Читать книгу Альфа-держава - - Страница 6

Природа – первостатейный манипулятор и признанный мастер иллюзий. Кукловод по призванию. Её ремесло – тонкая фальсификация: женские инстинкты она заточила не на глубину, а на блеск. Увидела девчонка яркий блескучий фантик – и всё, капкан захлопнулся. Вцепилась, как коршун в мишуру, а потом – разочарование: внутри кислая карамелька из местного ларька. Пресловутая ирония эволюции.

Парадокс в том, что подлинные вожаки – те, чьи достижения говорят громче любых криков, – не размахивают своими победами, как знаменами в уличном шествии. Они строят своё тихо, без глянца, без оды к собственной значимости. Без показухи. Их уверенность не требует громкоговорителя – она тихо шепчет, как бриз в открытом море. Но беда в том, что женщина, прошитая на уровне прошивки инстинктом на внешнее, этих мужчин попросту не видит. Пролетает мимо, увлечённая фейерверком суррогатов, оставляя настоящие бриллианты пылиться в дальнем углу витрины.

Современные отношения – театр войны между эпохами. Битва времён: офисный прагматизм сцепился в рукопашной с доисторическим сценаристом. Разум подаёт сигналы бедствия: Выбирай надёжного, успешного, с хатой и планом вперёд! А инстинкты, как бешеные шимпанзе, лезут на шкаф, впиваются когтями и визжат: Вон тот агрессивный! Смотри, как гремит кулаком по столу – альфа в чистом виде!

Мозг требует стабильности. Тело – жаждет драмы.

Миллионы лет природные алгоритмы были предельно просты: агрессия = сила, сила = выживание. Миллионы лет женские инстинкты кричат всё то же: Нужен сильный!

Агрессивный! Тот, кто притащит мясную зверюгу для супа! Но вот незадача: вчерашний доставщик мамонта сегодня превратился в офисного бойца за ключевые показатели своей работоспособности и право сидеть поближе к розетке. Мамонты вымерли, а с ними – и критерии отбора.

И вот с стоит она растерянно перед внутренним трибуналом и хлопает ресницами: вот этот глянцевый корпоративный хищник, ловкий в составлении отчётов и столь убедительный в Zoom – он сможет защитить семью, если в дверь постучит не мамонт, а рецессия?

Природа, как любой алгоритм без обновлений, глючит. Тупит в современных реалиях. Её прошивка не знает слова Forbes. Для неё агрессия – всё ещё признак альфы, а спокойствие – досадный дефект системы. В реальности же агрессоры становятся клиентами пенитенциарной системы, а тихони – героями бизнес-рейтингов. Но инстинктам не объяснишь: они, как старая виниловая пластинка, продолжают крутить саундтрек из эпохи холодных пещер – там, где главные ценности: сила, мясо и голос на октаву ниже.

Ах, юность!

Это не возраст – это шумный карнавал без правил и организаторов. Пока здравый смысл ещё кутается в одеяло и зевает, гормоны уже крушат мебель и устраивают пьяный дебош. Будто кто-то кнопку нажал: девчонки, как под гипнозом, слетаются в стайки и кидаются на плохих парней с тем же азартом, как на последний ящик халявного шампанского. С визгом, гиканьем, нервным восторгом, охотничьим блеском в глазах и святой убеждённостью: вот он – редкий зверь! Последний экземпляр дикого и прекрасного. Их лимитированная коллекция страсти.

И ведь правда – что может быть сексуальнее вечного бунта и запашка проблем, щедро приправленных хорошим добрым вызовом?

В этих парнях – всё сразу: вызывающая ухмылка, адреналиновое облако и демонстративное презрение ко всем правилам, включая знаки препинания. Они прогуливают школу, устраивают потасовки за гаражами и носят на лице выражение, будто жизнь – их личная арена для анархии. Девчоночья эволюционная лимбическая система радостно кивает и потирает ладошки: Вот это материал! И обидчику почки отобьёт, и хавчик, если что, приволокёт!

