Читать книгу Ошибка в обновлении - - Страница 4

Скрежещущий визг Тени разрезал мертвый воздух Лесничества, как нож по стеклу. Существо, сгусток мерцающей черноты на изломанных конечностях, ринулось вперед. Его движение было неестественно быстрым, рывкообразным, словно оно телепортировалось короткими отрезками, оставляя за собой дымящийся след на ядовито-желтой траве.

Святослав Логинов нажал на спуск. Очередь из АКС-74У прошила воздух, трассирующие пули вонзились в центр сгустка тьмы. И… исчезли. Без вспышки, без звука удара о твердую поверхность. Словно их поглотила сама чернота. Лишь слабая рябь пробежала по поверхности существа, как круги на воде от брошенного камня.

«Фазирование? Поглощение?» – мелькнула отчаянная мысль в голове Святослава, пока он отскакивал в сторону. Серповидный коготь, длиннее его предплечья, просвистел в сантиметре от его головы, рассекая воздух с шипением. Запахло озоном и горелой плотью – не его, а самого воздуха.

Тварь не замедлила. Она развернулась с невозможной ловкостью, ее угольки-глаза пылали холодным, ненасытным огнем. Святослав дал еще одну очередь – в ноги, надеясь свалить. Пули снова исчезли в черноте без эффекта. Он метнулся к ближайшему обугленному стволу, используя его как укрытие. Коготь вонзился в черное дерево с глухим стуком, вырвав кусок обугленной древесины размером с кулак. Дерево не загорелось, но вокруг раны пошел едкий черный дым.

"Анализ угрозы: Неизвестная сущность. Физическое оружие неэффективно. Рекомендация: Отход." – навязчиво замигал текст в углу его VI, окрашенный в тревожный красный. Система, наконец, признала угрозу, но ее совет был беспомощным.

Отходить? Но куда? Назад, в тот кошмарный лес? И оставить "Антарес", пульсирующий там, в центре поляны, словно черное сердце этого безумия?

Тень вырвала коготь из дерева и снова ринулась к нему, издавая уже не визг, а низкое, победное урчание. Святослав выхватил из кобуры на бедре РГД-5 – единственную осколочную гранату. Сорвал чеку, выдернул кольцо, считал про себя: «Раз…» Существо было в пяти метрах. «Два…» Угольки-глаза расширились, будто почуяв опасность. «Три!»

Он швырнул гранату не в саму Тень, а точно под ее когтистые лапы, в точку, где чернота встречалась с землей. И бросился плашмя за ствол.

Грохот взрыва оглушил. Земля содрогнулась. Дождь грязи, камней и обломков дерева обрушился на Святослава. Он поднял голову, отряхиваясь. Дым и пыль застилали полену.

Тварь стояла. Неповрежденная. Вокруг нее, в радиусе метра, земля была взрыхлена и опалена, трава выжжена. Но сама Тень оставалась невредимым сгустком мерцающей тьмы. Лишь ее очертания на мгновение поплыли, как изображение на плохом экране, а угольки-глаза горели теперь с яростной, обжигающей ненавистью. Граната не нанесла вреда, но… разозлила. Сильно.

"Анализ: Взрывное воздействие минимальной эффективности. Сущность демонстрирует высокую устойчивость к термическому и ударному воздействию. Уровень угрозы: Критический. Немедленный отход обязателен." – VI настойчиво мигал красным.

Больше сомнений не было. Он не мог выиграть эту схватку. Не с этим оружием. Не с этими знаниями. Остаться означало умереть виртуальной смертью с неизвестными, но наверняка катастрофическими последствиями – без сохранения, без гарантии восстановления персонажа. Его реальное тело в капсуле могло получить нейрошок. Он был загнан в угол, и единственный выход – бежать. Пережить позор отступления, чтобы найти способ вернуться.

Тварь издала новый звук – не визг, не рык, а нечто похожее на искаженный радиосигнал, смешанный со скрежетом металла. И двинулась к его укрытию, не спеша, с мертвящей уверенностью хищника, знающего, что добыча не уйдет.

