Читать книгу Предел Отмеренного - - Страница 3

Прошло три недели. Мария Фёдоровна Ковалёва сидела в своём кабинете, просматривая отчёты о работе цеха за последний месяц. Цифры были сухими и конкретными: производительность выросла на 12%, количество брака снизилось до исторического минимума, энергопотребление сократилось на 8%. Объективные, измеримые показатели, которые любой экономист объяснил бы оптимизацией процессов и повышением трудовой дисциплины.

Но Мария знала истинную причину. Тьма, годами отравлявшая атмосферу завода, исчезла. Вместе с ней ушли и необъяснимые сбои, и гнетущее ощущение, которое десятилетиями влияло на работников, даже если они не осознавали этого.

В дверь постучали.

– Войдите, – сказала она, не поднимая головы от бумаг.

На пороге стоял Темников, как всегда подтянутый, в строгом костюме, с папкой документов в руках.

– Добрый день, Мария Фёдоровна, – поздоровался он, проходя в кабинет. – Не помешаю?

– Добрый, Алексей Сергеевич. Проходите.

Темников сел напротив, положил папку на стол:

– Я принёс новые чертежи для модернизации третьей линии. Нужно ваше согласование.

Мария кивнула и потянулась за документами. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и оба почувствовали это – едва уловимый электрический разряд, словно искра проскочила между ними. С той ночи в подземелье любой физический контакт между участниками ритуала сопровождался этим странным ощущением.

– Как продвигается работа над новым проектом? – спросила Мария, листая чертежи.

– В целом, неплохо, – ответил Темников. – Хотя есть проблемы с поставщиками. Кстати, – он немного помедлил, – вы не заметили… ничего необычного в последнее время?

Мария подняла глаза:

– В каком смысле?

– Я не знаю, как это объяснить, – Темников понизил голос. – Иногда мне кажется, что я… вижу вещи, которых не должен видеть.

– Какие вещи? – осторожно спросила она.

– Вчера в метро я увидел мужчину, – начал Темников, нервно постукивая пальцами по столу. – Обычный человек, в костюме, с портфелем. Но над его головой… над его головой было тёмное облако. Как сгусток дыма, который двигался вместе с ним. И никто, кроме меня, этого не видел.

Мария задумчиво кивнула:

– А позавчера на улице я видела девушку, окружённую золотистым сиянием. Такую яркую, что на неё было больно смотреть. Я подумала, что это игра света, но… теперь не уверена.

– Вы считаете, это последствия того… ритуала? – спросил Темников, невольно понизив голос до шёпота, хотя в кабинете никого, кроме них, не было.

– Возможно, – Мария откинулась на спинку кресла. – Жэка говорил что-то о том, что наша кровь, добровольно отданная… открывает каналы восприятия.

– Вы общаетесь с ним?

– Изредка. Он стал другим после того вечера. Более сосредоточенным, спокойным. Говорит, что теперь лучше понимает свой путь.

Темников покачал головой:

– А вы? Вы понимаете свой путь, Мария Фёдоровна?

Она задумалась на мгновение:

– Я знаю, что моя дочь обрела покой. И это даёт мне силы жить дальше. Что касается… новых способностей или восприятия – я пока не знаю, дар это или проклятие.

– А как восприняла всё это Ольга Викторовна? Она же психолог, ей, наверное, труднее всего примирить научное мировоззрение с… тем, что мы видели.

– Наоборот, – улыбнулась Мария. – Она самая счастливая из нас. Говорит, что всю жизнь изучала человеческий разум, ограничиваясь рамками академической психологии. А теперь перед ней открылся совершенно новый пласт реальности для исследования.

Темников собирался что-то ответить, но в этот момент зазвонил внутренний телефон. Мария подняла трубку:

– Да? Хорошо, сейчас будем.

Она положила трубку и посмотрела на Темникова:

– Нас вызывает директор. Срочное совещание по поводу нового государственного заказа.

Они поднялись и направились к выходу. Уже в дверях Темников остановился:

– Мария Фёдоровна, я хотел спросить… Вы не хотели бы как-нибудь… поужинать вместе? Вне работы, я имею в виду.

Мария удивлённо посмотрела на него:

– Вы приглашаете меня на свидание, Алексей Сергеевич?

– Я… – он на мгновение запнулся, потом решительно кивнул. – Да. Именно так.

Она улыбнулась:

– С удовольствием. После всего, что мы пережили вместе, это будет… логичным продолжением.

