Читать книгу Лавка забытых снов - Группа авторов - Страница 1

Саша

Сон ушел от меня еще до рассвета, оставив после себя только горький привкус кошмаров и тяжесть в груди. Лежу в постели и слушаю, как за окном начинается новый день – где-то скрипнула калитка, прошуршали шаги по мокрой листве, пробормотал что-то сосед, выгуливающий собаку. Привычные звуки обычного утра в тихом переулке, где стоит моя лавка. Звуки жизни, которая продолжается, несмотря на то, что я провела очередную ночь в объятиях страхов.

Простыня под спиной влажная от пота – след очередной битвы с призраками, которые приходят ко мне каждую ночь. Это были все те же образы: темный лабиринт без выхода, голоса, которые зовут меня по имени, но когда оборачиваюсь – никого нет. И всегда в самом конце – бабушка, которая медленно растворяется в тумане, как бы я ни пыталась удержать ее за руку.

Поворачиваюсь на бок и смотрю на старые часы на прикроватной тумбочке – стрелки показывают пять утра. Еще два часа до того, как нужно открывать лавку, но я знаю, что больше не засну. Никогда не засыпаю после таких снов – слишком боюсь, что они продолжатся.

За стеной слышится мерное тиканье старых часов – тех самых, что висели здесь еще при бабушке. Их звук раньше успокаивал меня, напоминал о стабильности, о том, что время течет размеренно и все будет хорошо. Теперь каждое тиканье отсчитывает часы до следующей ночи, до новой встречи с кошмарами.

Встаю и босиком иду к окну. Переулок Сонной улицы просыпается медленно – не то что шумные центральные улицы с их утренней спешкой. Здесь люди никуда не торопятся, здесь время словно течет по своим законам. Вон старый фонарь у входа в парк все еще горит, хотя небо уже начинает светлеть. Дворник Семен Иваныч неторопливо подметает тротуар, время от времени останавливаясь покурить.

Дождь за окном моросит тихо, почти незаметно – тот самый, который может идти часами, не принося облегчения, только добавляя меланхолии. Капли стекают по старому стеклу неровными дорожками, искажая мир снаружи. Иногда мне кажется, что и я смотрю на жизнь через такое же искаженное стекло – все размыто, не совсем настоящее.

Надеваю халат и спускаюсь по узкой лестнице в лавку. Здесь еще царит полумрак, пахнет вчерашними травами и воском от свечей. На полках рядами стоят флаконы со снами – моя работа, моя ответственность, мой крест. Каждое утро я спускаюсь сюда и превращаюсь из Саши, которая боится спать, в Сашу, которая помогает засыпать другим.

Морфей встречает меня сонным мяуканьем. Он лежит на своей любимой подушке у камина – единственное живое существо в доме, которое может позволить себе роскошь спокойного сна. Рыжая шерстка взъерошена после сна, один глаз еще закрыт, но он уже знает, что настало время завтрака.

– Доброе утро, солнышко, – шепчу я, поглаживая его за ушком. – Хорошо спал? Хоть один из нас ведь должен высыпаться.

Он мурлычет в ответ и потягивается, показывая белый животик. Завидую ему – этой простой кошачьей способности просто спать, не тяготясь вопросами и не боясь того, что приснится. Наверное, коты видят сны о мышках и теплых подоконниках. Ничего страшного или болезненного.

Кормлю кота и иду на кухню, чтобы поставить чайник. Вода булькает и шумит – звуки, которые стали частью утреннего ритуала. Пока она нагревается, возвращаюсь в спальню и снимаю старый фланелевый халат – он согревал всю ночь, но для работы не подходит. Достаю из шкафа любимый теплый свитер молочного цвета – мягкий кашемир, который бабушка подарила на день рождения три года назад. К нему – длинную вязаную юбку коричневого цвета и уютные шерстяные колготки. Простая, домашняя одежда, в которой чувствуешь себя защищенной.

Одевшись, открываю шкафчик с травами. Для себя всегда завариваю ромашку с мятой – простой состав, который должен успокаивать нервы. Помогает мало, но хотя бы создает иллюзию заботы о себе.

Завариваю чай и возвращаюсь к окну с дымящейся чашкой в руках. Морфей следует за мной, устраивается на подоконнике между горшочков с травами. Лаванда, мята, розмарин – каждое растение я выращиваю сама, в маленьком садике за лавкой. Бабушка говорила, что травы, выращенные с любовью, работают сильнее купленных. Не знаю, так ли это, но традицию поддерживаю.