Святослав не стал ждать. Он вскочил и рванул прочь от ствола, не к "Антаресу", а обратно, к опушке леса, откуда пришел. Не оглядываясь, чувствуя спиной жгучий взгляд угольков и слыша за спиной тот самый скрежещущий шаг, словно кто-то волочил гирю по гравию.

Он влетел в стену мертвого леса, окунувшись в полумрак. За спиной раздался тот же искаженный радиосигнал-скрежет, но громче, словно приказ. Лес… ответил.

Земля под его ногами внезапно ожила. Корни, черные и скользкие, выросли из почвы, пытаясь споткнуть его, обвить лодыжки. Он падал, разбивая колени о камни, вырывался, чувствуя, как острые отростки царапают кожу через ткань комбеза. Ветви деревьев, раньше неподвижные, теперь кренились к нему, как щупальца, цепляясь за рюкзак, за плащ, пытаясь замедлить. Воздух наполнился гулом – не гудением "Антареса", а низким, злобным гудением самого леса, словно он пробудился по приказу своего стража.

Бегство превратилось в кошмарный квест на выживание. Святослав продирался сквозь живые заросли, отстреливался короткими очередями в особенно агрессивные ветви (пули прошивали дерево, но не останавливали движение), бросал последнюю дымовую шашку, чтобы сбить преследование. Дым, едкий и белый, на мгновение скрыл его, но Тень, казалось, не нуждалась в зрении. Она шла по следу, по вибрации, по самому его страху. Скрипящий шаг был всегда позади, то ближе, то чуть дальше, но никогда не терялся.

Он сбился с пути. Карта в VI захлебывалась статикой, значок Лесничества плясал, а навигационная линия давно пропала. Он бежал по памяти, по инстинкту, отчаянно пытаясь найти обратную дорогу к болоту, к тому месту, где оставил Бармина. Там, среди хаотичных троп и аномалий, может быть, можно оторваться.

Запах гнили и болотной тины стал для него запахом надежды. Он вывалился на зыбкую топь, чавкая подошвами по вязкой жиже. Бульканье, писк насекомых, шелест – все вернулось, но теперь это был шум спасения, маскирующий его шаги. Он оглянулся. На опушке, там, где мертвый лес встречался с болотом, замерла Тень. Она не ступала на топь. Ее угольки-глаза пылали яростью, но она лишь вытянула свою бесформенную "голову" вперед, испуская долгий, ненавидящий скрежещущий вой, который разнесся по болоту, заставляя смолкнуть даже насекомых. И замерла. Как страж на границе своих владений.

Святослав не останавливался. Он бежал, спотыкаясь, по топи, пока силы не начали покидать его. Только тогда он позволил себе упасть на относительно твердый кочковатый островок, заросший жесткой осокой. Дрожь бежала по его телу – смесь адреналина, усталости и остаточного страха. Он осмотрелся. Ничего. Ни Тени, ни оживших деревьев. Только знакомый, отвратительный пейзаж болота, внезапно ставший почти уютным. Он был вне территории Лесничества. Временно спасен.

Но цена была высока. Его левое предплечье горело. Там, где коготь Тени лишь чиркнул по рукаву плаща, остался странный ожог. Не термический. Кожа была не обуглена, а… обесцвечена, стала мертвенно-белой и холодной на ощупь, окруженной фиолетовыми прожилками, медленно расползающимися вверх к локтю. Прикосновение вызывало не боль, а леденящее онемение и странное покалывание, как от статического электричества. Виртуальный интерфейс мигал предупреждением: "Неизвестное нейротоксическое воздействие. Стабильность нейроинтерфейса: 92% (понижена). Рекомендация: Дезинтоксикация." Дезинтоксикации у него не было. Только стандартная аптечка, бесполезная против этого.

И еще. Когда он бежал, в последний момент, глядя на Тень, он увидел. Не угольки. На долю секунды мерцание черноты рассеялось, и ему показалось, что в глубине существа мелькнуло… лицо. Искаженное, страдальческое, с широко открытым в беззвучном крике ртом. Человеческое лицо. Потом оно исчезло, растворившись в тьме. Было ли это галлюцинацией от стресса и токсина? Или чем-то более жутким?

