купе, ночной экспресс. Неожиданным пробуждением послужил реально прозвучавший голос Алексея. Как и тогда, в предрассветной питерской медитации, он сказал: «Ты ничего не помнишь. Долги надо отдавать. Ты дала слово любить меня одного. Вот мы и встретились. Я по-прежнему люблю тебя».

Она резко открыла глаза. Ей совсем не хотелось тянуться к телефону, чтобы посмотреть время. Да и какая была уже разница, сон как рукой сняло. То ли от утренней прохлады, заполнившей купе, то ли от нервного напряжения её пробирал озноб, и не отпускало ощущение присутствия Алексея. Пребывая в полной темноте, она, словно бусины, нанизывала на нить времени череду событий последних двух месяцев.

Поймав себя на мысли, что опять с головой уходит в анализ произошедших событий, Лена болезненно поморщилась. Ей до тошноты не хотелось возвращаться в вялую семейную рутину. На неё навалилось реальное сожаление о том, что за много лет так и не удалось укоренить в собственной семье ни традицию воскресного сбора за настольными играми, ни общего похода в кино или на природу. Любая идея распадалась как карточный домик. Почему в её семье не приживалось то, что у других было неотъемлемой частью жизни? Кто в этом виноват? И надо ли кого-то винить?

С детства она хотела дружную, крепкую, счастливую семью! Ей всегда не хватало именно этого. Не сразу она поняла, что в лодку «семейных отношений» садятся двое с одной и той же целью и каждый на своё весло. Такая лодка, продвигаясь поступательно по ровной траектории, непременно достигнет заданной точки координат. В её случае на веслах сидела практически она одна, беря на себя ответственность гребца и флагмана по семейным стратегиям. Муж Андрей предпочитал роль пассажира. Манящий мираж счастья был плодом её наивного воображения, пустой картинкой «семейной идиллии», и не более. Справедливости ради, тот самый пассажир хоть и лениво, но после напоминания брался иногда за своё весло, подгребая без энтузиазма криво и крайне медленно.

Теперь она не сомневалась, что реальной семьи, увы, никогда не было – была симуляция, в которую её поместили.

Тяжело вздохнув, Лена стряхнула воспоминание о муже. За много лет она убедила себя, что любит его, и смирилась с обстоятельствами. Ради сохранения семейного покоя она зачастую подавляла желание разразиться скандалом из-за его инертности и скупердяйства. Понимая, что скандалами ничего не решить, она сдерживалась, заглушая протест Души. Чтобы вдохновить его на действия, периодически воздвигала на пьедестал, подставив плечо. Чтобы он где-то ускорился – переставляла его ноги. Чтобы поверил в себя, лёгким движением пальчика поднимала его голову выше. И при этом хваталась за любую работу, чтобы залатать финансовую брешь.

Хрупкая, стойкая и выносливая, она терпеливо ждала, когда он оценит и возьмёт лямку житейских забот на себя. Как наивна она была! Вместо благодарности, снисходительно поглядывая на неё с высоты пьедестала, он свято уверовал в собственную значимость.

Привыкнув к уступчивости и исполнительности жены, он взял на себя роль «третейского судьи». Лене и детям позволялось или не возбранялось только то, что не нарушало его зону комфорта. Если желаемое не совпадало с его планами, на всё в ультимативной форме под «благородными» предлогами накладывалось табу. И так, постепенно с бархатной вежливостью, без военных действий он «отжал» у неё не только право принимать решения, он отнял самое драгоценное – право на собственные желания.

Люди не все одинаковы. Есть те, которые отдают себя без остатка во всём. И есть другие – они берут всё, что только могут взять, до крошечки и до капельки. Они никогда не соглашаются на плохой кофе, настолько любя себя, что даже чашечка, в который он налит, должна быть, не как у всех.

Говорят, качество нашей жизни определяется тем, что мы выбираем. А в действительности это «наш выбор» или компромисс с самим собой? Хотя компромисс, это такой же выбор.

Перебирая в памяти прошлое, Лена встречала рассвет, понимая, что пора выходить из роли жертвы – хватит отдавать себя на заклание. Если модель её счастья имеет такую цену, то счастье ли это? Ломать всё – страшно, но дальше так жить нельзя! Трудно! Но никогда не поздно! А если что-то и менять, то с чего начать?

Путь от Москвы до Питера пронёсся транзитом по памяти. Северная Пальмира встречала теплом и элегантной неспешностью. Несмотря на то, что намечалась вторая неделя сентября, погода стояла прекрасная. Лето не уступало осени своих позиций, лишь вечера стали темнее и прохладнее. Её отпуск завершался.

