Читать книгу Дело гастронома № 1 - Группа авторов - Страница 9

Антон пригласил Машу в кафе, и, так как помещение почти пустовало, официант предложил самим выбрать место. Антон указал на столик в углу, галантно отодвинул стул, перед тем как Маша села. Затем отошел, пошептался о чем-то с официантом и уселся напротив. Играла тихая музыка, лампочка бра на стене отбрасывала блики на блестящие светло-каштановые волосы Маши, и вокруг ее головы образовался золотистый ореол. Антон открыто, не стесняясь, любовался красотой своей возлюбленной, молчал и не сводил с нее глаз. В какой-то момент Маша даже ощутила неловкость, засмущалась, не знала, о чем заговорить, чтоб он не смотрел на нее вот так… откровенно. Она давно не захаживала в подобные заведения, ну разве что когда была студенткой. На столе появились бутылка шампанского, два «Столичных» салата и сыр. Антон не торопился, подождал, пока официант не принесет еще две отбивные, и, как только тот отошел, наполнил бокалы шампанским. Затем медленно, словно выполняя некий торжественный ритуал, обеими руками приподнял свой бокал. Маша занервничала, оглянулась по сторонам, но, убедившись, что посетителей почти нет, успокоилась. Потянулась к бокалу, но так и не взяла его в руки. Вместо этого сложила их на коленях, как примерная девочка. А потом укоризненно заметила:

– Ты же говорил: пирожное и шампанское. А тут целый пир…

– Я проголодался! Надеюсь, и вы тоже! Очень хочу выпить за добрую улыбку госпожи Судьбы, которая одарила меня этой встречей! За счастье быть рядом с вами, видеть вас!

Маша еще больше смутилась и подняла свой бокал. Они отпили по глотку.

– Однако ты весьма красноречивый юноша, – с улыбкой заметила она.

– И что в этом плохого?! Впрочем, помню слова вашего любимого Базарова: «Аркадий, не говори красиво!» Но вся эта высокопарность от робости и стеснения, – то ли утверждая, то ли задавая вопрос самому себе, ответил Антон.

– Вот уж не сказала бы, что ты робкий! А что касается красноречия, лучше бы использовал его в сочинениях, – заметила Маша.

– Спасибо за комплимент! Надеюсь, что и не нахал! Мне почему-то хочется о тебе заботиться! Ты такая трогательная и беззащитная! Быть рядом с тобой все время, всегда и везде, вот о чем я мечтаю.

– Не надо так говорить! Я замужем, – строго сказала она.

Антон заметил, что Маша смутилась, даже помрачнела как-то, и решил поднять ей настроение.

– А что, в замужних женщин уже не влюбляются? – с улыбкой глядя прямо ей в глаза, спросил Антон.

– Я же намного старше!

– Женщина всегда старше мужчины! Мудрее. – Он взял ее за руку, чуть сжал. Маша хоть и не сразу, но отняла руку, опять огляделась по сторонам.

Антон не унимался.

– Ты стесняешься быть со мной? – обиженно произнес он.

Маша покачала головой:

– Нет, но…

– Что ж, тогда давай выпьем за твоего мужа! Больше всего на свете я хочу, чтоб ты была счастлива! Хотя бы это я имею право пожелать?! – и он вновь поднял бокал.

Бокалы легко и почти беззвучно коснулись друг друга. Маша чуть пригубила, Антон же залпом выпил до дна. У него слегка закружилась голова, и он вдруг понял, что счастлив. Все как в сказке, он рядом с любимой женщиной, тихо играет музыка. Антон на несколько секунд закрыл глаза и обратился к Всевышнему: «Господи, продли этот счастливый миг, пожалуйста!»

Часы показывали половину третьего. Беркутов сидел за столом у себя в кабинете и с жадностью поедал салат оливье. Люся сидела напротив и с улыбкой смотрела на него.

– Вкусно?

– Не то слово! Вообще-то оливье я… – Он слегка поморщился, покачал головой. – Особенно никогда не жаловал! А вот от твоего оторваться не могу! – Он улыбнулся Люсе, она же продолжала восхищенно смотреть на него.

– А там есть секрет! Этот салат особенный, заговоренный, – шепотом призналась она.

Беркутов тут же отложил вилку.

– Это как понимать?

Люся игривым голосом уточнила:

– Не просто заговоренный, а на любовь!

– Салат? На любовь? – со смешком спросил он, снова берясь за вилку, и вновь зачерпнул горку салата. Она кивнула.

– Я люблю вас, – еле слышным шепотом призналась Люся и от смущения залилась краской.