Он вспомнил Бармина. Раненый Башмачник пытался добраться до Калитки. Может, он еще жив? Святослав встал, превозмогая усталость и странную слабость от ожога. Он должен проверить. И ему нужна помощь. Хотя бы информация.

Он пошел по памяти, ориентируясь на крупные, запомнившиеся ориентиры – кривое дерево-коряга, торчащее из топи; валун, наполовину погруженный в жижу и покрытый ярко-оранжевым грибком. Чавканье под ногами теперь звучало как похоронный марш. Мысль о том лице в Тени не давала покоя. Что, если эти существа… не просто созданы ИИ? Что, если они… сделаны из кого-то? Из тех, кто не дошел? Как тот парень с красным рюкзаком?

Через час блужданий он вышел к тому самому островку, где оставил Бармина. Сердце упало. Островок был пуст. Только смятая трава, пустые обертки от бинтов и пакетов с кровоостанавливающим порошком, которые он оставил, и… темное пятно запекшейся крови на земле. Ни Бармина, ни его оружия.

«Ушел?» – подумал Святослав с проблеском надежды. «Или… его забрали?»

Он осмотрелся. На мягкой земле у края островка виднелись следы. Следы человека – глубокие, волочащие, как будто кто-то тяжело раненый пытался ползти. Они вели вглубь болота, в сторону, противоположную Лесничеству. В сторону Кордона? Святослав пошел по следам.

Следы были прерывистыми, то теряясь на кочках, то появляясь вновь на открытых участках грязи. Они вели через особенно опасный участок, мимо знакомых ему "ловушек"-кувшинок и цветов с щупальцами. Святослав заметил, что одна из кувшинок была захлопнута, а рядом на земле валялся обрывок ткани от комбеза цвета "Беркута". Бармин прошел здесь. И, возможно, едва избежал ловушки.

Надежда теплилась. Он ускорил шаг. Следы вывели его к знакомой развилке – одна тропа вела к тому месту, где он нашел красный рюкзак, другая – к выходу из болота, к границе с Колхозной управой. Следы шли к выходу.

Святослав выбрался из чащи болотных испарений на относительно твердую землю у подножия невысокого холма. И тут он его увидел.

Бармин лежал на спине, прислонившись к валуну. Его лицо было пепельно-серым, глаза закрыты. Дыхание было поверхностным, прерывистым. Раненое бедро было перевязано новым, уже пропитавшимся кровью бинтом – видимо, он пытался перевязаться сам, пока полз. Его могучий "Гром" валялся рядом, приклад окончательно сломан. Но самое страшное было не это.

Левая рука Бармина, от локтя до кончиков пальцев, была… как его ожог. Мертвенно-белая, с фиолетовыми прожилками. Только у Бармина поражение было куда обширнее и глубже. Кожа местами трескалась, обнажая что-то темное, не кровь, а словно саму тень под кожей. И эта мертвенная белизна медленно, но неумолимо ползла вверх, к плечу.

«Тень… чиркнула его раньше…» – понял Святослав с ужасом. «И это… прогрессирует».

Он подбежал, опустился на колени рядом.

– Бармин! Сергей! – тряхнул его за плечо.

Глаза Башмачника медленно открылись. Взгляд был мутным, неосознанным. Он с трудом сфокусировался на Святославе.

– Ты… – прошептал он, голос едва слышным. – Жив… Хорошо… А я… не дошел… Рука… Холодная… Внутри… шевелится…

– Держись, – сказал Святослав, хотя сам не верил в это. Он достал флягу, поднес к губам Бармина. Тот сделал несколько жадных глотков.

– Лесничество… – прохрипел Бармин, отпихнув флягу. – Добрался? Артефакт?

– Добрался. Увидел. Не смог взять, – честно признался Святослав. – Твари… Тени… Мое оружие… не берет их.

Бармин слабо кивнул, будто ожидал этого.