Темников просиял, и они вышли в коридор, направляясь в кабинет директора.

В тот же вечер Ольга Носова сидела в своём кабинете, заканчивая очередную консультацию. Перед ней на кушетке лежал Сергей Петрович Кузнецов, тот самый мастер участка, который первым заметил странности в цехе.

– И как вы себя чувствуете теперь? – спросила Ольга, делая пометки в блокноте.

– Гораздо лучше, – ответил мужчина, теребя пуговицу на рубашке. – Кошмары прекратились. И этот… страх исчез. Я снова могу нормально работать.

– Это очень хорошо, – кивнула Ольга. – Думаю, мы можем сократить частоту наших встреч до одного раза в месяц. Для профилактики.

Кузнецов поднялся с кушетки, одёргивая рубашку:

– Спасибо вам, Ольга Викторовна. Вы буквально вернули меня к жизни. Не знаю, что бы я делал без ваших… сеансов.

Когда за мастером закрылась дверь, Ольга откинулась в кресле и закрыла глаза. С того памятного вечера её способности как психолога многократно усилились. Она не просто слушала пациентов – она видела их внутренний мир, их страхи и надежды, словно цветные облака вокруг их тел. Прикасаясь к их рукам, она могла почувствовать эмоциональные блоки и найти их истоки в прошлом.

Это должно было бы пугать её – такое радикальное расширение возможностей выходило за рамки всего, что она изучала в университете. Но страха не было. Только восторг исследователя, обнаружившего новый континент для изучения, и глубокое удовлетворение от возможности помогать людям на совершенно новом уровне.

Зазвонил телефон. Ольга открыла глаза и потянулась к трубке:

– Слушаю.

– Ольга Викторовна? – раздался в трубке знакомый голос. – Это Жэка. Женя Рябов. Извините за беспокойство, но…

– Что случилось, Женя? – спросила она, уловив нотки тревоги в голосе молодого человека.

– Мне нужно срочно с вами поговорить. И с Марией Фёдоровной тоже. И с Алексеем Сергеевичем. Со всеми нами вместе.

– Что-то серьёзное?

– Да, – голос Жэки звучал напряжённо. – Я… я видел кое-что. И получил… послание. Не по телефону, Ольга Викторовна. Пожалуйста.

– Хорошо, – согласилась она после короткой паузы. – Я свяжусь с остальными. Где и когда?

– Сегодня вечером. У Красных ворот есть кафе "Старый город". Там тихо, и никто не подслушает.

– В семь удобно?

– Да, спасибо. До встречи.

В трубке раздались короткие гудки. Ольга некоторое время задумчиво смотрела на телефон. Чтобы заставить обычно спокойного Жэку так нервничать, должно было произойти что-то действительно экстраординарное.

В 19:05 три автомобиля почти одновременно припарковались возле уютного двухэтажного здания с вывеской "Старый город". Из машин вышли Мария, Темников и Ольга, обменялись приветствиями и направились внутрь.

Жэка уже ждал их за угловым столиком в глубине зала. Он выглядел бледным, под глазами залегли тени, словно он не спал несколько дней. Перед ним стояла нетронутая чашка кофе и лежал потрёпанный блокнот, исписанный мелким почерком.

– Спасибо, что пришли, – сказал он, когда все сели за столик.

– В чём дело, Женя? – спросила Мария. – Ты выглядишь измученным.

Жэка нервно провёл рукой по волосам:

– Три дня назад я начал видеть… вещи. Не такие, как вы описывали, Мария Фёдоровна, не ауры или энергетические облака. Другое.

– Что именно? – спросил Темников, заказывая кофе подошедшей официантке.

– Мёртвых людей, – просто ответил Жэка. – Множество мёртвых людей. Они повсюду. Ходят по улицам, заходят в метро, сидят в кафе. Большинство из них выглядят как обычные прохожие, только… только немного прозрачные. И печальные.

На лицах собравшихся отразилось беспокойство.

– И… что они делают? – осторожно спросила Ольга. – Они взаимодействуют с тобой? Пытаются общаться?

– Поначалу нет, – Жэка сделал глоток остывшего кофе. – Они просто были рядом, как декорации. Но вчера… вчера один из них заговорил со мной.

Он открыл блокнот, перелистнул несколько страниц:

– Это был пожилой мужчина в старомодном костюме. Он подошёл ко мне на остановке автобуса и сказал: "Вы исправили то, что было сломано, но это только начало. Есть и другие места, где нарушен баланс."

