Читать книгу Хранители Севера - - Страница 2

Неразборчивый шёпот доносился у подножия ледяной стены. Четыре тёмные фигуры, укутанные в плотные не продуваемые плащи, встали в круг. Капюшоны, обледеневшие от колких порывов, скрывали их лица. Ладони, долгое время находившиеся без перчаток, заледенели и кожа на них приобрела мертвенно-синеватый оттенок, но их будто это совсем не волновало, хоть они и дрожали от холода. Безумный блеск в их глазах сиял ярче, чем отблески солнца на выпавшем снегу.

Пустыня не щадила никого, и сегодняшним утро, словно в насмешку, она призвала морозный ветер, что свободно гулял по её просторам и любезно одаривал незваных гостей своим безжалостным вниманием. Острый, хищный холод вгрызался в щёки, разрывал кожу на губах, и заставлял лёгкие ныть от каждого вдоха.

Прикрыв глаза, чужаки обратились к энергии внутри себя. Она с неохотой, лениво, откликалась им, ведь то, что они задумали противоречило самой природе. Пальцы дрогнули, нащупав нити силы. Сцепив руки в плотный замок, чужаки зашептали, питая каждое слово чёрной магией. Четыре голоса слились в зловещий унисон. Воздух вокруг них потяжелел, дышать с каждым произнесенным словом становилось всё труднее, но они, сжав до скрежета зубы продолжали призывать запретную магию. Никто из них и не думал останавливаться.

– Мы взываем к тебе…Услышь наши молитвы…Приди в наш мир. (произнесено на древнем языке)

Вихрь магии с треском сорвался с невидимых цепей, раскалывая воздух, но этого было недостаточно, чтобы разорвать грань. Чужаки уже не шептали, они рычали. С каждым произнесённым словом, губы обнажали зубы, лица искажались, а в глазах вспыхивала звериная одержимость. По вискам стекали капли пота, но даже в ледяном воздухе они не остывали, а испарялись паром. Им всё сложнее удавалось сохранить нужную концентрацию, разрыв забирал слишком много энергии, но они чувствовали, что сегодня Грань, как никогда тонка.

–Пора, – раздался грубый голос.

Высокий темноволосый мужчина, на вид лет тридцати, резко скинул капюшон и напряженно посмотрел на молодого юношу, стоящего перед собой. Обветренные губы, неожиданно расплылись в пугающей улыбке. В тёмных глазах полыхнул огонь предвкушения.

– Скоро…– выдохнул он, и в этом коротком слове звенело нетерпение.

“Наконец-то этот мальчишка послужит для высшей цели, и наш план осуществится. О, как же долго мы шли к этому моменту.”

Мужчина едва сдерживался.

“Но необходимо поторопиться пока не появились они!”

Он нервно кивнул юноше, и тот вышел в центр круга. Вокруг него замкнулись фигуры. Магия завибрировала в воздухе, скользнула по их коже ледяными когтями.

– Сегодня мы разрушим грань! – его голос звучал торжественно.

Юноша медленно, словно по команде, скинул свою накидку, оставшись в простой белой льняной рубахе и чёрных, грубоватых штанах. Мороз сразу же вцепился в его тело, мурашки волной покрыли бледную кожу. Он поёжился, обхватил себя руками, пытаясь сохранить остатки тепла, но, увидев недовольный взгляд карих глаз, тут же опустил руки, они безвольно повисли вдоль тела.

– Встань на колени, – приказал мужчина.

Мальчик повиновался. Неуверенно опускаясь на колени, он проваливался в хрустящий снег, ледяные иглы моментально вонзились в его кожу, вызывая жгучую боль. Он вскинул голову, и, как испуганный щенок, преданно, с надеждой посмотрел в родные карие глаза, того, кто когда-то спас его из уличной грязи, кто грел, кормил. Но сейчас в этих глазах не было ничего: ни тепла, ни гордости, только холодное равнодушие. Сердце юноши сжалось, пальцы непроизвольно впились в ладони, оставляя на них кровавые полумесяцы, но он не отводил взгляда, он всё ещё верил. Может, где-то там, за этой маской равнодушия, осталась хоть капля прежней ласки?

Мужчина медленно обвёл взглядом остальных, замерших в ожидании, и кивнул. Вновь воздух наполнился шёпотом, голоса сливались в единую молитву. Он же тем временем, потянул руку к рукаву плаща, и достал оттуда маленький кинжал, что был спрятан в нём. Стальное лезвие сверкнуло в лучах утреннего солнца. Клинок завораживал своей красотой, не зря мастер, что сделал его, подарил ему всю свою любовь. Длинный, с изогнутым концом, выплавленный из чистейшего серебра. Такое оружие совсем не предназначалось для боев. Нет. Его задача состояла совершенно в другом – приносить жертвы, именно в этом его истинная красота. По клинку, от рукояти до самого острия, вилась гравировка. Древние письмена, что наделяли клинок особой силой. Мужчина повернул лезвие, поймав луч солнца, и свет скользнул по гравировке, заставив буквы вспыхнуть багровым.