Делаю глоток чая и чувствую, как тепло разливается в груди. По крайней мере, тело реагирует на заботу, даже если душа остается холодной. Ромашка правда немного успокаивает – не кошмары, но хотя бы дрожь в руках.

За окном мир становится все более четким по мере того, как рассветает. Мимо прошла тетя Клава с авоськой – наверняка идет на рынок за свежими овощами. Она всегда встает рано, говорит, что в молодости привыкла и теперь не может просыпаться позже шести утра. А я встаю рано, потому что не могу спать вообще. Разные причины – один результат.

Переулок медленно оживает. Кто-то выгуливает собаку, кто-то спешит на работу, прикрывшись зонтом от мелкого дождя.

Допиваю чай и начинаю готовиться к рабочему дню. Сначала нужно зажечь свечи для атмосферы. Людям нравится приходить в место, которое отличается от обычного мира, где есть тайна и уют одновременно. Лаванда, ромашка, сандал – запахи, которые настраивают на нужный лад.

Протираю флаконы мягкой тканью, проверяю этикетки. Все должно быть идеально – люди доверяют мне свой сон, самое интимное, что у них есть. Не могу позволить себе небрежность.

Подхожу к двери и переворачиваю табличку с «Закрыто» на «Открыто». Под ней, золотыми буквами на темно-синем фоне, написано «Лавка забытых снов». Признаться, раньше меня всегда немного удивляло это название. Почему это «забытых» снов, если мы наоборот помогаем сон вернуть? Бабушка объяснила мне это название так: «Люди не рождаются с бессонницей, внученька. Они забывают, как спать спокойно – из-за стрессов, потерь, страхов. Мы помогаем им вспомнить».

Морфей наблюдает за мной одним открытым зеленым глазом, словно упрекая за пессимизм, который я не могу перед ним утаить.

Лучи солнца пробиваются сквозь тучи и попадают на полки с флаконами. Сотни маленьких стеклянных сосудов начинают переливаться всеми цветами радуги – розовые сны о любви, голубые для спокойствия, золотистые для вдохновения. Каждый флакон хранит чью-то надежду на покой, чью-то мечту о спокойной ночи.

Только не мою. Моя надежда живет отдельно, в секретном уголке сердца, куда я стараюсь не заглядывать слишком часто. Надежда на то, что когда-нибудь кошмары отступят, я смогу засыпать без страха, а моя магия сработает и для меня самой.

Но пока этого не происходит, я живу чужими мечтами и надеждами. Помогаю другим обрести покой, который сама найти не могу. И может быть, в этом есть свой смысл – отдавать то, чего тебе не хватает, делиться тем, что не можешь получить сам.

Первые посетители уже поглядывают в мою сторону через витрину, кто-то останавливается, читает вывеску «Забытые сны», кто-то проходит мимо с любопытным взглядом. Поправляю волосы и готовлюсь встретить первого клиента с улыбкой, которая, надеюсь, выглядит более искренней, чем ощущается.

Руки сами знают, что делать – два года ежедневного повторения одних и тех же действий превратили утреннюю подготовку в медитацию. Может быть, это единственное время в сутках, когда мой разум находит хоть какое-то спокойствие. Перебираю баночки с травами, вдыхаю знакомые ароматы, и на несколько минут кажется, что бабушка все еще рядом, направляет мои руки, шепчет советы.

Беру первую деревянную коробочку – лаванда. Открываю крышку, и меня окутывает волна знакомого аромата. Эти сухие фиолетовые цветочки я собрала еще в июле, в нашем с Морфеем маленьком садике за лавкой. Тогда стояла невыносимая жара, пчелы жужжали над кустами, а я, как и каждое лето до, терпеливо срезала веточку за веточкой, представляя, скольким людям они помогут заснуть спокойно осенними ночами.

Проверяю количество – хватит еще на неделю, может быть, две. Обычной лаванды из садика достаточно для большинства снов, но для особых случаев – когда нужны по-настоящему глубокие, исцеляющие сновидения – приходится заказывать редкие сорта у поставщика из Прованса. Дорого, но качество того стоит. Бабушка всегда говорила: «Экономить на травах – это экономить на людских душах. А души дороже денег». Хорошо, что большую часть трав я выращиваю сама – это и экономно, и душевно, и позволяет контролировать качество от семечка до готового сбора.

