Читать книгу Галерна - - Страница 3

Пятница, 23 августа 2019 года

Площадь Бильбао, Сан-Себастьян

22:20

Айтор Инчауррага, ординатор Института судебной медицины, где он проходил стажировку пока лишь около полугода, вошел в свою квартиру, не включив свет. Ему потребовалось сделать всего один шаг, чтобы обрушить на диван все свои метр восемьдесят пять роста и семьдесят пять килограммов веса. За эти несколько секунд он успел скинуть рюкзак, снять кроссовки нога об ногу и бросить ключи в тарелочку на полке, при этом промахнувшись. Айтор лежал, уткнувшись лицом в сиденье дивана, с трудом дыша и чувствуя себя пилотом «Формулы-1», чей болид, охваченный огнем и дымом, летел, разваливаясь на куски, и было уже не важно, вписывался ли он в повороты или выезжал за пределы трассы. Лишь мысль о том, что это был вечер пятницы, немного ободряла его.

В животе заурчало, и Айтор решил подняться, прежде чем его одолеет сон. Он чувствовал, что от него пахло потом. Все, что ему сейчас было нужно, – это душ, сэндвич и пиво. Знаменитый в Сан-Себастьяне сэндвич – с тунцом, перцем гиндилья и анчоусами. Единственное, что он мог позволить себе сегодня, – поболтать с официантом из ближайшего бара, и с этим оставалось только смириться. На следующий день, утром, ему опять предстояло отправиться в свою лабораторию судебно-медицинской экспертизы, чтобы продолжать работать над классификацией материала и оформлением бумаг.

Институт судебной медицины в Сан-Себастьяне представлял собой учреждение с чрезвычайно жесткой иерархией. Все самые интересные случаи, которые могли: a) способствовать продвижению в области судебно-медицинской экспертизы; b) дать материал для статьи в специализированном журнале или c) принести определенный авторитет и известность, – забирали себе опытные судмедэксперты. Подобное положение дел означало, что Айтору, как новичку, оставалось заниматься рутинной работой – составлять отчеты и проводить вскрытия в тех случаях, когда была почти полная уверенность в том, что смерть произошла по естественным причинам.

Многие, даже большинство, из поступавших к нему умерших были людьми весьма преклонного возраста. В прежние времена про таких говорили, что они умерли от старости, но теперь в каждом случае указывалась конкретная причина – заболевания сердца, инсульт, обструктивная болезнь легких… На самом деле с определенного возраста в организме начинали появляться поломки, и в конце концов сердце переставало издавать свое привычное «тук-тук-тук». Своего рода «запланированное устаревание» применительно к человеку.

За последние полгода Айтор провел семьдесят шесть подобных вскрытий. Его угнетало осознание того, что, как бы хорошо он ни выполнял свою работу, как бы ни горел желанием внести свой вклад в настоящее дело, ему оставалось ждать еще лет десять, прежде чем у него появится возможность заниматься чем-то значительным.

Нет, надо отогнать от себя эти мысли. Черт побери, ведь он же не был таким! С каких пор ему стало важно написание статей в журналы, когда его начали волновать вопросы престижа? Айтор знал ответ: с того момента, как ему все это оказалось недоступно. Тем более что причиной этого были закоснелые порядки института и абсурдная иерархическая система.

Заслуженные сотрудники обладали еще одной привилегией – возможностью выбирать период своего отпуска. Так что в эти августовские дни Айтор остался в институте практически в одиночестве. Он и еще пара ассистентов должны были обеспечивать минимальное функционирование учреждения.

«В эти недели обычно не бывает большой загруженности, так что можешь заниматься пока отложенными делами и наслаждаться спокойствием».

«Наслаждаться…» – именно так ему было сказано.

Откинувшись на диване, Айтор в полумраке принялся рассматривать стоявшие на полочках фотографии. Он прищурил глаза, чтобы видеть лучше. Их было немного, но снимки выбирали самым тщательным образом. Как и все, что делала его тетя Мария Хесус. С ближайшей к телевизору фотографии, находившейся на уровне глаз сидящего человека, улыбались его родители и он сам, десятилетний. На другой, стоявшей выше, над телевизором, Айтор был запечатлен вместе со своей тетей: они торжественно позировали в день его выпуска из университета. А на последней – спрятанной на верхней полке шкафа – его тетя и ее лучшая-подруга-Бегонья приветственно махали рукой в камеру перед индуистским храмом.

Лучшая-подруга-Бегонья… Айтор засмеялся при этой мысли. Он был, наверное, последним человеком, кому стало известно, что Бегонья на протяжении последних пятнадцати лет тесно дружила с его тетей. Можно сказать, они вырастили его вместе. Теперь женщины жили вдвоем, и Айтор отдавал тете символическую арендную плату за ее квартиру.

В конце концов он поднялся и посмотрел в окно – из этой квартиры, расположенной на последнем этаже, открывался обширный вид. Айтор пригляделся: далеко за площадью, над мостом Мария-Кристина, с огромной скоростью летел пластиковый пакет, подхваченный бурей. Разыгралась галерна, и ветер с дождем всё усиливались. На площади не оказалось ни души, и терраса бара была разобрана. Он успел вовремя вернуться домой, когда в воздухе уже чувствовался одновременно и жар и холод, асфальт «источал озон» (так его тетя называла этот характерный запах, предшествующий буре) и начали падать первые тяжелые капли дождя, точно предвестники надвигавшегося ненастья. Квартира, где он жил, находилась на площади Бильбао, над книжным магазином «Доности»[3].

«Какой-то оксюморон», – подумал Айтор.

Из задумчивости его вывело жужжание, донесшееся из рюкзака. Когда он достал свой телефон из наружного кармана, на экране высветились девять цифр – чей-то незнакомый номер.

– Да?

– Это доктор Айтор Инчауррага?

Высокий мужской голос на другом конце линии звучал, прерываемый свистом ветра. Он говорил быстро и уверенно.

– Да, это я. – Айтор немного замялся из-за того, что его назвали доктором.

– Вас беспокоит инспектор Эрцайнцы[4] Хабьер Эчеберрия. Я вас не слишком потревожил?

– Ну, я недавно пришел домой и как раз собирался…

– Мне нужно, чтобы вы приехали сюда, к Гребню Ветра.

– Что?

– В общем… я могу обращаться на «ты»?

– Да, конечно.

– Так вот, Айтор: у нас труп и нам нужен судмедэксперт.

– Но я… я ведь еще не судмедэксперт. То есть пока еще не совсем.

– Я знаю, что ты ординатор, но для нас это не проблема. Я поговорил с твоей начальницей, ты сейчас находишься в статусе дежурного специалиста, так что с юридической точки зрения мы вполне можем к тебе обратиться.

– Вы говорили с директором? Но она ведь сейчас в отпуске…

– Да, я это понял. Мой звонок не слишком ее обрадовал, но она дала добро на то, чтобы ты выехал на осмотр тела. Если честно, она бы, наверное, согласилась даже, чтобы выехала хоть мартышка с бубном – лишь бы ее оставили в покое. Ты не обижайся, я вовсе не имею в виду…

– Ничего-ничего, я понимаю.

Его и правда только что сравнили с мартышкой?

– В общем, тут все просто, все просто. Судья-следователь выехала на место, но она тоже новенькая и чересчур нервничает, поэтому, чтобы подстраховаться, потребовала присутствия судмедэксперта. Ну, ты же понимаешь – женщины…

Нет, он этого не понимал.

– И что вы хотите, чтобы я сделал?

