Читать книгу КоммунАллочка - Группа авторов - Страница 7

Настроение после субботы неоднозначное. Ворочалась в кровати до трех часов ночи. Думала о Юре. Не понимала, как к нему относиться. Сомневалась, что у нас получится дружить. Из общего у нас только симпатия к Гэтсби. А на этом далеко не уедешь. Но при этом почему-то не казалось, что общение сойдёт на нет само по себе.

В моменты неловкого молчания мы по очереди вбрасывали вопросы или темы, будто пытаясь продраться через неудобные ощущения. Он ушёл только в одиннадцатом часу, когда Гэтсби попросился гулять. Всё это время мы просидели на жестких шатающихся табуретках. Я даже не предложила пересесть на диван, хотя тот явно намного удобнее. По крайней мере, мягче.

Юра не жаловался. Шутить у него получалось не очень хорошо, поэтому отдуваться пришлось мне. Оказалось, всего лишь нужно было не использовать шутки про менеджмент. Юра воспринимал их слишком серьёзно, будто угрозу. Он мало походил на весельчака. Больше на типичного загадочного парня из подростковых сериалов. Причём, и поведением, и внешним видом.

Мы болтали весь вечер, но практически не узнали друг друга. Как такое возможно? Понятия не имела. Мы перескакивали с тему на тему, глубоко ни во что не погружаясь. Кроме менеджмента.

Юра сказал, у него скоро двухнедельный отпуск. Решил никуда не ехать, потому что ничего не хочет. Ничего не радует. Ничего неинтересно. Пресно. Скучно. Я же его не понимала. Как и он меня. При этом он звал погулять с Гэтсби, когда тот попросился на улицу, а я отказалась, хотя хотела пойти.

Света мучила меня ещё час. Мы перешёптывались у неё на кухне: она забрасывала меня вопросами, а я от них отбивалась. Её интересовали драмы, потому что свои она заводить в ближайшие годы не собиралась. Я тоже. У меня были другие приоритеты.

Мама ещё в двенадцать лет провела со мной серьёзный взрослый разговор. Она объяснила, что против мальчиков в таком юном возрасте. Что ко всему нужно подходить осознанно. Что партнёра важно выбирать с умом, которого ещё много лет у меня не будет.

Видя, как сильно её это тревожит, я избегала мальчиков. А если и нет, то поддерживала исключительно дружеское общение. Прошли годы, даже мама уже давно уехала, а я переступить через заложенные установки так и не смогла. Или не хотела. По крайней мере, после того самого разговора у меня ни разу не возникало желания с кем-то сблизиться в романтическом плане.

Никаких мурашек от чьего-то смеха, бабочек в животе, невозможности отвести взгляда, желания проводить больше времени вместе – я не чувствовала всего того, о чём писали в книгах или показывали в сериалах до прошлого вечера. Но всё равно сближаться с кем-то после предательства единственного важного человека попросту страшно.

В раздумьях доехала до Стёпы. Он открыл дверь в красных клетчатых штанах и белой футболке. Я хохотнула, оценив наряд.

– Разве уже декабрь?

Он закатил глаза и впустил меня в дом. В нос сразу ударил неповторимый запах свежеиспечённого яблочного пирога. Рот наполнился слюной, а живот заурчал в предвкушении. Выпечка Елены Дмитриевны всегда была на высоте.

– Мыть руки и за стол! – крикнула она из кухни.

Толкаясь, мы со Стёпой пошли в ванную, где продолжили бодаться, пытаясь помыть руки на скорость. Иногда казалось, мы как брат с сестрой. Я всегда хотела, чтобы у меня был кто-то ещё, кроме мамы. Хотя, по сути, теперь у меня и её не было. А возможно и до этого тоже, об этом мне уже никогда не узнать.

Мы жили бедно, но неплохо. В плане, она плотно занималась воспитанием, никогда не пропускала родительских собраний, регулярно водила ко всем врачам. Мама готовила, убирала, покупала мне одежду и обувь. Я всё думала, у неё маленькая зарплата, поэтому нам иногда приходилось туго. А она в это время откладывала деньги на свою большую мечту. Мама хотела жить в столице, работать в какой-нибудь крутой современной фирме и собирать восхищённые взгляды. Ей было всего тридцать семь, когда мы виделись в последний раз.

