Читать книгу Резиновая Зина - - Страница 7

Спалось мне просто замечательно. Так сладко я, наверно, не спала даже в детстве. И снились хорошие сны, правда, не помню какие, но ощущения остались приятные.

Не открывая глаз, потянулась в постели и замерла.

Дома тихо. Дети тоже, наверно, еще спят. А Вадим на работе. Гад ушел и не поцеловал, прибью.

Подумав об этом, почувствовала неладное. Что-то не вязалось в голове.

Если дети еще спят, значит, выходной и в школу они не пошли, тогда почему Вадим на работе? А если дети в школе, тогда почему я все еще валяюсь в постели?

Проспала?!

Резко подскочив с кровати, я инстинктивно потянулась к телефону, чтобы отключить надоедливый будильник, но пальцы схватили воздух. Вместо привычного треска маршрутки за окном – тишина, нарушаемая лишь шепотом шелковых занавесок.

“Какого хрена?!” – вырвалось хрипло, когда сознание наконец догнало реальность. Глаза метались по гигантской спальне, цепляясь за золоченые канделябры в форме сплетенных тел, за гобелены с нимфами, чьи позы заставили бы покраснеть саму Венеру.

Воспоминания врезались в сознание осколками: горячие губы Эмиля, семь пар голодных глаз за столом, клешни портного… Желудок сжался, будто пытаясь вытолкнуть вчерашний ужин.

Сделав шаг, споткнулась о край кровати с балдахином, где провела ночь. Рукой схватилась за холодную резьбу деревянной колонны, пытаясь удержать равновесие и рассудок одновременно.

“Дыши, Зина, дыши!” – приказала себе, чувствуя, как паника вот вот готова накрыть с головой.

Сумка. Нужно найти сумку. Мысль пронзила сознание, как игла. Обернулась к чулану, чья дверца теперь казалась насмешливо приоткрытой. Ноги сами понеслись туда, подгибаясь в коленях от слабости. Рука дрожала, когда отодвигала чужую одежду в поисках заветной вещи.

“Где же ты, чертова…” – шептала, шаря руками в полумраке, когда за спиной раздался шелест шелка.

Эмиль вошел сияя как начищенное серебро. Его черная пижама струилась по телу, расстегнутый ворот обнажал грудную клетку, где тень между мышцами манила, как пропасть. Штаны сидели так низко, что линия таза дразнила изгибом, словно приглашая провести по ней языком. В руках он нес поднос, где дымился кофе, а круассаны лежали в непристойно соблазнительных позах.

– Зина, ты проснулась? – заботливый голос лился медом из его уст.

– Нет, блядь, сплю стоя! – выпалила я, прислонившись к косяку. Ладонь скользнула по резной древесине, оставляя влажный след. “Хоть бы не заметил, как дрожу…”

Он поставил поднос с легким звоном фарфора, и через мгновение его руки обхватили мою талию. Каждым пальцем он словно нажимал на невидимые клавиши моего тела, заставляя звучать потаенные струны.

– Королевам положен завтрак в постель, – прошептал в самое ухо, и губы коснулись мочки, оставив жгучий след. Его дыхание пахло мятой и чем-то дурманящим.

Когда он усадил меня на кровать, поднос на коленях вдруг показался алтарем, а еда жертвоприношением. Тарталетки с лососем блестели масляными бликами, как кожа после массажа, ягоды в овсянке напоминали капли крови на снегу. Ароматный кофе дымился, соблазняя не хуже самого Эмиля.

– Спасибо, – поблагодарила я, оценив его заботу.

Если хорошо подумать, он ведь ни в чем не виноват и не намерен причинить мне зло. Секс ведь не считается злом? Он же не поматросит и бросит с кучей детей. Наоборот, хочет жениться и заботиться, как о принцессе. Даже лучше, как о королеве!

Видимо, моя психика решила найти способ защититься, чтобы не сойти с ума раньше, чем я смогу вернуться домой. Мне вдруг как-то разом стало спокойно.

Ладно, попробую договориться с этой бандой, а если нет, представлю, что это сон, очень долгий сон.

Я молча ела, а Эмиль не сводил с меня влюбленных глаз.

– Может, ты не будешь так пялиться? Не люблю, когда мне в рот заглядывают, – зачерпнув ложкой остатки каши, попросила я. – Если не прекратишь, у меня будет несварение.

