Читать книгу Солнечный свет - Группа авторов - Страница 2

Разве возможно вдыхать воздух без страха, что этот вдох будет последним. Разве могу я смотреть в твои глаза без паники, что никогда больше их не увижу. Каждый раз, когда ты уходишь, я готова упасть на пол, прижатая ужасом, раздавленная тревогой. И никак мне не справиться самой, но и признаться не могу. Тебе не стоит знать – это бремя принадлежит лишь мне, ведь порождено оно душой моей, самыми темными ее уголками. Ты должен спать спокойно, пока я мечусь в постели, мечусь в кошмарах, съедаю себя изнутри. Ты будешь счастлив. Я возьму все на себя.

Никаких снов. По крайней мере, ни одного мне не удалось запомнить, чему я несказанно рада. Таблетки сработали выборочно – лишили кошмаров, но не чувства усталости. Ладно, не все сразу. Раннее утро, солнце только-только взошло и еще не успело прогнать туман, который, словно одеяло, укутал спящий сад. Вряд ли кто-то еще проснулся в семь утра по собственной воле, поэтому такой идеальный момент для одинокой прогулки упустить было бы страшной глупостью.

Быстро надев штаны и свитер потеплее, я вышла на улицу. Ветра не было, но прохладный воздух дотронулся до кожи, и по спине побежали мурашки. Пахло травой, свежестью и нераспустившимися цветами. Утром всегда спокойнее, только начинающийся день дарит чувство надежды и веры, что сегодня обязательно произойдет что-то прекрасное и удивительное, но ничего плохого. Вечером, с другой стороны, надежда умирает и кажется, был прожит еще один день, который никак не отличался от предыдущего. Однако снова наступит утро, а значит, вернется и надежда – бесконечный круг веры.

В глубине сада ждала мокрая от росы скамейка, таких здесь много, но найти их нелегко, эта, например, спряталась в кустах распустившейся сирени. Смахнув капли, я присела и глубоко вдохнула чистый воздух, как будто первая прошлась по только что выпавшему снегу. В такие моменты уединения я чувствовала редкий покой. Вдруг до ноги что-то дотронулось. Я вздрогнула и опустила глаза – всего лишь какая-то бумажка, похоже, визитка. Пальцы потянулись к ней сами собой, и только подушечки коснулись картона, как в глазах резко потемнело, в ушах начало гудеть, и больше не было ни прохлады, ни запаха, ни росы, только мелькающие картинки.

Перед глазами появилась Нина. Она стояла на чердаке, перед ней зеркало в серебряной оправе, вокруг разбросаны книги, белые пальцы крепко держали в руках кинжал. По щекам текли слезы, но взгляд – не помутненный горем, а ясный и жесткий. Нина начала что-то шептать, губы еле двигались, и разобрать, что она произносила, было невозможно, но я догадалась. Она читала заклинание. Окно закрыто, однако волосы путались от ветра, лезли в лицо и рот. Нина провела лезвием по ладони, а затем, приложив ее к зеркалу, нарисовала кровью знак, похожий на бесконечность.

Картинка перестала быть такой яркой, черты становились смазанными, гул в ушах стих, и через пару секунд я опять оказалась в саду. Видение. Их уже давно не было, мне казалось, все силы сосредоточились на снах. Взяв визитку в руки, я прочла – «Ф. Л. Л.» и номер телефона. Чуть ниже от руки было подписано: «Звони только в крайнем случае». Визитка Филиппа.

И чему тут удивляться? Разве он не признался, что приехал не просто так? Разве я не знала, что у Нины есть план, который разрушит нас всех? Видения отражали сны. Сны отражали видения. Все взаимосвязано, и я это чувствовала еще до того, как пришлось делить кров с незнакомцами. Как бы хотелось ни о чем не догадываться и жить спокойно. Обряд с зеркалом и ритуальным кинжалом даст ответ на любой вопрос. Что же ты хотела узнать, Нина? Мой черед спрашивать.

Третий этаж еще не прогрелся лучами солнца.

Прохлада отрезвляла и не давала повернуть назад. Длинный коридор, точно такой же, как и этажом ниже, кроме двери в конце. Вот он, чердак, который мы заперли на два замка и тщетно надеялись, что никто не будет настолько любопытен и нагл, чтобы попытаться пробраться внутрь. А если проберется, что тогда? Что с ним делать, как объяснить?