– Ты готов? – Голос его прозвучал ласково, как в старые времена.

Шёпот нарастал, превращаясь в гул, будто тысячи голосов взывали из-под земли. Юноша дёрнулся, увидев клинок. В его глазах вспыхнуло смятение. Его наставник, его спаситель, единственный человек, который протянул ему руку, когда весь мир отвернулся, он же не собирается причинить ему боль?

“Нет. Не может быть.”

Мужчина, заметив панику в глазах юноши, натянуто улыбнулся. Это была странная улыбка, будто кто-то дёрнул за невидимые ниточки, заставив губы растянуться в привычном, но уже пустом жесте Ему порядком надоело нянчится с этим ребёнком, но без него не разорвать грань.

“Осталось потерпеть совсем немного.”

– Всё хорошо, Тири, – его голос вновь зазвучал с той же заботой. – Помни, ты был избран, ты единственный, кто может сделать это. Тебе не чего бояться, мой мальчик, хаос помнит всех своих слуг, что верно служат ему, и он обязательно отблагодарит тебя. Так с честью прими своё предназначение.

“Мой мальчик.”

Тири замер, он не слышал этого обращения уже очень давно. В голосе наставника было столько тепла, как будто всё происходящее вдруг стало не страшным, а нужным, почти правильным. В груди что-то дрогнуло, и тревога, мучившая его весь день, словно испарилась.

“Конечно же, наставник прав.”

Он не причинит ему зла.

“Как я вообще мог усомниться?..”

Тири судорожно втянул воздух. Губы уже побелели, и от каждого вдоха внутри будто расцветал иней.

“Гильдия борется за правое дело. Мы всего лишь хотим остановить северных варваров, что грабят наши города.”

В следующую секунду воздух вокруг будто задрожал, сначала едва заметно, затем всё отчётливее. Тири почувствовал, как волосы на его руках встали дыбом. Где-то за пределами видимого, за гранью чувств, словно когти царапали саму ткань мира. В глубине черепа за пульсировала боль. Сердце заколотилось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди. Эти ощущения начали пугать, беспокойные мысли вновь одолевали его.

“Что-то идёт не так.”

Он шагнул было назад, но в этот момент ладонь наставника легла ему на плечо. Он, как завороженный уставился на массивный зеленый камень, обрамленный оправой из серебра. С каждой секундой камень темнел. Тири не мог отвести глаз, внутри что-то менялось: его воля, его страх, его сомнения – всё уходило. Рука на его плече исчезла, а вместе с ней ушло и тепло, оставив пустоту. Веки юноши дрогнули, глаза вновь заблестели. В них уже не было колебаний, только преданность, та самая, слепая и безоговорочная, от которой хочется отшатнуться, но невозможно. Камень на пальце наставника почернел окончательно.

– Во имя хаоса, – прошептал мужчина, его пальцы нетерпеливо постукивали по рукояти кинжала.

– Во имя хаоса, – словно зачарованный, следом повторил Тири.

Мужчина не медлил.

Замах.

Лезвие сверкнуло в холодном воздухе, описывая идеальную дугу. В последний миг Тири увидел в глазах наставника то, чего не замечал раньше —лихорадочный блеск фанатизма, смешанный с холодным расчётом. Клинок вошёл бесшумно. Сначала юноша даже не почувствовал боли, только странное тепло, растекающееся по груди. Он посмотрел вниз и увидел, как серебряное лезвие исчезает в его плоти, а по гравированным письменам стекает алая нить. Запрокинув голову, он в последний раз посмотрел на столь прекрасное ясное небо. В глазах вспыхнул болезненный зелёный отсвет, на мгновение затмивший зрачки, но тут же погас, оставляя лишь пустой, остекленевший взгляд. Глухой, ломкий вздох сорвался с его губ, и тело, слабея, обмякло, тяжело оседая в снег. Юноша рухнул на бок, ударившись о промёрзшую землю с глухим, хрустким стуком. Горячая кровь хлынула из груди, алыми потоками впитываясь в снег. Кровь, казалось, текла слишком быстро, будто её влекла неведомая сила, жадно тянущая её вглубь земли.

