Читать книгу Если ищешь, найдёшь - Группа авторов - Страница 8

Он смотрел на неё пронзительно-голубыми, смеющимися глазами, словно и не было тех неудачных попыток общения с ним в Питере! Перед ней опять был «весёлый и общительный» Алексей, как в первый день знакомства. С его появлением всё словно перевернулось: голову обдал пожар, сердце рухнуло в бездну. Внутренний голос подсказывал, что он видит её насквозь, словно Дьявол, и знает всё, что с ней происходит, Она уже не исключала наличия применяемой им «магии» относительно её. Чем ещё можно было объяснить происходящее с её сознанием и телом?

В современном мире великое множество опасной информации: заговоров, ритуалов, приёмов гипноза. Соблазнившись заполучить «желаемое» во что бы то ни стало, люди бездумно вторгаются в ментальное пространство других, осознанно и неосознанно применяя запрещённые приёмы.

Лена не знала ничего об Алексее, но, учитывая его напористость в достижении своих целей, не исключала психофизического воздействия. Вполне возможно, что он, играючи, применил по отношению к ней определённый приём, заведомо отработанный в победе над соперниками! Она помнила, как в медитативных диалогах он неоднократно признавался: «Я не могу войти в твою голову, ты не даёшь. Ты слишком сильная. Я пройду в тебя снизу».

Это повторялось практически в каждую виртуальную встречу. Её физические ощущения были прямым доказательством этому. Он управлял её эмоциями через энергетически слабый канал в нижней части астрального тела.

Чтобы положить конец его вторжениям и больше не испытывать подобных мук, Лена приняла решение выбить «клин клином». На этот безрассудный эксперимент она отважилась в порядке бреда, полагая, что, основательно разочаровавшись в способностях его как любовника, пошлёт Алексея из своей жизни подальше и избавится от гнетущей физической и ментальной зависимости. Гораздо позже пришло понимание, что к такому решению она пришла не сама.

Не в силах объяснить своё почти животное влечение к этому мужчине, она подошла к нему, преодолевая бешеное биение сердца:

– Алексей, ты ничего не планируй на вечер. Я жду тебя в номере отеля.

Он словно ждал этих слов, зная, что она подойдёт. На его лице играло выражение триумфа, глаза победно смеялись:

– Буду! А что взять с собой?

– Себя, – коротко ответила Лена и отошла. Слишком много вокруг было ушей и глаз. Ей казалось, что в каждом уголке огромного холла, наполненного людьми, слышится стук её сердца.

Он пришёл. Разговор на удивление складывался легко и непринуждённо, словно и не было никаких недоразумений в Питере. На протяжении вечера Алексей озвучивал слово в слово «свои откровения» из «медитативного разговора». Он не единожды сделал многозначительно акцент: «С головой у тебя всё очень даже хорошо! В неё пробиться трудно!» Что подтверждало её догадки.

Услышанные ранее «в потоке», фразы звучали в реальности, как «дежавю». Лена смотрела на него немигающим взглядом, предугадывая сказанные в следующую минуту слова. Всё было похоже на спектакль, с заранее известным «текстом» Алексея. И каждое начатое им предложение она могла безошибочно окончить слово в слово. Как могло случиться такое? Что происходило? Кем и когда написан был этот сценарий?

Чтобы проверить свою догадку, внимательно наблюдая за его реакцией, она внезапно спросила:

– Ты применяешь по отношению ко мне психологические техники?

С его лица мгновенно слетела улыбка. Боясь встретиться с ней глазами, он резко отвернулся, а потом настороженно метнул взгляд в её сторону и быстро ответил:

– Нет!

И, тут же спохватившись, спасая репутацию, задал встречный вопрос:

– А ты?

Что тут скажешь? Вопрос попал в цель, сомнений не было. Не успев привычно подчинить эмоции воле, Алексей своей реакцией развеял все её сомнения.

Казалось бы, самое время возмутиться и прояснить положение вещей. Но странное дело, случившееся она приняла с улыбкой, как невинную шалость. Прощая манипуляции над собой, Лена продолжала испытывать к нему томление и желание участвовать в этом маскараде. Ей нестерпимо интересно было наблюдать за мимикой Алексея, сопоставляя произнесённые им фразы с уже известной информацией. Она чувствовала себя вовлечённой в его игру. Но как бы там не было – она не хотела из неё выходить. Попав в воронку чувств, отпуская всё на волю судьбы, безмятежно запрокинув хорошенькую головку на спинку кресла, она с улыбкой смотрела на него.

Этот романтический вечер ей казался нескончаемо волшебным. Было ощущение, что она знает его всю жизнь, но наскучалась за время долгой разлуки. Она вглядывалась в его лицо, в его глаза, словно вспоминая их. Лёгкое чувство сожаления и щемящей тоски засели занозой где-то глубоко в груди и не отпускали. Она не могла понять природу этого чувства. Её удивляла собственная реакция на факт наличия в его жизни другой женщины. Умом понимая, что они едва знакомы, она ловила себя на мысли, что та женщина случайно заняла её место в его жизни. Эта мысль была навязчива и не отпускала её, как и то, что есть только она и Алексей. И другого не дано.

