Читать книгу «Три кашалота». Участь смертного. Книга 6 - - Страница 1

I

Необычное преступление, названное в сводке полковника Халтурина «убийством в квадрате», состояло в следующем. На тайное совещание предводителей дворянских клубов собрались десять человек «хранителей бессмертия родовых фамилий», – о чем свидетельствовало ровно десять столовых приборов с блюдами, в которые подсыпали психотропные вещества, а затем все десятеро были зверски убиты. Следом, в день похорон, по убиенным состоялись поминки, и всех, кроме одного участника траурного мероприятия, постигла та же страшная участь. Причем, смерть, в обоих случаях, наступала после удара различными средневековыми видами оружия – стрелой, булавой, алебардой, мечом, татарской саблей, кинжалом, кортиком, пулей от мушкета и пикой-протазаном.

Поводом для повсеместной активности многообразных дворянских клубов послужили объявленные в Москве, Санкт-Петербурге и некоторых других городах России Дни толерантности. Делить между собой что-либо всем погибшим предводителям дворянства было нечего, потому что все они состояли в разных идеологических партиях: кто за Рюриковичей, кто за Романовых и даже Нарышкиных, кто за Ивана Грозного и его верного соратника Бекбулатовича, кто за партию «птенцов Петровых», за последнего императора Николая и даже за экзотических вождей Монтесумы и прочих, представлявших разные народы. Предводители дворянских клубов называли себя потомками царей и их ближайших сподвижников, в том числе, незаконнорожденными, но, все же, хранящими кровь великих. Были и такие, кто претендовал на руководящую роль незаслуженно отодвинутого на задворки истории или же рано убиенного и от того не успевшего проявить величие предка.

Версия, что за убийством стояла чья-то месть из окопавшихся в среде новоявленного дворянства отметалась как несостоятельная.

После второй трагедии, убийства «в квадрате», родственники и друзья отказались от церемонии поминок в общей компании, чтобы не стряслось преступления «в кубе», поскольку орудием убийства мог быть конченный маньяк.

Выживший же – молодой человек из древней графской среды – ничего не помнил, кроме того, как во время мирных бесед о погибших его шею пронзила стрела, к счастью, удачно, не задев сонной артерии, позвоночника и органов дыхания. Когда послышались крики, он, успев нащупать оперенье стрелы, упал лицом в тарелку с салатом. Однако он припомнил, что поминки предложила устроить у себя дома молодая женщина, мечтавшая стать дворянкой и заслужить титул верным служением дворянским клубам.

– Она… Я бы сказал, что она была восточной наружности. Симпатичная и приветливая. Описать ее внешность?.. Ну, стройная, с меня ростом или чуть пониже, с очень черными блестящими, как серпантин, вьющимися распущенными волосами. Что еще?.. С белым лицом… Да, и смуглыми руками со слегка красноватыми пальцами, как у работниц химических цехов и лабораторий, часто смывающих специальными растворами следы разных реактивов. У моей сестры такие же, она эксперт…

– Прямо, Золушка!

– Не сказал бы… Впрочем, неважно. Глаза ее слегка зеленоватые и мутные, как у нефрита, светящиеся, когда в них попадает прямой свет, я это заметил… Нос, брови, губы?.. Ну, да… Да, как у нас с вами, губы ненакрашенные, слегка бледные, я даже подумал сначала, что это такая помада, знаете, когда человек пытается скрыть выступившую простуду… Я сказал бы, что совсем не худощавая, хотя с длинной шеей… Фигура, походка?.. Шикарная, честно!.. Ну, как у Лолиты Милявской, вы сами знаете… И одевается, как артистка, когда во второй раз увидел ее, так уже не узнал. Да, вы правы, тут что-то есть и от Золушки, мечтающей о дворянском бале, но как пришла и села за стол – уже и царица; была в платье Елизаветы Петровны, взятой у знакомой в театре. Кто-то здесь и пообещал ей титул баронессы… Что? В каком именно клубе?.. Не могу сказать с точностью…

– Расскажите что-нибудь о ее спутнике.

– Да, конечно… Это весьма смутный тип. Смотрел на всех, как на овечек, оскаливался и щелкал зубами. Кто-то сказал, что он потомок Дракулы. Я думал, он играет роль, может быть, тоже взят ею из театра на прокат в качестве сопровождающего. Одет был так, что все время хотелось надеть ему по самые плечи цилиндр, который он где-то оставил. В темно-бардовом костюме в мелкую белую полоску… Нет, если бы не ухмылялся, то ничего… даже был бы красивый, если бы ухаживал за зубами и стриг ногти, поскольку были забиты грязью. А руки глинистые… Я часто видел такой оттенок на руках у одного из моих партнеров по бизнесу, он параллельно занимался подготовкой нулевых циклов под фундаменты, там же сейчас стройка века. Проговорился, что ненароком увлекся старательством, и что, дескать, если выгорит, предложит мне совместную разработку. Я-то ведь по образованию химик, как и моя сестра, правда, она переквалифицировалась в анатомоэксперта; представляете – золотые копи в самой Москве! Да еще в остатках волчьих оврагов, ну, на Ходынском поле!.. Я уж было назначил ему встречу… прямо там, на поминках. Думал, думал, как скоротечна жизнь, думаю, а – рискну! Беру телефон, звоню, что, мол согласен. Помню, он спросил про способ извлечения золота из амальгамы, ну, обогащенной руды, из которой остается выжать готовый металл. Я ему – да какая тебе ртуть! Давно уже ее заменили цианиды, а теперь и вовсе новая химия!.. И тут меня пронзило этой проклятой стрелой. Хорошо еще хоть не добили… Других-то, как мне сказали, добивали наверняка, с контрольными порезами…

Да, даже с контрольным выстрелом в голову из пистолета того, кто был поражен вначале пулей из петровской фузеи. Это оружие единственное бросили на месте преступления. Наверняка, из фарса, как бросают пистолет на месте убийства после контрольного выстрела в голову современные киллеры. Не пожалели дорогой вещи, искусно сработанной, с полудрагоценными каменьями. С ней Петр Великий изображен на одной из картин. На мушкете просчитали вензель из букв «Ив» и «Пр».

Система «Сапфир» тут же назвала имя Ивана Протасова, первого золотопромышленника России, тоже птенца Петрова. «Кстати, – побежала перед глазами его строка, – одно из дворянских обществ на Южном Урале в городе Златоусте включает в себя его имя в названии «Общество Протасова-Аносова-Сюткина».

Далее система сообщила, что именно Аносов в свое время поспешил на место находки из ныне самого крупного сохраненного самородка «Золотой треугольник» с Миасских приисков. Глыба золота в два пуда весом ждала своего открывателя, юного старателя Сюткина, в одном из старых русел реки. Сезон закончился, работники изнывали под проливными дождями, но напоследок, едва убрав какую-то времянку, тот решил поискать и под ней, и вот – сенсация на заре всего будущего золотого века!

Так отчего бы не быть золоту и в Москве, если вплоть до начала двадцатого века в ней копали колодцы и далеко не всегда там, где имелась вода?..