Читать книгу Резиновая Зина - - Страница 5

Мужчины обсуждали планы на будущее, опустошая золотые кубки с вином, от которого кружилась голова даже от запаха. А я, оглушенная неожиданным открытием, пыталась расставить все по полочкам, мысленно перекладывая факты, как стопки белья в проклятом чулане.

На столе между нами дымилось жаркое из мяса, напоминавшего то ли оленя, то ли грифона – в этом мире все казалось слегка гипертрофированным. Даже свечи в канделябрах извивались, как змеи, отбрасывая тени на гобелен с изображением оргии дриад.

Да, я вышла замуж далеко не девочкой. Муж думал, что он у меня второй, но чтобы пересчитать всех бывших, не хватит пальцев на руках, а возможно, и на ногах, особенно если вспомнить того сербского гитариста в походной палатке. Но Вадиму необязательно об этом знать. Ведь до него я ни разу не испытывала оргазм, так что можно сказать, что он у меня первый. А те, кто был в бурной молодости, это просто опыт, хоть и неудачный, как попытка поджарить яичницу на костре из мокрых веток.

Зато сейчас у меня было в перспективе получить доселе неизвестный опыт. Сложно представить, как эти извращуги собрались делить одну женщину на семерых. А если они любят заниматься сексом одновременно? И куда это все пихать тогда? Скажите мне, пожалуйста! Вспомнилась картина Босха: семь мускулистых торсов, четырнадцать рук, и все тянутся к одному клитору, как паломники к святыне.

Нет, ну с мужем мы экспериментировали, конечно. Во время орального секса он стимулировал влагалище вибратором, а вторым попу, и про клитор не забывал. Однажды даже привязал меня к кровати.

А если представить вместо фалоимитатора настоящий член, да еще и с мужиком в придачу, то выходит три писюна за раз. А остальных куда девать? В уши? Подмышки? Или пустить по кругу, как кальян на вечеринке? Это ж можно помереть от передозировки писюнов!

О чем ты думаешь, Зина? Математика, это, конечно, хорошо, но лучше думать о том, как отсюда выбраться. Ведь если они решат провести вечер в семейном кругу и позовут тебя на огонек, то ты просто умрешь от передозировки писюнов. Тем более, что у всех наверняка размер членов примерно в одном диапазоне, как у этих братьев-близнецов из порно, где сложно отличить Джона от Джека.

Бросив взгляд на каждого мужчину за столом, отметила: не будь я замужем, не отказалась бы замутить с любым. Все клоны Эмиля: брюнеты с волосами, как смоль, серые глаза, будто выточенные из зимнего неба, и плечи, на которых можно было бы разложить шведский стол. Чистые, опрятные, белозубые – мечта, а не мужики! Даже Эдмунд, несмотря на имя, достойное плюшевого мишки, выглядел так, будто сошел с обложки порно журнала.

Вместо полезных мыслей в голову лезли эротические сцены в стиле «МЖМ плюс»: я, как центр галактики, вокруг которой вращаются семь планет с твердыми ядрами.

– Простите, Людвиг, а где ваша жена? – чтобы окончательно не впасть в греховные помыслы, решила присоединиться к разговору.

– О, Мадлен сейчас путешествует с другими мужьями, – он махнул рукой, и рукав его камзола слегка съехал к локтю, обнажив татуировку в виде обвивающего запястье змея. – А мне, к сожалению, пришлось задержаться на работе. Видимо, это провидение судьбы, иначе бы я пропустил момент твоего появления.

Вот бы эту судьбу встретить и спросить, за что мне такое наказание? Представила старуху с ножницами, пьющую текилу из черепа и хихикающую: «Ну ты ж сама просила приключений в Тиндере!» А может, это награда? Например, за верность мужу, а я неблагодарная нос ворочу и не понимаю своего счастья!

– И как часто в вашем мире практикуют создание таких семей? – спросила, ковыряя вилкой мясо, которое было подозрительного цвета.

– Каких таких? – Людвиг приподнял бровь, а его взгляд скользнул по моему декольте, будто ища там спрятанные ответы.

– Ну, одна жена и несколько мужей.

– Что ж, похоже, тебе придется объяснять все с самого начала, – он вздохнул, как учитель, вынужденный повторять таблицу умножения. – В нашем мире рождаются только мальчики. Но есть мир женщин…

– Где рождаются только девочки, – перебила я, вспомнив школьный учебник по биологии с картинками червей-гермафродитов. – Знаю, уже слышала.

– Совершенно верно, – он кивнул. – Мы можем призывать только одну жену для всех сыновей. Ты родишь, и однажды твой сын уйдет в мир женщин. Равноценный обмен, так сказать.

– Тут вы что-то путаете, – фыркнула я, указывая вилкой на Эдгара, который что-то вырезал на столешнице. – В моем мире рождаются и девочки, и мальчики. У мужчин одна жена, в основном, а у женщин – один муж.

Тишина повисла гуще, чем воздух после слов «кто пукнул?». Давид уронил нож, Эрик поперхнулся вином, а Рональд вдруг осенил себя непонятным знамением, или это просто нервный тик?

– Эмиль, что нужно было напутать в обряде, чтобы призвать женщину не из того мира? – Людвиг повернулся к сыну, и его голос зазвучал обвиняюще.