– В нашем мире отличные лекари, тебе не о чем переживать, – улыбнулся Эмиль и протянул к моим губам руку, стер следы каши пальцем и облизнул его, в очередной раз заставив меня смущаться.

– Слушай, у меня к тебе серьезный разговор, – голос звучал хрипло, как после многочасового крика.

– Внимательно слушаю тебя, любимая, – он лег на живот, подперев подбородок руками, а последнее слово прозвучало как ласка, от которой по спине пробежали мурашки.

Когда его ладонь легла на бедро, ткань ночнушки внезапно загорелась. Каждое движение пальцев рисовало иероглифы на коже сквозь тонкую материю.

– Ну, во-первых, где моя сумка? – задавая этот вопрос, боялась, что он уже заглянул внутрь и обнаружил там интересный сюрприз с женскими половыми признаками.

– У тебя под подушкой. Я заметил, как ты ей дорожишь, и решил, что тебе спокойней, когда она рядом, – Эмиль убрал поднос с опустевшими тарелками и подсел ко мне ближе, положив ладонь мне на бедро.

– Хороший мальчик, – похвалила я, стараясь игнорировать горячее прикосновение. – Если заметишь, что я где-то забыла сумку, всегда клади ее поближе ко мне. Только внутрь заглядывать не смей. Понял?

– Я бы и не подумал без твоего разрешения что-то трогать, – он возмущенно округлил глаза.

Ага, как же, не подумал бы он! Меня-то трогает без разрешения, или это другое?

– Ладно, с сумкой разобрались, – с облегчением подумала, что за нее можно теперь не переживать, наверно. – Давай поговорим о вашем, как его… Ритуале…

– О ночи единения? – подсказал он, продолжая наглаживать мое бедро. Игнорировать такие ласки становилось все сложней. Организм был категорически против моего сопротивления и адекватно реагировал на приятные ощущения, как и положено.

Почувствовав пульсацию между ног, я убрала руку Эмиля и укрылась одеялом.

– Так о чем ты хотела спросить? – надо отдать ему должное, трогать меня он больше не стал.

– Понимаешь, я не могу заниматься с вами этим, причем со всеми сразу! – набравшись смелости, призналась я.

– Почему же? – в глазах Эмиля не было абсолютно никакого понимания. Да вообще, о чем можно разговаривать с девственником, до него все равно не дойдет смысл моих слов.

– Как же тебе объяснить… В том мире, откуда я пришла, у меня есть муж, а женщина, которая изменяет мужу, еще и с семерыми, считается падшей. Понимаешь? – пыталась подобрать самые простые слова.

– Но ты же теперь в этом мире и наша жена. Тебе нечего стыдиться, никакая ты не падшая, – кажется, он понял, о чем я, но ни в какую не хотел войти в мое положение.

Нет, войти он, конечно, хотел, но только не в то положение, на которое я рассчитывала.

– Не знаю, как еще до тебя донести мысль, что не буду заниматься с вами сексом, – сдалась я и сказала, как есть.

– Давай так, мы просто посидим в семейном кругу, пообщаемся, проведем интересно время, и если тебе что-то не понравится, просто уйдешь к себе в покои, и никто не посмеет тебя удержать, – вкрадчивым голосом убеждал Эмиль, и у него это неплохо получалось.

– Могу уйти в любой момент?

– Конечно, ты ведь женщина, тебе все можно, – прошептал он и, наклонившись, поцеловал меня в губы, да так страстно, что я не смогла сопротивляться или просто не хотела, но разве ж я признаюсь в этом. Да никогда!

Его поцелуй ворвался, как шторм, сметая последние баррикады разума. Губы были сладкими от меда, горькими от кофе и бесконечно мастерскими. Руки сами собой вцепились в его волосы, спутанные и пахнущие мужским шампунем. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: “Вадим… муж… измена…” – но она утонула в волне тепла, накрывшей с головой. Его язык провел по моим зубам, как разведчик, изучающий территорию, а пальцы впились в бедра, прижимая к постели.

Когда мы наконец разъединились, губы горели, будто обожженные.

– Ты ведь останешься? – прошептал он, и в его глазах отразилось сразу семь оттенков желания. Я молчала, чувствуя, как предательское “да” пульсирует в висках, а между ног влажно стучит в такт сердцу.