Читать книгу Оленье гнездо - Группа авторов - Страница 2

Незнакомец

в которой Татьяна встречает загадочного незнакомца и получает от него не менее загадочную рукопись.

На станции метро было необычно пустынно. Лишь контролёрша дремала, скучая в своей будочке, и постовой полицейский листал какую-то газету. Татьяна толкнула тяжёлую дверь и зажмурилась от яркого весеннего солнца. Звонко чихнула, приложила ладонь козырьком ко лбу и, когда глаза немного привыкли, стала спускаться по ступенькам, но остановилась на полдороге – от неприятно пробежавших по спине мурашек. Боковым зрением она увидела неподалёку мужчину, сидевшего на деревянной скамейке, живописно расположенной среди кустов цветущего жасмина. Он так гармонично вписывался в окружающую обстановку, что Татьяна, скорее всего, не заметила бы его, если бы не ощутила на себе его пристальный взгляд. На нём было серое потёртое пальто, и в тон ему – старомодная фетровая шляпа. Ярко-синие живые глаза выглядывали из-за светлых кудрявых волос, а лёгкая ухмылка пряталась в аккуратно подстриженной бороде. На земле он разложил газеты, а на них – старые книги на продажу.

– Вдруг что-нибудь интересное, – подумала Татьяна и направилась к мужчине.

Она сделала лишь несколько шагов, когда из кустов за спиной мужчины появилась рука и стала осторожно что-то вытаскивать из кармана его пальто – по-видимому, кошелёк. Ничего не замечая, мужчина продолжал безмятежно сидеть на скамейке. Неожиданно для себя Татьяна закричала не своим визгливым голосом:

– Держи вора! – но тут же осеклась. Обладая живым воображением, она красочно представила себе, как эта сцена выглядит со стороны, а представив, сконфузилась и даже слегка покраснела, потому что выглядело это довольно глупо. Кроме них двоих, вокруг никого не было, и кто в этом случае должен был держать вора, было совершенно непонятно. В такие экстремальные моменты умные мысли, как правило, в голову не приходят никому, поэтому и Татьяну осуждать за это не стоит, тем более что в этот раз желаемый результат всё же был достигнут. Рука выпустила добычу и исчезла в кустах. Мужчина оглянулся на шорох, невозмутимо подобрал кошелёк и, обращаясь к Татьяне с улыбкой, произнёс:

– Премного вам благодарен. Чуть не остался без средств…

– Ну что вы, что вы, не за что, – стала было отнекиваться Татьяна, но, помолчав секунду, добавила:

– Если честно, то я ужасно испугалась…

– Наверное, от неожиданности…

– Руки вот до сих пор трясутся…

– Она показала, и в самом деле, трясущиеся ладони.

– Не надо так волноваться, – забеспокоился мужчина.

– Ну подумаешь, кошелёк…

Нервы-то ведь дороже, их беречь надо. Немного неприятно, конечно, но не смертельно же.

А затем, будто размышляя вслух, негромко произнёс:

– Да и, скорее всего, не кошелёк им был нужен…

Сменив тему, он снова обратился к Татьяне:

– А вы, я вижу, моими книгами заинтересовались. Выбрали что-нибудь?

– Нет, даже посмотреть не успела… – развела руками Татьяна. – Всё так быстро произошло.

– Ну что ж, не буду вас торопить…

Смотрите спокойно…

Татьяна присела на корточки и подняла одну из книг.

Мужчина задумчиво пригладил бороду и неожиданно спросил:

– Мог бы я вас кое о чём попросить?

– Конечно, – с радостью согласилась Татьяна, чувствуя, как напряжение уходит, а его место занимает приятная, почти дружеская атмосфера.

– Вот, подержите, пожалуйста…

– Он достал из внутреннего кармана пальто плотный холщовый мешочек, перевязанный в верхней части синим шнуром, и протянул ей.

– Что это?.. – удивилась Татьяна. Она отложила книгу и с любопытством взяла в руки мешочек. Он был не очень тяжёлый. Внутри прощупывались небольшие твёрдые предметы, но какие именно – понять было трудно: то ли монеты, то ли мелкая галька.