Наставник выдернул клинок одним резким движением, тяжело выдохнув, провёл ладонью по лицу, оставляя на коже липкие следы крови. На лезвии, забрызганном ещё горячей алой влагой, вспыхнули руны – гравировка, что опоясывала клинок, дрогнула багровым светом, словно оживая. Он склонил голову, сжал пальцы в замок и, прикрыв глаза, влился в молитву. Глухое, гортанное бормотание набирало мощь, сливаясь в рваный, мерно нарастающий хор. Воздух с каждой секундой напитывался силой их слов. Он дрожал, вибрировал. Птицы, что свободно парили в небе, почувствовав опасность, с криком уносились за стену, стремясь улететь, как можно дальше от этого места. Вдруг тишина ударила по ушам, густая, давящая, будто природа задержала дыхание. Ни щебета птиц, ни присутствия дикого ветра – ничего, только собственное сердце, стучащее где-то в горле. А потом кровь зашевелилась. Алые капли дёрнулись, будто по ним ударили невидимым кнутом, и поползли. Сначала медленно, нерешительно, потом быстрее. Они вытягивались в нити, сплетались в узлы, вычерчивая на снегу древние знаки, чьё значение давно забыл этот мир. Края линий дымились, будто кровь кипела, а по мере завершения рисунка земля под ними застонала. Ритуал был завершён. Небо почернело, тьма плыла вверх, густея с каждой секундой, пока не поглотила солнце целиком. Воздух затрещал сначала тихо, едва слышно, словно потрескивание льда под ногами, но с каждой секундой этот звук нарастал, становясь резче, громче, как будто сама реальность рвалась по швам. Грань содрогнулась, трещины побежали по её поверхности, расходясь паутиной, и в них забился багровый свет. Оттуда хлестнуло чёрное пламя. Оно вспыхнуло резко, вырвавшись из разлома, ударяя во все стороны рваными, кривыми языками. Этот огонь не грел, он вытягивал тепло, пил его, вгрызался в пространство. В его ненасытных языках не было жизни – лишь жадная, поглощающая пустота. Колкий, почти вязкий холод резал кожу, пробираясь под накидки, впиваясь в рёбра.

Багровые всполохи рвали пространство, хлестали воздух, извиваясь, словно змеи, и каждый их удар растягивал разрыв, раздирая его шире. Грань сотрясалась, то сжимаясь, то расползаясь вновь. Из глубин разлома вырвался низкий, глухой рёв. Он звучал как будто бесконечно далёкий и в то же время пугающе близкий. Этот звук не просто наполнял уши, он проникал в каждую клеточку тела, пробуждая первобытный страх. Что-то двигалось там, в непроглядной тьме, за еще не сломленной гранью, и только одно его присутствие угрожало разорвать ткань мира. На миг грань дрогнула, будто некая сила пыталась закрыть её, втянуть обратно, не позволить разрушиться, но тьма прорывалась с пугающей настойчивостью. И в этот миг стало ясно – она скоро не выдержит.

– Получилось!

Мужчина задыхался от нестерпимого ликования. Глаза лихорадочно блестели, а на губах застыла судорожная улыбка. Грань, разделяющая миры, трещала и содрогалась, билась волнами, из последней силы удерживая натиск, но разлом уже было не остановить.

– Мы… наконец-то смогли… – сипло прошептал он, с трудом сдерживая рвущийся наружу вскрик. Губы дрожали, не поспевая за рваным дыханием, а слова звучали, словно мольба, полные благоговения и одержимости. Радость накатывала лавиной, захлёстывала его рассудок, пьянила разум. Хотелось кричать, хохотать до хрипоты, разорвать глотку в безумном восторге. То, к чему они так долго стремились, вот- вот произойдёт. Губы, пересохшие и треснувшие от ледяного ветра, болезненно расползлись в улыбке. Дрожащие пальцы вцепились в ткань плаща, сжались в кулаки до хруста суставов.

– Глава будет доволен…

Красно-черные всполохи магии искрились во все стороны. Они танцевали в воздухе, извивались, с шипением прожигая снег, оставляя на белоснежном покрове чёрные обугленные пятна. Заворожённый этим зрелищем, невысокий, полноватый мужчина вытянул руку, пытаясь поймать одну из искр. Пальцы, обнажённые от холода, дрожали, когда огненная капля опустилась на раскрытую ладонь. Искра вспыхнула, прожигая кожу, и тут же взорвалась, оставив на ладони обугленный чёрный след. Резкая боль пронзила его руку, мужчина неприятно взвизгнул, судорожно прижав обожжённую руку к груди.

– Идиот! – грозно прокричал Джафар, грубо оттаскивая своего подчиненного за капюшон плаща.