Но эйфория, как и гормоны, быстро сдувается. Взлёт сменяется турбулентностью – и вот уже похмелье стучит в дверь: банкет окончен. Эти заводные бунтари хороши только на короткой дистанции. Их харизма тает быстрее, чем студенческая стипендия, а внутренняя анархия сжирает всё вокруг – включая и их самих. Проходит пара лет, и бывшие звёзды переменки, короли столовки и альфы субботних вписок стабильно переквалифицируются в хедлайнеров рубрики Разведён и снова должен.

Природа, как водится, снова подкидывает свинью: чемпионы подросткового гормонального ринга с треском проваливаются на взрослом кастинге. В школьных коридорах они ещё смотрелись симпатично и органично – но в мире ипотек, коммуналок и родительских чатов их адреналиновый флер рассеивается. Вместо драйва, свистопляски и огня – пустота, апатия и дыры в сознании. И та самая дверь, которую он хлопает, уходя за хлебом на трое суток.

А на другом полюсе – скучные парни.

Те самые тихие ботаны, омеги, гаммы, тени школьных лет. Их не звали на вечеринки, не выбирали в команды на физре и игнорировали, когда раздавали пылкие школьные влюблённости. Они просто сидели в тихом углу и занимались тем, что тогда казалось категорически несексуальным: учёбой, планированием будущего и первыми инвестициями из карманных денег.

И угадайте что? Проходит десяток лет – и вдруг оказывается, что они не просто держатся на плаву, а уверенно стоят у штурвала. Они не ломали мебель – они её собирали. Не шумели – готовились к жизни по-взрослому. К жизни, в которой инстинкт уже не рулит – рулит расчёт.

Но есть нюанс: в шестнадцать лет слово стабильность звучит как всё пропало, мы стареем. Немощь, плесень и скука. Диагноз, а не мечта.

И только пройдя через боль, слёзы, страх и хаос, бывшая девчонка вдруг осознаёт: надёжность – это не занудство, это роскошь. Особенно когда за спиной выжженное пепелище под названием мой бывший.

И всё бы ничего, да не каждый тихушник – герой. Таких, как и неуправляемых бунтарей, тоже ломает. Безотцовщина, удушающая мать, вечный женский контроль, отсутствие мужского примера – и вот он, потерянный омежка, который не выдерживает даже минимального нажима. Из бабьей ямы не выбирается никто: ни дерзкий, ни скромный; ни бунтарь, ни ботан. Потому что такая травма – универсальна. А инстинкты, увы, социологию не читают.

Сегодняшний альфа – это не тот, кто врывается в комнату с воплями и шлейфом тестостерона. Это тот, кто по ночам вгрызается в код, а днём сидит в библиотеке, обнимая свою диссертацию как последний бастион смысла в мире шума и хаоса.

Но девичий третий глаз упорно игнорирует таких. Он всё ещё внимает биению шаманского барабана: ищет того, кто хлопает дверьми, раздаёт лещей молодняку, орёт на соседей и швыряет угрозы, как лепестки на празднике агрессии. Пока женщины продолжают вестись на этот доисторический розыгрыш, реальные сокровища собирают пыль на задворках внимания.

И не удивительно, что очередной идеальный выбор снова оказывается гранатой без чеки – с неустановленным сроком детонации. Как всегда.

Выбор мужчины – это совсем не романтическая история, а суровое кастинг-шоу на стойкость. Назовём его так: Как я прошла через это всё и выжила. Сезон первый. Без продакшн и бюджета.

Думаете, она ищет доброго и заботливого? Увы, вы перепутали жанр и ошиблись павильоном. Это не мелодрама – это съёмочная площадка под названием Инстинкт диктует.

А теперь – откройте рот пошире: сейчас хлынет концентрат холодного анализа. Чувства оставьте за дверью. Эмоциям – на выход.

Встреча. Вот оно – долгожданное свидание.