Следующая коробочка – ромашка. Белые лепестки крошатся между пальцами, выделяя сладковатый медовый запах. Эту я выращиваю сама. Каждое лето я собираю эти цветы в одно и то же время – рано утром, пока не сошла роса. Традиция, которую я не решаюсь нарушить.

Мелисса пахнет лимоном и свежестью. Корень валерианы – горьковато и резко, но именно он помогает при самых тяжелых случаях бессонницы. Каждая трава имеет свой характер, назначение и силу. И каждая требует особого обращения.

Маленькие флаконы для детских снов, средние – для взрослых, большие – для тех, кто покупает сны впрок. Розовые для любви, голубые для покоя, золотистые для вдохновения. Есть еще серебряные – для снов о прошлом, и перламутровые – для снов о будущем.

Зажигаю ароматические свечи по периметру лавки. Сначала лавандовую у входа – чтобы люди сразу почувствовали умиротворение, войдя внутрь. Потом сандаловую у прилавка – она помогает сосредоточиться на выборе. Ромашковую у кресла – там клиенты иногда ждут, пока я готовлю индивидуальные составы.

Свечи – не просто атмосфера, хотя и это важно. Огонь очищает пространство, выжигает негативную энергию, которую люди приносят с собой вместе со своими проблемами. Бабушка учила меня этому: «Человек несет в себе не только свою боль, внученька. Он несет боль всех, с кем общался за день. Наша задача – взять эту боль на себя, очистить ее и отдать покой».

Теплый свет свечей смягчает утренний полумрак, делает лавку живой, дышащей. Морфей одобрительно мурлычет с подоконника – ему тоже нравится, когда пахнет травами и горят свечи. Иногда думаю, что он единственный, кто понимает магию этого места лучше меня.

Иду к двери проверить письма. Каждое утро под дверью лежат записки от тех, кто не может долго ждать, пока я приготовлю состав. Они оставляют свои пожелания заранее, чтобы потом просто зайти и забрать готовую смесь. В основном это старики, молодые мамы с маленькими детьми, люди, которые работают допоздна. Поднимаю несколько конвертов, узнаю почерк постоянных клиентов.

Первое письмо от Веры Ивановны, той самой пожилой женщины, которая недавно овдовела. Ее почерк дрожащий, как и руки – сказывается возраст и горе. «Дорогая Саша, не могли бы вы приготовить сон от одиночества? Ночи такие длинные… Прилагаю деньги. Заберу завтра утром. Ваша Вера».

Сердце сжимается от сочувствия. Знаю эту боль – не от потери супруга, но от потери человека, который был всем миром. После смерти бабушки я тоже не знала, как жить дальше, как заполнить пустоту, которая образовалась в груди. Только у меня была лавка, работа, цель. А у Веры Ивановны – лишь одиночество и тоска.

Достаю нужный флакон с полки – нежно-розовая жидкость с перламутровыми переливами. В составе экстракт розы для нежности, ромашка для тепла, капелька меда для сладости снов. Но самое главное – намерение. Создавая этот состав, я думаю о любви, которая не заканчивается со смертью, о том, что дорогие люди остаются с нами в сердце и приходят во сне.

Подписываю этикетку красивым почерком – еще один навык, унаследованный от бабушки. «Для теплых воспоминаний и покоя сердца». Ставлю флакон на видное место – завтра Вера Ивановна обязательно придет за ним.

Второе письмо от студента Коли – он готовится к защите диплома, нервничает, не может сосредоточиться на учебе из-за плохого сна. Для него нужен отвар другого типа – прозрачный, с золотистыми искорками, в составе розмарин для памяти, мята для ясности мыслей, щепотка молотого жемчуга для удачи на экзамене.

Третье письмо меня удивляет – от молодой пары, которая планирует свадьбу. Просят сны для двоих, чтобы им снились одинаковые красивые сны накануне церемонии. Такие заказы бывают редко, но я знаю, как их грамотно выполнить.

Работаю молча, сосредоточенно. Каждый сон – это маленькое произведение искусства, каждый флакон – чья-то надежда. Смешиваю травы в определенных пропорциях, добавляю эфирные масла, настаиваю на родниковой воде. Процесс требует не только знания рецептов, но и интуиции, умения почувствовать, что именно нужно конкретному человеку.

Иногда ловлю себя на мысли, что создаю сны для других легче, чем дышу. Руки сами знают, какие травы взять, в каких пропорциях смешать, какие слова шепнуть над готовым составом. Но стоит попробовать сделать что-то для себя – и магия словно отворачивается от меня.