– Я не помню, – Эмиль пожал плечами, его идеальная прическа даже не дрогнула. – Да и какая теперь разница? Зина пришла, привязка была, теперь она наша.

Знать бы тебе, с чем ты «привязывался», милок, – едва сдержала усмешку, вспомнив резиновую Зину.

– Надеюсь, так и есть. Сейчас уже ничего не исправить, – Людвиг постучал пальцами по столу, отбивая ритм. – Думаю, тянуть с привязкой для остальных мужей не стоит.

От услышанного я чуть не подавилась куском мяса.

– Может, лучше с этим подождать? Я ведь никуда не денусь, – откашлялась, чувствуя, как Эдмунд под столом осторожно трогает мою лодыжку.

– О, тебе не о чем переживать, – Людвиг улыбнулся, обнажив ряд белых зубов. – Завтра вечером ты станешь женой для всех. Обряд общего единения самое прекрасное, что может быть. Как вчера помню свой обряд, – он мечтательно закрыл глаза. – Мадлен была прекрасна. Мы любили ее всю ночь, а потом отсыпались почти сутки.

– Вот так, прям все сразу? – мои глаза округлились, будто пытаясь выпрыгнуть из орбит и сбежать раньше меня. Сбылись самые худшие подозрения, эта семейка извращуг обожает устраивать ромашку, причем не метафорическую, а самую что ни на есть анатомическую. – Боюсь спросить, а сколько мужей у вашей жены? – голос сорвался на писк.

– Она у нас одна из самых богатых женщин в мире. Пятнадцать мужей, разве это не счастье? – Людвиг расправил плечи, и золотые нити на его камзоле заиграли в свете люстр.

Счастье? – перевела взгляд на Эмиля, чья рука теперь лежала у меня на бедре. Скорее, марафон на выживание.

Я мысленно прикинула: пятнадцать мужей, семеро сыновей у одного только Людвига… Она вообще ходить может после такого?

– И что, она каждому мужу рожала детей? – спросила, чувствуя, как желудок сжимается в тугой узел. Где-то между …ым и …дцатым сыном ей, наверное, вручали почетную грамоту «За рекордную плодовитость».

– Конечно, – кивнул Людвиг. – Но у меня больше всего сыновей. У остальных от четырех до шести.

Ебическая сила! – мысленно ахнула я, представив Мадлен в роли конвейера по производству наследников. Прям как фабрика «Красный Октябрь», только вместо конфет дети. Теперь желание сбежать стало еще сильнее. Хотелось немедленно сорваться с места и бежать сверкая пятками.

После обеда, который закончился десертом в виде моих нервных вздохов, началась массовая атака красавчиков. Братья выстроились в очередь, словно у кассы с распродажей iPhone. Каждый норовил прикоснуться к «будущей жене» – кто пальцами к локтю, кто губами к запястью. А я? Я стояла, как вкопанная.

Парни подходили по очереди: Эдмунд робко чмокнул в щеку, покраснев, как подросток на первом свидании.

Марк с актерским изяществом поцеловал руку, оставив на коже след от помады (откуда она у него?!).

Эдгар, не мудрствуя лукаво, впился в губы так, будто пытался найти потерянную монету.

Совру, если скажу, что не ловила кайф. Их прикосновения будто включали во мне древний тумблер «наслаждайся, пока не сожрали».

После этого Эмиль, словно ревнивый пастух, увел меня в свою комнату – царство темного дерева и гобеленов с эротическими сюжетами.

– Можешь пока пользоваться моей спальней, – он махнул рукой на кровать с балдахином, где, наверное, рождались все его греховные фантазии. – А к вечеру прислуга подготовит тебе личные покои.

– Как? Разве я буду жить не здесь? – голос задрожал. Чулан! Надо быть рядом с чуланом! – Может, я останусь здесь, а ты возьмешь себе мои покои? – сделала глаза, как у кота из «Шрека», и сложила ладони под подбородком.

– Конечно, – Эмиль благосклонно улыбнулся.

Во мне заискрила корысть. Как же сладко быть принцессой в мире, где мужчины готовы отдать последнюю рубашку… Или последние штаны. Подумаешь, плата – групповой секс с оркестром из семи «инструментов». А вдруг я – природный дирижер? – Тьфу, Зина! – мысленно плюнула на себя. – Ты же замужем! Вадим вряд ли оценит твои дирижерские таланты.

– Чуть позже пришлю портного, – Эмиль кивнул на гардероб, из которого торчал хвост шелкового халата. – Он снимет мерки для твоей новой одежды.

Когда дверь закрылась, я рванула к чулану. Внутри все было по прежнему. «Работай, проклятый!» – стучала я кулаком по стене, пока не заныла рука. Ничего не изменилось. Тишина.

– Ну вот! Теперь у меня ни единого шанса отвертеться от групповухи! И даже чулан меня предал.

Села на кровать, уставившись на один из гобеленов, где наяда соблазняла сатира. «Эх, Зина, – вздохнула наяда шелковыми устами. – Ты хоть знаешь, куда вставлять седьмой жезл любви?»

– Заткнись, – буркнула я гобелену и полезла в сумку за шоколадкой, которая была припасена на всякий случай. – Сейчас не до твоих шуточек.