– Что это значит? – нахмурился Темников. – Другие места… другие заводы с призраками?

– Не обязательно заводы, – покачал головой Жэка. – Старик говорил о местах, где произошли… события, нарушившие естественный порядок перехода душ. Места, где души застряли, как те дети на заводе.

– И что он от тебя хотел? – спросила Мария.

– Он сказал, что мы – "те, кто видит" – должны помочь и другим заблудившимся душам, – Жэка перевернул страницу блокнота, показывая записи. – Он назвал адрес. Старое здание в центре города, бывший доходный дом, теперь там какие-то офисы. По его словам, там что-то произошло в 1937 году, во время Большого террора. Какой-то особо жестокий следователь НКВД… много жертв… неупокоенные души…

– Подожди, – перебил его Темников. – Ты предлагаешь нам… что? Стать командой охотников за привидениями? Ходить по местам массовых убийств и проводить какие-то ритуалы?

– Я ничего не предлагаю, – устало ответил Жэка. – Я просто рассказываю вам, что увидел и услышал. Решать будем вместе.

– А что случится, если мы откажемся? – спросила Ольга. – Если просто продолжим жить своей обычной жизнью?

Жэка помрачнел:

– Старик сказал, что дар, который мы получили – способность видеть иную сторону реальности – это не только привилегия, но и ответственность. Если мы откажемся помогать, этот дар может превратиться в… проклятие.

– В каком смысле? – нахмурилась Мария.

– В том смысле, что мы будем продолжать видеть то, что недоступно обычным людям, но постепенно эта способность будет усиливаться, становиться всё более мучительной, – Жэка сделал паузу. – Представьте, каково это – постоянно видеть призраков, слышать их голоса, чувствовать их боль… и не иметь возможности отключить это.

За столом воцарилось молчание. Каждый из четверых погрузился в свои мысли, представляя описанную перспективу.

– Я не знаю, что думать, – наконец сказала Мария. – С одной стороны, всё это звучит абсурдно. С другой… после того, что мы пережили на заводе, я уже не могу отмахнуться от таких вещей как от вымысла или галлюцинаций.

– Может, нам стоит хотя бы проверить этот адрес? – предложила Ольга. – Посмотреть, действительно ли там есть… что-то необычное.

– Я узнал историю этого дома, – сказал Жэка. – В 1937-1938 годах там действительно располагался один из следственных отделов НКВД. Через него прошли сотни арестованных, многие из которых были позже расстреляны. А в подвале, по некоторым данным, проводились допросы с пристрастием.

– И ты предлагаешь нам просто… пойти туда? – Темников покачал головой. – Это же действующий офисный центр. Нас не пустит охрана.

– Я договорился, – тихо сказал Жэка. – У меня есть знакомый, работает там в ночную смену техником. Он может провести нас в здание после закрытия офисов. Под предлогом осмотра вентиляционной системы.

– Это уже похоже на план, – задумчиво сказала Ольга. – Но что конкретно мы будем там делать? У нас нет книги, нет ритуала, нет даже понимания, с чем именно мы можем столкнуться.

– Для начала – просто осмотримся, – ответил Жэка. – Возможно, мы почувствуем… что-то. Как на заводе. А дальше будем действовать по обстоятельствам.

– Я согласна, – неожиданно для себя сказала Мария. – Если есть шанс помочь хотя бы нескольким душам обрести покой, как мы помогли тем детям, я хочу попытаться.

– И я, – кивнула Ольга. – Всё это слишком интересно, чтобы просто проигнорировать.

Все посмотрели на Темникова. Главный конструктор барабанил пальцами по столу, его лицо выражало внутреннюю борьбу.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я с вами. Но с одним условием: мы всё делаем максимально осторожно. Никаких рисков, никаких необдуманных действий. И если ситуация станет опасной – мы немедленно уходим.

– Договорились, – кивнул Жэка с видимым облегчением. – Завтра, в 22:00, у заднего входа в здание.

Когда они выходили из кафе, Мария почувствовала лёгкое прикосновение к руке. Обернувшись, она увидела Темникова.

– Мария Фёдоровна, – он помедлил, подбирая слова. – Вы уверены, что хотите в это ввязываться? После всего, что вы пережили… может, лучше оставить прошлое в прошлом?