– Ну, то, что вы всегда делаете: с сосредоточенным видом рассматриваете гематомы, подбираете с земли волосок пинцетом, что-то фотографируете… Все очень просто: ты приезжаешь, констатируешь смерть, госпожа судья остается довольна, и ты едешь домой спать. Завтра напишешь отчет. Это чтобы был задел для работы на понедельник. Главное, возьми с собой фотоаппарат, чтобы сделать снимки.

Айтор несколько секунд молчал, размышляя. На протяжении последних шести месяцев он только и мечтал о настоящем деле, однако теперь, стоя у окна в своей квартире, вдруг почувствовал, что страх оказаться не на высоте парализовал его. Да пусть делают с ним что угодно, лишь бы не выходить из дома в такую грозу!

– Наверное, вам лучше обратиться к доктору Альваресу. Возможно, он сможет приехать, – в конце концов произнес Айтор.

– Я уже звонил ему, и он сказал, что, если нет крайней необходимости, он не намерен потратить шесть часов на дорогу в машине, чтобы освидетельствовать утопленника. Послушай, Айтор, мы сейчас в буквальном и переносном смысле окажемся по горло в воде. Чертов шторм усиливается, и нас скоро будет сносить волнами. У нас мало времени. Сделай одолжение, приезжай. Я прошу не только ради себя, подумай об остальных наших коллегах, которые работают сейчас под проливным дождем.

Айтор решил прикинуть, какие у него были варианты, но, к своему разочарованию, обнаружил, что множественного числа тут не было. Вариант только один. Впрочем, было абсурдно ожидать каких-то подходящих обстоятельств, идеальных условий для его первой работы на выезде. Ничего подобного просто не могло существовать. И это была та профессия, которую он выбрал.

– Хорошо, я приеду.

– Ну, вот это я понимаю! Давай, приезжай скорее.

Отсоединившись, Айтор некоторое время стоял в полной прострации. Апатия и усталость сменились нервозностью. Что, черт возьми, он должен был делать? Айтор дважды покрутился на месте, ища сам не зная что. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться. Он отправился в спальню и снял с себя всю одежду. Посмотрел на свое отражение в оконном стекле. Насколько еще у него могли вырасти круги под глазами? Правда, он уже смирился с их присутствием на лице. Кроме того, целая россыпь шрамов пересекала его левую бровь и тянулась на несколько сантиметров через висок, прячась под волосами. Как всегда, когда нервничал, Айтор погладил эти рубцы, ощущая контраст между гладкой кожей и волосами, остриженными машинкой. Благодаря следам на его лице можно было сосчитать, на сколько осколков разлеталось заднее стекло полноприводного автомобиля первого поколения.

Он встал боком к окну и посмотрел на свои ребра, сильно выступавшие под кожей. В этот момент не хватало только вспышки молнии и зловещей музыки, чтобы сделать его похожим на героя фильма ужасов. Айтор пошевелил пальцами словно щупальцами и злодейски улыбнулся.

Пора собираться. Ему нужна была удобная одежда, подходящая для дождя. Айтор выбрал простую черную футболку и широкие джинсы прямого кроя. На ноги он надел «мартинсы» с рифленой подошвой. Эти ботинки пережили уже как минимум два покушения со стороны его тети, пытавшейся выбросить их в мусор. Айтор подошел к шкафу в прихожей, достал свой чемоданчик и внимательно изучил его содержимое: нужно было удостовериться, все ли там имелось для работы на выезде. Расчехлив фотоаппарат, он включил его, чтобы проверить заряд батареи: три четверти – этого должно было хватить. Айтор положил его и чемоданчик в свой рюкзак. Затем, порывшись в шкафу, извлек оттуда дождевик, подаренный ему тетей на день рождения. Он очень любил этот плащ – это была тонкая черная накидка с большим капюшоном. Не хватало еще одной вещи.

Айтор выдвинул ящик тумбочки и вынул нож-мультитул, когда-то принадлежавший его отцу. Если бы он только мог позвонить сейчас папе и рассказать, что направляется на свой первый выезд! Отец спросил бы его: «Сынок, как нужно есть слона?» – иАйтор ответил бы ему: «По кусочкам». Он сжал мультитул в руке, чувствуя, как его края врезаются в ладонь. «Твой aita[5] был мастером на все руки»,– при любой возможности напоминала ему тетя Мария Хесус. Сам Айтор не унаследовал этого умения: он был из тех, кто с трудом мог собрать даже злосчастную мебель из «Икеи». Немного отцовской уверенности ему бы не помешало – не важно, передалась бы она генетически или через эти отцовско-сыновние ритуалы («вот, сынок, это трубный ключ», «а ну-ка давай посмотрим с тобой футбол»; и отец хлопает тебя по спине как закадычного друга…), – однако ничего этого не было. В заключении о причине смерти значилось «компрессионная черепно-мозговая травма». Мгновенная смерть. С этим невозможно было поспорить.

Айтор вдруг остро ощутил свое одиночество. Глубокий вдох-выдох. Вроде он был готов. Или нет. В общем, это было не важно. Он в любом случае должен это сделать. Айтор взял ключи от квартиры и машины и вышел из дома.

Десять минут спустя его черный «Гольф» уже ехал около бульвара Мираконча. Айтор краем глаза наблюдал за передним боковым стеклом со стороны пассажира: оно в последнее время чудило и ни с того ни с сего само опускалось в самый неподходящий момент. Почему он не отремонтировал его в сервисном центре? Ах, ну разумеется. Потому что ему назвали там сумму, сопоставимую со стоимостью самого автомобиля.

Айтор с беспокойством подумал о том, какое впечатление произведет, приехав на таком драндулете. Уж конечно, не самое положительное. Он встряхнул головой. Все эти мысли были ненужным, отвлекающим шумом. Нужно сконцентрироваться.

Айтор постарался сосредоточить свое внимание на дороге, на том, что происходило вокруг. Из того немногого, что ему удавалось разглядеть за бешено работавшими дворниками, – бульвар был совершенно безлюден и уже вовсю бушевал шторм. Море казалось враждебной неистовой стихией, угрожавшей поглотить пляж. Раздался звонок мобильного телефона, и включилась громкая связь.

– Айтор, это Роса.

Голос директора Института судебной медицины звучал глухо, доносясь откуда-то издалека, и на фоне играла музыка – нечто вроде реггетона. Шум дождя, барабанившего по кузову, заглушал мелодию, не давая ее узнать.

– Шеф, это вы?

Ему трудно было представить свою начальницу в пляжном баре, с ожерельем из цветов на шее и с коктейлем, украшенным зонтиком, в руке.

– Ты где сейчас? – сразу перешла к делу директор, проигнорировав его вопрос.

– Подъезжаю к Гребню Ветра.

– Тебе что-нибудь объяснили?

– Нет.

Вот и первая ошибка, а ведь он еще не доехал даже до места происшествия. Нужно было заранее обо всем расспросить.

– Насколько я поняла, из моря выловили труп мужчины. Кажется – но я не уверена, – у него имеются повреждения головы.

Айтор принялся мысленно перебирать все, что было ему известно об утоплениях и черепно-мозговых травмах.

– Послушай меня, – продолжала директор. – От тебя не потребуется устанавливать причину смерти. Мы это сделаем после вскрытия. Ты просто приедешь на место, констатируешь смерть и сделаешь фотографии. Все, что покажется тебе важным, ты соберешь и маркируешь.

– А что будет с телом?