Но ради всех святых угодников – берегитесь! Она ведь не влюбляется – она сканирует. Натягивает очки внутреннего аудитора, врубает режим биологической комплаенса и начинает препарировать: уверенность, ресурсы, запах, походка, как вы держите ложку и не жрёте ли прямо с тарелки. Всё под лупой. Комплименты, цветы, нежности? Да бросьте. Это лишний декор. Мишура. Побочный продукт сложной сделки.

Ваш любимый свитер с оленями? Нате вам! – жирный минус в графе комедийный олень, с пометкой: нелепый бабушкин артефакт. Новенькие New Balance, только из коробки? Минус два – симптом тревожного стадного инстинкта. Её древний мозг не изменяет себе – он как дотошный AI без этического регламента и чувства такта: сканирует и мгновенно выносит вердикты – минус, минус, минус. Никакой эмпатии.

Её инстинкт – это суровый счетовод без чувства юмора, которому плевать на нюансы. Он считает строго и нудно: способен ли этот слегка зажатый субъект обеспечить защиту от внешних угроз и её внутренней разрухи? Забьёт ли пещеру съедобной пайкой, согреет ли зимой, подсветит ли её богатый внутренний мир, прикроет ли от летящего кирпича и подстрахует ли в схватке с агрессивной самкой на кассе в Перекрёстке? Всё серьёзно. На кону – судьба потомства, а это не шутки.

Ответственность давит, как долговая яма или рюкзак с двойней.

Теперь – откровенно: каковы шансы, что она выберет именно вас? Не в теории, а по её древнему алгоритму, написанному где-то в тёмной пещере, на языке тревог и запахов. Колитесь – невелики, верно? Но не принимайте близко к сердцу. Это не к вам. Это к биологии, которая немного сбилась с курса и потеряла инструкцию от реальности XXI века.

Проблема в том, что алгоритм полового отбора давно накрылся медным тазом – и продолжает дребезжать. Думаете, она выбирает логично? Ха. Какая там логика? Не смешите её труселя! Это нелепый спектакль, где разум нервно курит за кулисами, пока биология устанавливает диктатуру – врывается на сцену с мегафоном, плёткой и таблицей овуляций.

Её инстинкт срабатывает моментально: притягательность, уверенность, магнетизм – хватай, не раздумывай. Лидер! Защитник! Добытчик! Всё по древнему учебнику.

Рептильный мозг мгновенно включает тревожную сирену: Вот он – тот, кто притянет тушу к костру и отпугнёт волков своим рёвом. С ним не пропадёшь.

Уверенность? Да, разумеется – только что нахамил таксисту: Гони быстрее, брат! – звучит как хозяин жизни. Харизма? Ну да – он весёлый, громко ржёт, гримасничает, смешно дёргает бровями, держит аудиторию в полураспаде. И ей плевать, что его кошелёк – чёрная дыра, а стратегическое мышление заканчивается на Что там у нас на ужин? – зато фасад у него ох какой убедительный.

Но вот в чём прикол: этот гипотетический мамонтоборец оказывается павлином в кредитных перьях и кредитной коме. Перья – в рассрочку, бравада – на время. Он обещает возить по Парижам, а возит только до ларька с шавермой – и то, если маршрутка не опаздывает. Ты смотришь на витрину блеска, а за ней – пустота. Его уверенность – не признак силы, а её муляж. Декорация. За ней – ни ресурсов, ни плана, ни базовой способности справиться с реальностью. Ни-че-го. Мамонт? Этот даже суслика к огню не подтащит.

А ведь мужчина – это не просто смазливый парень с банкой протеина, хотя, конечно, кубики пресса приятно ласкают глаз. Мужчина в биологическом смысле – это живой индикатор шансов на выживание. Носитель пакета генетических плюшек с возможностью апгрейда: устойчивость к стрессу, социальный вес, навык добывать и сохранять, способность не паниковать при виде счета за ЖКХ. Это филогенетический выбор в пользу сохранения вида – не фигурально, а буквально.

