Читать книгу Несерьезные отношения - Группа авторов - Страница 7

«Уровень гормона соответствует нулевой неделе беременности».

Смотрю на ответ, полученный месяц назад, снова и снова. Открываю письмо каждый раз, когда проверяю электронную почту. Крио-протокол тоже оказался провальным. Два последних эмбриона, две моих последние надежды. Расстроила ли меня новость? Не знаю, но я точно почувствовала облегчение. Даже испугалась сначала, а потом все встало на свои места. Я устала, реально устала от этой гонки! Устала находиться в постоянном стрессе и любоваться своими тусклыми волосами, синяками под глазами и пересушенной кожей. Я превратилась в бледную тень самой себя.

Лучший вариант сейчас – уехать куда-нибудь подальше и убедить себя, что все это плохой сон.

Надо поговорить с Женей. Дождаться его с работы и поговорить.

Он в тот вечер снова пришел поздно, и мы долго разговаривали, придумывали, как жить дальше. Мыслей было много, но ни одна из них не вышла за рамки небольшого отпуска где-нибудь в Эмиратах.

«Дзинь-дзинь!» – раздавался звоночек, пытаясь остановить меня, а я, дура, затыкала уши.

Отдых пошел мне на пользу. Тепло, солнце и безмятежный покой. В день отъезда, из огромного зеркала пятизвездочной гостиницы на меня смотрела прежняя Полина. Улыбаясь своему отражению, я запоминала себя, запоминала свои ощущения. Вот такой я должна быть всегда! Обещаю, что больше не позволю сломить себя. Какие бы проблемы ни подкидывала мне жизнь, буду встречать их с поднятой головой, идеальной прической и макияжем.

Именно боевой настрой после отпуска помог мне быстро погрузиться в работу, с ее бесконечными командировками, контрактами, поиском помещений и получением разрешений. Мы с Женей расширяли сеть ресторанов, и каждый из нас работал со своей географией. Усталость порой валила с ног, но я помнила обещание, данное самой себе в Эмиратах, и сегодня, с трудом разлепив глаза после трехчасового сна, ехала в клинику на полное обследование.

Пока пробираюсь по забитому машинами городу, прислушиваюсь к ощущениям. Сегодня, как и месяц назад, ничего кроме облегчения не чувствую. Желания биться в истерике или рвать на себе волосы тоже нет. Пока вижу только плюсы: не надо переживать о пропущенной таблетке, можно пойти в спортзал и… много чего еще. Да практически все можно!

Все.

Только ребенка у меня никогда не будет. Врач сказал однозначно: только суррогатная мать или усыновление. Смогу ли я полюбить абсолютно чужого ребенка, малыша, в котором не будет ничего от меня или от Жени? Представляю младенца или ребенка постарше. Вот мы знакомимся с ним, общаемся, оформляем документы, и не откликается, ничего внутри не реагирует. Словно черно-белое кино смотрю и чувствую, как только что обретенное спокойствие дает трещину.

Не смогу! Даже думать об этом больно! Может быть, позже?

Тогда – суррогатная мать. Врач сказал, есть картотеки, и можно выбрать ту, которая будет вынашивать нашего ребенка. Опять внутри все сопротивляется этому, а чужая женщина воспринимается как высшее зло, как соперница: ведь она может выносить ребенка, а я – нет, и Женя будет видеть ее и сравнивать меня, измученную ожиданием и лекарствами, с нею, пышущей здоровьем, красивой и… настоящей.

Не-ет, не хочу так!

А как хочу?

Никак. Уже никак. Запихиваю все мысли о материнстве в самый дальний уголок памяти и крепко запираю их там. Мне нужна передышка, хотя бы на эту неделю, пока жду результаты обследования. Ставлю на паузу жизнь, мысли, чувства и не принимаю никаких решений. Просто живу.

За день до приема мои нервы не выдерживают. Утром просыпаюсь разбитая, потому что всю ночь мне снился странный сон. Я плакала. Сам сон вспомнить не получается, только слезы. Провожу ладонью по щеке, она влажная. Поворачиваю голову. На своей половине кровати крепким сном спит Женя. Тихо, чтобы не разбудить его, выскальзываю из-под одеяла и иду в ванную. Пытаюсь привести себя в чувство контрастным душем, попутно говоря себе, что сон не повод для паники. Конечно, не повод! Я просто позвоню Даше и попрошу ее завтра сходить на прием со мной, и это никак не связано со сновидением.

