Читать книгу Тень Заката. Наследие Хара - Группа авторов - Страница 2

– Ещё раз, – упрямо сказала Алина, уткнувшись носом в планшет. – Я всё равно половину не понимаю. Ты же там был. Расскажи нормально, а не как в этих ваших отчётах.

Игорь оторвал взгляд от окна.

За стеклом тихо шёл дождь. Нормальный, спокойный, земной почти – без молний, без ураганных шквалов. В свете купольных ламп капли казались золотистыми, а дальше, за линией стен, угадывались тёмные силуэты кроводревов и чуть светящиеся боками стайники, лениво плывущие над лесом.

В комнате было тесно – всего двадцать квадратов, но после временных модулей первых годов это казалось роскошью: настоящие стены, складной стол, два кресла, кровать Алины, стеллаж с книгами и настоящая, живая зелень в горшке на подоконнике – местный куст, который они выпросили у ботаников «на эксперименты».

– Что именно ты не понимаешь? – Игорь взял кружку с остывшим кофе, сделал глоток и тут же поморщился. – И почему ты вообще читаешь эти отчёты перед сном? В четырнадцать нормальные люди смотрят дебильные сериалы.

– Потому что я живу не в сериале, а на планете, где ты убил целую цивилизацию, – спокойно ответила Алина. – И где иногда сдувает купола.

Он чуть не поперхнулся.

– Замечательно, – пробормотал. – Люблю наши семейные посиделки.

– Перестань, – фыркнула она. – Просто… в учебнике всё очень гладко. «Биосеть хара была отключена, климат перестроился, колония адаптировалась». А между строк чувствуется, что вы все тут знатно напрягались от происходящего.

Он откинулся в кресле, постучал пальцами по кружке.

– Хорошо. Версия не для школы, а для своих. Готова?

– Всегда, – она подтянула ноги под себя, как маленькая, хотя уже вымахала почти ему до плеча, и уставилась на него зелёными глазами.

– В первый месяц после удара по узлу хара мы все были уверены, что самое страшное позади, – начал Игорь. – Знаешь это чувство? Типа, ну всё, мы победили, осталось только убрать мусор.

– Ага, – кивнула Алина. – В учебнике так и пишут: «колония перешла к фазе стабилизации».

– Угу. Только никто не понимал, что «мусор» включал половину нервной системы планеты.

Он помолчал секунду, вспоминая.

– Мы тогда стояли на северном плато, – продолжил он. – Помнишь фото? Ты любишь их листать. Там я, Кайто и ещё половина отряда, фон – синтровый лес, всё такое красивое, биолюминесценция, арки хара на горизонте.

– Да, – Алина подалась вперёд. – Там ещё ты какой-то дико усталый.

– Потому что на следующий день лес начал дохнуть.

Он поставил кружку, глядя уже не на Алину, а сквозь неё, туда, где в памяти всё ещё жил тот свет.

– Сначала просто стало тихо, – сказал Игорь. – Синтры перестали светиться. Ночью больше не пульсировали. Как будто кто-то выключил подсветку. Дроны показывали: в стволах остановилось движение «сока», те самые каналы биосети… Я тогда подумал: ну логично. Нету хара – нет управляющего сигнала.

– А потом? – шёпотом спросила Алина.

– А потом через недели две стволы начали рушиться, – коротко ответил он. – Не все сразу, но по цепочке. Подземные ходы оседали, корни гнили, воронки появлялись. Ты идёшь по лесу – а у тебя под ногами земля проваливается. В городах хара трескались туннели, тоннели обрушивались. И мы внезапно поняли, что вырубили не только врага, но и опорную конструкцию половины континента.

– Это не твоя вина, – автоматически сказала Алина.

Ему стало почти смешно – настолько знакомо звучала эта фраза.

– Знаю, – кивнул он. – Это мы себе повторяли все первый год. Вслух и про себя. «Это не наша вина. Хара сами первыми». Помогало… иногда.

Он провёл ладонью по лицу.

– В общем, первые полгода мы занимались тем, чего никогда не хотели, – воевали с землёй. Не с людьми, не с хара… С гравитацией, ветром, водой. Штормы, которые раньше биосеть гасила как-то по-своему, пошли по своим траекториям. Там, где раньше были стабильные потоки, теперь внезапно возникали вихри. Засуха, потом ливень, потом град.