Он едва сдерживался, чтобы не свернуть дураку шею на месте. Его злило это безрассудство. Слишком много было поставлено на кону, чтобы терпеть такое ничтожество. Мужчина с силой оттолкнул его прочь, и тот с глухим стуком рухнул в снег, тихо захныкав. Но прежде, чем он успел нависнуть над ним, разрыв содрогнулся, громкий рык вновь заставил их вздрогнуть. Грань блекла, её очертания становились всё тоньше, словно она растворялась, расползаясь под натиском тьмы. Разлом разрастался, полыхая угольно-чёрным огнём, и в этом сгущающемся мраке, прорывающемся сквозь трещину, вспыхнули два алых глаза. Они горели, как раскалённые угли. Чёрный туман густыми, тяжёлыми клубами обволакивал их, извивался, струился, менял форму, словно живое, голодное существо. Он растекался по краям разлома, сливаясь с ним, вползая в мир, заполоняя всё вокруг. И два немигающих глаза впились в них. В этом взгляде не было ни жалости, ни милосердия, только бездонная, первобытная ярость.

Полноватый мужчина вздрогнул. Дыхание перехватило, зрачки расширились, а лицо побледнело до болезненного, воскового оттенка, становясь похожим на мертвеца. Шаг. Ещё один. Он медленно пятился назад, как загнанный зверёк, не спуская взгляда с разлома.

– Трус, – процедил сквозь зубы Джафар, глядя на жалкого Карла, что в страхе пятился от разлома.

Он быстро забыл про него, и вновь вернул своё внимание к разрушающейся грани. Ветер, пропитанный магией, вибрировал, обжигая лицо, но Джафар словно этого не замечал. Его взгляд неотрывно следил за разломом, чувствуя, как в груди приятно разливалось торжество. На губах медленно расползалась холодная, исполненная триумфа улыбка. Совсем скоро в этот мир войдут Звери Хаоса, и их гильдия возродит своё величие.

– Совсем скоро… – Хрипло выдохнул он, почти теряя голос от нарастающего волнения.

Карл, пристально наблюдая за разрывом грани, краем глаза заметил смазанное движение сверху. В груди резко кольнуло, то ли от холода, то ли от внезапного предчувствия. Он медленно поднял голову, прищурившись. Спустя несколько секунд, его рот непроизвольно приоткрылся от удивления. Там, на самом верху, где лёд терялся в облаках…была тень.

– С-смотрите! – его голос сорвался на хрип, а палец, толстый и дрожащий, беспомощно тыкнул вверх.

На краю обрыва, едва различимые на фоне сверкающего льда, стояли они – Асуры. Те самые северные демоны, о которых ходили легенды. Впереди всех стояла хрупкая на вид девушка. Ледяной ветер трепал её короткие волосы цвета свежего снега. Тонкие пальцы, уверенно держали натянутую тетиву. Лук, изогнутый, как полумесяц, казался частью её самой. При первом взгляде её можно было принять за юношу – узкие плечи, плоский живот, резкие движения. Но при ближайшем рассмотрении становились заметны мягкие изгибы бёдер и лёгкий силуэт груди, подчёркнутый облегающей кожаной броней. Костюм из странного матового материала плотно облегал её тело, как вторая кожа, переливаясь тусклым блеском при каждом движении. Она не шевелилась, но каждый мускул в её теле был напряжён. Казалось, ещё мгновение – и стрела сорвётся с тетивы, чтобы найти свою цель.

– Опять они за свое!

Девушка даже не пыталась скрыть своего раздражение. Голубые глаза, с лёгким серебристым отливом, сузились, зрачки превратились в две тонкие чёрные щёлки. Недовольство читалось в каждой черте её лица: пухлые губы сжались в упрямую линию, густые брови резко сошлись к переносице. Длинные пальцы, покрытые характерными мозолями, впились в лук так, что кожа побелела на костяшках.

– А ты что хотела?

Хмыкнул слева от неё крепкий парень, лениво растягивая губы в нахальной ухмылке. Голос его прокатился низким баритоном, с хрипотцой, будто рычание медведя, разбуженного посреди зимы. На груди у него поблёскивал медальон из чёрного металла – птица с распахнутыми крыльями, застывшая в прыжке. За спиной маячила массивная рукоять меча, обмотанная грубой кожей. Он разминал пальцы, то сжимая, то разжимая кулаки. Мускулистые, жилистые руки покрывали старые боевые шрамы – тонкие белёсые полосы, уходящие к запястьям. Широкие плечи, мощная грудь, толстая шея, он выглядел как живая гора мышц, и только когда он поднялся в полный рост, становилось заметно, что юноша невысок. Но даже низкий рост не делал его менее грозным.