Всё по-честному: природа прописала ей искать признаки силы. И вот она, натасканная тысячелетиями, сканирует на автомате – на предмет этих самых маркеров.

Кто не расплачется, когда грянет Армагеддон? Кто поймает кролика, соберёт шалаш, натянет крышу и не даст сгинуть в мире без доставки и power bank’ов? Кто хотя бы не даст помереть с голоду, глядя на пустой холодильник на третий день после свадьбы?

Инстинкт всё ещё ищет силу. Только вот современная маскировка силы – это лукавый фейк. Он ходит в зал, носит часы, делает уверенное лицо и говорит границы, ресурсность, манифестирую. Для древнего мозга – лидер. А по факту – мастер выдавать желаемое за стабильность. Новая мутация в геноме обмана. Уверенность? Нарощена. Статус? В аренде. Смелость? Отрепетирована. Он сияет – но только снаружи: визуальный ранг, брендовый фасад, татуировки про осознанность и мантра я работаю над собой.

А на деле – пузырь из контента и кредитов. Рядом с ним женщина не успокаивается – она напрягается в два раза больше. Потому что его доминантность часто заканчивается там, где начинается коммуналка.

Природа смотрит на фасад – и думает, что это стена. А это просто ширма на липучке. И вот он, голос из пещеры, бодро тянет руку к очередной сверкающей иллюзии, путая внешний лоск с внутренним опорным хребтом.

Вот и получается, что голос природы звучит, как подруга после пятого бокала – громко, самоуверенно и с сомнительными советами. Она настойчиво указывает на тех, кто сияет, как неоновая вывеска: громких, эффектных, с обещаниями на вечность. На тех понторезов, что щеголяют по району – этих псевдо-альф и самоуверенных пустых болтунов – словно они наследники престола по пути на коронацию.

Вот он – расправил плечи, подмигнул, пообещал все звёзды с неба… А она смотрит умильно – тает и видит в этом местном мачо героя своих гормональных грёз. Он держит паузу, говорит с выражением, позирует и улыбается – будто уже сорвал банк. Она верит. Внешний лоск, пара хорошо поставленных фраз – всё, выбор сделан.

Только она ещё не знает, что за этой сияющей обёрткой – эхом отдается гулкая пустота. Ни звёзд с неба, ни борща на плите. Ни, страшно сказать, даже элементарного плана на завтра. Вместо самца, способного держать удар, она получает селфи-самца, у которого даже эмоциональная стабильность – в прокат.

Инстинкты – древние, зловредно упрямые, но не всегда точно попадающие в цель. Она выбрала. Выбрала, как велел биологический навигатор, но попалась на старейшую, как мир, уловку: инстинкт выдал сбой. Этот выбор – ошибка. Жирная, страшная ошибка, замаскированная под природную мудрость. Катастрофа в обёртке от эволюции. Инстинкт подвёл её с грацией фокусника-алиментщика: заманил блеском, ослепил упаковкой, поиграл мускулом, и – бац – никакой глубины, одна полированная гладь.

Упаковка ослепила, суть ускользнула. Биология устроила ей подлую подножку: вместо стального каркаса она получила пернатого пустозвона с театрально раздутым птичьим эго.

Результат? Петушиный трёп вместо орлиного полёта.

Это не мелкий сбой, не досадная заминка в коде. Это фатальный провал, от которого леденит даже сухие строчки статистики. Она искала опору, а получила акробата на эмоциональном батуте. Хотела лидера – выбрала фантом. Инстинкты лопухнулись, природа сыграла злую шутку – и не в её пользу. Подставила.

И вот она сидит, обманутая, с лицом человека, который заказал фуа-гра, а получил рыбные палочки в панировке. Как так? Почему? – вопрошает она. А всё потому, что природа – это не милая бабушка с пирогами, не заботливая мама. Это скорее злой фитнес-инструктор в душном зале, чья задача – вышибить всю дурь через боль.

Желательно – несколько раз подряд.