– Когда ты – и только ты – дашь разрешение, его увезут непосредственно в морг. Ты должен убедиться в том, чтобы его приняли и поместили в холодильник. Если будут обнаружены его документы – отлично. В противном случае надо внести в бланк порядковый номер – ну, ты знаешь, который потом будет фигурировать в отчетах и…

Связь прервалась, когда он въехал в туннель и звуки вокруг полностью изменились. Рев моря потонул в шуме двигателя.

– Шеф? Вы здесь?

– Алло, Айтор, ты меня слышишь? Айтор?

– Да-да, я здесь.

– Это все – во-первых. А во-вторых – следственный судья. Она спросит у тебя номер твоей лицензии и даст подписать пару документов с общей информацией: время, место, краткое описание обстоятельств обнаружения трупа.

– Мне ничего не нужно будет заполнять самому?

– На данный момент – нет. Отчет ты напишешь позже. Пока достаточно будет подписать только протокол.

Айтор вздохнул в замешательстве. На первый взгляд все было просто, но, получив столько конкретных инструкций, он растерялся. Ему предстояло констатировать смерть. Черт побери, он же был способен это сделать? Или нет?.. Ведь это было именно то, о чем он мечтал, – настоящее дело. Как там в поговорке? Не хотел суп – получи полторы чашки. Или там говорилось про бульон? И две чашки? Хватит, Айтор. Хватит, сосредоточься.

– Главное – не нервничай. Ты знаком с инспектором Эчеберрией?

– Нет… Ну, то есть я разговаривал с ним по телефону.

– Он опытный полицейский и отличный парень, он тебе все подскажет. И запомни вот что: на месте происшествия ты будешь единственным, кто действительно разбирается в судебной медицине, так что смело иди туда и делай свою работу.

Даже если это и было так, Айтор чувствовал себя весьма неуверенно. Прежде чем он успел что-либо еще возразить, начальница уже отсоединилась. В конце концов размытый вид из лобового стекла полностью преобразился. Свет красно-синих полицейских мигалок ясно дал ему понять, что он был уже на месте.

Подобно хулигану, лезущему без очереди в школьной столовой, его полосу внезапно заняла машина скорой помощи, заставив прижаться к каменистому склону горы Игельдо. Из-за этого маневра патрульный автомобиль, отъезжавший от Гребня Ветра, огласил окрестности громким сигналом. В довершение всего впереди то и дело виднелись какие-то вспышки – должно быть, фотоаппарата. Кто это мог быть? Журналист? Так быстро?

Айтор почувствовал, как в затылке засверлила тревога. Сотрудница Эрцайнцы, облаченная в жилет с флуоресцентными полосами, показала ему своими светящимися палочками, чтобы он проезжал вперед – туда, где, судя по всему, начиналось полицейское оцепление. Кто-то постучал в боковое стекло рядом с пассажирским сиденьем.

– Оно не работает! Не опускается! – крикнул Айтор.

В этот момент стекло само резко поехало вниз и внутрь машины ворвался слепящий свет фонаря.

– Здесь нельзя останавливаться.

Когда полицейский убрал фонарь, Айтор смог разглядеть его лицо. Это был мужчина лет пятидесяти, с густыми седыми бакенбардами и такими же бровями. У него было лицо боксера, приплюснутый нос и ямочка на квадратном подбородке. На его голове, под капюшоном плаща, виднелась кепка, и с ее козырька водопадом струилась вода. Полицейский казался не слишком дружелюбным, и голос его звучал неприветливо.

– Прошу прощения, коллега… Меня зовут Айтор Инчауррага, я дежурный судмедэксперт.

Бросив презрительный взгляд, полицейский вновь ослепил его своим фонарем. Айтор предположил, что вид его машины не вызывал особого доверия.

– Удостоверение.

– Да, конечно.

Удостоверение? А оно разве у него было? Айтор порылся в своем бумажнике и достал свой пропуск в Институт судебной медицины.

Полицейский с недоумением посмотрел на ламинированную карточку.

– Это что?

– Мой пропуск в институт. Видите? Здесь указан номер моей лицензии и все остальное.

– Это не годится. Мне нужно настоящее удостоверение, с фотографией.

– Но у меня еще его нет. Я сейчас еще не совсем судмедэксперт… Я пока ординатор и поэтому…

– Без удостоверения не положено.

«Ну ладно», – подумал Айтор. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

– Послушайте, у нас нет на все это времени. Я приехал, потому что меня вызвал инспектор Эчеберрия.

– На осмотр утопленника?

– Ну какая разница? Мне позвонили, и я приехал.

– Без удостоверения я не могу вас пропустить.

– Отлично, передавайте от меня привет инспектору. Узнаю потом, как все прошло.

Айтор дал задний ход и стал поворачивать руль, словно собираясь развернуться. Он уже опасался, что его блеф не сработает, когда наконец услышал, как полицейский выругался сквозь зубы.

– Поставьте машину там, рядом с контейнером. Не загораживайте проезд – нечего тут мешать людям.

«Это только ты тут мешаешь людям», – проворчал про себя Айтор, маневрируя. Парковочное место рядом с контейнером было расположено на довольно большом отдалении. Он надел дождевик и взял свой рюкзак. Затем поднял боковое стекло, надавив на него ладонью и снова зафиксировав в дверце. Пассажирское сиденье намокло от дождя. Айтор набрал полные легкие воздуха, пока их едва не начало распирать от кислорода, и вышел из своего «Гольфа». Его тут же ослепила неожиданная вспышка фотоаппарата.

– Как вас зовут? Что вы здесь делаете? Можете посмотреть в камеру? – Вопросы обрушились на него с таким же неистовством, как и капли дождя. При этом спрашивавшего, похоже, нисколько не волновало, получит ли он ответы.

Айтор прикрыл глаза предплечьем. Меньше всего ему хотелось сейчас быть объектом такого внимания. Ему нужно идти. Фотограф был толстым коротышкой, с усиками как у Эррола Флинна, и, казалось, единственной его целью было вывести Айтора из себя. Как, черт возьми, он мог оказаться тут так рано?

– Вы судмедэксперт? – Еще одна вспышка. – Сколько вам лет?

Журналист резко остановился, когда они подошли к сигнальной ленте, охраняемой тем самым «любезным» полицейским. Похоже, они знали друг друга и вряд ли были в хороших отношениях. Эрцайна[6] даже не подумал приподнять ленту перед Айтором, и тот, пролезая под ней, зацепился за нее рюкзаком и едва не споткнулся. На месте его встретил человек с высоким лбом и открытой улыбкой, одетый в бежевый плащ.

– Доктор Инчауррага, спасибо, что приехал. Я инспектор Эчеберрия, – произнес он, протягивая руку. – Прошу прощения за такую встречу.

Инспектор Эчеберрия подавал руку не прямо, а сверху, что заставляло приветствуемого – в данном случае Айтора – отвечать на его рукопожатие снизу, из неудобного и неестественного положения. В представлении Айтора при знакомстве с новым человеком нужно было придерживаться принципа равенства. Однако инспектор Эчеберрия, скорее всего, следовал рекомендациям из какой-то книги по лидерству, стремясь сразу установить свое доминирование. Айтору не понравилось такое начало, но это была не его война. В любом случае ему нужно было поладить с этим человеком. Ведь именно инспектор держал контроль над ситуацией. Айтор пожал протянутую ему руку с самым учтивым видом.

– Как это все так быстро дошло до СМИ? – спросил он.

– СМИ… какие там сейчас СМИ,– нехотя произнес инспектор Эчеберрия.– Все изменилось, веб-порталы диктуют свои правила: теперь быстрота ставится выше содержания. Важно лишь количество полученных кликов, поэтому остались одни заголовки. Нет никакой информации – одни лишь «шапки», написанные большими буквами и кричащие нам с экранов. Чем больше кликов – тем больше рекламы – тем больше денег. Как это называют? Ах да: демократизация СМИ. Теперь любой идиот с мобильником может считать себя журналистом.