– Да у нас это каждый рассвет одно и то же, всю мою жизнь!

Бернар лениво растянул губы в хищной улыбке, выгибая спину, позвонки хрустнули так, что Талли скривилась.

– Боже, Бернар!

Она закатила глаза и фыркнула, будто увидела что-то совсем глупое.

– Ты хоть раз попробуй ответить нормально.

В ответ он лишь развёл руками, ухмыляясь ещё шире. В голубых глазах, сверкнул озорной огонёк.

– Мелисса!

Талли обернулась, бросив взгляд на их молчаливую спутницу, стоящую чуть поодаль.

– Что будем делать?

Девушка стояла на самом краю обрыва, и внимательно смотрела вниз. Обычно её глаза напоминали спокойную гладь северного моря, но не сейчас, они потемнели, становясь всё более напряженным. Она сжала ладони так сильно, что ногти впились в кожу. Внизу, копошились темные фигуры – чужаки, нарушившие покой их земель. С каждым вдохом морозного воздуха ярость в её груди разгоралась всё сильнее. Защитный костюм, сшитый из кожи змеевика – материала, добытого с риском для жизни, плотно облегал каждую мышцу, подчёркивая плавные изгибы. Лишь самые искусные мастера Севера умели обрабатывать эту кожу так, чтобы сохранить её невероятную прочность и гибкость. Костюм не стеснял движений, но мог остановить клинок или выдержать удар когтей дикого зверя. Ноздри трепетали, улавливая запах приближающейся опасности. Быстрый, решительный взгляд в сторону темноволосого чужеземца, и глаза хищно прищурились.

– Бернар!

Он лишь кивнул коротко, без лишних слов.

– На тебе тот, что с клинком, – она даже не повернула голову, лишь скользнула взглядом в сторону товарища. – Взять живым! А мы разберёмся с остальными.

И не дожидаясь ответа, рывком оттолкнувшись от края, словно тень, сорвалась вниз. Её длинные, белоснежные волосы взметнулись за спиной. Бернар лишь усмехнулся в ответ, его мощная рука уже выхватывала меч.

– Как же я скучал по этому! – прокричал он, бросаясь следом.

– Я прикрою отсюда! – крикнула Талли, оставаясь наверху и следя, как её товарищи исчезают в вихре снега. Её пальцы, обычно такие уверенные, на мгновение дрогнули, но затем обрели привычную твердость. Она вдохнула глубже, чувствуя, как холодный воздух наполняет легкие, успокаивая бешеный ритм сердца. Тетива натянулась с мягким шелестом, стрела легла точно в выемку между пальцами, что побелели от напряжения.

Щелчок.

Смертоносная стрела разорвала морозный воздух, оставляя за собой едва заметный след, и молниеносно устремилась к намеченной цели. Карл едва успел сделать резкий вдох, когда заметил, как она летит прямо в него. Его тело оцепенело, будто скованное невидимыми цепями. Время словно замедлилось, он видел, как смертоносный снаряд приближался, но мышцы отказались слушаться. Лишь инстинктивно шагнул назад, осознавая всю бесполезность этого движения. Сухой, хрустящий звук. Острая боль пронзила грудь, заставив его широко раскрыть глаза от шока. Дрожащие пальцы нащупали торчащее древко, затем скользнули к ране – горячая, липкая кровь тут же залила ладонь, стекая по запястью багровыми ручейками. Стрела пробиларебро и вспороло лёгкое. В глазах мелькнуло недоумение, словно он не мог поверить, что это происходит с ним. Затем взгляд помутнел, ноги подкосились, и он рухнул в снег, как подкошенное дерево. Руки раскинулись в стороны, а из приоткрытого рта тонкой струйкой побежала алая кровь.

Мелисса приземлилась бесшумно, даже снег не хрустнул под её сапогами. Её глаза, холодные как арктический лед, сразу нашли следующую цель – дрожащего чужака, что в страхе пятился назад. Меч с лязгом вырвался из ножен. Молниеносный удар. Лезвие со свистом рассекло воздух. Но противник, к её удивлению, сумел парировать удар, отчаянно выбросив свой меч вперёд, хотя его руки и дрожали от напряжения. Сталь со скрежетом соскользнула в сторону. Её удар был с такой силой, что он едва смог отбить.

Вжух!

Ещё одна стрела, пронзив воздух, вонзилась в снег в считанных сантиметрах от его ноги, заставив вздрогнуть.

– Чёрт… – прошипел Джафар, наблюдая за ними.