– А деревья? – спросила Алина. – Ты говоришь, лес дох…

– Синтры дохли, – уточнил Игорь. – Их система не выдержала. Но планета пустой не любит быть. На освобождённые участки сначала пришла всякая мелочь. Вот эта твоя любимая ковровая трава – сначала её вообще видели как сорняк. Потом пузырные кусты, потом кроводревы. И обычные, нормальные, без этой всей биолюминесцентной хрени, деревья.

– Как на Земле? – глаза Алины блеснули.

– Почти, – усмехнулся он. – Ствол прямой, крона, листья. Только ствол толще, кора плотнее, корни уходят глубоко, чтобы цепляться за всё, что осталось от биосети. И крона иногда не круглая, а такая, вытянутая, как лезвие. Но да, когда на закате смотришь – почти как картинка из старых учебников.

– Ты никогда не показываешь мне эти места, – заметила она.

– Потому что ты мелкая, – отрезал он. – И потому что там до сих пор провалы бывают. И жгутовики. И риллы.

– Я уже не мелкая, – буркнула Алина, но спорить не стала. – Ладно. А что с техникой?

– В первый год – почти катастрофа, – честно ответил Игорь. – Биополя пропали, старые ограничения снялись, но на их месте всплыли другие проблемы. Мы привыкли жить под куполом без авиации, всё – по земле, по туннелям, максимум дроны. А когда убрали биосетевые искажения, выяснилось, что мы можем летать. Только пилотов летать мы не учили.

Он усмехнулся, вспоминая.

– Первый «Шторм», – сказал Игорь, – разбился на тестовом полёте. Без жертв, к счастью, там только манекены были и ИИ. Но факт: управление в атмосфере Проксимы – это не Земля. Постоянная турбулентность, резкие термопотоки из-за кроводревов, плотность воздуха другая.

– Но вы же научились, – заметила Алина. – Кайто же…

– Ага, – усмехнулся он. – Кайто добавил нам седых волос, пока учился. Десять аварийных посадок, один почти переворот, два снесённых дерева. Зато теперь он может посадить «Шторм» на поляну размером с твою комнату.

– Кайто классный, – искренне сказала Алина.

– С языком, – автоматически отреагировал Игорь, но уже без раздражения. – В общем, второй год мы делали то, что сейчас кажется очевидным: строили климат-башни, переписывали модели ИИ, открывали аэродромы, были рады каждому новому пилоту, который не врезался в кроводрев.

– И наземная техника? – Алина ткнула пальцем в список на планшете. – «Мустанги», «Титаны-2»…

– «Мустанги» появились почти сразу после войны, – ответил он. – Нам нужны были машины, которые могут ехать по грязи, по провалам, по корням и при этом не развалиться от любого камня. Четыре независимых привода, низкий центр тяжести, гермокорпус. Вначале их делали как военный транспорт, но потом поняли, что беженцев перевозить тоже удобно.

– А «Титаны»?

– «Титаны-2» пришли позже, когда стало ясно, что нам надо не только выживать, но и строить, – Игорь кивнул. – Это уже тяжёлые платформы под стройку, под фермы, под перевозку руды. Они, кстати, в одной из воронок биосети чуть не остались навсегда. Хорошо, у нас уже тогда были «Скаты», вытянули.

Алина листнула дальше.

– Тут пишут, что за первый год после войны построили ещё три поселения, – сказала она. – «Север-3», «Ферма-2-Север» и «Карьер-Запад». Но нигде нормально не рассказывают, как люди себя чувствовали. Типа, ну вот, решили, построили, молодцы.

– Потому что учебник пишут люди, которые там не жили, – тихо ответил Игорь.

– А ты жил, – упрямо сказала Алина. – Ну?

Он вздохнул.

– Люди были… – он поискал слово. – Уставшие. И злые. На хара – за то, что чуть не убили нас всех. На корпорацию – за то, что отправили сюда. На планету – за то, что она не дала нам просто спокойно жить. На самих себя – тоже.

– На тебя, да? – не отставала она.

Он усмехнулся безрадостно.