– Да уж, – протянул Айтор. Он как-то не задумывался раньше об этом.

– Но вообще в этом есть и кое-что положительное, – добавил инспектор. – Если ты знаешь, кому принадлежит сайт, все становится намного проще, потому что куда труднее договариваться с целой редакцией. Ты можешь контролировать публикации, выдавая информацию, какую сочтешь нужной, – чтобы журналисты, сующие свой нос куда не следует, не запороли тебе дело.

Айтор кинул взгляд в сторону журналиста: фотоаппарат уже был выключен, и его ремешок висел на толстой шее, а сам он снимал видео на мобильный телефон, стоя у края сигнальной ленты и размахивая фонариком почти перед носом у полицейского, который, казалось, едва сдерживал желание отвесить мужчине затрещину.

– Этого типа зовут Фран Васкес, ему принадлежит DonostiDigital.eus, новостный интернет-сайт – очень прибыльный, кстати. А что касается того, как он узнаёт обо всем раньше других… Ну, к примеру: кто-то из жителей окрестных домов постит у себя в«Твиттере» или «Фейсбуке»[7] фоточку с полицейскими машинами у Гребня Ветра – и вот спустя двадцать минут Васкес уже тут как тут, испытывает наше терпение.

– Инспектор, знаете, если честно, я немного переживаю, справлюсь ли, – неожиданно признался Айтор.

Эчеберрия, казавшийся очень серьезным, с прямыми седыми волосами, зачесанными назад, и орлиным носом, вдруг весело расхохотался. Он излучал уверенность человека, державшего ситуацию в своих руках. Его глаза быстро двигались, контролируя все вокруг.

– Обращайся ко мне на «ты». У каждого из нас был свой первый день. И я бы тебе посоветовал, чтобы ты так или иначе насладился этим опытом. Осторожно! – Волна перелетела через парапет мола и разбилась почти у их ног. – Море уже разбушевалось не на шутку.

Когда они проходили между двух патрульных машин, внимание Айтора привлекли безутешные женские рыдания, доносившиеся из машины скорой помощи. Это была девушка чуть старше двадцати, одетая в спортивную форму и вся покрытая кровью. Показания у нее брали двое полицейских – сотрудница в очках и ее напарник, с торчавшей из-под кепки копной светлых волос. Один санитар вытирал девушке-свидетелю лицо, а другой закутывал ее в термоодеяло. Айтор обратил внимание, что ведро, куда бросали использованную марлю, было полным. Он мысленно отметил, что все это ему нужно было собрать.

– Это она вызвала полицию, – пояснил инспектор, указывая на девушку. – У нее тут была пробежка, она добралась до конца мола, – Эчеберрия махнул рукой в сторону, – коснулась стены и повернула назад. И потом, в этом месте, ее окатило ударившим снизу фонтаном, – продолжал объяснять инспектор, показывая на отверстия в мостовой.

Айтор принялся осматривать эти шесть выходов, открывавшихся на поверхности мола.

– Назад, – скомандовал инспектор, заставив его отступить.

Из глубины с рычанием вырвался поток воздуха и воды, поднявшийся в высоту на несколько метров. Айтору уже не раз доводилось видеть такое прежде.

– А откуда кровь?

– В этом весь вопрос. Бегунья заметила, что вдруг оказалась вся в крови, и, когда поняла, что это не ее кровь, выглянула за парапет. И там она увидела тело, плавающее у скал.

Все свои объяснения инспектор сопровождал неохотным, почти механическим воссозданием действий девушки.

– Когда тело вытащили из воды?

– Когда мы приехали – около десяти.

Остановившись на площадке, откуда открывался вид на залив, Айтор внимательно осмотрелся. Что могла делать эта бегунья в такой час у Гребня Ветра, когда вокруг начинала бушевать галерна? Все это выглядело довольно странно. Айтор отвлекся, обратив внимание на неуклюже двигавшегося полицейского. Он делал снимки с разных ракурсов, но создавалось впечатление, что обращение с фотоаппаратом давалось ему с трудом. Инспектор Эчеберрия тоже его заметил.

– Гомес, ты что-нибудь нашел?

Тот повернулся и отрицательно покачал головой, с неуверенным видом и не глядя в глаза. Он был крепкого телосложения, с густой бородой, широкими бровями и очень темными волосами, и весь его вид источал робость.

– Ладно. Когда закончишь с этим, сделай также пару фотографий девушки-свидетеля. Эй, слушай! – Комиссар разговаривал с ним так, словно отчитывал ребенка. – Только потактичнее, понял? И чтобы все было нормально сфокусировано, ради бога! Судмед, нам сюда.

Они подошли к участку, освещенному переносными беспроводными прожекторами. Под навесом, едва выдерживавшим порывы ветра, лежал труп, упакованный в черный пластиковый мешок. Вокруг него сновали двое сотрудников в белых защитных комбинезонах, производивших замеры и делавших записи в блокнот. Айтор пришел к выводу, что перед ним были криминалисты. Как можно было заключить по полоске лица, видневшейся между маской и капюшоном, мужчины.

Женщина лет сорока, с собранными в хвост волосами и большими темными кругами под глазами, приблизилась к ним с инспектором. Она была в куртке на два размера больше того, который ей подходил бы, и в белых бахилах, надетых поверх ботинок, – строго по инструкции, во избежание загрязнения места происшествия. Она тоже нервничала, как и сам Айтор. Он подумал о том, что со стороны сразу заметно, кто чувствовал себя тут как рыба в воде, а кому было не по себе. И к последним явно относились он и судья.

– Это вы судмедэксперт? – спросила женщина.

– Судья Арреги, позвольте представить вам доктора Инчауррагу, – официальным тоном произнес инспектор Эчеберрия.

– Спасибо, что приехали. Я не стала бы вас беспокоить, но инспектор настоял. – Айтор удивленно посмотрел на Эчеберрию, но тот в ответ лишь отвел взгляд, словно призывая его не обращать внимания. – Дайте мне, пожалуйста, ваш номер лицензии.

Айтор смущенно протянул свою карточку, которую уже предъявлял полицейскому из оцепления. Судья Арреги не высказала никаких возражений.

– Как видите, шторм усиливается, и скоро вся площадка будет залита водой, – сказала она, записывая номер в свою папку.

– Наденем все, что положено, судмед?

С этими словами инспектор вынул из кармана своего плаща бахилы и натянул их поверх обуви.

– Что? Ах да, конечно-конечно.

Айтор открыл свой рюкзак и достал комбинезон, тоже белого цвета. Он уже начал уставать оттого, что все вокруг указывали ему, как он должен поступать.

– Мне нужно только предварительное заключение, ничего больше, – сказала судья, провожая Айтора в центр освещенного участка. – Констатировать смерть, зарегистрировать повреждения на теле, взять образцы для исследования и сфотографировать место происшествия. Криминалисты помогут вам, если будет необходимость.

Он присел на корточки рядом с трупом, и один из техников принялся расстегивать мешок. Когда бегунок молнии дошел до самого конца и перед его глазами предстало мертвое тело, Айтор перестал слышать все вокруг – судью, инспектора, шум дождя, рев моря. Его зачаровало это желтоватое лицо, смотревшее с земли в бесконечность. Трупы всегда действовали на него завораживающе. У них было намного больше терпения, чем у живых, и странным образом они казались ему эстетичными, обладающими особой красотой.