Их тщательно спланированный план рушился прямо у него на глазах. Пальцы судорожно сжали рукоять кинжала, на лезвии которого еще не успела засохнуть кровь Тири. Гнев и отчаяние захлестнули его.

“Эти проклятые демоны опять все испортили!”

Он ясно представил реакцию Главы, и от этой картины сердце сжалось в тиски, не позволяя вдохнуть.

“Я должен закончить миссию!”

Как обезумевший, Джафар ринулся вперед, прямиком к разрыву, но резко замер, едва не поскользнувшись на обледенелом камне. Перед ним, словно из ниоткуда, возник коренастый юноша. Его голубые глаза весело сверкнули, а губы растянулись в наглой ухмылке, будто кровавая схватка была для него всего лишь утренней разминкой. На секунду его позабавила решимость чужеземца.

– Куда-то спешим? – Лениво протянул Бернар, играючи перебрасывая меч из руки в руку. Лезвие с лёгким звоном разрезало морозный воздух, оставляя за собой серебристый след.

Джафар почувствовал, как по спине пробежал холодный пот.

– Миссия провалена… – вырвалось у него сквозь стиснутые зубы.

“Всё кончено… Глава… Он…убьёт меня…медленно, жестоко, заставит страдать за неудачу. Что делать?”

Мысли путались, сжимая горло ледяными тисками, но отступать было некуда. Адреналин хлестнул в кровь, и, озверев от ярости, мужчина бросился в атаку. Губы искривились в безумной гримасе. Кинжал в его руке вспыхнул багровым светом, будто жаждал новой крови.

– Умри, демон! – проревел он, в последнем отчаянном рывке обрушиваясь на асура.

В тот же миг Бернар преобразился. Добродушная усмешка сменилась холодной сосредоточенностью. Мышцы напряглись, колени слегка согнулись, вес идеально распределён между ногами, каждый мускул готов к молниеносному рывку.

Грохот!

Лязг!

Клинки сошлись с такой силой, что искры, словно огненные брызги, рассыпались в воздухе. Бернар не просто сражался, он танцевал, превращая каждый шаг в смертоносное движение. Его меч выписывал в воздухе сложные узоры, то внезапно исчезая из виду, то появляясь в самых неожиданных местах. Годы изнурительных тренировок приносили свои плоды: каждый жест был отработан до совершенства, каждый удар точно рассчитан.

Противостоять таким противникам крайне сложно. Бернар двигался быстро, то внезапно уходил в сторону, сбивая противника с толку, то наносил точные, короткие удары, пробивая защиту. Джафар отчаянно парировал, но с каждым мгновением его движения становились всё тяжелее. Грудь вздымалась от учащённого дыхания, рука с кинжалом предательски дрожала. Он видел – этот демон в человеческом обличье просто играл с ним, как хищник играет с добычей перед тем, как перегрызть горло.

Неожиданно Бернар сделал обманный выпад влево, заставив противника рвануть в сторону, и тут же развернулся, нанеся сокрушительный удар справа. Джафар едва успел подставить клинок, но сила удара заставила его отступить на несколько шагов назад. Ноги подкосились на скользком камне, и он упал. Меч асура, описав в воздухе смертоносную дугу, сверкнул. Сухой треск рассечённого ветра, и лезвие остановилось в считанных сантиметрах от горла Джафара. Лишь тонкая красная полоска на его щеке выдала, насколько близок был смертельный удар.

Битва закончилась так же внезапно, как и началась. Это были не просто воины, это были хищники. В их движениях не было ни лишней суеты, ни колебаний. Только хладнокровная точность, отточенная в бесчисленных схватках. Их глаза – ясные, почти детские – не отражали ни страха, ни сомнений, лишь ледяную решимость тех, кто слишком часто смотрел смерти в лицо. Тяжелый взгляд, что совсем не ввязался с их милыми, совсем еще юными лицами.

– Неплохо размялись, – бросил Бернар, и в его голосе снова появилась та самая добродушная усмешка.

Тем временем Талли, не опуская лука, мгновенно выпустила ещё одну стрелу. Она пронзила вихрь тьмы и с хрустом вонзилась в треснувшую грань разлома. Та содрогнулась, как живое существо, из глубины донесся звериный, полный боли и ярости рёв.

– Быстрее! – крикнула она, не отрывая взгляда от трепещущего разлома.

Обездвижив своего противника, Мелисса уже мчалась туда. Сапоги вязли в раскисшем снегу, скользили по кровавым лужам, но она не останавливалась. Лёгкие горели, в висках стучало, по телу растекалась тупая боль, но в голове звучала лишь одна мысль: быстрее! Её пальцы сжались сильнее на рукояти меча.

