Читать книгу Обещанная Смерти - Группа авторов - Страница 2

Лилит вошла в аудиторию за десять минут до начала семинара по уголовному праву. Она всегда приходила рано – так можно было занять место у окна, где свет падал ровно, не резал глаза и не заставлял щуриться.

За окном – привычный лондонский туман, размывающий очертания крыш и уличных фонарей. Дождь стучал по стеклу монотонно, убаюкивающе, будто отсчитывал секунды её размеренной жизни.

Она разложила конспекты, достала ручку, машинально коснулась запястья. Спираль сегодня вела себя странно: не пульсировала, как обычно перед чем‑то не добрым, а пекла – едва ощутимо, словно под кожей тлел крошечный уголёк. Лилит нахмурилась, но тут же отогнала тревогу. «Просто накручиваю себя», – подумала она, открывая тетрадь.

Аудитория постепенно наполнялась студентами. Кто‑то смеялся, кто‑то перешёптывался, кто‑то листал учебники. Профессор Хардинг ещё не пришёл, и в воздухе витало лёгкое ощущение свободы – до тех пор, пока не зазвучит его строгий голос. Лилит привыкла к этому ритму: утро, лекция, кофе в перерыве, снова лекция. Всё было знакомо до мелочей – до сегодняшнего дня.

Дверь открылась. В проёме возник он.

Высокий, с той безупречной осанкой, что бывает либо у аристократов, либо у тех, кто слишком хорошо знает цену собственному телу. Его движения были плавными, почти бесшумными, будто он скользил, а не шагал. Чёрные волосы, уложенные с нарочитой небрежностью, но каждая прядь лежала так, словно её укладывали часами. Лицо – будто высеченное из мрамора: чёткие линии скул, прямой нос, губы, изогнутые в полуулыбке, которая могла означать всё что угодно – от лёгкой насмешки до скрытой угрозы.

Но главное – глаза. Серые, как туман над Темзой, но с вкраплениями золотистого света, будто в глубине тлели угольки. Они скользили по аудитории, задерживаясь на каждом лице ровно настолько, чтобы человек почувствовал: его заметили. Когда его взгляд коснулся Лилит, она замерла. В этих глазах было что‑то… знакомое. Что‑то, что пробудило в ней смутное воспоминание, ускользающее, как дым.

Он двинулся к свободному месту – прямо напротив неё.

– Здесь занято? – спросил он, не глядя на неё. Голос – низкий, с лёгкой хрипотцой, как у человека, который говорит редко, но каждое слово взвешивает.

Лилит хотела сказать «да», но вместо этого ответила:

– Нет.

Место было свободно, но обычно она не разрешала садиться напротив. Сегодня что‑то заставило её промолчать.

Он опустился в кресло, положил локоть на стол, повернул голову. Взгляд – прямой, изучающий, без тени смущения.

– Ты Лилит, – сказал он, а не спросил.

Она вздрогнула.

– Мы знакомы?

– Нет. Но я знаю твоё имя.

Его пальцы – длинные, безупречные – скользнули по обложке её конспекта. На мгновение ей показалось, что кожа на тыльной стороне ладони чуть светится, будто под ней двигались тонкие линии, напоминающие… спираль.

Лилит невольно коснулась своего запястья. Уголёк под кожей разгорелся сильнее.

– И что ещё ты знаешь? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Он улыбнулся.

– Знаю, что ты не спишь по ночам. Что каждое утро находишь что‑то странное. Что твоё запястье горит, когда рядом смерть.

Слова упали, как камни в воду, и Лилит почувствовала, как внутри всё сжалось. Она хотела ответить, но не нашла слов.

Вместо этого она уставилась на его руки – идеальные, с тонкими венами, проступающими под бледной кожей. И тогда она увидела.

На его ладони – точно такая же спираль, как у неё.

Время будто остановилось. Сначала Лилит не сразу поняла, что происходит. Шум в аудитории стих: смех, разговоры, шелест бумаг – всё исчезло, будто кто‑то выключил звук. Только его голос звучал чётко, будто доносился через туннель.

– Что это? – прошептала она, указывая на его ладонь.

Он не ответил. Вместо этого он медленно перевернул руку, показывая спираль во всей красе. Линии на его коже двигались – не так, как у Лилит, а плавно, словно река, текущая вспять.

Не раздумывая, она схватила его за руку.

И мир взорвался.