Первым человеком, кого Айтор увидел мертвым, была его мать, и это не стало для него травмирующим воспоминанием. Она лежала, окутанная каким-то спокойствием. Холодная, но необыкновенно умиротворенная. Однако тот, кто находился теперь перед ним, выглядел совершенно иначе и вызывал совсем другие чувства. Это был мужчина лет сорока с небольшим, с высоким лбом, прямыми бровями, римским носом и квадратным подбородком. Его рост составлял примерно метр девяносто, и, судя по ширине плеч, он был в хорошей физической форме.

«Привлекательный тип», – подумал Айтор.

– Так, значит, свидетель заметила труп, плавающий в море, после того как обнаружила на себе кровь? – спросил Айтор, натягивая на руки перчатки.

– Именно так. Как нам рассказал полицейский, первым прибывший на место, вся кровь, вылившаяся из трупа, собралась вместе и держалась на поверхности воды, как бензиновая пленка, – пояснил инспектор Эчеберрия.

«Какой стресс – быть облитым чужой кровью», – подумал Айтор. Его воображение тотчас нарисовало картину с плавающим в море пурпурным пятном.

Эта кровь, по-видимому, была уже полностью свернувшейся, раз она оставалась все время в виде скопления на поверхности воды, пока ее не выбросило через трубы Гребня Ветра в отверстия на моле. Коагуляция крови начинается через двадцать минут после смерти. С этим связано и появление трупных пятен, livor mortis. Но почему же кровь не растеклась в воде, а осталась как единое целое на ее поверхности? Это было очень странно.

«Сосредоточься, Айтор»,– сказал он себе. Слон, как говорил aita. Кусочек за кусочком. Сначала – труп, а потом – неразгаданные тайны. Или, как говорится по-баскски, gero gerokoak – закавычить.

– Видишь этот след от удара на черепе? – сменив тему, указал инспектор Эчеберрия, присев на корточки рядом с Айтором.

Судья Арреги держалась на благоразумном расстоянии, наблюдая за происходящим, но не вмешиваясь.

Айтор проигнорировал голову трупа и сосредоточился на изучении конечностей. Кожа на пальцах не была сморщена, что также вызывало вопросы. Он безуспешно искал хоть что-нибудь под безупречно чистыми ногтями. Странно, очень странно. Черт побери, все было не так, как надо. В его обязанности входило собрать образцы для исследования, но их не было. Айтор почувствовал, что у него вот-вот включится «режим паники». Все шло не так, как он ожидал. Он сделал глубокий вдох и стал медленно выпускать ртом воздух, почти со свистом.

«Спокойно, сейчас все пройдет», – мысленно произнес Айтор, заставив себя продолжать. Затем он обернул кисти трупа прозрачной пленкой, чтобы сохранить их в максимально нетронутом состоянии.

– Похоже на то, что он упал в море, ударился и утонул. Что скажешь? – настаивал инспектор.

– Вы измерили его рост? – спросил Айтор.

– Метр девяносто три, – ответил один из криминалистов, державший папку с записями. – Взвешивание мы не проводили. Водолазы, которые его вытаскивали, сказали, что у него в желудке большое количество воды.

Айтор надавил на живот трупа, и на его безжизненных губах показалась розоватая пена. Судмедэксперт поспешил взять образец.

– Ну, так что ты думаешь? Вроде все ясно, да? – в третий раз спросил инспектор Эчеберрия, продолжая настаивать.

– Без обид, но ты не мог бы пока оставить нас тут поработать? Я понимаю, что в таких обстоятельствах возиться некогда и все такое, но, поверь, нам нужно хотя бы немного времени.

Айтор быстро подписал этикетку на контейнере и, убрав его в свой чемоданчик, пристально посмотрел на полицейского.

Помолчав несколько секунд, инспектор Эчеберрия расхохотался.

– Хорошо-хорошо. Как скажешь, парень. Пойдемте, судья, дадим пока поработать экспертам. Помогайте судмеду, если будет необходимость, – велел инспектор криминалистам, прежде чем удалиться.

Айтор вздохнул с облегчением и сосредоточился на осмотре повреждения на голове трупа. Он внимательно изучил рану и собрал из нее пинцетом некоторые остатки, похожие на мох и наскальные водоросли. Подписав и убрав контейнер, он снова сделал глубокий вдох. Что еще? Так. Ему нужна была собственная фотофиксация.

Айтор достал фотоаппарат из своего рюкзака и сделал полдюжины снимков. Слишком затягивать эту процедуру не следовало, чтобы не допустить загрязнения, и он поспешно взялся заматывать рану. Увидев, что это удавалось ему с трудом, один из криминалистов, стоявших в стороне в ожидании распоряжений, принялся держать голову трупа, пока Айтор оборачивал ее пленкой. Эта мера предосторожности казалась абсолютно бесполезной, учитывая, что все вокруг было залито водой и дождь легко просачивался под навес. Лицо трупа было покрыто множеством ссадин. Судмедэксперт принялся методично их фотографировать, одну за другой – вплоть до рассечения длиной около четырех сантиметров на уровне левой брови.

Айтор попросил одного из криминалистов подержать веки трупа – так, чтобы глаза оставались открытыми. Сделав пару фотографий, он посмотрел результат в видоискателе. Они оказались засвечены вспышкой. Порывшись в своем чемоданчике, он протянул криминалисту светодиодный фонарик. Затем Айтор убрал вспышку и снова сфотографировал. На этот раз снимки получились хорошими. Зрачки у трупа были расширены. Судмедэксперт проверил также ушные раковины и ноздри на наличие в них каких-либо частичек.

Сердце у Айтора все еще сильно колотилось, но он старался не концентрироваться на этом, а просто выполнять свою работу, что помогало ему справляться с этим состоянием. Внезапно на них обрушилась волна, окатившая всех с головы до ног.

– Черт возьми! – выругался Айтор. – Откройте ему рот, пожалуйста, – сказал он криминалисту, стараясь не выдавать своей нервозности.

Он обследовал гортань трупа в поисках какого-либо инородного тела и снова сфотографировал, на этот раз со вспышкой. Повреждение дыхательных путей было несомненным. Айтор осмотрел лицо трупа и сделал два снимка крупным планом.

– Ну так что? – вмешался второй криминалист, крутившийся рядом с папкой в руке, ничего не делая. – Нам можно уже его забирать или как?

– Давайте перевернем тело, я хочу посмотреть, нет ли у него повреждения шеи или позвоночника.

– А ты не можешь сделать это в зале для аутопсии?

– В зале для аутопсии мы будем проводить аутопсию, а здесь проходит предварительный осмотр тела. Помогите перевернуть его.

Второй криминалист неохотно убрал папку и, присев на корточки, взял тело за плечи. Когда труп оказался перевернут, Айтор разрезал на нем ножницами рубашку и осмотрел позвоночник. Никаких видимых повреждений обнаружить не удалось. Он сделал еще полдюжины быстрых фото.

– Вы измеряли температуру тела?

Оба криминалиста отвели глаза.

– А вы взяли образцы со скал?

– Ты шутишь? Видишь, какое сейчас море? – ответил недавно присоединившийся к ним второй криминалист.

Айтор мысленно констатировал, что на следующее утро ему придется самому прийти собрать образцы. Потрясающе, неотложные дела всё прибавляются. Он взял ректальный термометр и стянул с трупа брюки. В какой-то момент перехода между жизнью и смертью у этого человека опорожнился кишечник. Айтор измерил температуру: тридцать три градуса. Если исходить из теории, согласно которой следовало насчитывать один час на каждый потерянный градус, начиная с тридцати семи, то смерть должна была наступить около четырех часов назад, где-то на закате. Судмедэксперт достал два пластиковых пакета и протянул их криминалистам.