– Это, так сказать, небольшая проверка… на совместимость, – туманно пояснил мужчина. – Можете вернуть, если вам некомфортно держать его в руках.

– Нет, почему же? Вполне комфортно, – Татьяна задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям. – Не знаю почему, но мне кажется, будто я держу в руках любимого плюшевого мишку. У меня был такой в детстве…

Она снова перевела глаза на незнакомца.

– Так в чём же дело?..

– Очень хорошо. Похоже, я могу вам довериться, – продолжал между тем мужчина, не обращая внимания на вопрос Татьяны. – Не согласились бы вы некоторое время позаботиться об одной редкой книге? Подержать её у себя, скажем, две-три недели. Обстоятельства, к сожалению, складываются так, что хранить её дома я сейчас не могу.

– Хорошо, – сама не зная почему, согласилась Татьяна.

Мужчина сделал попытку забрать мешочек из рук Татьяны, но она непроизвольно сжала пальцы. Ей очень не хотелось с ним расставаться, будто это и в самом деле была её любимая игрушка.

Мужчина не стал настаивать и предложил:

– Пойдёмте ко мне. Там я вам всё подробно расскажу. Я живу здесь недалеко.

– Хорошо, – кивнула Татьяна.

– Я очень надеялся, что вы не откажетесь, – улыбнулся он. – Давайте знакомиться…

– Геннадий…

– Татьяна… – протянула она руку.

Геннадий связал лежавшие на газетах книги в две довольно внушительные стопки, легко подхватил их, и они зашагали по тенистой аллее.

Татьяна не испытывала ни малейшего беспокойства из-за того, что шла в гости к совершенно незнакомому человеку. Напротив, ей почему-то казалось, что они старые друзья, и этой дорогой она ходила уже не раз. Знакомым показался ей и светлый просторный подъезд, и лестница с ажурными коваными перилами.

Просторная «двушка» Геннадия располагалась на третьем этаже сталинки и выглядела довольно уютной. Высокие потолки с гипсовой лепниной придавали воздушности. Стены, включая и коридор, сплошь занимали шкафы с книгами, картины и диковинные статуэтки. Впечатление, правда, немного портили следы недавнего наводнения – в виде ржавых потёков то там, то здесь. Книги, спасённые во время аварии, были аккуратно уложены в пластиковые ящики из-под овощей.

В большой комнате стоял массивный письменный стол, крытый тёмно-зелёным сукном. На нём – настольная лампа на блестящей бронзовой ноге со стеклянным абажуром изумрудного цвета. У окна, нацеленный в небо, поблёскивал бронзой телескоп. Справа от окна расположились небольшой кожаный диван и торшер в виде прожектора на чёрной треноге.

По дороге на кухню, проходя по коридору мимо комнаты, служившей Геннадию спальней, Татьяна увидела довольно обычную картину: шторы прикрывают окно наполовину, за ним виден город; кровать застелена однотонным покрывалом, рядом тумбочка с будильником и, уже привычные, книжные шкафы, картина на стене и бронзовая фигурка танцовщицы на постаменте.

Лучшего места для приятной, непринуждённой беседы, чем кухня, пожалуй, не найти. Небольшой стол с резными ножками, диванчик, пара табуреток с мягкими пуфиками – и уже традиционная полка с книгами. Чего бы ни пожелал – всё рядом, всё под рукой: чайник, плита, холодильник, кран с водой. Именно здесь и оказались Татьяна с Геннадием вскоре после короткой экскурсии по квартирным достопримечательностям.

– Ну вот, – сказал Геннадий, разливая по чашкам душистый жасминовый чай, – сами видите: после такого потопа, который устроил мне сосед сверху, хранить в доме книги стало практически невозможно, особенно старинные. Влага действует на них убийственно. Часть мне удалось пристроить, но вот эта пока остаётся беспризорной.

Он сделал неуловимое движение, и на стол легла странного вида книга. Татьяне показалось, что он извлёк её прямо из воздуха, хотя, вероятно, она просто лежала в ящике кухонного стола. Кожаный переплёт тёмно-коричневого цвета был покрыт слоем пыли, и, покачав головой, Геннадий ловко прошёлся по нему влажным полотенцем. Через секунду от пыли не осталось и следа. Обрез книги запирался на простую медную застёжку, которой Геннадий слегка коснулся, но передумал – и открывать не стал.