Она посмотрела на него долгим взглядом:

– Алексей Сергеевич, именно из-за всего, что я пережила, я не могу просто закрыть глаза. Если мы действительно способны помочь этим… душам, как мы называем их, найти покой, это стоит риска.

– А если старик, которого видел Жэка, не то, чем кажется? – тихо спросил Темников. – Если он… нечто иное, с собственными целями?

– Тогда мы разберёмся с этим вместе, – просто ответила Мария. – Как команда.

Темников хотел что-то возразить, но лишь кивнул. Он понимал, что решение принято.

На следующий вечер, ровно в 22:00, четверо встретились у заднего входа в старинное пятиэтажное здание в стиле модерн, зажатое между современными офисными центрами. Несмотря на позднее время, окна в некоторых офисах всё ещё светились – где-то шла ночная уборка, где-то задержались трудоголики.

У двери их ждал молодой человек в форме технического персонала – друг Жэки.

– Всё как договаривались, – тихо сказал он, открывая дверь с табличкой "Только для персонала". – Я провожу вас в подвал, а дальше вы сами. У вас есть два часа до обхода охраны. И ради бога, будьте осторожны – там старые коммуникации, низкие потолки, можно и голову разбить.

Они прошли через служебный коридор, затем спустились по узкой лестнице в подвальное помещение. Темников и Жэка захватили с собой мощные фонари, которые теперь освещали их путь. Стены подвала были из старого кирпича, местами покрытого белой плесенью. Низкий потолок был укреплён железными балками, с которых свисали паутина и клочья старой изоляции.

– Вот здесь и был их… кабинет, – сказал друг Жэки, указывая на массивную дверь в конце коридора. – По крайней мере, так говорят. Даже охранники туда не любят ходить – говорят, жуткое место.

Он достал из кармана связку ключей:

– Я должен вернуться на пост. Буду ждать вас у выхода не позже полуночи. Если не придёте… придётся вызывать охрану, иначе у меня будут проблемы.

– Спасибо, Миша, – искренне поблагодарил его Жэка. – Мы всё понимаем.

Когда техник ушёл, четверо переглянулись, словно давая друг другу последний шанс передумать. Но все молча кивнули, и Жэка открыл дверь.

За дверью оказалось просторное помещение, очевидно, служившее когда-то кабинетом. Сейчас здесь хранились старые архивные шкафы, сломанная офисная мебель, коробки с документами. В воздухе стоял запах сырости, пыли и чего-то ещё – неопределённого, но неприятного.

– Чувствуете? – тихо спросила Мария. – Здесь… тяжело.

Остальные кивнули. Атмосфера в комнате действительно была гнетущей, как будто воздух был пропитан старыми страхами и болью.

Ольга достала из сумки небольшой прибор:

– Детектор ЭМП. Купила после нашего случая на заводе. Если здесь есть какая-то паранормальная активность, он должен её зарегистрировать.

Они медленно обошли комнату, освещая фонарями каждый угол. Ничего необычного не было видно – просто старый, запылённый подвал, заваленный ненужным хламом. Но ощущение тяжести не исчезало, а, казалось, даже усиливалось с каждой минутой.

– Здесь ничего нет, – с разочарованием сказал Темников. – Может, твой старик ошибся адресом, Жэка?

– Нет, – уверенно ответил молодой человек. – Это то самое место. Я чувствую их присутствие. Они здесь, просто… скрыты от нас пока.

– Я тоже чувствую, – подтвердила Мария. – Как будто… они наблюдают за нами.

Ольга внезапно остановилась, глядя на экран своего детектора:

– Смотрите! Показания растут.

Действительно, стрелка прибора медленно, но уверенно двигалась вправо, входя в красную зону.

– И температура падает, – заметил Темников, указывая на термометр в углу экрана. – Уже на три градуса ниже, чем когда мы вошли.

Они застыли, напряжённо наблюдая за прибором и прислушиваясь к окружающему пространству. И тогда это началось.

Сначала – еле слышный шепот, словно кто-то бормотал что-то в дальнем углу комнаты. Затем – скрип половиц, хотя никто не двигался. А потом…

– Смотрите! – выдохнула Ольга, указывая на стену.

По старым обоям, покрытым пятнами сырости и плесени, начали проступать тёмные линии. Они складывались в слова – русские слова, написанные старомодным, витиеватым почерком:

"Помогите нам уйти".

Жэка сделал шаг к стене:

– Кто вы? Что вам нужно от нас?