Уже потом я узнала, что она занимала хорошую должность, но экономила каждую копейку, даже на себе. У неё никогда не было по-настоящему приличной одежды или украшений. Зато мама точно оплачивала себе курсы по повышению квалификации: я не раз видела её за учебниками на кухне.

Она и просидела там восемнадцать лет, игнорируя неудобную табуретку под собой. Постоянно что-то читала, считала и смотрела в окно. Казалось, она намеренно заперла себя в клетке. Оказалось, что не казалось.

Про папу мама никогда не говорила. Я понятия не имела, кто он и где находится. Может, давно умер. К тому же не знала, говорила ли ему мама обо мне. Зная её, скорее всего, нет. По крайней мере, я надеялась, что он просто не знал, а не забил на меня ещё до рождения.

Я вздрогнула от резкого звука. Стёпа стукнул по краю пустой кружки ложкой. Тяжёлые мысли мгновенно развеялись.

– Ты чего? – я уставилась на него.

– Ты застыла. Стеклянная какая-то стала. Решил, нужен проводник для возвращения в реальность.

– И правда, Аллочка, почему ты сегодня такая хмурая? Случилось чего? – подхватила Елена Дмитриевна, не отвлекаясь от своих дел.

Я улыбнулась. Эта семья относилась ко мне слишком хорошо. Я не понимала причины, но не хотела разбираться. Решила плыть по течению и наслаждаться их компанией столько, сколько получится.

– Познакомилась с одним парнем…

– Да ладно?! – Серо-зелёные глаза друга округлились от искреннего удивления.

– Наконец-то! – Всплеснула руками Елена Дмитриевна. – Рассказывай!

Перед носом появился пузатый чайник в цветочек. Из тонкого носика клубился пар. В этом доме не признавали чайные пакетики. Стёпа соглашался на них только в универе, потому что выбора не было. Даже у меня в гостях предпочитал пить воду.

– По сути, рассказывать нечего. Познакомились из-за его собаки, поболтали. Погуляли. В целом, на этом всё.

– И? Он уже позвал тебя куда-то?

Я покачала головой. Сомневалась, что согласилась бы несмотря на очевидную симпатию, которую я чувствовала. Меня настораживало его странное поведение по отношению ко мне, да и к жизни в целом. Юра интересный, но какой-то чересчур замороченный. И угрюмый. И шутит плохо.

– Сама позвони, – предложил Стёпа, разливая чай по кружкам.

– Я? Куда?

– Куда угодно. Не обязательно предлагать вариант. Возьми и напиши: не хочешь куда-нибудь сходить? Пусть думает сам. Но показать твой положительный настрой на общение важно. Парни давно устали от игры в завоевание. Покажи, что тебе это тоже интересно.

– А как понять, что правда интересно? – спросила я и покраснела, от двух удивлённых лиц.

– Обычно сразу понятно, интересно или нет. – Елена Дмитриевна разложила пирог по тарелкам.

– Знаешь, ну, банальности может скажу. – Стёпа замялся. – Обычно ты постоянно думаешь о человеке, хотя, вроде, ничего о нём не знаешь. Гадаешь, чем занят, что у него на уме, почему у него то или иное настроение. Прогоняешь по кругу моменты с ним.

На тёмную кучерявую макушку легла рука и потрепала его по голове. Стёпа ещё сильнее смутился.

– Всё время забываю, какой ты романтик, – сказала Елена Дмитриевна. – Вы пирог-то ешьте. Дела сердечные могут подождать десять минут, а вот пирог за это время окончательно остынет.

Я рассмеялась, берясь за вилку. Стёпа уже забросил первый кусок в рот и зажмурился от удовольствия. Я поспешила за ним, боясь, что ему больше достанется. Не так часто ради меня пекли пироги. На самом деле, никто никогда не пёк для меня пироги, пока на пути не встретилась эта прекрасная семья.

Еле сдержала стон. Очень вкусно. Так вкусно, что хотелось жевать даже вилку. Не знаю, как у мамы Стёпа получается настолько потрясающе готовить пироги. В пекарнях и кондитерских результат намного хуже. Возможно, призвание Елены Дмитриевны в этом мире заниматься выпечкой? Тогда жаль, что она работала парикмахером. К слову, она же меня и стригла. Бесплатно.

