Читать книгу Правильный лекарь 8 - Группа авторов - Страница 2

Маленькая девочка пошла домой одна в густые сумерки и мне стало как-то неуютно от того, что я её не проводил, хотя понимал, что ей ничто не может угрожать, уж скорее она может представлять собой угрозу. Если захочет, конечно.

Никак не давала покоя мысль: “Кто это на самом деле?”. Её отец сказал, что она родилась взрослой, то есть ему она открыла свою тайну сразу. Почему? Как она поняла, что ему можно доверять? И как это вообще возможно? В голову лезет такое слово, как реинкарнация, но тогда это всё равно сначала был бы ребёнок и вёл бы себя, как ребёнок, если верить индийским учениям о вечной жизни.

А как я здесь оказался? Может мне просто повезло оказаться в теле взрослого человека просто более молодого, а её угораздило попасть в новорожденного младенца? Тогда категорически сочувствую. Быть взрослым состоявшимся человеком, потом снова ждать, когда вырастешь и сможешь дальше быть взрослым, не привлекая излишнего внимания. Это жесть, конечно.

Попробую завтра с ней пообщаться, я всё равно не собирался сегодня возвращаться домой. Как показал опыт борьбы со вспышкой брюшного тифа, лучше перебдеть, чем недобдеть. Раз я всё это начал, то лучше пять раз перепроверю перед тем, как уехать. Зато наверняка будет шанс ещё раз пообщаться с Марией. Можно будет и прямые вопросы задать, но, как мне кажется, она вряд ли расколется. А ещё есть шанс, что на мозги мне надавит, чтобы забыл про всё. Остановит ли меня вероятность такого исхода? Думаю вряд ли. Любопытство покоряет все сердца и головы без разбора, вот только одни могут его побороть, а другие – нет. К какой категории я отношусь? Где-то посередине. Ни за умных, ни за красивых.

Я и мои коллеги стащили с себя противочумные костюмы и вместе с респираторами и перчатками сложили в кучу у края площадки и подожгли. Когда пламя стало стихать, закидали оставшееся снегом, заразы там теперь уже точно нет. Руки и лицо на всякий случай обработали антисептиком. Одноразовые чехлы с сидений я на всякий случай скинул и тоже сжёг. Теперь можно спокойно отдохнуть и подкрепиться, только сейчас понял, насколько я голоден.

– Ну рассказывай давай, – сказал Юдин, тщательно обрабатывая руки спиртовой салфеткой. – Как тебе удалось столько домов пройти? Мы по двое ходили и то обошли меньше.

– Что ты от меня хочешь услышать? – ответил я вопросом на вопрос. Я оглянулся, остальные коллеги тоже находились рядом и ждали моего ответа, всем было интересно. – В нескольких домах никого не было, наверно ушли и не вернулись, в одном только заболели, появились первые симптомы, в другом трупы уже. С остальными потихоньку справился.

Терпеть не могу врать и сочинять вместо того, чтобы рассказать правду, но сейчас правду говорить никак нельзя. Даже несмотря на то, что это мои проверенные люди, дело не в том, что я им не доверяю, просто и сам ещё не разобрался, а какой-нибудь наш разговор между собой, случайно подслушанный посторонними, может сыграть роковую роль. Вспоминаются разные фильмы, когда одарённые дети попадают в дурные руки и и вынуждены действовать потом в их интересах, нам этого точно не надо. Боюсь даже представить, что будет, если Мария перейдёт на сторону зла. Того же Баженова, например. Тогда этот мир точно рухнет.

– А у вас как дела? – спросил я не у кого-то конкретного, а у всех в общем.

– Хреновые у нас дела, Саш, – начал Виктор Сергеевич и тяжко вздохнул. – В первый дом с Иваном Терентьевичем зашли, дверь открыта была, а там два трупа. Тёплые ещё, видать недавно преставились. В следующем плачущая мать с мёртвым младенцем на руках. Сама еле жива при этом. Еле удалось её уговорить, чтобы дала себя вылечить. Так и легла в кровать под капельницу с крохотным трупиком в обнимку. И так почти в каждом доме, здоровых ни одного не нашли.

– И собак ни одной не осталось, – добавил Рябошапкин. – Говорят, что они первыми все повымерли.

– Да у нас всё то же самое, – буркнул Илья, когда я перевёл взгляд на него. – И трупы, и больные. Тяжко нам там пришлось. Особенно детей жалко погибших и их безутешных родителей. Негоже это собственных детей хоронить.