– Ладно, – сказал он, откладывая книгу в сторону.

– Что это я?..

– Дела от нас не уйдут… Вот, угощайтесь.

Он достал из холодильника пирог с черникой, отрезал от него несколько аккуратных кусочков и выложил на красивое блюдо с орнаментом из летящих сов по краю и лесным пейзажем в центре.

– Сам собирал прошлым летом. Заморозил – и на всю зиму хватило. А скоро и новый урожай подоспеет. В погранзоне черники – хоть вагонами бери, никто ведь не собирает.

– Я тоже люблю собирать… Но у нас в прошлом году не уродилась, – пожаловалась Татьяна.

– Ничего, теперь сможете у нас набрать, – откликнулся Геннадий.

Татьяна не поняла, что он имел в виду, но переспрашивать не стала. Пирог был необыкновенно ароматен – будто был испечён не из мороженой, а из свежей, только что собранной черники.

– Берите ещё…

Геннадий легко подтолкнул блюдо с пирогом, и оно вдруг стало вращаться вокруг своей оси, всё быстрее набирая обороты. Птица на орнаменте с силой взмахнула крыльями и полетела над растущими от центра тарелки деревьями. Зрелище было завораживающим.

Татьяне казалось, что птица летит над лесами, зелёными долинами, журчащими ручьями и тихими озёрами, иногда взмывая в небо, чтобы перелететь через возникший на пути холм, а иногда опускаясь к самой траве. Она уже не могла понять – птица ли это летит, или она сама. Удивительно, но ей было совсем не страшно, хотя с самого детства она боялась высоты. Бескрайнее бирюзовое небо раскинулось над ней, и душу наполнил умиротворяющий покой. Пролетая над опушкой леса, она увидела небольшие бревенчатые домики. Из труб шёл дымок, во дворах люди занимались домашними делами. Она лихо заложила вираж и, кружась над домами, замедлила полёт, пытаясь получше всё рассмотреть. Люди, заметив её, бросали работу, тянули руки к небу и, переговариваясь, указывали друг другу на необычную птицу…

Внимание Татьяны привлекла девушка в белоснежной футболке и шортах цвета хаки, стоявшая у колодца с ведром в руке. Она прислонила ладонь свободной руки козырьком ко лбу – точно так же, как это сделала Татьяна, выйдя из станции метро, – и внимательно следила за полётом. Татьяна ощутила какую-то непонятную связь между этой девушкой и собой. Ей даже стало казаться, что это она сама стоит там, внизу.

– Ну, это уж слишком, – рассердилась она сама на себя. – Какое-то сумасшествие: раздвоение, а то и расстроение личности. Этого просто не может быть!

Несколько собак, незлобно, но звонко лая, бежали ей вслед. Это словно подстегнуло Татьяну. Она сделала несколько мощных взмахов, поднялась к вершинам деревьев и, скользнув над ними, скрылась за лесом, оставив домики, людей и животных далеко позади. Теперь слышен был только шелест ветра в крыльях птицы.

Когда вращение тарелки остановилось, с Татьяны спало оцепенение, и она обнаружила себя сидящей за столом на кухне Геннадия. На тарелке не осталось ни кусочка пирога…

– Порезать ещё? – донёсся откуда-то издалека голос Геннадия.

– Что?.. – откликнулась она, постепенно приходя в себя.

– Нет, благодарю…

Пирог очень вкусный, но больше я уже не могу… – произнесла она в растерянности, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение после недавних воздушных виражей. Сейчас она, пожалуй, не смогла бы с уверенностью сказать, к чему относились эти слова: к пирогу или к птичьему полёту.

– Извините, кажется, я немного задумалась, – произнесла она смущённо.

– Ничего, ничего, – успокоил её Геннадий. – Мы с вами приятно побеседовали. Даже если сегодня что-то осталось непонятным – со временем всё встанет на свои места.

Татьяна глянула в окно.

– Ой, уже темнеет. Мне пора.

– Что ж, не буду вас задерживать. Да, – засуетился он, – не забудете книгу? Я вам её сейчас упакую.