Буквы на стене исчезли, а через мгновение появились новые:

"Мы – жертвы. Нас тридцать семь. Мы не можем уйти. Он держит нас здесь".

– Кто? – спросила Мария, подходя ближе. – Кто держит вас?

На стене проступило одно слово: "Следователь".

Темников нервно сглотнул:

– Они имеют в виду того следователя НКВД, о котором говорил Жэка? Но он же давно мёртв.

"Он тоже здесь, – появились новые слова. – Но не как мы. Он сильнее. Он питается нашим страхом".

– Как мы можем помочь вам? – спросила Ольга, лихорадочно записывая появляющиеся сообщения в блокнот.

Наступила пауза, словно невидимые собеседники раздумывали над ответом. Затем на стене появились новые слова:

"Найдите его дневник. В нём – ключ. Он спрятал его за камнем с меткой".

– Каким камнем? Какой меткой? – спросил Темников, но стена уже опустела, буквы исчезли, как будто их никогда и не было.

– Дневник, – задумчиво повторил Жэка. – Следователь вёл дневник, где описывал свои… методы. И спрятал его где-то здесь.

– Но как мы найдём камень с меткой? – спросила Мария, оглядывая комнату. – Их тут тысячи!

Ольга подняла руку, призывая к тишине:

– Послушайте.

Из дальнего угла комнаты доносился звук – тихий, ритмичный стук, как будто кто-то постукивал пальцами по столу. Жэка направил туда луч фонаря, но в углу ничего не было, кроме старого шкафа и нескольких коробок.

– Стук идёт из стены, – сказал он, подходя ближе. – Они пытаются указать нам направление.

Он прислонился к стене, прислушиваясь, затем начал медленно двигаться вдоль неё, периодически останавливаясь.

– Здесь, – наконец сказал он, указывая на участок стены чуть выше пола. – Звук идёт отсюда.

Темников присел на корточки, освещая указанное место фонарём:

– Это же вентиляционная решётка! Старая, заржавевшая. Её, наверное, десятилетиями не открывали.

– Может, за ней этот камень? – предположила Мария.

Жэка достал из рюкзака небольшой набор инструментов:

– Сейчас узнаем.

Он принялся аккуратно откручивать болты, крепящие решётку к стене. Болты были настолько проржавевшими, что крошились под отвёрткой. Наконец, решётка поддалась и с металлическим скрежетом отошла от стены.

За ней открылся узкий вентиляционный ход, уходящий куда-то в темноту. Темников посветил туда фонарём:

– Там что-то есть, в глубине. Какой-то предмет.

Жэка закатал рукав и осторожно просунул руку в отверстие:

– Я не дотягиваюсь… ещё немного…

Он напрягся, вытягивая руку до предела, его лицо исказилось от усилия:

– Есть! Я что-то нащупал!

Медленно, стараясь не повредить находку, он вытащил из вентиляционного хода небольшой предмет, завёрнутый в истлевшую ткань. Развернув ткань, они увидели старую записную книжку в кожаном переплёте, почерневшем от времени.

– Дневник, – выдохнула Ольга. – Они действительно привели нас к нему.

Жэка осторожно открыл книжку. Страницы были хрупкими, пожелтевшими, исписанными мелким, аккуратным почерком. Чернила местами выцвели, но текст всё ещё можно было разобрать.

– Это… жутко, – прошептал Жэка, бегло просматривая записи. – Он описывает допросы… пытки… как будто это обычная рутинная работа. Без эмоций, без сожалений.

– Дайте мне посмотреть, – попросила Ольга, протягивая руку за дневником.

Но как только она коснулась кожаного переплёта, в комнате резко похолодало. Температура упала настолько, что изо рта присутствующих стал виден пар. Лампы на потолке замигали, а затем погасли, оставив их только со светом фонарей.

И тогда они увидели его – высокую фигуру в тёмной форме НКВД, стоящую у дальней стены. Лицо мужчины было бледным, с заострёнными чертами и неестественно тёмными глазами, словно заполненными чернилами. Он смотрел на них с выражением холодной ярости.

– Вы не имеете права, – произнёс он низким, скрипучим голосом, от которого по спине пробежал холодок. – Это мои записи. Моя собственность. Мои… души.

Жэка инстинктивно прижал дневник к груди, делая шаг назад. Темников встал перед Марией и Ольгой, словно пытаясь защитить их:

– Кто вы такой? Что вы здесь делаете?