Перед глазами вспыхнули образы:

зима, снег, падающий на асфальт;фары машины, слепящие в темноте; крик – её собственный – и звук удара;холод, тьма;и он – стоящий над ней, с рукой, протянутой к её груди.

«Ты уже моя», – прозвучало в её сознании, но это был не его голос. Это был её голос.

Лилит отшатнулась. Её ладонь дрожала. Спираль на запястье пылала так, что казалось, кожа вот‑вот лопнет.

– Что… что это было? – выдохнула она.

Он посмотрел на неё – впервые без насмешки, без полуулыбки. В его глазах была тяжесть, которую она не могла понять.

– Это твоё прошлое, – сказал он тихо. – То, что ты забыла.

– Я… я не понимаю.

– Поймёшь. Когда придёт время.

Он встал, собираясь уйти.

– Подожди! – Лилит вскочила, но тут же осеклась. Аудитория снова наполнилась шумом – студенты смеялись, профессор Хардинг вошёл в дверь, часы на стене показывали то же время, что и пять минут назад.

Будто ничего и не было.

Но спираль на её запястье горела. А на ладони, там, где она коснулась его кожи, остался едва заметный след – отпечаток спирали.

Лекция прошла как в тумане. Лилит пыталась сосредоточиться на словах профессора, но перед глазами всё ещё стояли образы из видения. Машина. Снег. Его рука, протянутая к ней. Что это значило? Почему она вспомнила именно это?

Она украдкой посмотрела на место, где он сидел. Пусто. Ни следа. Будто он растворился в воздухе.

После занятия Лилит подошла к одногруппникам.

– Вы видели парня, который сидел напротив меня? – спросила она.

Они переглянулись.

– Какого парня? – удивилась Элис, её соседка по парте и квартире. – Ты сидела одна.

– Но он был здесь! Высокий, тёмные волосы, серые глаза…

– Лилит, ты уверена? – Элис нахмурилась. – Я весь семинар сидела рядом с тобой. Там никого не было.

Лилит почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она обернулась к другим студентам, но все смотрели на неё с недоумением. Никто не видел его. Никто не слышал его голоса. Только она.

Покинув университет, Лилит медленно брела по мокрым тротуарам. Туман сгущался, обволакивая фонари жёлтыми ореолами. Она то и дело касалась запястья – спираль больше не жгла, но под кожей ощущалось странное покалывание, будто тысячи крошечных иголочек. В голове крутились его слова: «Это твоё прошлое. То, что ты забыла».

Что именно она забыла? И почему только сейчас начала вспоминать?

В кармане завибрировал телефон – сообщение от соседки по квартире: «Вернусь поздно, ужин в холодильнике». Лилит кивнула сама себе и свернула к небольшому кафе на углу. Ей нужен был горячий чай и несколько минут тишины, чтобы собраться с мыслями.

За столиком у окна она развернула салфетку и невольно ахнула. На белой бумаге проступали тонкие линии – спираль. Рисунок был едва заметен, но когда Лилит провела пальцем по контурам, узор стал ярче, будто проявился изнутри. Она поспешно скомкала салфетку и спрятала в карман.

Домой она вернулась уже в сумерках. Дождь усилился, капли барабанили по подоконнику, рисуя на стекле причудливые узоры. Лилит включила свет, сбросила мокрые ботинки и прошла в спальню.

Подойдя к зеркалу, она внимательно изучила своё отражение. Тёмные волосы, собранные в небрежный хвост, серые глаза, бледные губы. Всё как обычно. Но когда она наклонилась ближе, чтобы рассмотреть запястье, в зеркале мелькнуло что‑то ещё.

Его лицо.

Оно появилось на долю секунды – его глаза, его полуулыбка – а потом исчезло, оставив лишь рябь на поверхности стекла.

– Кто ты? – прошептала Лилит.

Ответа не было.

Она села на кровать, обхватив колени руками. Мысли крутились в голове, как листья в осеннем вихре:

Почему он выбрал её? Что значило это видение? Почему никто, кроме неё, его не видел? Почему её так тянет к нему?

Несмотря на страх, несмотря на непонятные знаки, она чувствовала: он – ключ к разгадке. К её прошлому. К её настоящему. К тому, кем она должна стать.

Лилит легла в постель, но сон не шёл. Она перевернулась на бок, потом на спину, взбила подушку, пытаясь найти удобное положение, – всё напрасно. В голове крутились обрывки сегодняшнего дня, наплывали образы, слова, ощущения.