Она не собиралась отступать от принятого решения увидеться с Алексеем, тот не выходил из её головы. После визита к Татьяне она определённо поняла, что обязательно должна с ним поговорить. Только о чём? С чего начать? Как ему объяснить, что им вместе предстоит отработать «кармический долг по любви»? Если бы она ещё могла знать, о чём идёт речь и как это сделать?!

Прикрыв глаза, Лена мысленно простонала:

«Господи-и-и, помоги мне всю эту „кашу“ в голове хоть как-то переварить! Как я могу ему что-то объяснить, когда в моём сознании коллапс! Что я могу ему сказать о своих чувствах и переживаниях? О своей боли, о бессонницах? Для меня самой это загадка из разрозненных осколков истины, разбросанных во времени. Да он покрутит у виска пальцем и будет прав».

Какой бы двойственной ситуация ни была, она не могла бездействовать, это было сильнее её.

Алексей сразу ответил на телефонный звонок. Он словно ждал его, как сигнал к новому гейму игры, чтобы совершить побег от «наскучившего семейного счастья». Всё так же посмеиваясь и юля, не говоря ни «да», ни «нет», он определённо уходил от предложения встретиться. Как истинный любитель маскарадов, не снимая маски и осторожно прощупывая оппонента, он не подпускал к себе. И не собирался проявляться, не проверив его предварительно на детекторе лжи.

Лена не могла сразу раскусить природу такого скользкого поведения. По собственной простоте и прямолинейности она полагала, что двум взрослым адекватным людям ничего не стоит встретиться и поговорить. У неё к Алексею оставались всё те же, вполне конкретные вопросы! Ей необходимо было успеть его увидеть. В её распоряжении до отлёта на Север оставались сутки.

Изрядно помотав по мегаполису, он назначал ей встречу на Невском, а сам оказывался на Комендантском проспекте. Меняя маршруты и отгораживаясь срочными делами, он пытался заставить её «побегать». Лена не собиралась играть в «Зарницу» и после его очередного «прыжка» послала к чёрту все «побегушки». На удивление, он неожиданно быстро согласился встретиться, сказав, что будет ждать её у станции метро «Парнас» в черной иномарке с регистрационным номером 003.

Вовсе не предвкушая романтической встречи, раздосадованная и настроенная только на конструктивный разговор, найдя по номеру соответствующую машину, она хладнокровно села в неё, решительно захлопнув за собой дверцу. Перед ней сидел не «ускользающий телефонный джокер», а совершенно другой человек. Алексей был мрачнее тучи и выглядел точь-в-точь, как в памятной медитации – напряжённо и агрессивно. Только не искрил.

Он первым нарушил молчание, спросив, едва сдерживая напряжение, низким, с хрипотцой от волнения голосом:

– Ну, вот мы и встретились? – Эта фраза, без тени улыбки, звучала утверждением волка, загнавшего в ловушку зайца. Вот только «волк» заметно переволновался. После такого приветствия ей стало понятно, что история типа: «пошутили, по-дружески обсудили недоразумение и расстались в хорошем настроении» – не про них.

Почувствовав внутреннюю неготовность к общению с этим человеком, она смотрела на него, и лишь одна мысль не давала ей покоя: «Какого чёрта?! Что же сделать, чтобы всё стало проще, легче, понятнее? Почему всё так сложно?»

На неё смотрели глаза, способные рассказать гораздо больше слов, а агрессия была всего лишь напускной защитой. Ощетинившись бронёй, он зачем-то выпендривался, демонстрируя ей, что делает одолжение этой встречей. Но подавляемые желания его выдавали – он вытирал потеющие ладони о джинсы и, таясь, по-мальчишески, бросал на неё стремительные взгляды.

Считывая его поведение, она одного не могла понять, от чего или от кого он так усиленно защищается и зачем? Лена хотела всего лишь поговорить с ним. Пытаясь объяснить ему причину встречи, она старалась держаться непринуждённо. Но разговор не клеился. В этой невидимой схватке оба боролись со страстью и притяжением друг к другу. У каждого была своя степень несвободы и способ «борьбы» с ней. Она надеялась найти причины проблем и устранить их, наивно полагая, что справится.

Будучи классическим ходоком по женщинам, Алексей руководствовался эгоистичным инстинктом самосохранения. Его агрессия, как наносная «шелуха», была по-мальчишески примитивна, нелепа и незрела. Пытаясь доминировать, он передёргивал каждое её слово, а то и просто хамил. Ему во что бы то ни стало хотелось обуздать непокорный нрав страстно желаемой женщины. И вместе с тем он пугался самого себя и своих желаний.

