Читать книгу Колдовской университет - - Страница 2

Невероятным образом город умещался для Кая в одну длинную улицу. Она начиналась с продуктовой лавки, где парень подрабатывал после занятий, и заканчивалась площадью, рядом с которой он жил в съемной комнате. Кай знал, что город гораздо больше, но ему ни разу не пришлось выйти за пределы мощенной камнем дороги, тянувшейся с юга на север.

Вот и сегодня, оставив работающую допоздна лавку на попечение всевидящему оку, Кай быстро зашагал по улице, надеясь оказаться в своей комнатушке до полуночи. В своих письмах мать строго наказывала приходить раньше, чем открывались злачные заведения, чтобы не попасть под влияние мещанских соблазнов.

Кай вырос в десятке парсеков отсюда в местах, где жизнь была отнюдь не сказочной. На его родной планете не существовало городов и поселений, люди кочевали, и каждый стоял сам за себя. Рано потеряв отца, Кай старался помогать матери. Она же не баловала сына, а научила выживать и заботиться о хлебе насущном. Став взрослым, он твердо следовал усвоенным урокам, и поэтому, попав в колдовской мир, устроился продавцом, отказавшись от денег матери, хоть работу оказалось непросто совмещать с учебой.

Через дорогу от лавки нагромождением приземистых построек, спутниковых тарелок и ракетных площадок расположился вокзал, который связывал эту планету с остальной Вселенной. Местные волшебники называли вокзал порталом в реальность. Пожалуй, это было единственное место в этом мире, где строго выполнялись привычные физические законы.

По мере удаления от вокзала силы волшебства усиливались и, преломляя пространственно-временной континуум реальности, сходились невидимыми концентрическими линиями там, где стоял Колдовской университет.

Кай, прибывший лишь прошлой осенью, как и большинство первокурсников, не имел еще необходимого опыта, чтобы ощутить возмущения, создаваемые потусторонними силами. Однако протяженное здание университета, сложенное из камня и облицованное кирпичом, по краям увенчанное двумя остроконечными башнями, вызывало у него нарастающее чувство благоговейного трепета перед неизведанным. И даже ранняя весна, заставившая обвивающий вековые стены плющ выпустить нежные почки, не смогла рассеять смутный страх, засевший в глубинах сознания Кая.

Позади университета раскинулся парк: на первый взгляд обычный островок городской природы, в эту пору весь в сугробах. Снег лежал между проталинами, которые лениво расширялись журчащими ручейками под лучами весеннего солнца и неизменно сковывались ночными заморозками. Если же побродить по извилистым тропинкам и посидеть на старинных скамейках, то независимо от сезона можно было заметить множество странностей. Рассказывали, что чересчур любопытные посетители парка попадали в крупные неприятности из-за разнообразных несуразностей.

Чтобы добраться до дома, Каю требовалось перейти бревенчатый арочный мост над небольшой речушкой, вьющейся между холмами. Комнатушка располагалась на чердаке дома, принадлежащего одноногому космонавту. Сварливый пенсионер ютился в подвале, а основной этаж занимали трое минбарцев-старшекурсников.

Гуманоиды вели себя весьма агрессивно и беспардонно, каждый раз придумывая новые способы унизить Кая. Сегодня они собрались на кухне и гомонили на грубом языке, напоминающем собачий лай. Стараясь не шуметь, парень прошмыгнул по узкому коридору и осторожно поднялся по скрипучей лестнице на чердак.

Притворив дверь своей комнатушки, Кай бросил свое поношенное пальто на кровать, прижатую к кривой стене. Затем он зажег свечу, стоявшую на крохотном столике напротив кровати, и, приподняв плотную штору, защищавшую от сквозняков, заглянул в круглое окошко.

Окно выходило на площадь, бывшую центром притяжения города и окрестностей. Начиная с мая и до ноября по субботам на ней собиралась ярмарка, на которой селяне продавали продукты и утварь, мещане – книги, картины и ювелирные украшения, а колдуны и ведьмы – снадобья и амулеты. По выходным на площади уличные артисты пели песни, аккомпанируя себе диковинными инструментами, а гадалки разных возрастов предсказывали судьбу, клянча у прохожих монеты и бижутерию.

Теперь же площадь пустовала, и серый свет трех лун, постепенно заливая покрытое дряхлеющими сугробами пространство, отзывался в сердце Кая непонятной тоской…

Пройти незамеченным не получилось: снизу раздался скрип ступеней, и дверь приоткрылась. Сначала в проеме показался вытянутый лысый череп, плотно обтянутый кожей, отливающей в полумраке синевой, а затем – половина тщедушного туловища, спрятанного под тунику, из которой торчала пара конечностей-щупалец.

Гуманоид залаял:

– Кая долга отдать должна… Десять монет… Кая не забывать!

– Я верну, как и обещал. Как только получу расчет за неделю в лавке, – махнул рукой парень.

– Минбарца хотеть Кая ухать глухарь… Списать половина долга, если Кая помочь минбарца играть охота…

Гуманоид широко растянул пластилиновый рот в подобие ухмылки, а в щупальцах у него появилась старомодная шапка-ушанка с длинными шнурками.