Дашка соглашается, она в последнее время со всем соглашается, потому что счастлива. У нее в отличие от меня все получилось, и я очень рада. Негатива в моей жизни было достаточно, и вряд ли я смогла бы вынести рядом еще одного несчастного человека.

Общение с располневшей беременной подругой было для меня лучшим лекарством. Я слушала ее болтовню, любовалась округлившимся животиком и таяла от эмоций. Не знаю, как ей это удавалось, но она словно заряжала меня своим позитивом, давая силы бороться с отчаянием.

Вот и сейчас она стоит на пороге клиники и машет мне рукой. Улыбаюсь: ей бы еще подпрыгнуть от радости!

– Привет, Полин! – Дашка пытается меня обнять, как раньше, но мешает живот.

– Вот же ж… – ругается она. – Я превращаюсь в слона!

– Дашунь, ты сейчас самая красивая. – Обнимаю и целую ее. – Когда мы наконец-то встретимся с Алисой?

– В начале апреля, если верить врачу, – поглаживая животик, сообщает Даша.

Мы успеваем еще немного посплетничать и выпить чаю. Я почти полностью растворяюсь в Дашином счастье и забываю, зачем пришла, но голос администратора заставляет меня очнуться.

Крепко сжимаю руку подруги. Всего на секунду пересекаемся с ней взглядами, и я иду в кабинет. Прием длится недолго, потому что обследование не показало ничего нового. Никаких улучшений, а проговаривать вслух вереницу диагнозов нет смысла. Матка увеличена, гиперплазия прогрессирует, к тому же появился риск, что рост ткани распространится на яичники и трубы.

Это приговор! Этого я и боялась!

Врач пытается смягчить удар, но я останавливаю его взмахом руки. Хватит пустых надежд, мне нужны факты!

– Перспективы… Какие перспективы, если оставлю все как есть?

– Честно? Это не лечится. Год, максимум год вы продержитесь. Именно продержитесь, – подчеркивает врач. – Боли, кровотечения и риск онкологии, а это значит постоянный контроль.

– Варианты?

– Удаление матки. Яичники оставим. Таким образом, единственным для вас вариантом стать матерью будет суррогатное материнство.

Киваю, на все слова врача киваю. Забираю результаты обследований и покидаю кабинет. Даша ничего не спрашивает, жмется ко мне своим животиком и гладит по спине.

– Спасибо, Даш, я позвоню. Сейчас мне домой надо, будем думать с мужем, как лучше.

– Поль, только ты звони, если что, сразу, ладно?

Расстаемся с Дашкой на крыльце клиники, почти рыдая. Ругаю ее за это, потому что нельзя, у нее Алиска. До дома добираюсь на удивление быстро. «Сон в руку», – проносится в голове, пока еду в лифте, но я пока не представляю, насколько права.

Открываю дверь в квартиру и захожу. В прихожей спотыкаюсь о Женькину обувь. Он дома? Раздеваюсь и прохожу в комнату.

– Жень?

Он в душе. Слышу, как льется вода. Сажусь на диван в гостиной и жду. Это даже хорошо, что он дома: сразу все обсудим, решим, и я успокоюсь. Папку с анализами я кладу на стол, рядом с Жениным телефоном. Ему звонят, телефон вибрирует и крутится по стеклянной поверхности стола. Тянусь к телефону, чтобы сбросить вызов и прекратить назойливое жужжание. Раздражает!

«Олеся», – светится на экране.

Отбиваю звонок и расслабленно откидываюсь на спинку дивана, но у Олеси, видимо, другие планы. Телефон коротко вздрагивает и замолкает. «Пришло сообщение», – отмечаю я и безотчетно тянусь к смартфону, чтобы прочитать текст.

Вот уж действительно сон в руку! Я читаю последнее сообщение от Олеси, а потом и весь чат.

– Идиотка! – вырывается у меня.