Пытаясь выстроить диалог, Лена терпеливо прощала ему неэтичное поведение. Он же, не задумываясь о том, что делает ей больно, не щадил её ни хлёсткими словами, ни холодом. Кем она для него была? Очередным сексуальным объектом? Ему ничего не стоило говорить без колкостей и снобизма. Своей агрессией он ещё сильнее затягивал узел, связавший их двоих.

Они были слишком далеки от понимания друг друга. Устав терпеть его остроты, едва подъехав к своему дому, она нажала на ручку двери, чтобы выйти из машины, и, к своему удивлению, услышала нотки детской растерянности в его голосе. С нескрываемой «печалькой» он попытался остановить её, спросив как ни в чём не бывало:

– А ты уже уходишь?

Оглянувшись, она испепелила его глазами, ощущая себя испачканной грязью. Общение с ним утратило для неё актуальность. Между ними стояла стена из его гордыни и заблуждений и её оскорблённого достоинства. Он боялся поднять на неё глаза, но когда их взгляды встретились, она прочла в них всё, о чём догадывалась. «Подростковые» комплексы, страхи и претензии ко всем женщинам мира были буквально написаны на его лбу! Он боялся её, боялся себя и своего особенного интереса к ней.

Задержав на нём разочарованный взгляд и послав его мысленно в невежливой форме далеко и надолго в эротическое путешествие, она не испытывала никаких чувств, кроме сожаления о потраченном впустую времени. Некогда уверенный в себе многократный чемпион мира, на деле оказался трусоватым, хамоватым и затравленным собственными страхами человечком. Его «корона» съехала набекрень и сам он в её глазах поблек. Титулованному мачо, несомненно, нужны были уроки этики и помощь психотерапевта.

Ей очень хотелось сказать всё, что она в тот момент думала о нём, бросив ему в лицо, как грязную тряпку, правду, но, привычно сдержавшись, не стала сотрясать воздух словами. Проиграли оба: ей не хватило в себе женщины, а ему – мужчины, только и всего!

Уходя без оглядки, она запретила себе думать о нём. Какое было блаженство – не думать о нём совсем! Лена готова была вычеркнуть его к чёртовой матери из списка вероятных воспоминаний. Не было ни обиды, ни злости, ни разочарования – одна пустота. Горечь обиды отрезвляла. Ей в тот момент было совершенно наплевать на все предначертания свыше, на все кармические узлы, долги, вообще на всё, о чём она не так давно узнала и загорелась желанием разгадать и исправить.

Делиться выводами ей было не с кем, да и незачем. Оставалось только надеяться на время, которое вылечит, рассудив по справедливости! Привычка справляться с трудными задачами и колоссальное терпение были её «коньком». С наивным облегчением она подумала, что отрубила его навсегда, состояние аффекта, как оказалось чуть позже, было временным.

Ночь выдалась такая, что уснуть не удалось. Беспокойные мысли и чувство тяжести в груди прогоняли сон. Чуть забрезжил рассвет, будильник напомнил, что пора вызывать такси для отъезда в Пулково.

Едва дождавшись приглашения в самолёт и чувствуя себя на пределе сил, устало сев в пассажирское кресло, она мгновенно провалилась в забытье.

Её разбудила рука бортпроводницы, вежливо коснувшаяся плеча. За иллюминатором самолёта нависало серое, набрякшее низкое небо Крайнего Севера. Не понимая, зачем её вытащили в эту унылую реальность оттуда, где она плыла на корабле под белым парусом, Лена снова закрыла глаза, всё ещё физически ощущая крепкий поцелуй Алексея. Это была паранойя? Она реально чувствовала его губы и могла безошибочно среди сотен поцелуев узнать его особенный! Ну как здесь не чертыхнуться? Как такое могло случиться? Он её ни разу не целовал, но она физически помнила его поцелуй!

В ярком, реалистичном сне во время полёта она словно проживала своё далёкое прошлое, где он привёл её на корабль под большим белоснежным парусом. От их белых одежд и от самого паруса исходило сияние.

Он сказал: «Это наш с тобой корабль, мы на нём поплывём вместе. Я люблю тебя». Поцеловал. И зачем-то ушёл, растворяясь в дымке. Зачем он оставил её наедине с неизбывной тоской в груди и вопросом: «Почему я опять одна?»