По уровню развития инопланетяне напоминали жестоких и эгоистичных подростков, для которых издевательство над окружающими было естественной потребностью. Не отличаясь разнообразием и изощренностью, шутки гуманоидов часто заканчивались синяками и ссадинами для оказавшихся поблизости. Кай никак не мог понять, как цивилизация, состоящая из индивидов с невысокими умственными способностями, смогла достичь таких технологических высот. Впрочем, в здешних местах это не имело никакого значения: на большинство достижений прогресса было наложено табу, а предпочтение отдавалось колдовству.

У минбарцев водились монеты, они не жадничали. Участие в примитивных играх угнетало Кая, но отказать он не мог. Зимой много денег ушло на таблетки сухого горючего для обогрева комнатушки, и теперь парень погряз в долгах.

Кай спустился на кухню, где заканчивались приготовления к охоте. Посреди помещения, меблированного массивными тумбами и шкафами до потолка, гуманоиды установили стремянку. Парню следовало забраться на лестницу и ухать, изображая птицу. Минбарцы же в ожидании расположились по углам, вооружившись швабрами, вениками и крышками от кастрюль.

Тяжело вздохнув, Кай надел шапку-ушанку и сделал шаг к стремянке…

– Едрить твою медкомиссию, пол парсека до базы на обратной тяге! – Раздался хриплый низкий голос. – Че удумали, слизняки утюженные?

Орудуя костылем как дубинкой, крепко сложенный, широкоплечий хозяин дома стал выгонять гуманоидов из кухни. Гавкая и огрызаясь,те скоро попрятались по своим комнатушкам. Троица минбарцев, державшая в страхе всю округу, как огня боялась отставника-космонавта, беспрекословно признавая его власть. Несмотря на инвалидность, он мог дать фору большинству двуногим и некоторым четвероногим разумным существам.

Прислонив костыль к стене и прыгая на одной ноге, пенсионер приблизился к Каю.

– Парень, метеорный рой мне в харю, какого лешего гавкающим червякам потакаешь? Ты – человек, даже не экзитурионянин, а потомок колонизаторов Вселенной. Едрить, кос-мо-нит!

– Это просто игра, Титан Марсенович… Но все равно, большое вам спасибо.

Откровенничать смысла не было. Отставник по-своему жалел Кая, иногда спьяну бормоча: “Едрить бедный полусирота, в допотопном мире остался без отца”. Но парень знал, что пенсионер, хоть и справедлив, но скуп, и его не проймешь рассказами о финансовых неурядицах.

К тому же старый космонавт и сам сидел на мели. У него были две взаимоисключающих страсти: алкоголь и хозяйка ресторана напротив, которую звали Любовь. Женщина не переносила даже запаха спиртного, что спасало отставника от хронического запоя. Те вечера, когда оказывался трезв, он проводил в обществе своей пассии. Однако Любовь требовала к себе внимания, на которое старик не скупился, спуская на подарки пенсию и доход от аренды комнат.

Сегодня же он умудрился налакаться паршивого вина и остался дома.

– Едрить мою кухню – игра?.. Часто вспоминаю своего капитана. Бедняга таки кончил в черной дыре. Но на той планете, метеорный рой, наш капитан устроил гуманоидам настоящую игру. Заставил стольких скользких едрить в пропасть, какое число на костях выпало… Славная вышла тогда игра… Ха-ха-ха…

– Времена меняются, Титан Марсенович. Инопланетные технологии необходимы человечеству. И еще этот космополитизм, – ответил Кай уклончиво.

– Минбарские технологии в этой дыре не работают, – хитро ухмыльнулся пенсионер.

Пошарив в своей авоське, с которой не расставался, он вытащил сверток, перевязанный красной лентой. Видимо, очередной сюрприз для возлюбленной.

– Едрить скатерть-самобранка! Наше все! Развернул – и готов ужин!

Удовлетворенно крякнув, космонавт затянул историю:

– Давече ходили с корешем за город забор-травы нарвать. Аккурат около болота, метеорный рой, вышел на нас жмурик. Бледный, синющий, в лохмотьях, глаза в разные стороны, а за спиной – мешок. Приятель-то очканул, едрить его, сбежал. Бросил инвалида… А мне как быть? Перекрестил жмурика костылем по харе – тот кувыркнулся и утек. Мешок выронил, а там – вона, артефакт!

Оперевшись на стремянку, отставник дыхнул перегаром в лицо Каю:

– Не желаешь подкрепиться, парень? Всего за три монеты? Скатерка-то готовит прилично. Едрить плов? Кабачковое рагу? Вино из киви?

От этих слов живот Кая свели судороги, но он был вынужден отказаться:

– Спасибо,Титан Марсенович, но я уже поужинал, – парень не соврал, если считать трапезой два банана, украденных в лавке, пока всевидящее око ушло на перекур. – Лучше пойду спать. Завтра на занятия рано вставать. До свидания, Титан Марсенович.

– Едрить ученье-свет, – задумчиво пробасил космонавт, но скоро опомнился: – Эй, парень, насчет оплаты за жилплощадь…

Но, взбежав по крутой лестнице, которую отставнику-инвалиду было не одолеть, Кай уже закрылся в своей комнатушке.