Может быть, в этом есть какая-то высшая справедливость? Тот, кто лечит других, не должен быть здоров сам? Или это проклятие нашего рода – помогать всем, кроме себя? В бабушкином дневнике я не нашла ответов на эти вопросы. Хотя… признаться, я читала его урывками, перескакивая с места на место, ища только рецепты и практические советы. До сих пор было слишком больно вчитываться в личные записи, размышления о жизни – я просто пролистывала эти страницы. Может быть, она тоже мучилась, и все-таки стоит найти в себе силы прочитать дневник полностью, от начала до конца?

Расставляю готовые заказы на полке, раскладываю письма стопкой. Каждое – чья-то история, чья-то боль, чья-то надежда на лучшую ночь. Удивительно, как много людей не могут спокойно спать. Раньше мне казалось, что кошмары и бессонница – это моя особенность, мое личное несчастье. Теперь понимаю, что таких, как я, множество.

Однако у них есть я. А у меня лишь флаконы, которые помогают не больше, чем обычный чай с ромашкой.

Колокольчик над дверью издает звонкую трель – звук, который всегда напоминает мне о бабушке. Она повесила его сорок лет назад, когда только открыла лавку, и говорила, что каждый звонок – это маленькое благословение. Сегодняшнее благословение приходит в виде отчаявшейся молодой мамы, которая выглядит такой же измученной, как и я после бессонной ночи.

Женщина входит неуверенно, словно не знает, стоит ли ей здесь находиться. Она молодая, лет двадцати пяти, с растрепанными русыми волосами, собранными в небрежный хвост. На ней джинсы и свитер, который, судя по пятнам, явно давно не стирался. Коляска у нее новая, дорогая, но сама она выглядит так, будто не спала минимум неделю.

Ребенок в коляске плачет – не просто капризничает, а плачет тем отчаянным, безудержным плачем, который говорит о том, что и маленький человек, и его родители находятся на пределе.

– Простите. – Женщина заходит и останавливается у порога, не решаясь идти дальше. – Я слышала… мне сказали, что здесь… – Она замолкает, видимо, не зная, как объяснить, зачем пришла.

– Проходите, пожалуйста, – говорю мягко, выходя из-за прилавка. – Меня зовут Саша. Чем могу помочь?

– Анна, – представляется она, и я невольно вздрагиваю: так звали бабушку. – А это Миша. – Она указывает на коляску, где продолжает плакать малыш. – Он… он не спит уже три дня. Совсем не спит. Я перепробовала все – и теплые ванны, и колыбельные, и укачивание, и даже к врачу ездила. Врач сказал, что ребенок здоров, но что-то его беспокоит.

Подхожу ближе к коляске, и малыш постепенно затихает, словно чувствует что-то особенное в моем присутствии. Так происходит всегда. Дети и животные реагируют на мою магию инстинктивно, без предрассудков и сомнений. Взрослые тоже ее чувствуют, но стараются не думать об этом, списывая на атмосферу лавки или мое обаяние.

– Ой, – удивляется Анна, – он перестал плакать. Как вы это сделали?

– Небольшой профессиональный секрет, – улыбаюсь я, осторожно заглядывая в коляску. – У людей, которые работают со снами, особая аура. Дети это чувствуют.

Четырехмесячный малыш лежит, широко распахнув темные, как у мамы, умные глаза. Он смотрит на меня внимательно, изучающе, и я вижу в этом взгляде что-то знакомое. Усталость. Он устал так же, как и его мама, как и я.

– Сколько ему месяцев? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ, могу определить по тому, как он держит голову.

– Четыре, – подтверждает мои догадки Анна. – Первые три месяца все было нормально. Он спал, как положено младенцам, – по шестнадцать часов в сутки. А потом начались проблемы – сначала засыпал с трудом, просыпался чаще. А последние три дня вообще не спит. Просто не спит. Лежит с открытыми глазами, плачет, если пытаешься его укачать.

Она садится в кресло у окна – то самое, где обычно сижу я, когда пытаюсь бороться с дневной усталостью. Анна выглядит так, будто может заснуть прямо сейчас, не снимая куртки.

– А вы сами как спите? – спрашиваю, хотя ответ уже читается на ее лице.

– Не сплю, – честно отвечает она. – Как можно спать, когда ребенок не спит? Муж пытается помочь, но он работает, не может каждую ночь дежурить. А я в декрете, значит, это моя работа.

