Читать книгу Работа и духовная жизнь - - Страница 29
Внешняя жизнь и мир мыслей
Часть 3.1. Сохранение при рабочем процессе личного, возможности для развития[46]
О книге Виктора Франкла «Сказать жизни: “Да”» и не только о ней
ОглавлениеВиктору Франклу, о котором пойдет речь в беседе, в лагере помог выжить навык смотреть на происходящее с позиции специалиста. Он предполагал, что если выйдет из лагеря живым, то по прошествии лет будет читать лекции по психологии узника. Его точка зрения была вынесена за пределы лагеря. В это же время любой другой узник оценивал происходящее с точки зрения лагерной системы (достать еды, получить освобождение от тяжелой работы), когда все мысли замкнуты на текущий процесс.
Виктор Франкл был верующим человеком, и на его опыт часто ссылаются. Считается, что именно профессиональные знания помогли ему выжить. Но при всем уважении к его страданиям (он пробыл в лагере около 4 лет) можно отметить, что за время пребывания в концлагере он подошел к опасному состоянию апатии, за которым кто-то может сорваться в бездну регрессии[49]. Вид трупа человека, с которым он еще недавно беседовал в лагере, Виктора Франкла уже не трогал. Это тревожный сигнал. Если человек не реагирует на страдания других, то консервируется в своем травматическом переживании, утрачивая способность к принятию личных решений и к проявлению реакций (таких людей в лагерях называли «живыми трупами»).
И насколько опыт разнится от описания опыта, например, русских женщин, членов общества «Молочный источник». Их арестовали за веру, одна из сестер шила фуфайки красноармейцам под дулами автоматов, при постоянной угрозе расстрела. Она жила годами в этой системе, но, когда вернулась, не стала разрушенным человеком, плачущим по ночам при воспоминаниях о лагере. В ней была вера и любовь к людям[50].
Еще один образ представлен в книге Е. Н. Невесского «Первый эшелон», где описан человек и самые первые дни войны, когда апатия охватила людей. Он побывал много раз в плену, бежал, прошел через экстремальные условия, в нем продолжал биться пульс жизни. После войны он вернулся к научной деятельности, у него появилась семья, и пережитый травматический опыт над ним не довлел[51].
В части 2.2 указанной статьи приводились источники, которые были написаны христианами в годы гонений. Если мировая психологическая литература может сослаться в основном только на Виктора Франкла и Бруно Беттельгейма, то опыт христиан насчитывает десятки примеров. Люди проживали и больший срок в заключении и выходили из заключения без каких-либо травматический последствий. Люди с конструктивным подходом к жизни и способностью воспринимать жизнь с иных позиций не столько боролись с этим последствиями, сколько становились выше их. Этот опыт можно применить и к теме современных офисов.
49
В частности, в своей книге «Сказать жизни: “Да!”» (в немецком издании название книги несколько иное: «И все-таки (несмотря ни на что) сказать жизни “Да!”», и это более точный перевод) он писал об охватившем его бесчувствии: «Мое место напротив входа, на другом конце барака, рядом с единственным маленьким окном, находящимся почти на уровне земли. Обхватив свою миску, я грею об нее окоченевшие руки и, хлебая суп, оборачиваюсь к окну. Оттуда на меня широко раскрытыми глазами смотрит этот труп.
Еще два часа назад мы с ним разговаривали! Я продолжаю хлебать… Если бы я чисто профессионально не удивился тогда собственному бесчувствию, то, наверное, этот эпизод даже не запомнил бы – настолько мало была окрашена чувствами вся та жизнь в целом».
50
О Викторе Франкле, апатии, о женщинах из общины «Молочный источник» и прочих христианах, опыт которых отличается от опыта людей, пишущих о ПТСР (посттравматическом стрессовом расстройстве), см. в главе «Ядро травматического опыта и его растворение» в части 2.2 статьи «Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты» (http://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2082/).
51
О Е. Н. Невесском см. в указанной части 2.2 главу «Иммунитет к боевой психической травме и книга Невесского Н. Е. “Первый эшелон”».