Ах, какая восхитительная трагикомедия! Прямо шекспировская постановка, только вместо Ромео и Джульетты – Инстинкты и Разум, пляшущие свой нелепый танец на обломках логики и костях здравого смысла. Вообразите: она – умная, стильная, стратегически мыслящая фея-охотница с MBA по маркетингу – торжественно выводит своего избранника-мечту на свет Божий.

Арена залита светом, публика в экстазе, в центре – наша героиня, а вокруг разлетается конфетти из генетического мусора. И она, словно нетерпеливый ребёнок в магазине игрушек, тянется к самой блестящей безделушке. Вот она, главная сцена её персонального реалити-шоу. Этот типчик, её триумфальный выбор, сияет, как золотой кубок под витринным светом – ослепительно ярко, напыщенно, зрелищно. Все вокруг зачаровано аплодируют: Вот он, тот самый!

А потом наступает жизнь.

Не та, где селфи и ужины при свечах, а та, где счета, дети и психоэмоциональные свалки после тяжёлого дня. И тут – с сюрпризом всех! – оказывается, что её золотой кубок не выдерживает даже легкого толчка. Позолота облезает, внутри – мерзкое ничего. Ни хребта, ни воли, ни тени ответственности. Лишь фальшивый артефакт, идеально созданный для соцсетей и неловких тостов. Симулякр мужественности, обёрнутый в подложную авторитетность и скидочный абонемент в фитнес клуб.

Чем всё заканчивается? Комедией, конечно. Только с привкусом трагедии. С латинским девизом на могиле здравого смысла: Requiescat in ratione. Да покоится с миром рассудок.

Финита ля комедия – если уж совсем коротко. Curtain. Теперь точно всё.

Инстинкты, эти древние коварные дирижёры в лохмотьях, продолжают концерт. Они играют на нервных окончаниях, как на струнах, а разум – бедняга – скручен, связан, заткнут и брошен в подвале. Заперт и лишь беспомощно всхлипывает. Женщина всегда выбирает. Она – как последний редут на пути к будущему, строгий смотритель молекулярно-биологического музея. Её задача – с холодной решимостью отсеивать слабое, фальшивое и сомнительное. Пропускать только проверенное, крепкое, достойное. ДНК без брака и комплексов, пожалуйста.

Она – эволюционный шлагбаум, охранник генетического порядка. Её работа стоять насмерть, крепко держа пред собой табличку на вытянутых руках: Только лучшие! Остальным вход запрещён.

Но дьявол, как всегда, в деталях.

Вот вам и классический сюжетный трюк: да, женщина выбирает. Но только из тех, кто не успел сбежать. Этот выбор – как шоппинг в секонде: вроде как сама взяла, но только из того, что не унесли раньше. Она может ткнуть пальцем в любого, кто рангом пожиже – и вот уже кажется, что она у руля. Но нет.

Тот, кого она действительно по наитию хочет (пусть даже и не до конца осознаёт), – в другой лиге, на другом этаже и, разумеется, не жмётся в очереди, не распушает хвост, не делает глазки и не играет мускулом. Потому что вверх палец не тычет: там выбирают её, а не наоборот. Но кто же предупреждал о таком подвохе?

Зато иллюзия выбора остаётся: вроде как сама так решила. Ну конечно: примерно как если столовское меню считать актом гастрономической свободы. И вот уже я выбираю звучит как я согласна на компромисс.

И вот тогда механизм даёт сбой. В шлагбауме – короткое замыкание, в голове – тоже искрит. И вот она, хранительница отборного генофонда, внезапно распахивает ворота настежь, превратив процесс отбора в грандиозную распродажу, где каждый генетический неудачник получает шанс на бессмертие: Заходите все! Да-да, и вы, дешёвый циркач с пафосной походкой – не стесняйтесь!

Вместо строгого кастинга – скидки на всё, по полной: Гены, гены, гены! Бери парочку – получи еще пару – без обязательств! Впускаются все – от недозревших хулиганов до напыщенных шутов с гелем в синих волосах и пустотой между ушей. Наступает эпоха скидочного спаривания.