В ее голосе слышится не только усталость, но и вина. Она винит себя в том, что не может успокоить собственного ребенка. Знакомое чувство – упрекать себя за то, что не можешь контролировать.

– Расскажите мне про Мишу, – прошу я, наклоняясь к коляске. – Каким он был до того, как перестал спать? Что изменилось в вашей жизни за последний месяц?

– Ничего особенного. – Анна морщит лоб, пытаясь вспомнить. – Разве что… мы переехали. В новую квартиру, побольше. Думали, ребенку будет в дальнейшем лучше в отдельной комнате. Но с тех пор он и перестал спать.

Понимаю. Малыш испугался. Новое место, новые звуки, новые запахи. Для взрослого это просто переезд, а для четырехмесячного ребенка – полная смена мира. Все, что было знакомым и безопасным, исчезло.

– Миша боится, – говорю я мягко. – Представьте, что вы проснулись в совершенно незнакомом месте, где все не так, как было вчера. Для него ваша старая квартира была всем миром. А теперь мир изменился.

Анна кивает, в глазах появляются слезы.

– Я не подумала… мне казалось, он еще слишком маленький, чтобы понимать.

– Дети понимают больше, чем мы думаем, – отвечаю, вспоминая слова бабушки. – Они чувствуют наши эмоции, наши тревоги. А еще они очень тонко реагируют на изменения.

Иду к полке с детскими снами. Эта секция особенная – флаконы здесь меньше, цвета нежнее, составы деликатнее. Детская магия требует особой осторожности. Слишком сильно – и можешь навредить. Слишком слабо – не поможешь.

Беру маленький флакон с почти прозрачной жидкостью. В составе – липовый цвет для мягкого убаюкивания, но совсем немного, детская дозировка. Фенхель для спокойного пищеварения – малыши часто не спят из-за колик. И еще один секретный ингредиент, который знала только бабушка и теперь знаю я – несколько капель родниковой воды, настоянной на лунном свете. Для защиты и покоя.

– Это детский сон, – объясняю, показывая флакон Анне. – Очень мягкий, очень деликатный. Добавьте три капли в теплое молоко или воду перед кормлением. Но самое главное…

Делаю паузу, смотрю ей в глаза.

– Самое главное – ваше спокойствие. Дети чувствуют наше состояние острее, чем мы думаем. Пока вы тревожитесь, он будет тревожиться тоже. Попробуйте создать ритуал – каждый вечер в одно и то же время купайте его в теплой воде, потом кормите с добавлением сна и обязательно спойте колыбельную.

– Какую колыбельную? – спрашивает Анна.

– Неважно какую, – улыбаюсь я. – Главное от всего сердца. Можно даже придумать свою. Дети чувствуют нашу любовь сильнее, чем магию.

Анна достает кошелек, но я качаю головой.

– Сколько я вам должна?

– Ничего. Это подарок для Миши, – отвечаю я. – Но есть условие.

– Какое?

– Если поможет – расскажите другим мамам. Если не поможет – приходите снова. Не мучайтесь в одиночестве.

Анна кивает, прижимая бутылочку к груди, как талисман.

– А если… а если я сделаю что-то не так? Если навредит?

– Не навредит, – уверяю ее. – Это просто травы, настоянные на любви и заботе. Никакой химии, никаких побочных эффектов. В худшем случае просто не поможет.

Она благодарит меня еще раз. Миша спокойно лежит в коляске, уже почти засыпая. Видимо, мое присутствие его успокоило.

– Саша, – говорит Анна, уже у двери. – А вы сами… вы хорошо спите?

Вопрос застает меня врасплох. Обычно клиенты не интересуются моим состоянием – они приходят за помощью, получают ее и уходят, не задумываясь о том, кто им помог.

– Бывает по-разному, – отвечаю уклончиво.

– Просто… вы выглядите усталой. Может быть, кто-то должен позаботиться и о вас?

Ее слова эхом отзываются в душе. Кто должен позаботиться обо мне? Кто может создать для меня такой же сон, какой я создала для ее малыша?

– Спасибо за заботу, – улыбаюсь я. – Все будет хорошо.

Смотрю, как женщина уходит, крепко прижимая к себе бутылочку с лекарством для сына. В ее походке появилась легкость – то, чего у меня нет уже два года. Малыш сегодня будет спать спокойно, а его мама наконец сможет отдохнуть. Почему же я не могу подарить такое облегчение себе? Наверное, целителю нужен другой целитель? Но где найти толкового?