– Да уж, плохи тут дела, – подвёл я итог, раздавая консервы и хлеб из коробки с сухпайками. – Поражение лёгких очень серьёзное, очень много энергии отнимает, еле справлялся, после каждого медитировать пришлось.

Ну тут я сказал почти правду, поэтому и говорилось легче.

– А что это за девчонка с тобой была? – спросил Илья, с азартом открывая банку тушёнки. – Деловая такая, “сама дойду!”, есть-то от горшка два вершка, а туда же, важная птица. Где ты её взял вообще?

– Да вот, представляешь? – произнёс я, вместе со всеми вскрывая консерву и жадно впиваясь зубами в кусок бородинского хлеба. – В семье единственная не заболевшая была, словно иммунитет у неё какой-то есть свой.

– А зачем ты её с собой таскал? – решил уточнить Илья. По его взгляду я понял, что он догадался, что я что-то не договариваю.

– Да она сама за мной увязалась, не знал, как её отвадить, – ответил я, а сам постарался дать Илье понять, что не могу сейчас ответить. Кажется, он понял. – Ходила за мной следом, ждала у ворот, потом шла дальше. Потом за мной сюда пришла, ну а дальше вы знаете.

– Если я правильно понимаю, домой сегодня не поедем? – спросил Рябошапкин.

– Второй раз я себе не позволю уехать, не убедившись, что всё в порядке, – спокойно ответил я, ковыряя вилкой холодное мясо в банке. Можно было разогреть на горелке, но слишком есть хотелось. – Если кто хочет, может уехать на автобусе с другими, я осуждать и обижаться не буду.

– Не дождёшься, – буркнул Юдин. – Вместе приехали, вместе и уедем, тебя не оставим.

– Ты за всех не отвечай, – сказал я ему. – Ночевать в машине то ещё удовольствие, поэтому я так и говорю.

Сказав последнее, я посмотрел на Панкратова и Рябошапкина.

– А чего это ты на нас так смотришь? – недовольно спросил Виктор Сергеевич. – Думаешь, если мы старые, так ни на что не способны? Я за свою жизнь где только не спал, в том числе на земле, на бетоне, на снегу. Так что сон в машине на полуоткинутом кресле далеко не самое страшное испытание в моей жизни, а так, ерунда.

– А я в молодости сельским лекарем работал, – сказал Иван Терентьевич, стоило перевести на него взгляд. – Я и в лесу спал, и в подвале, и на чердаке. Даже в курятнике было дело. Так что и мне не впервой спать не в кровати. Да не о чем переживать, справимся, ничего страшного. Тем более, что у нас такая отличная команда.

– Поддерживаю, – кивнул Дмитрий Ефремович, тщательно выскребая из банки остатки тушёнки куском хлеба. – Тем более, что у меня на завтра планов никаких не было.

– Значит будем спасать мир вместе, – улыбнулся я и достал единственный термос.

Зато большой, горячего чая хватило на всех, а потом уже вскипятим воду на походной горелке и заварим новый. Можно было бы напроситься на ужин в семью Марии, там уже все здоровые, но всё равно остаётся возможность заражения, помещения ещё никто не обрабатывал. Дезинфекторы по словам Обухова должны приехать завтра.

– Давайте поступим следующим образом, – сказал я, в голове созрел план. – Скоро вся эта толпа отчитается об успешном завершении, соберётся и уедет, а мы пройдёмся по селу ещё раз.

– Может тогда уж до утра? – робко спросил Дмитрий Ефремович.

– Нет уж, – покачал я головой. – В прошлый раз мы приехали утром. Ну ладно, почти в обед. В итоге были трупы, которых могло и не быть. Утром мы всё равно перед отъездом по всему селу пройдёмся.

– Ты прав, Сань, – подтвердил мои слова Виктор Сергеевич. – Село не маленькое, а когда за работу берётся большая толпа всегда бывает несогласованность, кто-то на кого-то понадеялся и на тебе, новые жертвы.

– Всё правильно, Виктор Сергеевич, – кивнул я. – Именно поэтому я и не хочу уезжать. Отдохнуть и отоспаться в воскресенье успеем, а сейчас надо ударно поработать, чтобы потом не было стыдно и больно.

Я развернул микроавтобус так, чтобы было видно всю площадку и стоящие на ней автобусы. Теперь мы точно не пропустим окончание набега лекарей на село Никольское и начнём новый обход сразу после того, как они отчалят в сторону дома.

