Читать книгу Невеста Карачуна - - Страница 2

Стихия буйствовала всю ночь, загнав людей в дома. Лишь на следующий день они смогли выбраться наружу, пробившись сквозь снежные завалы.

Пока суть, да дело, наступил полдень. Староста собрал всех мужиков и молвил:

– Кондрат не вернулся домой с охоты, надобно сыскной отряд организовать. Пойдут лишь добровольцы – могут встретиться и волки, и медведи-шатуны, посему неволить никого не стану.

– Коли снегоступы надеть, да споро округу прочесать, управимся до темна, – высказался Яков. – Надобно Кондрата отыскать, мог ведь и из-за метели задержаться.

– С тобой пойду, – пробасил Тихон.

– И я, и меня не забудь, – посыпалось со всех сторон.

– Десятеро пойдут, – сказал Прохор. – Негоже деревню без защиты оставлять. Кто пойдет жребий укажет.

На том и порешили.

Вернулся отряд под вечер, волоча на связанных еловых ветвях тело Кондрата.

– Нашли мы его под сосной, – начал рассказ Яков. – Поляна чистая, будто и не было там метели. Лежит наш охотник, а рядом медведь поверженный. Не менее сажени в холке, здоровенный.

– Так его медведь задрал все же? – спросил староста.

– Не похоже, – возразил Яков. – Медведь с рогатиной в брюхе лежал, стало быть, Кондрат его заборол. А вот вернуться не успел. Замерз насмерть.

– Кабы не метель, успел бы воротиться, – добавил Тихон.

Стоявшая поодаль Дуняна услышала разговор.

«Так это что же, я своими речами Кондрата сгубила? Я его на гибель лютую обрекла? Нет мне прощенья. До конца дней буду грех свой искуплять. Не молвлю слова против воли богов».

Ледяными иглами обжег щеку порыв ветра, приняв данную клятву.

В эту ночь небо над Дремовкой озарял погребальный костер. Звуки жалостливых песнопений терялись среди деревьев.

– Кондрат умер, защитив деревню и всех нас, – грустно молвил Прохор. – Была достойной его жизнь, будет и достойное посмертие.

Конец зимы выдался морозным, весна наступила поздно. Староста держал данное Кондрату слово и смотрел за его семьей. Голодать им не пришлось. Но тяготила Ольгу такая жизнь, не хотела она быть должной.

Горевала она по батюшке долго. Зимними вечерами, сидя за прялкой при свете лучины, вспоминала его добрые сказки. Глядя на матушку, превратившуюся в тень от горя, дала себе зарок не раскисать, трудиться и стать достойной дочерью.

Едва сошел снег на лесных тропинках, отправилась девушка в лес, искать первые грибы – сморчки, да строчки.

«Не боровики, но с такой весной никакие запасы лишними не будут, не известно, какое лето ждет».

Ольга слыла девушкой хозяйственной, умелой мастерицей, да красавицей. Вот только единственный парень, кто ей в супруги годился, не мил был ее сердцу. Но выбора не было, предстояло им будущей осенью свадьбу играть.

– Зато Фома работящий, – уговаривала она саму себя, осторожно ступая по жухлой траве. – Вон какие сапоги мастерит. Ну и что, что не семи пядей во лбу, зато тихий, спокойный, животинка вся к нему тянется. А то, что с быком Степаном его путают на лесных полянках, так и ничего, мужчина должен быть сильным, а краса у девиц есть.

Так, разговаривая сама с собой, Ольга забредала все дальше в лес. Вот уже и звуки деревенской жизни перестали долетать, только птички щебетали, заливались, греясь в весенних лучах.

– Ох, птички-невелички, звонкие голоса у вас, послушайте и мою песню.

И девушка запела чистым сильным голосом, скользя взглядом по едва высохшей земле в поисках грибов. Лукошко, которое она взяла с собой, наполнялось неохотно, заманивая зайти дальше. Но Ольга не замечала, что отошла довольно далеко от деревни. Не чувствовала она опасности, скрытой в лесу.

– Испить бы водицы, – мечтательно произнесла она.

И словно услыхав ее просьбу зажурчал вдали ручей. Девушка шла на звук и вскоре вышла к небольшой поляне, в центре которой бил из-под земли небольшой родник, образуя озерцо с прозрачной водой.

Заглянув в него, Ольга узрела свое отражение. Осунувшееся лицо, грустные глаза под пушистыми ресницами. Единственное украшение – румянец, что игриво разлился по щекам после ходьбы. Толстая русая коса спадала по тулупу. Стоило девушке наклониться к воде чуть ближе, как кончик волос коснулся поверхности, вызвав рябь.

– Да, Фоме-то ведь тоже не красавица достанется, а он не ропщет. И мне не гоже. Стерпится – слюбится…

Ольга тяжко вздохнула и зачерпнула горсть студеной воды.

– Какая сладкая! – воскликнула она. – Словно земляника жарким летом.

Напившись вдоволь, девушка собралась было подняться от воды, но замерла, услышав хруст веток в подлеске.

Кто-то пробирался к водопою, ничуть не таясь. А значит зверю некого было опасаться. Таких в лесу по пальцам счесть можно. И лишь лисицу из этой череды Ольга не страшилась встретить.

Затаив дыхание, девушка попыталась уйти, пока зверь ее не заприметил. Уже и выпрямилась, и шаг назад ступила, да тут из-за ствола показался серый волк.

Зверь замер, глядя на Ольгу, втянул носом воздух и надрывно завыл, возвещая всему живому: добыча найдена.

Девушка не смела шевельнуться, глядя в желтые глаза медленно приближавшегося хищника.

«Вот и закончилась моя жизнь, – с горечью подумала она. – Прощай матушка, прощай дядюшка Прохор, простите неразумную. Батюшка, скоро свидимся, не серчай на меня за неосторожность, без умысла я забрела сюда».

Ольга закрыла глаза, не желая видеть свою погибель.