“Я должна успеть, иначе всё будет потеряно.”

Земля под ногами дрожала, содрогаясь от дикого, оглушающего рёва, что разрывал пространство, заставляя льдины трескаться, а снег подниматься вихрем. В безумной ярости Звери Хаоса обрушивались на истончающуюся грань. В щелях разлома полыхал багровый свет, а вдали, сквозь искривлённое пространство, виднелась обречённая земля Хаоса. Алая, пылающая лавами, она дышала чёрным смрадом. По её выжженным равнинам метались бесформенные тени, сливаясь в кипящую черноту. Из клубящегося мрака вырывались когтистые лапы, щелкали челюсти, вспыхивали десятки алых глаз – все они уставились на Мелиссу с одной мыслью: вырваться, убить. Она резко остановилась около разлома.

– Не сегодня. – прошипела зло.

Без колебаний провела лезвием по собственной ладони. Кровь хлынула тёмной струйкой, заструилась по запястью, стекая на снег алыми пятнами. Она даже не поморщилась, боль давно стала привычной, слишком часто ей приходилось это делать. Дрожащей рукой она коснулась ледяного воздуха разлома и, сжав окровавленную ладонь, начала чертить символы на истончающейся грани. Густая, почти осязаемая тьма оседала на её коже, а пальцы, скользя по магической преграде, оставляли кровавые следы, складывающиеся в пульсирующие, древние руны. Её губы, чуть обкусанные от постоянного беспокойства, зашептали. Голос стал глуше, а радужка глаз налилась багровым светом.

Рёв по ту сторону грани усилился, Звери Хаоса яростно бились о преграду, когти рвали магическую ткань мира. Искажённые морды, вытягивались вперёд, слюнявые пасти щёлкали в шаге от свободы. Дрожащей рукой, Мелисса выводила последний знак, когда из разлома вырвалась гигантская лапа, покрытая бурлящей плотью, будто сотканная из самой тьмы. Когти впились в её плечо, обвили шею, сжимая с удушающей силой.

– Чёрт…– хрипло выдохнула она, захлёбываясь в собственном дыхании. Но она не позволила себе остановиться. Пальцы продолжили выводить последние символы.

Пару секунд.

И мир взорвался ослепительной вспышкой, белым огнём, выжигающим саму тьму. Разлом схлопнулся с глухим хрустом, будто невидимые челюсти сомкнулись в последний раз. Тьма исчезла, словно её и не было. Чудовищная лапа с сухим треском рухнула на снег, изливая густую, маслянистую кровь. Она растекалась по снегу, впитываясь, разъедая его, оставляя после себя лишь дымящееся пятно. Мелисса рухнула на колени, тяжело дыша, прижимая окровавленную ладонь к груди. Холодный пот стекал по вискам, горло саднило от рваных, хриплых вдохов. Сердце колотилось так сильно, что казалось, вырвется наружу. Пальцы сводило судорогой, но она сжала их, заставляя слушаться.

– Успели…– хриплый, почти сорвавшийся выдох сорвался с её губ.

Она медленно подняла голову, затуманенный взгляд нашёл Бернара. Тот стоял над поверженным врагом, вдавливая его лицо в снег. Клинок прижимался к шее чужеземца, оставляя тонкую кровавую полоску.

– Кто вас послал?! – Голос друга звучал угрожающе.

Тишина.

– Говори!

Лезвие впилось глубже, кровь выступила каплями.

Мелисса медленно поднялась, едва ощущая ноги. Шатаясь, она убрала меч в ножны. Дыхание выравнивалось, сердце, ещё недавно бешено колотившееся в груди, замедляло свой ритм. Рядом бесшумно приземлилась Талли. Кончик лука выглядывал из-за её спины, светлые пряди волос слиплись от инея. Её грудь судорожно вздымалась, а пальцы побелели, сжимаясь в кулаки, чтобы унять мелкую дрожь. Девушка быстро спрятала их за спину, чтобы никто не увидел, заставляя себя дышать глубже.

“Всё закончилось. Мы успели.”

Мелисса медленно опустилась на корточки перед чужаком, ощущая, как снег под её сапогами сдавливается с тихим, хрустящим звуком. Она устало провела ладонью по лицу, оставляя на коже липкие полосы запёкшейся крови.

– Откуда вы только беретесь? – её голос звучал хрипло, будто она не спала несколько суток.