Перед нами – неумирающая классика. Только скрипка тут не играет, а скрипит.

Мы наблюдали очередной номер из репертуара эволюционного цирка: герой её гормонального эпоса в глянцевой обёртке самца-доминанта вышел на арену, как заправский трюкач. Поблестел, просверкал улыбкой, пожонглировал словами и флиртом, поразбрасывал обещания – и, не моргнув, ловко рассыпал свои никчёмные гены.

Покрасовался еще немного в своём павлиньем прикиде – и оп-ля! – растворился в закатном мареве: оставив после себя только шлейф фантомных клятв, таких же призрачных, как его представление о долге. Его звёздный час закончился ровно в тот момент, когда начался реальный спектакль под названием бытовуха.

Свет включили – артист сбежал через чёрный ход. В дыму, с квитанциями – и фирменной репликой: я щас, только воды попью…

Великий исчезатель. Господин Я-сейчас-вернусь.

А ведь природа предупреждала. Туманно, шёпотом – но всё же: Проверь качество перед покупкой. Не ведись на блеск. Но кто её слушал? Теперь уже поздно вспоминать, что женская эволюционная миссия – не пускать в генетическую реку ничего лишнего. Разглядеть подделку и отвергнуть, пока та не пустила корни. Но в момент выбора вся бдительность впала в анабиоз. Сердечко ёкнуло, увы – и именно тогда, в тот самый роковой миг.

Когда судьба, ехидная интриганка, выложила перед ней варианты силы, разума, здравомыслия, пустоты, слабости и иррациональности – она, не моргнув глазом, радостно ткнула пальцем в самый блестящий экспонат и с детским восторгом спросила: Ой, а можно мне вон того? Он так красиво светится!

Всё.

Шлагбаум взвизгнул, ворота эволюции распахнулись – и мутная вода хлынула в генофонд. Потекло: недоальфы, самозванцы, тусовочные философы и симулянты лидерства. Все – в бурлящий грязный поток, все – с фальшивым билетом в будущее. Подминая под себя инстинкт, логику и здравый смысл. Браво, мадам. Ваш выбор – классика жанра. Сезон второй: Когда инстинкты перепутали кастинг с цирком.

Цирк уехал. А генетика – осталась.

Учёные потом запишут это в анналы естественного отбора с пометкой: На заметку будущим поколениям: блеск – не признак ценности. Иногда это просто обёртка от фастфуда на генетическом шоссе.

Эффект домино? Разумеется. Всё по учебнику, всё по канонам дарвиновского триллера: слабые гены – слабые потомки, слабые потомки – рыхлое общество, рыхлое общество – распахнутые ворота в хаос. И вот она, природа, в строгом пиджаке и с мрачной папкой Результаты, листает страницы и констатирует сухо, как бухгалтер на аутсорсе: Сами виноваты, господа. Подпись: эволюция.

Вот так, друзья, очередной кульбит природы завершён – человечество получает новую порцию генетического конфетти. Следующий акт великой пьесы уже на подходе: клоунада закончилась, пора платить по счетам за наследственные проколы.

А на сцене, когда гаснут софиты и опускается занавес, после аплодисментов мнимому герою остаётся она.

Женщина.

Со своим выбором – как с чемоданом без ручки. И это уже не просто ошибка. Это – коллапс. Инстинкты обвели её вокруг пальца, разум споткнулся, фильтры благополучно пропустили мусор.

Всё как всегда: дешёвые блестяшки победили. Она снова приняла мишуру за золото. Потому что снова – как в тысячах историй до неё – блеск оказался сильнее смысла, фантик – ценнее содержания, а фальшивый альфа – соблазнительнее молчаливого, но надёжного носителя адекватности. И на этом, как говорится, баста.

Уже уходите? Постойте. Это ещё не конец.

Не спешите покидать зал – занавес вновь поднимается, начинается третий сезон: Разгребай теперь сама, дорогая.

