Читать книгу Крик Весны - - Страница 6

– Привет, я тётя Даша. Мама Весны, мы говори с тобой по телефону.

Я улыбнулась женщины и взглянула ей за спину, выискивая подругу. В моих руках был фиолетовый рюкзак, в котором были вещи для подруги.

– Весна у себя в комнате, пошли, я отведу тебя к ней.

Мне протянули руку. Взяв женщину за неё, я последний раз взглянула на родителей, что улыбнулись мне и уехали.

Я попала в очень большой дом. Раскрыв рот, я смотрела на всё, чувствуя себя очень- очень маленькой. Мне показали на лестницу, где сидел Женя.

– Привет, малявка.

– Эй! Женя!

Мальчик рассмеялся и спустился ко мне.

– Женя, отведи её к сестре.

Друг кивнул маме и дал знать мне, чтобы я поднималась. На втором этаже был узкий коридор, через который меня повели дальше.

– Родители думают, что ты её разговоришь.

– Весна не разговаривает?– прошептала я, боясь, что подруга услышит.

Женя помотал головой, и взял меня за плечо, чтобы я не спешила заходить к подруге.

– Они много работали над ней: вызвали психологов, учителя, родственников, всех, с кем она раньше общалась. Но она только ест и спит. И это было моей идеей позвать тебя. Но если что, не обижайся на неё.

Я кивнула, а после дёрнула за ручку.

Весна сидела на кровати и смотрела в окно. Она не обернулась, продолжая смотреть, как ветер колышет ветки деревьев. Надо же, когда я ехала с родителями, я совсем не заметила, что стал подниматься ураган, тучи стали прятать за собой солнце. Я так сильно предвкушала нашу встречу с Весной, что ни на что не обращала внимание.

Сев рядом с ней на кровать, я боялась что- либо сказать. Её волосы были заплетены в сложную косу, а на ней самой было надето в бело- розовую клетку платье.

Она сидела, как нарядная фарфоровая кукла, ожидающая своего покупателя.

– Привет,– тихо произнесла я.

Весна вздрогнула и обернулась. Её глаза расширились от удивления, рот слегка приоткрылся, словно она собиралась мне что-то сказать, а потом в момент вспомнила. Губы вновь сомкнулись, а глаза потухли, веки слегка опустились. Она отвернулась.

– Я выучила язык жестов, по крайней мере, старалась выучить. Но я знаю больше, чем в лагере, так что нам не обязательно использовать телефон.

Весна не реагировала. Продолжала смотреть в окно.

– Знаешь, это не очень-то красиво,– возмутилась я.

Весна повернулась и сложила пальцами жест.

– Не, такого я еще не знаю,– соврала я.

Она кивнула на дверь, но я обернулась, думая, что она на кого-то показывает.

– Там никого вроде, но сейчас проверю.

Встав с кровати, я открыла дверь и выглянула.

– В коридоре пусто,– сообщила ей, просунув голову в комнату обратно.

Весна шумно вздохнула и потянулась за телефоном, который я успела отобрать.

– Нет, я должна научиться понимать тебя без него, иначе, какая я подруга?

Её лоб наморщился, губы пожались. Весна злилась, и мне стало немного страшно, но я продолжила.

– Так просто от меня ты не отделаешься, сразу говорю. Я как липучка- приставучка, слышишь?

Весна пожала плечам и снова отвернулась. Тогда я села на подоконник, загромождая ей вид.

– Смотри, что я вчера купила,– достала ручку из рюкзака и просунула подруге.

Скорее всего, она взяла её автоматически, а когда поняла, что сделала, отказываться уже было странно. Она стала рассматривать коричневого страуса с огромными глазами на одной лапе.

– Правда, на твоего брата похож? Если бы там был индюк, было бы больше сходства, конечно. Но ничего не попишешь, хотя ею попишешь. Это ручка. Смотри!

Я достала тетрадку из рюкзака новенькую, которая мне понравилась больше всего вчера в магазине. На ней была Ариэль, лежащая на камне и гадающая на цветке. Тетрадка была большой и толстой. Раскрыв её, я взяла ручку из рук Весны и нарисовала сердечко.

– Еще она пахнет. Я поднесла её к носу Весны и та понюхала.

Её глаза расширились, а уголки губ едва дрогнули.

– Знаешь, когда мы ехали из магазина, играла такая противная песня. Там одна и та же фраза «итс май лайф», ненавижу её. Ты слышала её?

Разговор с Весной был больше похож на мой монолог, но иногда подруга в нём учувствовала своими киваниями или тем, что хотя бы брала в руки то, что я ей даю.

Я не заметила, как дверь открылась и в неё вошёл Женя с печеньем и графином с компотом.

– И я всегда выигрывала в этой игре в садике. Море волнуется, кажется, так… Но один раз с нами играла воспитательница, и у неё так хрустнула спина, она пыталась показать улитку, сейчас…

Я легла на спину, начав скручиваться.

– Ай!– в моей спине тоже что-то хрустнуло.

– Может ты это придумала, и на самом деле той улиткой была ты? – Женя громко рассмеялся, а я попыталась встать с пола.

– Кажется, мне нужна помощь… – прохрипела я, чувствуя себя совсем нехорошо.

Пока Женя ставил вкусности на пол, мне протянула руку помощи. Приняв её, я потянула на себя – и Весна упала рядом со мной на мягкий белый пушистый ковёр. Я стала щекотать подругу, которая ударяла ладошками по полу и стала улыбаться.