Мы сидели в машине и болтали о разном, вплоть до рыбалки и разведения хомячков в домашних условиях. Со всех сторон к автобусам начали стекаться еле волочащие ноги лекари, снимали противочумники и всё остальное, складывали в кучу на краю площадки, куда им указал Обухов.

Мэтр ходил туда-сюда между автобусами и принимал доклады у вернувшихся. Периодически поглядывал в нашу сторону. Наконец поток возвращающихся иссяк. Всех пересчитали по головам, потом кучу отработанных костюмов подожгли, озарив столбом яркого пламени окрестности. По нашему образцу, когда пламя начало стихать, остатки забросали снегом. Обухов отделился от толпы и направился в нашу сторону. Я вышел из прогретой машины и двинулся ему навстречу, поёживаясь от пробирающегося под одежду холода. Пальто осталось в машине, я снял его, чтобы не запариться.

– Ну что, Саш, наши орлы всё прошли, – сообщил Степан Митрофанович. – Со всеми справились, всех вылечили. Завтра приедут дезинфекторы, чтобы обработать всё, что можно. Думаю, вы можете собираться и ехать домой.

– Мы остаёмся здесь, – покачал я головой.

– Обжегшись на молоке, на воду дуть будешь? – усмехнулся он. – Ну смотри, дело твоё.

– Я лучше всё сам проверю, – сказал я. – Чтобы не повторилось, как в прошлый раз, когда у меня на руках умирает пациент, которого вчера вылечить можно было. И ехать сюда не ближний путь, это не Ораниенбаумская колония. Если сообщат, что кто-то остался не леченным, успеет отдать Богу душу, пока кто-нибудь приедет.

– Ну смотри, дело твоё, – сказал Обухов и хлопнул меня по плечу. – Мне кажется зря ты.

Он развернулся и пошёл к автобусам. Странно, он приехал не на своём лимузине с личным водителем, а на автобусе вместе со всеми. Такой способ популяризации? А почему бы и нет, это работает. Автобусы и грузовик включили фары, развернулись и направились обратно, в сторону Питера. Значит настал наш час.

У меня родилась новая идея. Чисто теоретически этот чудо ребёнок, обладающий феноменальными способностями и знающий село, как свои пять пальцев, может подсказать, куда идти, а куда нет, чтобы сэкономить время и силы. Просто так ходить по домам, даже если там никого не надо лечить, займёт немало времени.

– Давайте также начнём, как и днём сегодня, – предложил я, когда все мои сотрудники снова облачились в противочумные костюмы и экипировались. – Обходите дома по одному, а не по двое, так выйдет быстрее. Если что все знают, где кого искать. Потом встречаемся здесь же.

– Так точно, шеф! – опять отличился Юдин. – Разрешите выполнять?

– Выполняйте, – сказал я и козырнул в том же духе, что и Илья. Мне вовсе не жалко поднять другу настроение хотя бы таким способом.

Я проводил взглядом удаляющихся коллег и направился сразу к дому, где живёт загадочная Мария. Время на часах уже девять вечера и под большим вопросом, что мама вообще согласится куда-то отпускать свою младшую дочь. Про папу речи нет, он с девочкой спорить не будет. В том, что девочка согласится мне помочь, я не сомневался. Всё-таки она на стороне добра, пока что этот факт сомнений не вызывал.

Поднялся на крыльцо, в доме послышался звон убираемой со стола посуды, наверно только что пили чай всей семьёй и скоро будут собираться ложиться спать. В деревне люди ложатся гораздо раньше, чем горожане, так исторически сложилось. Жителям мегаполисов не надо с утра кормить кур и свиней, рвать сорняки на огороде, пока солнце жарит не так сильно.

Я постучал в дверь и замер в ожидании реакции. Вскоре послышались торопливые шаги и дверь открыл Артёмка. Парню пятнадцать лет, а ростом уже с меня.

– Вам чего надо? – не особо вежливо спросил подросток. – Мы уже спать ложимся. У нас всё нормально, все здоровы, спокойной ночи!

Он сразу попытался закрыть дверь, но я поставил ботинок так, чтобы у него не получилось.

– Артёмка, мамку позови, – сказал я. Объяснять, что к чему деревенскому пареньку с распухшим юношеским максимализмом я не собирался.

– Ногу уберите, а то я сейчас вилы возьму! – срывающимся голосом воскликнул парень и начал прикладывать усилия, чтобы закрыть дверь.