Призрак усмехнулся – жуткой, неестественной улыбкой:

– Я – Виктор Андреевич Корнилов, старший следователь особого отдела. А что делаю? – он обвёл рукой помещение. – Я выполняю свой долг. Очищаю общество от врагов. Собираю признания. День за днём, год за годом, десятилетие за десятилетием.

– Вы мертвы, – твёрдо сказала Мария. – Вы умерли много лет назад. Ваше время прошло.

– Мертв? – призрак покачал головой. – Нет, женщина. Я существую, пока существует страх. А страх здесь всегда в изобилии.

Он сделал шаг вперёд, и воздух вокруг него словно сгустился, потемнел:

– Отдайте дневник. Он принадлежит мне. В нём – моя сила.

– Нет, – твёрдо сказал Жэка. – Мы заберём его. И освободим тех, кого вы держите.

Лицо призрака исказилось от гнева. Он поднял руку, и по комнате пронёсся ледяной вихрь, сбивая с ног и разбрасывая вещи. Один из фонарей разбился, другой отлетел в угол, погружая большую часть помещения в темноту.

– Вы ничего не знаете! – прогремел голос Корнилова. – Вы не понимаете, что будет, если они уйдут! Они должны оставаться здесь, вместе со мной, вечно!

В этот момент Ольга, поднявшись с пола, сделала шаг вперёд:

– Почему? Почему они должны оставаться? Что случится, если они уйдут?

Призрак замер, глядя на неё с удивлением. Казалось, такой вопрос застал его врасплох.

– Если они уйдут… – он запнулся, и на мгновение его образ словно поплыл, стал менее чётким. – Если они уйдут, я останусь один. А быть одному в этой тьме… невыносимо.

В его голосе впервые проскользнула человеческая эмоция – страх одиночества, настолько древний и глубокий, что даже через десятилетия после смерти он всё ещё определял существование этой сущности.

Ольга сделала ещё один осторожный шаг к призраку:

– Вы боитесь не одиночества, – мягко сказала она. – Вы боитесь суда. Их суда, – она обвела рукой комнату, словно указывая на невидимых свидетелей. – И своего собственного.

Призрак отшатнулся, его лицо исказилось от ярости и страха:

– Молчи, женщина! Ты ничего не знаешь! Я действовал по закону, по приказу! Я выполнял свой долг!

– Вы причиняли боль беззащитным людям, – продолжала Ольга тем же спокойным голосом. – Вы наслаждались их страданиями. И записывали всё в этот дневник, – она указала на книжку в руках Жэки. – Не потому, что вам приказали, а потому что вам это нравилось.

– Нет! – выкрикнул призрак, и по комнате снова пронёсся ледяной вихрь. – Отдайте дневник! Он мой!

Но Жэка уже листал страницы, быстро пробегая глазами записи:

– Здесь имена! – воскликнул он. – Имена всех, кого он… допрашивал. И что-то ещё… какие-то странные символы в конце каждой записи.

– Это метки, – сказал Темников, глядя через плечо Жэки. – Он как-то метил души своих жертв, привязывал их к этому месту.

– Через дневник, – догадалась Мария. – Дневник – это якорь, который держит здесь и жертв, и самого следователя.

Призрак с яростным воплем бросился к ним, его фигура исказилась, став похожей на клубящийся тёмный туман с едва различимыми человеческими чертами. Темников инстинктивно выставил руку, словно пытаясь защититься, и к удивлению всех, тёмная масса отпрянула, не сумев преодолеть невидимый барьер.

– Он не может напрямую навредить нам, – изумлённо произнёс Темников. – Что-то защищает нас.

– Кровь, – тихо сказал Жэка. – Наша кровь из ритуала на заводе. Она связала нас и дала защиту.

Мария решительно повернулась к призраку:

– Мы знаем, как освободить их. И вас тоже. Вы слишком долго были здесь, Виктор Андреевич. Пора всем идти дальше.

– Нет! – взревел призрак, его голос эхом отразился от стен. – Я не позволю! Они мои! МОИ!

Но было уже поздно. Жэка, быстро перелистав дневник до последней страницы, нашёл то, что искал – странную формулу, написанную другим почерком, более старым и витиеватым.

– Это контр-ритуал, – прошептал он. – Кто-то добавил его в конец дневника. Кто-то, кто хотел всё исправить.

– Читай, – решительно сказала Мария. – Читай сейчас.