Они оживлённо разговаривали, изучая друг друга, тщательно маскируя за непринуждённостью страсть и ожидая момента, когда бороться с нею уже не будет сил. Принесённое им вино сокращало дистанцию, снимая ограничения.

Она незаметно оказалась в его руках. А дальше всё стремительно закружилось, подтверждая каждым мгновением правдивость ранее увиденного ею в ином состоянии. Были тот же, как во сне, поцелуй и такая же сумасшедшая близость. Всё до деталей! Алексей был смелый, страстный и решительный. Ни о какой морали и муках совести не могло идти и речи – бушевали только страсть и желание потакать её зову.

Утром, не зная, как вести себя друг с другом, боясь выдать истинные чувства, оба привычно спрятались за маской неискренности, чтобы не пораниться и не испытать боль. Если бы люди знали, сколько вреда несёт та самая неискренность. Разрастаясь плесенью, она способна подвергнуть гниению и испортить всё. Между ними опять выросла пропасть отчуждения.

Оправдывая собственную неловкость, Алексей бросил фразу, что боится таких женщин, как она. Трезвый, он был зажатым, немногословным и заметно нервничал, словно юноша, соблазнённый и лишённый девственности зрелой женщиной.

В ней же боролись желание прижаться к нему и страх казаться навязчивой. Ни он, ни она не понимали, что же происходит с ними на самом деле. Одевшись, стоя у порога, он не хотел уходить. Замешательство казалось вечностью. Она подошла проводить его и закрыть за ним дверь, но в этот момент он притянул её к себе страстно, не желая отпускать. Земля ушла из-под ног. Самым горьким было осознание того, что расстаться придётся.

К глубокому сожалению, случившаяся между ними близость никаких точек не расставила. Напротив, по иронии судьбы впервые в жизни она физически испытала с ним то, о чём могла только мечтать, – это был «её» мужчина. Они совпали. Всё было бы сказочно, если бы не так печально. Это сомнительное «если бы» оседало на дно её Души, накрывая плотным слоем неопределённости надежду на продолжение романа, и ложилось на сердце тяжёлым камнем.

Окончание командировки и отъезд домой были неизбежны. Какое продолжение, в принципе, могло ждать? Каждый возвращался к своей привычной жизни. Потянулись чередой беспросветные ночи и холодные вечера. Между ними были редкие телефонные звонки, для которых придумывались предлоги, всё было крайне натянуто и сложно. Её словно сам Дьявол привязал к нему короткой верёвкой. Она без причин не звонила – гордость не позволяла. Он тоже не спешил делать шаг навстречу.

Будучи достаточно взрослой «девочкой», чтобы находиться в иллюзиях, Лена трезво расценивала ситуацию, от этого сердцу было больно и тесно в груди. В её жизнь без спросу вошло что-то тревожное, тяжёлое. Она не понимала одного, если это любовь, то почему так больно? Новое чувство не волновало – оно душило, вынуждая искать спасение. Словно что-то глубинное поднималось из забытого прошлого, заставляя всё вспомнить и прожить заново. Ей казалось, что не она настоящая, а отдельно взятая её Душа вдруг пробудила давно похороненную любовь. От того и было так мучительно больно. Любовь – это чувство, ради которого стоит жить! Но почему она заставляла её страдать?

По приезду домой ушли болезненные «схватки». Зато на смену пришло непреодолимое и по-детски упрямое желание во что бы то ни стало быть вместе с тем, кого возвращала ей память. Она готова была загружать себя бурной деятельностью, лишь бы не думать о нём. Но стоило остаться наедине с мыслями, и сердце раздирал беззвучный стон. Как эту боль преодолеть? Как пережить время до новой встречи с ним? И будет ли эта встреча?

Смириться с невозможностью видеть его, ей казалось немыслимо трудной задачей. Проживая боль и становясь через неё сильнее, она обретала опыт, который брал дорого, но объяснял доходчиво! Ясность прозрения приходила мучительно медленно.

Стараясь не выдать внутреннюю боль, она мужественно сохраняла лицо, не прекращая борьбы за сохранение привычной стабильности внутри семьи, изо всех сил спасая от самой себя всё, что когда-то создала.

Скованная страхом потери понятного ей мира, она наивно надеялась, что сможет удержать баланс между чувствами к Алексею и семьёй. Чего она хотела на самом деле? Если бы тогда она могла знать, если бы могла слышать, что говорит Душа.

Удивляясь переменам во внешности, отражающимся в зеркале, Лена практически всегда оставалась довольной. Словно кто-то свыше демонстрировал её улучшенную версию: хрупкая, ухоженная – на пятьдесят лет никак не тянула, подтверждением тому были взгляды мужчин, которые она постоянно ловила на себе. В них читалось что-то вроде: «Мне б такую!» А зачастую, проходя мимо, откровенно улыбаясь и не скрывая восхищения, они успевали шепнуть: «Красотка!»