Несмотря на то, что подошва моего зимнего ботинка была достаточно жёсткой, было довольно чувствительно, как он начал долбить дверью. У меня уже появилась мысль слегка успокоить его слабым разрядом, не бить же ребёнка переростка. Я уже потянулся за медальоном, но потом вспомнил, что я в противочумнике и коснуться голубых камней на медальоне не так-то просто. Ситуацию спас отец парня, который появился в сенях очень вовремя.

– Что тут происходит? – гневно воскликнул отец семейства, готовый защищать свою твердыню любой ценой. – А, это вы? Что-то случилось?

– Пока ничего, – хмыкнул я. – У меня даже нога не сломана.

– Так, всё, Артём, иди ложись, я с дядей поговорю, – сказал он сыну, который предпринял новую попытку расплющить мне стопу дверью.

Парень буркнул себе под нос что-то нелицеприятное, но ушёл.

– Чем могу помочь? – спросил мужчина, открыв наконец дверь и впустив меня в сени, чтобы не мёрзнуть на улице.

– Вы – ничем, а вот Мария может, если мама её отпустит со мной, – сказал я, глядя мужчине в глаза через начинающие запотевать стёкла респиратора. Похоже я забыл обработать их от запотевания.

– Боюсь, что вряд ли, – покачал хозяин дома головой.

– А вы попробуйте, – настаивал я. – Если Мария сама захочет, уговорить маму ей не составит никакого труда, теперь я это точно знаю.

– Да зачем она вам нужна сейчас в ночь? – не сдавался мужчина. – Тут же ваши только что толпой ходили, небось всех вылечили уже.

– Они то вылечили, но совсем недавно было нечто похожее и я потом приехал на следующий день на трупы смотреть. Больше я такого повторять не хочу. Мария может подсказать, где есть больные, а где нет, чтобы нам до утра не слоняться и не будоражить всю деревню.

– Ладно, – нехотя согласился мужчина и тяжко вздохнул. – Постойте здесь, а я пойду поговорю.

Он закрыл дверь, ведущую внутрь дома и я остался стоять в сенях в абсолютной темноте. Что-то мне подсказывает, что он там сейчас будет просто тянуть время, а потом выйдет и скажет, что не получилось. Такой вариант меня не устраивает, а ещё мне жалко потраченного времени, которое я мог бы посвятить спасению больных, а не торчанию в сенях, пока они там наиграются.

Ломится внутрь я не стал, а попробовал проверить свою теорию. Я представил себе, как смотрю в голубые глаза Марии и говорю максимально чётко: “Мне нужна твоя помощь!”. Я повторил это упражнение мысленно три раза. Так, на всякий случай. Хотя, если это не сработает, то хоть сто раз повтори, ничего не изменится.

Внезапно дверь открылась и по глазам ударил яркий свет, я уже успел привыкнуть к темноте. На фоне яркого света передо мной стояла фигурка девочки в длинном пальто и меховой шапке.

– Ну что, идём? – невинным детским голоском спросила она.

– Идём, – кивнул я. Потом обратился в сторону яркого света: – Мы ненадолго, скоро придём.

Девочка открыла дверь на улицу, и я вышел вслед за ней. Сзади послышались приглушенные ругательства. Мне кажется, это был Артёмка, а может быть и мама, точно не разобрать. Мне в принципе всё равно, кто там чем не доволен, главное, что девочка вышла и поможет мне быстрее разобраться.

– Тебе папа сказал или ты услышала, как я тебя зову? – поинтересовался я, когда мы вышли за калитку и нас уже никто не мог услышать.

– А для тебя это так важно? – спросила девочка не останавливаясь.

– Мне просто интересно, – сказал я, но уже на ответ особо не надеялся. Скорее всего я его не дождусь.

– Отец мне ничего не сказал, – ответила всё-таки она через некоторое время, когда я уже не ждал. – А мне и не надо, чтобы он вслух что-то говорил, я и так всё знаю.

– Сколько тебе лет? – решил я рискнуть.

– Шесть скоро будет, в апреле, – сказала она не раздумывая. Но это я и так примерно знаю.

– А на самом деле?

Мария резко остановилась и повернулась ко мне. Я с ходу чуть не врезался в неё и сделал шаг назад, увеличив дистанцию до полутора метров. Она смотрела мне в глаза своими двумя голубыми океанами, лицо не выражало никаких эмоций, не дрогнул ни один мускул.