Это был вопрос, на который она уже давно не ждала ответа. Она задавала его каждый раз, надеясь, что хоть кто-то однажды сможет на него ответить. Её губы сжались в тонкую линию, когда она изучала его лицо. Простой мужчина лет тридцати, с ссадинами по всему лицу. Она изучала его глаза – тёмные, полные ненависти, в глубине, которых уже тлел страх. Девушка наклонилась ближе, вглядываясь в его черты, будто в потрёпанном лице могла найти разгадку. Понять, почему они снова и снова пытаются прорвать грань, зная, что их ждёт только смерть. Каждый раз одно и то же: один портал, одни фанатики, одни и те же обрывки заклинаний и бессмысленные жертвы. Никаких зацепок, никаких откровений. Она подняла с земли его клинок. Обычный ритуальный кинжал с выщербленным лезвием. Такие они находили уже десятки раз.

– Снова ничего особенного – прошептала, разглядывая его оружие.

За её спиной Бернар переминался с ноги на ногу. Его тяжелые сапоги вдавливали снег, оставляя глубокие следы.

Туда-сюда

Туда-сюда.

Пальцы сами собой постукивали неровный ритм по лезвию меча. Каждое движение его мощных плеч выдавало нетерпение, казалось, он вот-вот сорвется с места. Юноша ненавидел эти бессмысленные допросы.

–И что мне с тобой делать?

Мелисса задумчиво провела пальцем по лезвию кинжала, оставляя на стали тонкую кровавую полоску. Она откинулась назад, снег заскрипел под её весом, а дыхание превратилось в лёгкий пар на морозном воздухе. Взгляд скользнул к распростёртому телу юноши: худому, измождённому, с синяками под глазами, тому самому, что разрушил грань. Девушка нахмурилась. Она никак не могла понять, почему эти люди так безрассудно отдают свои жизни ради чего-то столь очевидно опасного. Почему они добровольно прорывают завесу, за которой прячется не свобода, а смерть. Мир по ту сторону – это не место для людей. Там лишь тьма, шепчущая безумием, и твари, которые разорвут их всех на части, если дать им шанс.

“Снова я рассуждаю о том, на что не получу ответа…”

Она резко встряхнула головой.

– Проверил рот?

Бросила короткий взгляд на друга.

Тот лишь хрипло хмыкнул в ответ. Они оба знали процедуру. Всегда одно и то же: яд в зубах или магическая печать на языке.

Девушка внезапно поднялась, снег осыпался с её коленей.

– Хорошо… – она бросила нечитаемый взгляд на Джафара. – Эй… Говорить не собирае…?

Джафар внезапно расплылся в широкой, вызывающей ухмылке, обнажая желтые сколотые зубы. Его глаза сузились до щелочек, вспыхнув животной злобой, и прежде, чем она успела закончить фразу, он с хриплым смешком плюнул ей прямо в лицо. Теплая, вязкая слюна, смешанная с кровью, медленно потекла по её безупречно белой коже, оставляя отвратительный липкий след. Мелисса замерла. В её глазах вспыхнул холодный, безжалостный огонь. Рука дернулась сама собой, еще до того, как сознание успело среагировать.

Глухой шлепок.

Джафар дернулся, когда её тяжелая ладонь врезалась в его скулу. Удар был настолько сильным, что его голова резко откинулась назад, а на загорелой коже тут же проступил ярко-красный отпечаток пальцев. Он замер, губы нервно подрагивали, а во рту заскрипели осколки зубов. С трудом сплюнув на снег окровавленные белые обломки, он хрипло пробормотал:

–"Тьфу…" – обнажая в кровавой усмешке порванные десны.

Но не прошло и пары секунд, как её кулак снова обрушился на его лицо. Раздался отчетливый хруст. Тело Джафара обмякло, и он безвольно рухнул в снег.

– Походу выбила оставшиеся зубы, – усмехнулся Бернар, лениво вращая в руке массивный меч.

Юноша совсем не скрывал своего веселья. Талли лишь молча закатила глаза, выразительно покачав головой.

– Ничего, в темнице отрастут, – сквозь зубы процедила Мелисса, яростно вытирая тыльной стороной ладони оскверненную щеку. Но мерзкое ощущение липкой слюны все равно не покидало её. – Тащите в город. Может, ещё пригодится.

–Хорошо. – ответили друзья в унисон.

Ловко подхватив бесчувственное тело под руки, они легко взмыли вверх по ледяной стене, оставляя за собой лишь облачко снежной пыли. На мгновение солнечный луч скользнул по их лицам. Случайный наблюдатель мог бы заметить, как их глаза вспыхнули алым, будто отголоски чужеродной силы пробуждалась в них.

Или…

Или это был просто обман света, игра кристаллов льда, преломляющих лучи? Кто мог сказать наверняка?