Мы болтали на отвлечённые темы, подкладывали друг другу в тарелки новые кусочки, когда прошлая порция заканчивалась, по очереди разливали чай и много смеялись. Не хватало только папы Стёпы, но он в командировке в Москве, из которой вернётся только к концу следующей недели.

Я любила всю их семью. А они в ответ всегда мне радовались. Елена Дмитриевна дарила мне подарочки, звала на ужины, в кино со всеми и даже в кафе. Иногда казалось, если бы не эта чудесная добродушная семья, я бы попросту сошла с ума от отчаяния, но воспоминания о них даже в самый промозглый день помогали держаться на плаву.

Стёпа жаловался на Ладу, которая с каждым месяцем становилась всё вреднее. Такса старела и отказывалась гулять быстро. Ей нравилось много времени проводить на улице в любую погоду. Мне было его жалко, ведь это чужая собака, он даже не мог её потискать в минуты плохого настроения.

Когда тарелки опустели, а животы наши переполнились, Стёпа повернулся ко мне и прищурился.

– Объявляю мозговой шторм! – сказал он, хлопнув в ладоши.

– Не надо, – взмолилась я.

– Думаю, можно начать с банального: «Что делаешь?» – моментально подключилась Елена Дмитриевна.

– Слишком банально. Забыла, как Аллочка его описывала? Он же загадочный. – Стёпа сделал смешное лицо, из-за которого мы дружно засмеялись. – Я бы предложил написать: «Вечером на улице так одиноко». Вполне в её стиле. Кстати, ты ему рассказывала обо мне?

– Нет, мы только познакомились. – Я почему-то смутилась.

Разумеется, Стёпа очень важная часть моей жизни. Но не хотелось в первые встречи с понравившемся парнем рассказывать о лучшем друге противоположного пола. Неизвестно, к чему приведёт наше общение с Юрой. Скрывать я, разумеется, никого не собиралась.

– Прекрасно! Спроси у него, разбирается ли он в бухгалтерском учёте и попроси помощи с задачкой. Это невероятно сближает.

– Так и скажи, что мечтаешь избавиться от обязанностей помогать мне с расчётами. – Его хитрый план лежал на поверхности.

– Нет. – Стёпа тряхнул кудряшками. – Я предлагаю тебе попросить помочь сделать домашку, которую ты уже сделала со мной. То есть тебе не придётся думать или сосредотачиваться, потому что ты уже всё знаешь.

– Ты слишком сильно веришь в мои способности. Я забыла обо всём, как только ответы сошлись.

– Ты неисправима. – Стёпа закатил глаза.

Мы дружно рассмеялись. Считать у меня всегда получалось плохо. Помню, в начальной школе преподаватель говорил: вот вы вырастите, калькулятор не будет постоянно лежать в вашем кармане. Нужно учиться считать быстро и в уме. Надеюсь, сейчас он не пытается также обмануть молодое поколение. Я вот, получив возможность в любой момент себя проверить, пересчитывала всё, даже если мне нужно было сложить один плюс один. На всякий случай.

– Поговорим об этом, когда тебе потребуется моя помощь в написании диплома.

– О нет, только не он! – Стёпа спрятал лицо за ладонями, будто испугался. – Я готов заплатить, если ты напишешь его за меня.

– Я же запомню.

– Я же заплачу. Мама, мне нужно увеличить карманные. Пора копить на диплом. Аллочка за дёшево делать не будет.

– Попробуем подкупить её пирогами.

Мы снова засмеялись. Я же тихо радовалась, что мы отошли от темы. Обсуждать Юру в целом странно, а теперь ещё и неловко. Стёпа тоже давно ждал пробуждения во мне человеческого. Он считал ненормально жить, если никто не нравится. Он вот влюблялся достаточно часто.

Его интрижки редко заканчивались хорошо. Обычно мне приходилось отыгрывать ревнивую девушку, чтобы ему не пришлось вслух говорить о расставании. Потом он долго отрабатывал: кормил пару раз в неделю и называл царицей гуманитарных наук.

Ну, а для чего ещё нужны друзья? Чтобы позорить, позориться и веселиться.