Алексей оказался волшебной вакциной её молодости, а боль, тоска и одиночество стали её побочными эффектами. С его появлением жизнь обрела иной смысл – она словно высветилась контрастными красками. Происходящие с ней изменения нельзя было назвать гормональным взрывом. А испытываемые чувства – экзальтированной женской пылкостью. Ощущалось нечто другое – глубинное, приучающее через боль к терпению и мудрости, укрепляющее Дух и наполняющее естество резервной силой.

Она держалась, как стойкий оловянный солдатик, превозмогая нечаянную любовь и пряча боль души под кодовым замком. Внешняя сторона её жизни оставалась вполне благополучной.

Откровенно страшась перемен, не допуская даже мысли о них, Лена цеплялась за зыбкую кромку стабильности, дипломатично выстраивая диалоги с мужем. Сохраняя толерантность к его унылому занудству, она с запоздалой нерешительностью пыталась отстоять некогда утраченные позиции. Больше она не желала искать оправдание фальши их отношений! Словно в подтверждение её правоты, привидениями из тёмных углов вылезали его бабская капризность и самолюбование, опостылевшие ей лень и инертность, чванливость, снобизм и ханжество. Его гордыня и неспособность принять свои «ошибки» катастрофически отдаляли их друг от друга.

Ей не хватало духа признаться себе в том, что не любит мужа, интимная близость с ним стала ей противна. Как бы она ни старалась, неприязнь к нему росла с геометрической прогрессией, обнажая всё, на что раньше закрывала глаза. В собственном доме стало неуютно и холодно. Но разрушать созданное двадцатью годами совместной жизни было страшно. Ведь по-настоящему дорого то, что досталось большой ценой!

Начало конца супружеской жизни уже забрезжило вдали. И какие бы силы она ни прилагала, «титаник» брака медленно тонул. Задыхаясь от безысходности, она не знала, что будет дальше.

Её холод по отношению к нему стал ощутим, и он считал это несправедливым. Поэтому всё чаще с едва скрываемым раздражением отпускал едкие замечания в адрес её внешности и поведения. Во всём находя только минусы, называл её изящную стройность худобой, а стремление к новизне угрозой своим высоким моральным ценностям.

Его не устраивало внимание к ней посторонних мужчин, однако сам не спешил его проявлять. Стараясь больнее «укусить», он всё чаще провоцировал скандал, обвиняя её в агрессивной реакции на его замечания. Они становились чужими. Привычный мир рушился, но её сознание отторгало мысль, что однажды придётся им пожертвовать!

Как-то по дороге домой её окликнул паренёк:

– Елена!

На вид он был ровесником её старшего сына. Вежливо поздоровавшись с ней, он подошёл ближе, не скрывая оценивающего взгляда. Приветливо улыбнувшись в ответ, Лена всмотрелась в незнакомое лицо.

Разглядывая её с не скрываемым мужским восхищением и блуждающей похотливой улыбкой на лице, парень вожделенно облизнул губы:

– А ты изменилась! Похорошела! Постройнела! И вообще… Прелесть!

Он медленно смерил её масленым взглядом, неприятно причмокнув.

– Ну-у-у, не вспомнила?

Откровенная наглость на секунду выбила её из колеи. Обычно находчивая и острая на язычок, она замерла в ступоре, не зная «радоваться комплименту» или сразу «зарядить с левой». Молодой «прощелыга» выламывал перед нею «коленца», играя как приблатнённый хлипким телом.

И тут она заметила его смешно оттопыривающиеся уши. Их будто кто-то специально прикрепил перпендикулярно к голове. Она готова была рассмеяться, но обижать «малыша» не хотелось и в то же время за наглость стоило проучить.

По всей видимости, выражение её лица заставило наглеца сменить тактику. В одно мгновение войдя «в берега», он промямлил уже без намёка на скабрезность:

– Да я же Димка, мы жили когда-то по соседству.

По-пацански, не вынимая из карманов рук, он пытался напомнить Елене, где и когда они жили по соседству. Она смотрела сквозь него, мысленно спрашивая себя: «Что происходит, дорогая моя? Мужики липнут от мала до велика! От тебя сексом „пахнет“? Этот „щегол“ туда же. Ты смотри, стоит, причмокивая, копытцем бьёт!»

Не видя перспектив в дальнейшем общении и мысленно простив наглость «сынку», спешно попрощавшись, Лена направилась к своему дому.

Она силилась разобраться в происходящем. А всего-то надо было услышать, как терпеливая Вселенная, стучась в подглуховатое и подслеповатое сознание, пытается докричаться, что пора принять себя, полюбить себя и перестать сомневаться в себе.

Но как же тяжело это сделать! Неужели для того чтобы полярно поменять отношение к себе, ей надо было встретить Алексея? Не кто-то другой, а именно он подтолкнул её к колоссальным преобразованиям, перевернув всё в её жизни с ног на голову! И ведь это ещё ни финал!