– Сюда нужно сложить одежду, – сказал он, собирая тем временем образцы кала.

Следующая волна смыла один из прожекторов, и труп, приподнятый слоем воды, сместился на несколько сантиметров.

– Пора, доктор, время закончилось! – крикнул стоявший поодаль инспектор Эчеберрия.

– Почти готово! – ответил Айтор, и криминалисты бросились застегивать мешок. – Подождите.

Он достал шприц и взял три пробы крови.

– Нашли что-нибудь важное? – Судья Арреги вновь подошла к нему вместе с инспектором.

Айтор понимал, что обстоятельства были крайне неблагоприятными и все хотели закончить это дело как можно скорее. Во время работы он отчасти выпал из реальности и теперь, словно очнувшись, увидел, что происходило вокруг: Гребень Ветра все больше уходил под воду под ожесточенным натиском волн, и очень скоро море должно было поглотить его целиком. Галерне не было никакого дела до патрульных машин, мертвецов и судмедэкспертов. Айтор решил смириться и сделал знак, чтобы криминалисты застегивали мешок. Он убрал собранные образцы в свой чемоданчик и молча поднялся.

– Ну так что? – продолжала настаивать судья.

– В общем, смерть констатирована, я собрал нужные образцы и сделал фотографии. От меня ведь это требовалось, верно? – Айтор закинул на плечо рюкзак и направился в сторону парапета.

– Прошу прощения, судья. Может быть, нам уже сворачиваться, если не возражаете? – произнес инспектор Эчеберрия и затем скомандовал остальной группе: – Давайте, ребята, заканчиваем! Всем собираться!

Айтор остановился в нескольких метрах от парапета. Неистовство моря завораживало. Эта стихия казалась черной массой, надвигавшейся на залив: она обрушивала свою ярость на остров Санта-Клара и подбиралась к побережью. Горевшее впереди созвездие огней рисовало очертания города, жившего своей жизнью и словно отстраненного от царившего вокруг хаоса. Какого черта там до сих пор стояло колесо обозрения? Огромная, возвышавшаяся над городом махина. Несмотря на захватывающую красоту открывавшейся перед ним картины, Айтор не мог избавиться от неприятного ощущения, что работа была сделана им кое-как, в спешке. Он с досадой подумал о том, что ему не дали выполнить все как следует.

– Все в порядке? – Инспектор Эчеберрия встал рядом с ним и взял его под руку.

Почувствовав это прикосновение, Айтор встряхнул головой, вспомнив, что находился в этом месте вовсе не для того, чтобы любоваться видами.

– Один момент.

Он прошел пару метров, пока не нашел то, что искал. Это были ржавые перила лестницы, вмонтированной в бетонную стену. Теперь она едва выступала из воды, но несколько часов назад ее, несомненно, было хорошо видно. Она находилась неподалеку от того места, где, согласно показаниям, девушка-свидетель обнаружила труп. Очень близко – на расстоянии не больше пяти гребков, если плыть. Айтор сфотографировал свою находку и подошел вместе с инспектором к машине скорой помощи. Полицейский сел на край заднего отсека, стоявшего с открытыми дверями, словно приглашая судмедэксперта к непринужденной беседе. Однако Айтор, оказавшись в этом месте, тотчас вспомнил про бегунью и куски марли, наполнявшие мусорное ведро. Все это были улики. Он порылся в контейнере, но безрезультатно. Там не осталось ни следа от испачканного перевязочного материала.

– Извините, шеф.

К ним приблизилась пара сотрудников, бравших ранее показания у девушки-свидетеля. Их сопровождал бородатый полицейский, уже не вертевший в руках камеру.

– Да, Ирурцун?

– Мы подумали, что судмедэксперту может понадобиться вот это, – произнесла сотрудница, протягивая Айтору пакет, наполненный марлей со следами крови.

Айтор взял его, чувствуя благодарность. Женщина-полицейский была миниатюрной и выглядела просто крошечной рядом со своими товарищами. Ее нос сильно выступал на лице, подчеркиваемый очками, и казался как будто накладным, что придавало некоторую комичность ее внешности. Однако маленькие карие глаза женщины, в которых Айтор не заметил ни тени колебаний, излучали необыкновенную решимость. Она производила впечатление очень эффективного сотрудника. Безупречно сидящая форма, уверенные движения, серьезное выражение лица. Все в ней свидетельствовало о профессионализме.

– Краткий доклад по свидетельским показаниям,– сказала женщина-полицейский, обращаясь к инспектору.– Амайя Мендоса, тридцать лет, не замужем, работает одонтологом[8]. Как вы уже знаете, она совершала здесь пробежку, потом ее окатило морской водой через отверстия на моле, она оглядела себя и увидела, что на ней была кровь. Тогда она выглянула в море и там заметила плавающий на поверхности труп.

Вопрос о крови вновь вышел на первый план в голове Айтора. Насколько он себе представлял, она должна была сразу же свернуться, едва вылившись из тела жертвы. Только таким образом кровь могла сохраниться как единое скопление, не рассеявшись в море.

– Между этой девушкой и погибшим может быть какая-то связь? – спросил инспектор Эчеберрия.

– По ее словам – никакой, – ответила Ирурцун.

– Ей не встретился тут кто-нибудь по дороге? Она не заметила ничего подозрительного?

– Согласно ее показаниям, недалеко от этого места она едва не столкнулась с каким-то типом – ее это напугало.

– Описание?

– Практически нет. Лицо у него было закрыто, на голове – капюшон. Человек был в зеленом плаще, крепкого телосложения и очень высокого роста, почти два метра.

– Понятно. Кто-то еще?

– Мы составили список. Назову всех в порядке следования. – Женщина-полицейский открыла свой блокнот и поправила на носу очки указательным пальцем. – Неподалеку от отеля «Лондрес» она встретила группу немецких туристов, состоявшую из трех взрослых пар и четырех подростков – трех девочек и одного мальчика. Как ей показалось, они направлялись в гостиницу, где, очевидно, и проживали. Затем ей попалась по дороге девушка-блондинка с доской для серфинга. В туннеле целовалась молодая парочка, а здесь, у Гребня Ветра, перед ней выскочил тип в зеленом плаще. Из-за объявленного оранжевого уровня опасности прохожих на улице почти не было.

– Девушка с доской для серфинга? В Ла-Конче?

– В этом нет ничего странного, шеф, – вмешался светловолосый полицейский, жаждавший продемонстрировать свою осведомленность. – Иногда во время шторма на море поднимается сильное волнение и можно поймать хорошую волну, как у мола Ондарреты, так и в Ла-Конче. Они, конечно, прибрежные, но…

– Ладно-ладно. Льярена, вы с Гомесом отвезете свидетеля в комиссариат. Перечитайте ее показания и дайте ей их подписать, – сказал инспектор Эчеберрия, обращаясь к двум полицейским-мужчинам. – Ирурцун, вы с Отаменди останетесь тут и все уберете.

Айтор проследил взглядом за указательным пальцем инспектора. Он был направлен в сторону поста у оградительной ленты. Значит, того зловредного полицейского звали Отаменди, а его напарницей была Ирурцун. Угораздило же их работать в паре – трудно было представить более непохожих друг на друга людей!

– Вы не хотите, чтобы мы поискали еще свидетелей? – сдержанно спросила Ирурцун.

