Читать книгу Работа и духовная жизнь - - Страница 90

Вне Православия я не знаю системы, которая бы дала человеку способность внутреннего движения. Если у человека нет внутреннего движения, то внешняя среда начинает подчинять себе человека, навязывать ему свои ритмы. Пытаясь сопротивляться регрессии, например, во время изоляции или в тюрьме, человек может петь. Но сколько это может продлиться? Может сочинять стихи. Но если что-то болит, получится ли писать? Может думать о чем-то прекрасном, но насколько долго? Мы все пытались уйти от внутренних проблем, стимулируя себя какими-то представлениями, но несостоятельность этой техники, нехватка мотивации не позволяют продолжать дальше.

Если бы мы жили как христиане, с пониманием Вечности, то состояние, которого пытается достичь психология, мы приобретали бы уже естественным образом.

Если человек пришел на конвейерную линию и у него нет своего взгляда на происходящее, то конвейерная линия будет его травмировать, навязывать ему свой алгоритм. Если есть – то даже эта травмирующая ситуация будет постоянно его обучать.

Если человек выполняет однотипное движение и при этом сила разума не задействована (ее можно, отчасти, соотнести со второй сигнальной системой), то формируется условный рефлекс – устойчивая реакция на раздражитель. Значение деятельности разума в том, что при наличии ее условный рефлекс может так и не сформироваться. Ведь человек принимает импульс не в готовом виде, а дает ему определенную интерпретацию.

Если сегодня ты прогневался, то, значит, в следующий раз должен поступить по-другому. Если есть вторая сигнальная система, если наш разум живет, то какая бы ни была абсурдная ситуация – она обучает. На этом построено обучение любому контактному виду спорта. При отсутствии второй сигнальной системы ты бы расплакался при встрече с противником, который однажды сбил тебя с ног. Но при наличии доминанты борца как только ты видишь сложную задачу, возникает воодушевление. Задача всех тоталитарных сект состоит в том, чтобы подавить деятельность разума человека. В жестких сектах подобное подавление происходит посредством низкокалорийного питания, бессонницы, страха, избиения. В гражданских обществах – при помощи новостей (пугающего характера). Конечно, мы должны владеть информацией, но она не должна становиться центром сознания.

Существуете современный термин – диктатура без слез. Рабство нового типа предполагает, что раб не должен понимать, что он раб. В современных условиях вторая сигнальная система может подавляться музыкой, белым шумом, эйфорией. Человека нужно держать постоянно в измененном состоянии сознания, в состоянии белого шума. Так он становится неспособным додумать до конца ни одну свою мысль. «Создано, – пишет профессор С. Г. Кара-Мурза, – такое звуковое (и шумовое) оформление окружающего пространства, что средний человек практически не имеет достаточных промежутков тишины, чтобы сосредоточиться и додумать до конца связную мысль. Это – важное условие его беззащитности против манипуляции сознанием».

Человеку только кажется, что он думает, но при этом разум не работает. Наш мозг так устроен: если он не работает, то регрессирует.

Интересны идеи постмодернистского автора Ги-Эрнста Дебора – французского экспериментатора искусства, можно даже сказать, революционера. Он протестовал против общества потребления, в котором, на самом деле, даже и не мы радуемся, едим и гуляем. Мы лишь наблюдаем по телевизору, как другие радуются, едят и гуляют. Мы ошибочно полагаем, что все это какое-то отношение имеет и к нам. Сам человек при этом практически не формируется.

Так же и рабочий на конвейерной линии не развивается, если у него нет внутренней жизни, не развивается тот внутренний человек, о котором писал святой апостол Петр – «сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (Пет.3, 3). И когда внутренний возраст отстает от биологического, такой человек может «расправить плечи» только перед телевизором. У него растет тотальная неудовлетворенность жизнью, и вопрос будет решен, только если человек будет собой во все моменты своей жизни.

Есть отделы мозга, которые занимаются принятием социальных и личных решений. Если мы тренируем эту способность – думаем о своей жизни, испытываем свою совесть, пытаемся поставить себя на место ближнего, то со временем учимся решать все более и более сложные задачи. Если человек этой работы не производит, то он начинает думать уже только в русле алгоритма и сложную задачу решить не способен.

Иными словами, когда человек стоит на конвейерной линии, его мозгу нечего анализировать и к штампованной задаче добавить нечего. И если внутренней жизни не будет, человеку придется зафиксироваться на внешнем. Этот алгоритм прорастает в человеке, превращая его в зомби.

Что происходит, если у человека есть точка опоры в вечности? Человек на конвейерной линии понимает, что, если он сейчас раздражен, то это состояние он заберет в жизнь вечную, поэтому ему необходимо с этим состоянием что-то делать. Тогда он начинает молиться, сопротивляться. Происходит внутренняя работа положительной направленности, благодаря которой внешнее перестает доминировать.

Внутренняя жизнь, Иисусова молитва и, самое главное, попытка сопоставить свой шаг в этой реальности с вечностью позволяют нам непрестанно развиваться.