– Ага, ты врала мне, что не боишься щекотки! – я взяла подругу за ногу, принявшись чесать её пятку в розовых носках.

– Что вы делаете? – Женя смотрел на нас свысока и ухмылялся, пока я не потянула его за штанину, из- за чего он упал рядом с нами.

– Весна, хватай противного!

Подруга села брату на спину, а я ударила его легко по попе.

– Вставай, лошадка.

– Чего?! – возмутился Женя.

Мы были слишком заняты, чтобы заметить, как за нами с удивлением наблюдают родители Весны и Жени. Возможно, если бы мы громко не смеялись, мы бы услышали, как спокойно они выдохнули.

Родители забрали меня поздно, когда совсем стемнело. На ужине присоединилась к семье подруги. За столом она переменилась, больше не улыбалась, но судя по радостной улыбке её мамы, и тёплому взгляду папы, ела она лучше обычного.

– Хочешь, я приду и завтра? Я уговорю родителей.

Весна закивала.

– Да, вот еще кое- что. Сделаешь тогда до завтрашнего мне букет из цветов, скоро у мамы день рождения.

Я отдала девочке блок цветной бумаги.

– Какого цвета?

– Я не знаю её любимый…– грустно протянула я. – А у неё послезавтра он… Можешь сделать разных, а потом я выберу?

– Хорошо.

– Большое спасибо!

Я обняла крепко подругу на прощанье, не чувствуя того же в ответ.

– Твои родители приехали,– сообщил Женя, входя в комнату.

Я помахала на прощанье и вышла из комнаты. Спустившись на первый этаж, я столкнулась с тётей, которая протянула мне пакет печенья.

– Спасибо, Ника. Возьми это, пожалуйста.

Моё любимое печенье в виде клубнички с красной мармеладкой внутри. Мама редко его покупала, потому что я не могла остановиться, когда его ела, и потом у меня начиналась аллергия.

Когда я жаловалась об этом Весне еще в лагере, она сильно удивлялась. В её семье ей никогда ничего не запрещали. Но так совпало, что это тоже было её любимое печенье.

– Отдайте его лучше Весне, скажите, что за цветы.

– Весна сама попросила тебе их отдать …

– Но мне нельзя, у меня аллергия на такое,– грустно сообщила я. – Скажите ей, что отдали. До завтра!

Я выбежала на крыльцо и увидела родителей. Надев босоножки, я спустилась во двор и подняла голову. Весна смотрела на меня через окно своей комнаты. Я снова помахала ей.

– Где твоё печенье?– спросила она меня, и я увидела её недовольное лицо.

– Съедим его завтра вместе с тобой,– показала я жестами, понимая, что слышно с такого расстояния меня не будет.

– Я буду ждать.

Она помахала и поправила занавеску. Я помахала в ответ и пошла к родителям, даже не подозревая, что в ту ночь Весна и глаз не сомкнёт, делая мне огромный букет разноцветных цветов из оригами…

С тех пор я и стала появляться в доме подруги, куда меня привозили каждые выходные. Мы горячо прощались в воскресенье и радостно бежали друг другу навстречу вечером пятницы.

Летом следующего года мне разрешили остаться на ночёвку у них, и тогда мы втроём, еще и Женя присоединялся к нам, когда еще не тусовался со своими «крутыми» друзьями, подняли на уши весь дом. После первой ночи меня решили не оставлять еще долго на ночь.

Утром я получила выговор от своих родителей, по крайней мере, это были не подзатыльники, что достались Жене, как старшему, что за нами не проконтролировал.

Возможно, не стоило было проводить эксперименты с комнатными растениями и не ставить их в морозилку.

Потом мы решили провести химический эксперимент с йодом и вареной картошкой, но поджигая плиту, мы чуть не спалили кухонные занавески. Почувствовав запах гари, родители моих друзей тогда и спустились из своей комнаты.

Решив, что химия и биология не наше, мы поднялись в комнату, где стали смотреть смешариков на ютубе со страшной озвучкой и изменённым сюжетом. После мы не давали своим смехом заснуть старшим, а еще громкими хлопками Весны.

Я не видела подругу такой радостной даже в лагере, так ей было хорошо уже со мной через год.

Через два я познакомилась уже с другой Весной…

Несмотря на то, что она открывалась миру всё больше, кое- что оставалось неизменным. Дальше территории дома она не выходила. Как бы я не звала её в гости, как бы не уговаривала, она мотала головой, а один раз закрылась от меня в своей комнате на ключ и не впускала, пока я не ушла.

После того я больше не затрагивала эту тему. Но я это я, всего лишь подруга, а вот родители Весны переживали.

Они не раз меня благодарили, что поменяла их дочь, сломала её печаль и безжизненность своим упорством, назойливостью и безразличием к холодности Весны. Но я скрывала, что всё ещё хранила тот момент в душе, который причинял мне большую боль, случившийся в наш первый день встречи у неё дома.

Я соврала Весне, что не знала тот жест, я специально отобрала телефон, чтобы не видеть этого слова.

«Уходи!»

Но в пятнадцать лет я узнала, что есть слова и пострашнее. Слова, которые легко могут сломать и без того хрупкого человека, чья душа вот- вот спасётся, душа того, кто стоит на крае пропасти, смотрит вниз и понимает, что смерть неизбежна. Он не оборачивается назад, потому что слова заставляют смотреть его в эту бездну, а после прыгнуть.

В пятнадцать я чуть не потеряла свою лучшую подругу, которая прыгнула в бездну из- за чьих-то необдуманных слов…