Читать книгу «Три кашалота». Участь смертного. Книга 6 - - Страница 2

II

Учитывая огромный ажиотаж, который возник в связи с Днями толерантности в среде, так называемых, дворянских организаций, отделам ведомства «Три кашалота» генерала Бреева было вменено в обязанность взять под особый контроль до десятка подобных клубов, где, безусловно, интересы многих членов так или иначе вращались вокруг каких-либо сокровищ, фамильных кладов и даже залежей драгоценных металлов. Отделу «Сармат», возглавляемому капитаном Крыншиным, было поручено продолжить изучение имеющегося рукописного жизнеописания Ивана Протасова и в нагрузку… клуб «Наследников вождя Монтесумы». Тем более, что в Москву ожидалось прибытие делегации из Мексики и других стран Центральной Америки. Должны были также приехать французы, англичане, исландцы и голландцы, итальянцы, греки и турки – потомки тех, кто когда-либо служил русской императорской семье. Разумеется, Москва и Санкт-Петербург были богаты на наследников и тех, кто восставал против царской власти, «пугачевцев», «крайне левых революционеров», «троцкистов» и прочих, и поныне призывающих бросить русский народ в топку мировой революции. Всем в Дни толерантности была предоставлена возможность провести свою акцию. Единственным условием было – установить бюст или памятник своему любимому царю, вождю, предводителю. Не позволялось это лишь в отношении тех личностей, кто выступал против интересов России. Однако это решение власти не всем показалось любезностью, кто-то посчитал его провокацией, ибо вопрос о том, что в истории считать к пользе России, а что к ее вреду и являлся самым главным камнем как истины, так и ее преткновения.

Кто-то стоял за княгиню Ольгу, умертвившую собранных на пир гостей под предлогом подписания мирного соглашения и, тем самым, укрепившую Русь и открывшую ей путь к православию. Кто-то считал ее кровавой злодейкой, не сдержавшей данного слова и совершившей убийство сначала одних, а на их поминках – еще и многих их поминавших. На что дворяне «рюриковичи» клуба «Праведность княгини Ольги» возражали: князь Игорь был сам виноват, не довольствуясь полученной данью от древлян, сказал дружине: «Идите с данью домой. А я возвращусь и похожу еще». И отпустил большую дружину домой. А сам с малой дружиной вернулся, желая большего богатства. В ответ древляне с князем Малом порешили: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо… если не убьем его, то всех нас погубит, и, выйдя из города Искоростеня, убили его». Так излагались те события в «Повести временных лет» Нестора-летописца. Другие сохранившиеся данные свидетельствовали о свирепой расправе над князем Игорем: «захватили в плен, привязали к верхушкам деревьев, разорвав надвое». После древляне приплыли на лодке по Днепру в Киев – двадцать «лучших мужей» посватать княгиню Ольгу их князю Малу в жены. Велев оказать честь послам и торжественно донести их на лодках до ее дворца, княгиня бросила их в вырытую яму под крики ужаса и мольбы о пощаде. Затем спросила их, глядя в яму: «Хороша ли вам честь?» И услышала: «Горше нам Игоревой смерти», а потом закопала их заживо. Якобы удовлетворившись местью, Ольга согласилась на замужество и попросила прислать знатных людей княжеского рода, купцов и бояр, а затем сотворила «молвь» – истопила гостевую баню, с условием «измывшеся» идти к ней затем на смотрины. Но заперев в «истобъке», подожгла ее и сожгла избранников заживо. Затем направилась с дружиной к древлянам с песнями и музыкой, сказав: знатные люди ваши идут следом, а мы устроим состязания в игрищах – кто из вас еще чудо-богатыри, дворянкам моим в женихи годные. А после напоила их всех, восхваляя, а как бросили все оружие, сраженные ее красой и добротой, приказала убить и их тоже. Через год, когда не смогла взять все древлянское царство, вдруг попросила не дани, а в знак примирения «от каждого двора по три голубя и по трое воробьев… ибо утомились вы в осаде, потому дайте мне лишь сие малое». А затем, как стемнело, привязала к каждой птице трут, подожгла его и пустила на волю. Когда во время пожара в своих домах древляне покидали город, княгиня ловила их в поле и в лесу и убивала, и отдавала в рабство. А кто остался жив, на тех наложила дань, – как писал летописец, – «дабы перекрыли дань золотом за годовую задолженность, о которой никем из древлян, «помимо того, где мед и меха», княгине Ольге сообщено не было». Эту информацию железный мозг «Сапфира» выделил особо. Теперь становились более понятными ее мотивы так яростно пытать взбунтовавшихся подданных. Драгоценности, собранные дружиной ее мужа князя Игоря словно растаяли в воздухе. «То есть, – радостно потер руки Крыншин, – мы имеем то, что несколько возов с золотом и серебром до сих пор лежат где-то в тайнике!.. Как сказано: «было все перерыто окрест и в полях, и в лесах, и в домах, и в беличьих дуплах», но ничего не нашли, «рази кости еще перестлать да тем не надоумилась», а велев все погосты крестить и церкви ставить и бить в колокола, «дабы строитца миру Святыя Троицы и бысть пастве руска пред ни стояв в колени молится».

Крыншин не стал просить систему «Кит-акробат», старавшуюся в меру сил, подвести весь ворох разномастных письмен к одному знаменателю. И, тем более, систему видеореконструкции исторических событий «Скиф», чтобы подала данную кровавую историю с четверичным убийством в виде занимательного яркого триллера. Отчего-то стало ужасно неуютно и стыдно, и Крыншин был вынужден признаться себе, что его всегда воротило от всего, связанного с убийствами. И в ведомство Бреева он пришел аналитиком. Но так как поиски золотых кладов практически всегда были связаны с преступлениями, не всегда получалось избежать и оперативно-розыскной работы.

Он вздохнул. Сейчас ему было проще доверится тем исследователям старины глубокой, кто считал, что четыре мести являлись вставкой поздних летописцев или что данный сюжет скопирован из скандинавского эпоса. Но работа была работой. Требовалось фиксировать все, что давало след к золоту. И «Сапфир», хорошо это помня, шел дальше по следу, выдавая новые записи какого-то малограмотного инока неизвестной церкви, бывшего свидетелем бойни древлян в одном из глубоких оврагов: «И добиваши врага пики внутрьюуду где аки руки в глине злата песку на крови полны и засыпашу волчий ров врагу не ведашу». Пока Крыншин раздумывал, «Сапфир» дополнил эти данные новой справкой: «До сих пор некоторые ученые склоняются к мнению, что золотой обоз князя Игоря был все-таки найден, поскольку выражение «злата песку крови полны» подразумевает, что драгоценности были высыпаны в овраг, засыпаны землей, а дружина Ольги нашла и в борьбе за богатство перебила остаток охранявшей его дружины древлян. И именно от этого все золото потом собирали в земле, обильно политой кровью и руками в той же крови. Кто-то из ученых считал, что эти строки указывают на то, что Ольга не рыла глубокую яму, а попросту сбросила послов сверху обрыва в волчий ров, что было проще простого, а руки в крови в глинистом песке – это руки несчастных раненых в золотых кольцах. Тех, кто еще цеплялся за тела друзей, чтобы выкарабкаться наружу из братской могилы. Но уже в тщетной надежде спастись, ибо сверху кидали землю им на головы одновременно многие лопаты отомстивших дружинников Игоря.