– Нет, не нужно. Проследите за тем, чтобы здесь ничего не забыли.

Женщина-полицейский кивнула, не высказав никаких возражений. Однако Айтор отчетливо почувствовал ее разочарование.

– А, вот еще что. Возьми, это личные вещи погибшего. – Инспектор достал пакет откуда-то из-под своего плаща и отдал его Ирурцун. – Когда вернетесь в комиссариат, нужно будет сделать опись всего этого и занести в журнал.

Когда они снова остались вдвоем в машине скорой помощи, инспектор внимательно посмотрел на молодого судмедэксперта. Айтор уже вновь уткнулся в свой фотоаппарат.

– Доктор, может быть, пообщаешься со мной?

Айтор поднял взгляд от видоискателя.

– Я просто просматриваю фотографии, чтобы проверить, все ли с ними в порядке.

Инспектор Эчеберрия со смехом кивнул.

– Понятно, понятно. Можешь сделать это сколько угодно раз. Все равно не избавишься от этого противного ощущения.

– Какого ощущения?

– Как будто ты что-то упустил.

Айтор изобразил на своем лице нечто неопределенное. Он сам не знал, нравилось ли ему то, что этот человек так хорошо понимал, какие чувства владели им сейчас. В любом случае инспектор был прав. Айтор действительно не мог избавиться от страха, что сделал что-то не так.

– Со мной каждый раз подобное происходит, когда нужно расследовать очередную смерть, – продолжал инспектор.

– И как ты с этим справляешься?

– Знаешь, что говорит мне мой преподаватель живописи? Да, я занимаюсь живописью, что такого? Нужно отступить на некоторое расстояние от картины, чтобы увидеть перспективу. Если ты будешь находиться близко, слишком близко, то сможешь разглядеть лишь мазки кисти. Понимаешь, о чем я?

– И как увидеть перспективу в данном случае?

– Отложив все на несколько дней. Потом проводится вскрытие, пишется отчет и все становится на свои места. Да-да, я знаю. Конечно же, тебе сказали, что отчет должен быть готов еще вчера. Скорей, как можно скорей! А я тебе вот что скажу: в отличие от того, что показывают по телевизору, у нас – в девяноста девяти процентах случаев – все на самом деле так, как кажется. Я готов поспорить, что этот человек просто упал, ударился, потерял сознание и утонул. Несчастный случай – и ничего более.

Между тем к ним подошла судья Арреги. Судя по всему, ей требовалось решить еще какие-то вопросы.

– Доктор, подпишите мне здесь, пожалуйста. Это предварительное заключение с кратким изложением всех фактов. – Айтор взял папку и ручку и расписался у нижнего края страницы. – И еще одну подпись здесь… спасибо.

Судья попрощалась, пожав ему руку, и села в свою машину, припаркованную – ну разумеется – внутри огороженного полицией периметра.

Очередная огромная волна полностью накрыла всю верхнюю площадку мола. Раздавшийся грохот заставил инспектора Эчеберрию решительно подняться.

– Ладно, пойдем, пока нас не унесло в море. Приглашаю тебя на пиво, – предложил полицейский.

– Спасибо, но я не могу. Мне нужно поехать в институт зарегистрировать труп.

– Как хочешь. Завтра поговорим. – Инспектор протянул Айтору руку. – Хорошо поработали, доктор.

– Спасибо вам за помощь, инспектор.

– У всех нас был свой первый день, – промурлыкал Эчеберрия, удаляясь под дождем.

Рядом раздалось чье-то покашливание. Айтор поднял голову и увидел перед собой криминалистов, стоявших у дверей скорой помощи: на них уже не было шапочек, а маски были сдвинуты на подбородок. Они держали носилки с телом. Молодой судмедэксперт выключил свой фотоаппарат и отошел в сторону. Закрепив носилки в левой части салона, криминалисты поставили внизу под ними пакеты с одеждой погибшего и направились к своим машинам, предварительно постучав по кузову скорой – давая понять, что можно было ехать.

Айтор наблюдал, как все сотрудники старательно занимались сборами: снимались прожекторы, складывался навес, сворачивалась оградительная лента, отъезжали патрульные машины, и даже вспышки фотоаппарата уже исчезли… Скоро это место должно было опустеть, и, судя по яростному реву моря, его собирались поглотить волны. Все люди сновали вокруг, занятые делом, подумал Айтор. Только он сам неподвижно сидел в машине скорой помощи с фотоаппаратом в руке. И он знал – почему.

Его преследовало навязчивое ощущение «камешка в ботинке». Нечто неприятное, не лишающее, в принципе, возможности ходить, но при этом крайне досаждающее. Он должен был понять что-то важное – иначе в душе у него так и остался бы этот червь, продолжая точить его изнутри. Ему нужно было убедиться в том, что он все сделал правильно. Необходимо было проверить все еще раз. Айтор расстегнул до пояса свой защитный комбинезон, закрыл задние двери машины скорой помощи и остался наедине с трупом.

Он снова включил фотоаппарат и, поглаживая левой рукой свой шрам на голове, правой начал листать снимки. В видоискателе появились фото, где были запечатлены спина и шея погибшего. Судмедэксперт принялся сосредоточенно искать какие-либо повреждения в шейном отделе – гематомы, деформации, следы воздействия. Увеличил изображение «зумом». Ничего примечательного. Следующая фотография. Стоп. Он остановился. На шее, в нескольких сантиметрах ниже затылка, был виден какой-то след. Благодаря тому, что цифровой фотоаппарат позволял увеличивать снимок, Айтор максимально приблизил изображение, пока оно не превратилось в набор бессмысленных пикселей, среди которых виднелось едва различимое фиолетовое пятно.

– Черт возьми.

Он почувствовал, как под его ногами завибрировал двигатель скорой.

– Подождите! Стойте, остановитесь! – закричал Айтор, колотя в переднюю стенку автомобиля. Окошко, соединявшее кабину водителя с задним отсеком, распахнулось.

– Ну, что тут еще? – недовольно спросил сидевший рядом с водителем усатый мужчина, держа в уголке рта незажженную сигарету.

– Мне нужно проверить еще кое-что.

– Ты видел, что там творится? Нужно уезжать!

– Всего одну минуту!

Окошко резко закрылось, и шум двигателя затих. Айтор вновь остался один на один с трупом в машине скорой помощи.

– Ну что ж, – сказал сам себе судмедэксперт.

Айтор надел перчатки и поставил фотоаппарат с увеличенным изображением на полочку. Затем он достал пластиковый контейнер для образцов и зажал во рту фонарик. В расстегнутом мешке показалось синюшное лицо мертвеца. Айтор взял труп за плечи и перевернул его. После этого он осознал, что ему будет слишком сложно справиться одному: мертвое тело не держалось само по себе, а ему требовались обе руки, чтобы провести осмотр обнаруженного пятнышка.

– Черт побери.

– Ну, и чего мы еще ждем? – Голос, показавшийся ему знакомым, приближался к скорой помощи. – Мы едем уже или как?

– Я тут при чем? Спрашивайте судмедэксперта.

– Что?

– Он что-то еще делает там, внутри.

– Что за чушь!

Через несколько секунд задняя дверь скорой открылась и впроеме, под проливным дождем, появилось угрюмое лицо немолодого полицейского, охранявшего периметр. «Отаменди», – вспомнил Айтор его фамилию.

– Ну и какого черта ты задерживаешь машину?

– Поднимитесь сюда и помогите мне, – пробормотал Айтор, понимая, что выглядел он в этот момент весьма странно: с фонарем во рту, склонившись над трупом, перед фотоаппаратом на полочке.