– Оно… сильное… – он перевел взгляд на свою мертвенную руку. – Это… от них… Проклятие… Оно… съедает… Сначала рука… потом… все… – Его глаза вдруг наполнились диким ужасом. – Не дай… Не дай ему взять меня! Не дай стать… как они! Как Тени! Там… внутри… лица… чужие лица! – Он закашлялся, изо рта выступила пена с прожилками черного. – Убей… Пожалуйста… Убей, пока… не поздно… Не хочу… быть тенью…

Святослав замер. Убить его? Здесь и сейчас? Убить раненого, беспомощного человека, который просит об этом из страха стать монстром? Даже в виртуальности, даже понимая, что это не совсем "настоящая" смерть, это было чудовищно. Но взгляд Бармина, полный абсолютного ужаса и мольбы, не оставлял сомнений. Он знал, что с ним происходит. И боялся этого больше смерти.

– Обещай… – хрипел Бармин, хватая Святослава здоровой, но ослабевшей рукой за запястье. – Обещай… что найдешь способ… Уничтожь его… Артефакт… Или… оно всех… всех нас… превратит…

Святослав посмотрел на его руку. Фиолетовые прожилки достигли плеча. Белизна поползла на грудь. Глаза Бармина начали мутнеть, в их глубине мелькнуло что-то чужое, холодное. Время кончилось.

– Обещаю, – глухо сказал Святослав. Он поднял свой АКС. Рука не дрожала. Только сердце бешено колотилось о ребра. – Прости, браток.

Выстрел грянул неожиданно громко в тишине. Одиночный. Точный. Бармин вздрогнул и обмяк. Выражение ужаса на его лице сменилось странным умиротворением. Фиолетовые прожилки остановили свое шествие. Мертвенная белица начала медленно отступать, оставляя после себя обычную, мертвую кожу.

Святослав опустил ствол. Во рту пересохло. Он только что совершил милосердное убийство. В виртуальном мире. По просьбе жертвы. Но осадок был тяжелее свинца. Слова Бармина звенели в ушах: "Не хочу быть тенью… Там внутри… лица…" И его собственное видение в Тени. Это была правда. Тени – это… переработанные жертвы? Неудавшиеся искатели "Антареса"? Что тогда делал ИИ?

Он обыскал тело Бармина, стараясь не смотреть на его лицо. Нашел почти пустую аптечку, пару патронов для "Грома" (бесполезных без оружия), компас (стрелка бешено вращалась) и… блокнот. Небольшой, потрепанный, в непромокаемой обложке. Дневник сталкера? Святослав сунул его в рюкзак.

Он встал и посмотрел в сторону, где должно было быть Лесничество. Но лес там… изменился. Между деревьями висела плотная, колышущаяся пелена – как туман, но не белый, а мерцающий, переливающийся всеми цветами радуги, как масляное пятно. Искажение. Барьер. Локация была отрезана. Временно недоступна, как и предупреждал VI.

Он не смог взять "Антарес". Он едва спасся сам. Он убил человека, чтобы спасти его от худшей участи. И теперь он был один. С ядовитым ожогом на руке, с блокнотом мертвеца в рюкзаке и с обещанием, которое казалось неподъемным. Уничтожить артефакт? Как? Оружие не брало даже его стражей.

Святослав Логинов развернулся и побрел в сторону КПП, к локации «Бункер». Ему нужен был план. Нужны были знания. Нужно было оружие, которое сможет ранить Тьму. И, возможно, единственный, кто знал хоть что-то о том, что происходит, был тот, кто начал эту игру. Тот, кто знал его настоящее имя.

Он шел, чувствуя на себе невидимый, тяжелый взгляд. Не Тени. Кого-то другого. Того, кто наблюдал за его отступлением. Того, кто ждал его следующего хода. Людвиг Аристархович? Или сама Зона?

Над Зоной медленно сгущались сумерки. Настоящие, игровые, или метафора надвигающегося кошмара, Святослав уже не знал. Он знал одно: первая битва была проиграна. Но война только начиналась. И цена поражения была слишком страшной, чтобы сдаваться.