Стоп. Реверс. Перемотка: теперь она – главный мусорщик на свалке проблем, которые раньше казались чужими, а теперь – о, сюрприз! – стали её собственными. Все эти он изменился, он просто устал, я сама не знаю, как так вышло – лишь прелюдия к долгому спектаклю, где главная роль у усталой женщины с совковой лопатой, расчищающей ворох дерьмовых последствий. Проблемы, когда-то шедшие по касательной, теперь прописаны у неё – в квартире, в календаре, и, прости Господи, в свежеотпечатанном свидетельстве о рождении.

Но не стоит делать трагичное лицо.

Это не драма – скорее, сюрреалистическая эволюционная комедия с элементами постдраматического абсурда. Природа, как лукавый напёрсточник на балагане тщеславия, продолжает подсовывать нам генетические головоломки, ловушки и миражи. И с лукавой ухмылкой наблюдает: кто вырвется, а кто снова запутается в сетях собственного выбора. О, посмотрите-ка: она снова улыбается – хитро, по-кошачьи: А давай-ка ещё раз. Попадёшься или уже научилась?

Женщины не всегда осознают, что сказка про напыщенных альфачей давно сдана в музей эволюционных заблуждений. Эти герои каменного века – не вожди, а всего лишь движущиеся экспонаты, реликты, не приспособленные к реалиям XXI века.

Сегодня выживает не тот, кто сверкает трицепсами и бравадой, а тот, кто держит удары – без истерик, без позы лежачий Будда в ипотечной коме.

Это не воины. Не строители. Не опора. Это поколение вечной вечеринки – с наследием из фразочек, хайпов и эмоционального Wi-Fi, где сигнал слабый, а переподключение – каждые пять минут. Они не держат удар – они пересказывают его в сторис, собирая лайки и жалость. Их не учили справляться – только выражать.

А женщина? Теперь она – не только мать. Она и терапевт, и логист, и носильщик, и бухгалтер. Иногда – жёсткий антивирус от хронической беспомощности. Она вытаскивает. Разгребает. Несёт всё на себе. А ночью шепчет себе в подушку, что в следующий раз будет умнее.

Только вот беда – следующего раза может не быть. Потому что у этой ошибки уже есть продолжение. Оно ходит по квартире. Смотрит. Впитывает. Повторяет.

Вот так, шаг за шагом, шоу продолжается. Смена декораций, другие маски, новые артисты, но сценарий – всё тот же. Всё та же подмена ценностей, всё та же ярмарка инстинктов, где по скидке продаются блестящие, но трескающиеся под реальностью экземпляры. И природа, как опытный режиссёр, разводит руками: А сценарий был у вас на руках. Просто читать надо было внимательнее.

Финал этой пьесы – не аплодисменты. Это тишина, в которой слышно, как мягко падают маски. Одна за другой. А за ними – пустота. Без звёзд. Без плана. Без борща.

И снова: занавес.

Только на этот раз – тяжёлый, бархатный. Смыкается.

Инстинкты – упрямые, как старые назойливые шарманщики, – продолжают крутить одну и ту же пластинку: Выбирай яркого! Смотри, как он сверкает в свете клубных ночных огней! Это ж прямо с витрины инстинктивного глянца!

Результат? И опять вместо опоры и добытчика – очередной охотник за микрозаймами. Вместо надёжного плеча – эмоциональный утюг с функцией самосожаления. Вместо союзника – взрослый младенец, у которого единственный жизненный навык – красиво расправлять перья. Инфантильный герой, который так ярко блестел на экране инстинктов, но громко трескается при первом же кризисе, как дешёвая фарфоровая ваза.

Ошибки выбора не остаются тихим шёпотом, не уходят в небытие безмолвным эхом. Они разрастаются, воплощаются в следующем акте этой драмы – в криках младенцев, растущих на изломанных ландшафтах незрелых решений, в тревожных снах о несбывшемся будущем, в молчаливых упрёках, застывших в детских глазах…

Эти дети – не архитекторы будущего, а хрупкие постскриптумы к неудачным союзам. Живые аннотации к ошибкам: Вот, мол, как бывает, когда выбираешь одним местом, а не мозгами.