Жэка начал читать старинные слова – смесь церковнославянского и чего-то ещё более древнего. По мере его чтения в комнате начали появляться другие призраки – бледные, измученные фигуры мужчин и женщин разных возрастов. Они стояли молча, глядя на четвёрку живых людей с надеждой и благодарностью.

Корнилов в отчаянии бросался из стороны в сторону, пытаясь остановить чтение, но невидимый барьер удерживал его на расстоянии. Его фигура начала таять, становиться менее материальной.

– Нет! – кричал он. – Вы не понимаете! Там ничего нет! Только тьма и суд! Я не готов!

Но Жэка продолжал читать, его голос становился всё увереннее. Когда он дошёл до последней строчки, Ольга внезапно взяла его за руку:

– Подожди.

Она повернулась к призраку следователя:

– Виктор Андреевич, вы можете уйти вместе с ними. Вы можете попросить прощения и принять последствия своих действий. Это будет больно, но это будет путь к искуплению.

Призрак замер, глядя на неё с удивлением и… чем-то, похожим на проблеск надежды.

– Искупление? – прошептал он. – Для меня? После всего?

– Для каждого есть путь, – мягко сказала Ольга. – Даже для вас.

На мгновение в чёрных глазах призрака мелькнуло что-то человеческое – усталость, смирение, возможно, даже раскаяние. Но затем его лицо снова исказилось от ярости:

– Никогда! Я ничего не сделал неправильно! Ничего!

– Дочитывай, – твёрдо сказала Мария Жэке. – Он сделал свой выбор.

Жэка произнёс последние слова заклинания. В то же мгновение дневник в его руках загорелся странным, холодным синим пламенем, которое не обжигало кожу. Призраки жертв начали светиться изнутри, их измученные лица разглаживались, проступали черты, которые, должно быть, были у них при жизни – до пыток, до смерти.

Один за другим они стали исчезать, растворяясь в мягком золотистом свете. Некоторые из них кивали четвёрке живых, другие беззвучно произносили слова благодарности.

Последним оставался следователь Корнилов. Его фигура уменьшилась, съёжилась, словно под тяжестью невидимого груза. Он с ужасом смотрел на свои руки, которые становились всё менее материальными.

– Нет, – прошептал он. – Только не одному. Пожалуйста… не одному в эту тьму…

К удивлению всех присутствующих, к нему подошёл один из призраков, который до этого начал растворяться – пожилой мужчина с благородным лицом и седой бородой.

– Я пойду с тобой, Витя, – сказал он голосом, полным тихой печали. – Как в тот день, когда ты привёл меня в подвал. Только теперь ты узнаешь, каково это – быть по другую сторону допроса.

Призрак следователя издал последний крик, полный ужаса и отчаяния, а затем оба они исчезли – не в золотистом свете, как остальные, а словно проваливаясь в невидимую бездну.

Дневник в руках Жэки догорел синим пламенем, оставив лишь горстку пепла. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием четверых людей, только что ставших свидетелями непостижимого.

– Что… что это было? – наконец спросил Темников, нарушая молчание. – Кто был этот старик?

– Судья, – тихо ответил Жэка. – Один из тех, кого допрашивал и убил Корнилов. В прошлой жизни он был судьёй. И теперь он будет судить своего палача.

– И что теперь? – спросила Мария. – Это… конец?

– Для них – да, – ответила Ольга. – Они свободны. Но для нас… – она обвела взглядом своих спутников, – для нас, кажется, всё только начинается.

Жэка медленно кивнул:

– Старик был прав. Есть и другие места, где нарушен баланс между мирами. И если мы смогли помочь здесь… возможно, мы действительно должны помочь и там.

– Команда охотников за привидениями, – невесело усмехнулся Темников. – Кто бы мог подумать.

– Не за привидениями, – мягко поправила его Мария. – За справедливостью. За покоем для тех, кто не может его найти.

Они медленно двинулись к выходу из комнаты, оставляя позади место, где только что произошло нечто невероятное. Их ждал друг Жэки, и объяснения, которые придётся ему давать, и возвращение к обычной жизни, которая теперь, они все это понимали, никогда уже не будет прежней.

Но в глубине души каждый из них чувствовал странное удовлетворение и осознание правильности произошедшего. Они помогли душам найти покой, и это стоило всех испытанных страхов.

А впереди их ждали новые тайны, новые истории и новые души, нуждающиеся в освобождении.