– Чего-чего?

Айтор выплюнул фонарик и повторил:

– Поднимитесь сюда и подержите тело. Возьмите перчатки вон там.

Он указал на свой рюкзак.

Полицейский уставился на судмедэксперта, сверля его взглядом. Через несколько секунд колебаний он выругался себе под нос и забрался в скорую.

– Вообще-то мы сейчас в опасности, если ты еще не понял. Нас может запросто смыть волной.

– Возьмите его вот так, под мышками. А теперь поверните. Нет, еще чуть-чуть. Да, вот так, а теперь просто держите. – Айтор взял свой фонарик и сравнил участок на шее погибшего с фрагментом снимка. Фиолетовое пятнышко бесследно исчезло. – Не может быть!

– Что случилось? – пропыхтел полицейский, с трудом удерживая труп в нужном положении.

– Гематома исчезла.

Айтор еще раз обследовал нужный участок. Этот след должен был находиться здесь.

– Не лучше ли сделать все это в Институте судебной медицины?

– Поверните его еще немного. – Судмедэксперт провел пальцем по коже трупа. – Вы не знаете, на каком уровне был прилив три-четыре часа назад?

Машину скорой помощи сотряс мощный порыв ветра.

– Отаменди! – послышался крик из кабины водителя. – Нас тут уже скоро смоет!

– Сейчас поедем, подождите минуту! – крикнул в ответ полицейский. Его бакенбарды блестели от катившегося по лицу пота. – Прилив, говоришь? И, значит, когда… Приблизительно в восемь? Ну, была уже полная вода, более или менее. А тебе это зачем?

– Насколько можно судить по температуре тела погибшего, примерно в это время наступила его смерть. А какое расстояние – как вы считаете – могло быть тогда от парапета до поверхности моря?

Айтор закрыл глаза и сконцентрировал все свои чувства в подушечке указательного пальца. Он провел им вверх по голове, до затылка трупа. Ничего, совсем ничего. Затем он спустился вниз, до начала позвоночного столба.

– Черт возьми, – выругался полицейский. – Расстояние на тот момент? Ну, не знаю – может быть, метр? Или полтора метра?

Айтор нащупал что-то подушечкой пальца – что-то выступающее и твердое.

Скорую снова тряхнуло.

– Черт возьми! Оно куда-то ускользнуло! Я работаю сейчас вслепую, исключительно на ощупь, и мне нужно, чтобы машина была неподвижна, – пояснил судмедэксперт.

– Эй, сделайте так, чтобы ваша колымага не дергалась! Вы меня слышите? – крикнул эрцайна.

– Она стоит на ручнике! Но под колесами слой воды!

Рация полицейского, закрепленная у него на груди, внезапно издала треск.

– Хайме, это Ирурцун, прием.

Отаменди нажал кнопку микрофона подбородком.

– Ирурцун, мы пока заняты здесь, в скорой. Сейчас все закончим и выйдем. Прием.

Рация вновь затрещала.

– Не хочу надоедать, но я только что посмотрела прогноз – ожидается скорое усиление шторма. Прием.

– Я знаю, Сильвия, подожди пока в машине. Конец связи.

– Как вы считаете, мог ли человек данных параметров потерять сознание, упав с такой высоты? – спросил Айтор, продолжая обследовать труп на ощупь.

– Ну, это тебе виднее, я же не судмедэксперт. И вот что, давай побыстрее – не знаю, сколько еще я смогу держать. Он весит как слон.

– Вот, нашел! Не двигайтесь.

Айтор взял пинцет и ухватил им миллиметровый выступ какого-то инородного тела, прощупывавшегося на коже трупа. Он крепко сжал пальцы, чтобы не упустить свою находку, и потом медленно, с максимальной осторожностью стал поднимать руку. Размеренные движения судмедэксперта контрастировали с едва сдерживаемой дрожью полицейского Отаменди, покрасневшего от напряжения. Наконец Айтор извлек из трупа обнаруженный предмет:

– Вот оно!

Полицейский с возгласом облегчения отпустил тело.

– Что это? – спросил он, предварительно отдышавшись.

Айтор поднял вверх пинцет со своей находкой. Это было нечто похожее на иглу. Желтовато-белое и полупрозрачное, напоминающее хрящ. Тонкое и заостренное, около четырех сантиметров в длину и толщиной едва пару миллиметров. Айтор понял, почему было так трудно извлечь этот предмет из тела – он имел идеальную форму для того, чтобы остаться незамеченным, будучи вонзенным под кожу.

– Похоже на кость, – заметил эрцайна, потряхивая своими онемевшими руками. – Вроде как рыбная косточка.

– Да, – ответил Айтор, аккуратно поместив улику в контейнер.

– Думаешь, эта штука имеет какое-то отношение к его смерти? – спросил Отаменди, вытирая с лица пот.

– Понятия не имею, но мне кажется крайне странным то, что в трупе обнаружилось нечто подобное, – произнес Айтор, продолжая внимательно рассматривать косточку.

– Это да. – Отаменди сделал паузу, ожидая, что судмедэксперт добавит что-то еще, но тот молчал. – Ну ладно, если тебе ничего больше не нужно… – Полицейский постучал в окошко, соединявшее салон с кабиной водителя. – Сейчас поедем! – крикнул он и направился к задним дверям скорой. – Не стоит благодарности, доктор.

– Подождите!

Полицейский, уже вышедший из машины скорой помощи, остановился под дождем, поднял голову и с глубоким вздохом повернулся.

– Мне нужно проконсультироваться с морским биологом. Мы должны выяснить, как эта косточка могла оказаться в теле погибшего, – произнес Айтор с довольно растерянным видом.

– Мы должны? Все, что я должен, – это обеспечить, чтобы здесь никого не осталось.

– Но это… – Айтор вновь поднес к глазам контейнер с косточкой.

– Это рыбная кость. Человек упал в море. Все логично.

Однако даже сам Отаменди, похоже, не слишком верил в свои слова.

– Нет, не логично, тут нет никакой логики. Косточка же не может так просто вонзиться в тело. Биолог, наверное, мог бы назвать нам вид этой рыбы – возможно, это имеет значение. Кто знает, вдруг такое действительно бывает, что косточка попадает в тело утопленника? Если это так, то все в порядке, мы спокойно отложим эту улику.

– Поговори с инспектором Эчеберрией или судьей, пусть сами этим занимаются, раз уж они начальство.

Айтор покачал головой.

– Я не могу поднимать всех на уши, пока у меня нет полной уверенности, – лучше сначала самому все проверить, чтобы не облажаться. Это мой первый выезд на труп, не хочется выглядеть в глазах всех идиотом.

– А, прекрасно. Тебя волнует, как ты будешь выглядеть в глазах других, но не меня? – проворчал Отаменди, не скрывая своего раздражения. – Ну извини, мне самому не нужны проблемы. Моя задача – охранять периметр, и именно этим я собираюсь сейчас заняться. Всего хорошего.

– Послушайте! Имеющиеся данные очень противоречивы: температура тела погибшего указывает на время его смерти в промежуток, когда море было спокойное. По многим признакам этот человек отчаянно пытался дышать, однако в то же время конечности у него не скрючены… – скороговоркой произнес Айтор.

Скептическое выражение лица полицейского Отаменди ясно давало понять: его таким не проймешь.

– Черт возьми. Дело в том… Дело в том, что… Мне кажется, кажется, что… – пробормотал Айтор, глядя на тело, упакованное в мешок.

– Ну что? Что тебе кажется?

– Что этот человек был отравлен.