И они растут, впитывая пустоту, унаследованную от псевдо-альфы и его гипнотизированной поклонницы. Растут – и продолжают ту же мелодию: блеск без содержания, поза без сути. Они – живые метафоры провалов, которые множатся, захватывая всё вокруг.

Это целая фабрика слабости.

Дети, унаследовавшие пустоту, продолжают нести в мир всё те же факапы. Генетический мусор накапливается, поколение инфантилов растёт, и вот результат: выводок блестящих хвостатых индюков, способных блистать, но не стоять. Они красиво щебечут на сцене мирного дня, но при первом же звуке грома с громким кулдыканьем разбегаются – кто забивается под кровать, кто в уютные чаты.

И вот уже не просто ошибка, а целая цепочка репродуктивных недоразумений. ДНК-связанный шум множится, превращая потенциальную симфонию молекулярной эволюции в какофонию слабости.

Но ведь честно говоря – а как иначе?

Мир, где сила подменена дешёвыми понтами, где истина тонет в селфи-фильтрах и маркетинговых лозунгах, сам швыряет женщину в эту генетическую мясорубку. Как ей не ошибиться, когда каждый второй щеголяет в маске успешного успеха, а под ней – пустота, аккуратно замаскированная мотивационными цитатами? Когда весь рынок превратился в парад самолюбования, где слабость искусно завернули в мишуру, шлагбаум может хоть застрелиться – справиться с этим потоком невозможно.

Она стоит, хранительница генофонда, изнемождённая, но всё ещё на посту. Вглядывается в поток кандидатов, где каждый с виду – герой, а на деле – презентация без содержания. Смотрит пристально в эту толпу геномного мусора и думает: Боже, неужели это лучшее, что смогла создать эволюция?

И вдруг – о чудо! – появляется блестящий объект. Шелестит, переливается, обещает… Ну как тут не клюнуть? Ну конечно, она выберет его! На фоне остальных даже лужёный солдатик кажется стальным рыцарем.

Эффект домино, говорите? Как насчёт эффекта бумеранга?

Вот что важно понять: виновата не только она. Не её одной вина, что шлагбаум дрогнул. Наш социум сам вылепил этих фальшивых альф, сам натренировал женщин на реакцию о, блестит – беру!, а теперь разочарованно вздыхает, глядя на результаты. Как будто кто-то другой крутил рулетку.

Проблема в самом мире, где циркач с кредитами смотрится привлекательнее настоящего героя из девичьих снов – того самого, сильного духом. Общество придумало эти блестящие обёртки, заменило содержание формой, а потом удивляется: Почему шлагбаум сломался?

И может, в этом и есть горькая ирония – не в том, что женщина сделала неверный выбор, а в том, что выбрать-то толком не из чего. Когда источник отравлен, даже самый надёжный фильтр даёт сбой. В конце концов, если река мутная, то проблема не в плотине, не в шлагбауме, не в воротах – в исходном материале. А когда весь рынок завален подделками, даже самая разумная система отбора начинает лихорадочно сбоить.

Так что выбор – он не только личный, он – системный.

И да, это по-прежнему русская рулетка. Только теперь в барабане не одна пуля, а целый джекпот: сомнительные гены, фальшивый выпендрёж, симуляция харизмы, непредсказуемая реальность и… иногда внезапно выпавшая удача. Шанс.

Шанс, который решит – станет ли это выбором генетического успеха или очередным крахом в эволюционной цепочке ошибок.

И если где-то, кому-то, когда-то вдруг выпадет шанс – настоящий, редкий, ценный – его нужно не просто увидеть. Не просто дождаться. Не просто почувствовать. Не просто распознать. Не просто…

Его нужно уметь выбрать. А это уже не просто инстинкт. Это – искусство.