– И на меня тоже, – признал. – Я был тем придурком, который подписал часть приказов. О зачистках, о выжигании, о штурме их узла. Официальный герой. Неофициально – удобная мишень для тех, кому нужно было сбросить вину.

– Но ты же… – начала Алина.

– Я знаю, – он поднял ладонь. – «Это не твоя вина», «ты сделал, что должен», «иначе бы они напали первыми» – у нас полный набор аргументов, я их могу читать по памяти, как молитву. Тогда это спасало мне голову. И, возможно, нервную систему.

Он помолчал, потом резко сменил тему:

– А вот что действительно поменялось – это отношение к планете. В первый год мы думали, что Проксима – это поле боя. Во второй год – что это проблема, которую надо решить: стабилизировать климат, укрепить склон, закрепить купол. На третий… мы начали к ней привыкать. Поняли, что это не враг. Это… среда.

– Как вода? – спросила Алина.

– Как океан старой Земли, – кивнул он. – Если ты умеешь плавать, навигировать, строить корабли – океан не враг. Но если решишь, что можешь ему приказывать – утонешь.

– Философ, – хмыкнула она.

– С возрастом такое, – пожал плечами Игорь. – В третий год мы уже строили фермы на новых землях, запускали пастбища для риллов, обустраивали охотничьи зоны для гракков, чтобы они меньше лезли к куполам. В четвёртый – начали считать себя почти местными.

Он посмотрел на неё внимательно.

– А ты уже родной считаешь эту планету? – спросил он.

– Она крутая, – искренне сказала Алина. – Страшная, но крутая. Здесь… живо. Даже внутри купола. Я когда читаю про Землю – она кажется какой-то… старой. Уставшей.

– Земля и устала, – признал он. – Мы же с неё и свалили.

– Значит, здесь надо сделать лучше, – упрямо сказала Алина. – Чтобы не получилось второй такой.

Он усмехнулся.

– Вот для этого я последние четыре года и сижу в штабах, – сказал он. – Чтобы тебе было где спорить со своими детьми.

– Фу, – скривилась она. – Я ещё не решила, буду ли рожать.

– Подожди до хотя бы шестнадцати, – хмыкнул он. – А то мы ещё и с этим разбираться будем.

Она улыбнулась, но взгляд её снова вернулся к планшету.

– Тут ещё про города хара, – сказала Алина, пролистывая страницы. – Пишут, что их четыре, что они почти разрушены, но некоторые части сохранились. Ты был в них?

– В одном, – ответил он. – В самом северном. Но это уже другая история. Это у нас, кажется, по программе на следующую неделю.

Алина подняла голову.

– Ты считаешь, что мы стали лучше хара? – прямо спросила она.

Он задумался, глядя куда-то в сторону, в темноту за стеклом, где медленно мигали огни климат-башен и патрульных дронов.

– Я считаю, что у нас пока есть шанс не стать такими же, – сказал он наконец. – Но это не по учебнику. Это каждый день решается, каждой кнопкой, каждым приказом.

– То есть, пока ты сидишь у пульта, всё норм? – попыталась пошутить она.

– Пока я сижу у пульта, у меня хотя бы есть иллюзия, что я могу что-то исправить, – ответил он честно.

– Если что, я буду на тебя орать, чтобы ты не расслаблялся, – сообщила Алина. – Могу даже официально подписать.

Он рассмеялся – мягко, впервые за этот вечер по-настоящему.

– Договорились, – сказал он. – Ты будешь моим персональным моральным ИИ. Без фильтров и без корпоративной цензуры.

– Уже являюсь, – фыркнула она, сворачивая отчёт. – Всё, ладно. Давай на сегодня философию закрывать. Ты мне обещал рассказать, как риллы однажды сожрали ваш «Титан».

– Они его не сожрали, – возмутился он. – Они его переехали. И это абсолютно разные вещи.

– Не важно, – отмахнулась она. – Рассказывай. Но без этих твоих «структурных объяснений», я хочу ржать.

Игорь вздохнул, но подчинился. История про «Титан», риллов и паникующего механика, который забыл, где у него ручник, была безопаснее, чем разговоры о хара, биосетях и вине за уничтоженные цивилизации.