Кулак пару раз слабо ударил о первую дверь справа – спальня Нины и Тимофея. Не хотелось, чтобы открывали, не хотелось знать ответы, ведь тогда я бы стала соучастницей, а не свидетелем. Разрушение иллюзий собственной рукой – что может быть хуже? Лишь мгновение в одиночестве – отвратительное ожидание неминуемого.

Заспанная и растрепанная, такой я видела ее редко, Нина открыла тяжелую деревянную дверь.

– Что-то случилось?

– Зачем ты себе руки резала? Зачем проводила обряд? – Она нахмурилась, но, казалось, не удивилась.

– У меня было видение, когда я дотронулась до визитки Филиппа.

– Давай поговорим на чердаке. Подожди.

Нина на минуту исчезла, а когда вернулась, в руках у нее была огромная связка старых ключей, будто от всех сказочных дверей сразу. Однако для того, чтобы отпереть замок, нужно было всего два из них, остальные она повесила на случай, если связка попадет в руки чужаку. Первый замок, и мы оказались в узком темном проходе с лестницей, идущей наверх. Кругом висела паутина и ползали огромные белые пауки. Убивать нельзя – плохая примета. Тем более, здесь хозяевами были именно они. Пара ступеней, второй замок.

Чердак напоминал танцевальную комнату, тут бы установить балетные станки, прибраться, и готово место для съемки фильма о несчастных танцорах. Низкий потолок и большое открытое пространство. Разве не так выглядели все студии, куда отдают детей в надежде обнаружить у них талант? Но у нас все пространство было занято на первый взгляд каким-то хламом. Вдоль стен тянулись шкафы, заполненные банками и склянками, разными травами, засушенными цветами, книгами, блокнотами и пожелтевшими листочками. Казалось, никто не притрагивался к этому годами. Да и зачем? Все какое-то странное, старое, пугающее, давно забытое. Но если приглядеться, можно заметить, что пыли на полках не было, а банки, хоть и мутные, закрыты новыми пластмассовыми крышками, которые продаются в единственном на многие километры деревенском магазине.

Два окна напротив друг друга давали мало света, поэтому Нина привезла из города кучу торшеров и настольных ламп – чердачные глазки. Книги, не уместившиеся на полки, неравномерными стопками лежали на полу. В центре – круглый стол, на котором разбросаны записи, сделанные моим нервозным, скачущим почерком. Несмотря на то что обучение и приобщение к многочисленным аспектам ремесла по большей части проходило именно здесь, самые важные фолианты и гримуары, хранившие в себе не только разрушительные заклинания, но и важнейшие тайны, Нина держала в сейфе в спальне. Все, кроме одного. Одна из подобных книг, для которых я еще не доросла, по словам Нины, была найдена мной абсолютно случайно через две недели после приезда.

Первые ночи я спала далеко не спокойно. Каждый шорох, дуновение ветра, крик птицы вызывали безмерный страх. Секунда – и дверь спальни откроется. Однажды Нина отправилась в город на несколько дней по делам. В Доме были только Тимофей и Маргарита, но они никогда не поднимались на чердак, и он оказался в моем полном распоряжении. Обычно мы проводили время с наставницей, она объясняла, как работает новый мир хранительницы. Духов нужно оберегать и уважать, а обычным людям, живущим на границе, помогать. Тогда все будет в равновесии, а статус хранительницы даст невероятные возможности. Например, жить в огромном особняке, не заботиться о деньгах, но главное, открывался доступ к великим знаниям, которые мы немного неуважительно складывали на полу. В книгах можно узнать, как сварить отвары от болезней, как написать заклинание, чтобы открылась любая дверь, как стереть воспоминания.

Обучение началось постепенно. Чтобы варить лечебные отвары, нужна крапива, но собирать ее необходимо днем. Если собрать крапиву ночью, то получится что-то вроде приворотного зелья. К крапиве нужно обязательно добавить шиповник и один из цветков сада. Если простуда – фиалка. Травма или ушиб – акация. Заговор брать из зеленого фолианта на тридцать третьей странице.