Беркутов с трудом проглотил последнюю порцию. Вытер салфеткой губы. Люся приложила тыльную сторону ладони к щеке.

– Кажется, сейчас сгорю!

Беркутов встал и сделал вид, что собирается выйти.

– Принести огнетушитель?

– Ну что же вы такой не романтичный?! Я с первого дня, как вас увидела, сразу влюбилась, и те одиннадцать месяцев, что работаю с вами, влюбляюсь все сильнее и сильнее! Ничего не могу с собой поделать! Уговаривала себя по ночам и так, и сяк, твердила, что нанесу обиду Лидии Александровне, но чем больше уговариваю, тем сильнее люблю! – Она раскраснелась, шумно выдохнула, с трудом сдерживая озноб волнения.

– Люсенька!.. – жалостливым голосом начал было Беркутов, но она жестом остановила его.

– Умоляю вас! Только не надо ничего про огнетушитель! Я и без того на грани обморока! Мне столько сил стоило сказать вам все эти слова, что я… – Она не договорила. Немного помолчав, добавила: – Вы просто подумайте о том, что я вам сказала! Это очень серьезно для меня! – Она поднялась, по лицу можно было догадаться, что она собирается произнести еще что-то очень важное, но в это время дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул милицейский генерал-лейтенант. Услышав, что дверь приоткрылась, Люся тут же подхватила пустую салатницу и спросила совсем другим, обыденным, голосом: – Чаю принести?

Не успел Беркутов кивнуть, как она направилась к двери, потом остановилась, пропуская гостя в кабинет. Окинув девушку оценивающим взглядом, генерал вопросил густым баском:

– Можно, Георгий Константиныч?

– Не можно, а нужно, Владимир Михалыч! – Беркутов обрадовался генералу как избавителю. Затем повернулся к Люсе, махнул ей рукой. Та понимающе кивнула.

– Маленький графинчик и закуску? – спросила она.

Беркутов кивнул.

– Сейчас организую! А чаек тогда попозже?

– Именно!

Люся, одарив генерала нежнейшей улыбкой, вышла из кабинета. Тот посмотрел ей вслед и прокомментировал:

– Слушай! Вокруг тебя тут такие наяды гуляют без охраны, что просто обалдеть!

Люся, услышав последнюю реплику, усмехнулась и с высоко поднятой головой вышла из кабинета.

В предбаннике Зоя, рассматривавшая перед большим зеркалом новые осенние сапоги, увидев секретаршу и оценив ее стать, игриво промурлыкала:

– Ну, ты у нас прямо королева! Захарова, что происходит? Ты день ото дня все хорошеешь! Я тут уж подумала: а не познакомить ли тебя с моим сыном?!

– Поздно! Мое сердце уже занято! – отмахнулась секретарша.

– Ах вон оно как! И кто же этот счастливчик? – поинтересовалась Зоя.

– Ох, шепнула бы, да сглазить боюсь! А где такие сапожки дают? – перешла на другую тему Люся.

– Места знать надо! Но я и для тебя, голубушка, подсуетилась! Иди, на моем столе коробка лежит, – усмехнулась Платонова.

У Люси загорелись глаза. Она вбежала в кабинет, принесла оттуда коробку, вытащила один сапог, повертела его, рассмотрела и пришла в восторг:

– Югославские! И цвет мой! Прямо под плащик! Ой, спасибо, Зоя Сергеевна, спасибо огромное!

Она бросилась к ней, поцеловала и тут же стерла со щеки начальницы след от помады.

– А сына моего отвергла! – Зоя скроила обиженную гримаску. И прошла к себе в кабинет, Люся – следом.

– Да знакомьте, знакомьте! Я же знаю вашего сына, он на таких, как я, неученых, даже не посмотрит! Ладно, примерю потом! Сколько с меня? Ой, надо же отметить, а то носиться не будут! – И она вытащила из холодильника запотевший графинчик с водкой и разносолы под нее: осетрину, селедочку, соленые огурчики, грибы, лимончик, составила все на поднос. Зоя внимательно наблюдала за ней.

– Так сколько? – продолжая сервировать стол, спросила Люся.

– Нисколько. Я тебе их дарю, – понизив голос и насмешливо глядя на нее, проговорила Зоя.

– А между прочим, мой день рождения прошел, – сощурив глазки, ответила Люся, явно ожидая какого-то подвоха.

И дождалась, Зоя нашлась почти сразу же:

– Я ко Дню защиты детей подгадала! Только одна просьба: ты Жору оставь в покое! Я же вижу, как ты его обхаживаешь, – вдруг посерьезнев, заметила она, и Люся мгновенно вспыхнула от обиды.