Читать книгу Мифы буддизма и индуизма - Группа авторов - Страница 24

Айодхья погрузилась в печаль, и не найти было ее жителям утешения. На пятый день изгнания Рамы, когда Каушалья, вне себя от горя, позволила себе упрекнуть царя, Дашаратха вспомнил о злодеянии, совершенном им в молодости. Теперь настала пора пожинать плоды, подумал царь. В тот же день он поведал Каушалье о своем грехе:

– В юности я был искусным лучником и славился тем, что мог попасть в цель не глядя, по одному лишь звуку, издаваемому зверем. Тогда я еще не был женат на тебе, о Каушалья. Это случилось в один из дней, когда после целой череды дней иссушающей жары пошел дождь. Лягушки и павлины издавали радостные крики, листва деревьев трепетала от ветра и дождя, по холмам стекали потоки воды. В этот день я отправился на охоту к реке Сараю. Здесь я услышал звук, похожий на тот, что издает кувшин, наполняемый водой. Было темно, и я ничего не видел, но, решив, что это слон, я выпустил стрелу в направлении издаваемого звука. Услышав громкий стон, я выбежал на берег и увидел отшельника, пронзенного моей стрелой. Он попросил меня привести его отца, живущего неподалеку, и вскоре умер. Я разыскал отца и мать несчастного, которые уже начали тревожиться из-за долгого отсутствия сына, и рассказал им о содеянном мною. Риши, который одним своим словом мог стереть меня в прах, пощадил меня, ибо я был честен с ним. Во время совершения погребального обряда погибший сын явился отшельникам в виде божественного существа, возносящегося на небо. Тогда родители его вступили в погребальный костер и, умирая, прокляли меня, предсказав, что мне самому суждено умереть, горюя о сыне.

– Теперь я понимаю, о царица, что пожинаю плоды содеянного мною. Воистину глуп тот, кто совершает поступки, не задумываясь о последствиях! Тот, кто срубает манговое дерево, не дождется плодов. Так же и со мною: я умру от горя, не дождавшись Рамы. Я словно лампа, чей свет угасает, когда заканчивается масло. О Рама, о Каушалья, о несчастная Сумитра, о жестокая Кайкейи!

Стеная и плача, царь Дашаратха скончался.

Когда весть о его смерти достигла жителей Айодхьи, страна погрузилась в скорбь, ибо в государстве без царя царит хаос, на смену дождям приходит засуха, люди не радуются жизни, в стране нет процветания. Страна без царя – все равно что безводная река, лес без травы, стадо без пастуха. Царь для народа отец и мать, от него зависит благосостояние подданных. Понимая это, Васиштха собрал министров и священнослужителей на совет. Решено было послать гонцов к Бхарате с просьбой незамедлительно прибыть в Айодхью. Однако гонцы не должны были извещать Бхарату об изгнании Рамы и смерти отца. В колесницы гонцов были впряжены лучшие кони, быстрые как ветер, и уже к вечеру они достигли благословенного города Гиривраджа в стране Кекайи, где у своего дяди по материнской линии жил Бхарата.

В ту ночь Бхарате снились дурные сны.

– Кому-то из нас – мне, Раме, Лакшмане или царю – угрожает смерть, – сказал он.

Вскоре после этого прибыли гонцы из Айодхьи. Бхарата тепло встретил их и осведомился, в добром ли здравии пребывают отец, царицы и братья. Гонцы заверили его, что все в порядке. Услышав о том, что неотложные дела требуют его присутствия в Айодхье, Бхарата простился с дядей и дедом и отбыл домой. С собой он увозил богатые дары: одежду, шкуры слонов и оленей, собак, быстрых скакунов. Однако, мучимый дурными предчувствиями, Бхарата не радовался подаркам. Сопровождаемый Шатругхной, он спешил в Айодхью.

На рассвете седьмого дня пути сын Кайкейи достиг этого лучшего из городов. При виде пустынных и погруженных в тишину улиц Бхарата опечалился и вступил во дворец с тяжелым сердцем. Не найдя отца в его покоях, царевич отправился к матери и припал к ее ногам. Обрадованная, Кайкейи поднялась со своего золотого кресла и спросила у сына, как прошло его путешествие. Бхарата поведал матери обо всем, а затем спросил об отце.

– Где же повелитель? Я хочу припасть к его ногам, – сказал он. – Обычно он проводит время с тобой, но твои покои и твоя постель пусты. Может быть, он у Каушальи?

– Твой отец ушел туда, куда уходят со временем все живые, – ответила Кайкейи, ослепленная блеском власти.

Потрясенный обрушившимся на него горем, Бхарата долго плакал.

– Да будет благословен Рама и все, кто был с ним в этот горький час. Но где же он, где Рама, который отныне не только брат и друг мне, но и отец? Я его верный слуга и хочу припасть к его ногам. Ступай же и сообщи ему о моем приезде. И расскажи мне, как умер мой отец и каковы были его последние слова на смертном одре?

Кайкейи рассказала Бхарате, как умер Дашаратха.

– «Да благословенны те, кто увидят возвращение Рамы, Лакшманы и Ситы!» – вот что произнес твой отец, умирая, – сказала Кайкейи.

Страшась услышать о других несчастьях, Бхарата спросил, где же теперь сын Каушальи, Сита и Лакшмана.

– Облачившись в одежду из древесной коры, Рама вместе с Ситой и Лакшманой ушел в лес Дандака, – ответила царица и рассказала сыну историю про обещания, данные ей когда-то царем, думая тем порадовать Бхарату. Но он лишь разгневался и стал упрекать мать, обвиняя ее в смерти Дашаратхи:

– Ты словно змея, которую отец пригрел на своей груди, не зная, что губит тем свой род. Как же мало ты знаешь о моей любви к Раме! Только потому, что ты – моя мать, я не отрекаюсь от тебя! Знай же, что царство – тяжкое бремя для меня, но, даже если бы это было не так, я не принял бы его. Я верну Раму и буду служить ему, а тебя ждут страдания не только в этой жизни, но и в ином мире. Приличествует тебе отправиться в изгнание или закончить свою жизнь с веревкой на шее!

Услышав голос Бхараты, в покои Кайкейи вошла Каушалья, сопровождаемая Васиштхой, и приветствовала царевича. Руководимый мудрым риши, Бхарата совершил погребальный обряд по Дашаратхе и вместе с царицами обошел вокруг погребального костра, а спустя десять дней собрал пепел. Видя, что Бхарата по-прежнему безмерно горюет об отце, Васиштха попытался утешить его, рассказывая о рождении и смерти и о парах противоположностей – горе и радости, здоровье и хвори, которые составляют неотъемлемую часть человеческой жизни.