Она снова и снова вспоминала его взгляд – серые глаза с золотистыми вкраплениями, будто в глубине тлели угольки. Что‑то в них было… притягательное и одновременно пугающее. Она никогда не встречала человека, от которого так сильно било бы током незримой энергии.

«Ты уже моя», – прозвучало в памяти.

Лилит вздрогнула. Фраза эхом отдавалась в сознании, вызывая странную смесь тревоги и… предвкушения? Нет, это было не то предвкушение, которое бывает перед приятным событием. Это было ощущение порога – как если стоишь на краю обрыва и знаешь: шагнёшь – и всё изменится навсегда.

Она села в кровати, подтянула колени к груди. В комнате было тихо, только дождь стучал по стеклу, рисуя на нём причудливые узоры. Свет уличного фонаря пробивался сквозь занавески, бросая на пол бледно‑жёлтые полосы.

Что он имел в виду, когда сказал: «Это твоё прошлое. То, что ты забыла»?

Перед глазами снова вспыхнули кадры видения: зима, снег, фары машины, её собственный крик. И он – стоящий над ней, с рукой, протянутой к груди.

Почему именно этот момент? Что тогда произошло?

Лилит коснулась запястья. Спираль больше не жгла, но под кожей ощущалось лёгкое покалывание – будто тысячи крошечных иголочек напоминали о себе. Она развернула запястье,всматриваясь в едва заметный след, оставшийся после прикосновения к его руке. Узор был почти неразличим, но если провести пальцем, можно было почувствовать лёгкую шероховатость.

Он был реальным. Она чувствовала его кожу, его дыхание, его голос. Но почему никто другой его не видел? Почему Элис уверяла, что Лилит сидела одна?

Может, она сходит с ума?

Нет. Это не безумие. Она знала это наверняка. Всё было слишком… ощутимо. Слишком настоящее

Она встала, подошла к зеркалу. В отражении – всё та же Лилит: тёмные волосы, бледное лицо, тусклые глаза.. Но если присмотреться…

В глубине стекла, на долю секунды, снова мелькнуло его лицо. Улыбка. Глаза. Потом – снова её собственное отражение.

– Кто ты? – прошептала она.

Ответа не было. Только стук дождя за окном.

Она вернулась в постель, натянула одеяло до подбородка. Мысли не утихали, перекатывались, сталкивались, как волны в шторм.

Что связывает их?Почему её так тянет к нему – несмотря на страх, несмотря на то, что он явно скрывает что‑то важное?

Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Но перед внутренним взором вновь и вновь возникали его черты: идеальная линия скул, изгиб губ, пальцы, скользящие по обложке её конспекта. Его запах – мята и холод, что‑то свежее и одновременно… древнее. Как запах зимы, которая помнит все тайны мира.

Время текло медленно.

Часы на тумбочке показывали 2:17, когда Лилит наконец почувствовала, что её сознание начинает размываться. Сон подкрался незаметно, окутал её, как туман.

И во сне она снова увидела его.

Они стояли на краю заснеженного поля. Небо было чёрным, но звёзды светили так ярко, что их свет резал глаза. Он держал её за руку, и его пальцы были тёплыми – неожиданно тёплыми для того, кто пахнет холодом.

– Ты помнишь? – спросил он.

– Нет, – ответила она. – Но хочу.

Он улыбнулся.

– Тогда иди за мной.

Он потянул её вперёд, и они шагнули в темноту.

Лилит проснулась резко, будто её толкнули. Сердце колотилось, как после долгого бега. За окном всё ещё было темно, только первые проблески рассвета пробивались сквозь тучи.

Она села, провела рукой по лицу. Сон был таким реальным – она до сих пор чувствовала тепло его ладони, слышала его голос, видела этот странный, сияющий мрак.

Что это значило?

Она не знала. Но одно было ясно: он не просто человек. Он – ключ. Ключ к её прошлому, к её настоящему, к тому, кем она должна стать.

Лилит встала, подошла к окну.

Дождь перестал, но туман всё ещё окутывал улицу, превращая фонари в размытые жёлтые пятна. Она прижалась лбом к холодному стеклу, пытаясь собраться с мыслями.

Сегодня она найдёт его.

Сегодня она узнает правду.

Даже если эта правда разрушит всё, что она знала о себе до этого момента.