Читать книгу Жрица голубого огня - Группа авторов - Страница 4

Аякчан бежала, скользя гладкими лыжами-голицами[3] по укатанной трассе. Сзади раздался усердный пыхтеж, как у медведя над свежепойманным лососем, и с ней поравнялась запыхавшаяся Юлтэк.

– Ну ты и прешь – догнать невозможно! – хватая ртом воздух, выдохнула она.

– Я привычная, – буркнула Аякчан, считая шаги. Р-раз – вдох, два – выдох, р-раз – вдох…

– Ты с каких это пор Синяптучку так возлюбила, что ей подарки делаешь? – требовательно спросила Юлтэк. – Нет, ты не отмалчивайся, объясни мне, зачем ей этот свой… синяптон отдала?

Аякчан только неопределенно повела плечом. Если Юлька до сих пор не догадалась, как сильно в их школе «любят» учениц, которые высовываются, – то кто ж ей знахарь?

Сама Аякчан все давным-давно поняла. Еще когда в первый День обучения сумела втянуть в себя Огня вдвое больше, чем любая другая ученица, а в волосах ее немедленно прорезались две новые голубые пряди. В глазах Солкокчон тогда промелькнула ярость, а потом они стали ласковые-ласковые, как вода над омутом. С тех пор Аякчан была очень осторожна, а синевы в ее волосах не прибавлялось – спасибо черной краске.

Поняв, что ответа не дождется, Юлтэк негодующе фыркнула, но все-таки сменила тему:

– Слыхала? У нас большой общешкольный праздник – Тайрыма с подружкой нас покидают! – Она поглядела в невозмутимое лицо Аякчан и сама себе кивнула: – Ты уже знаешь. Ну, тебе всегда все известно. А что девчонки говорят, тоже знаешь? – И, не дожидаясь ответа, сообщила: – Что у этих двоих ума бы не хватило придумать, как Огонь тырить, и что какой-то хороший человек их подставил всем нам на радость!

– Не думаю, что человек такой уж хороший. Просто Тайрыма и Дарпек вверху списка на распределение после школы. Если их места освобождаются, весь список подвинется, и кое у кого появится шанс… – не сбиваясь с ровного бега, пробормотала Аякчан.

Юлтэк скорчила досадливую гримаску.

– Вот всегда ты думаешь только плохое! – пропыхтела она. – Как будто люди для других людей что-то вроде… не знаю… гарпуна, во! Взял человечка, рыбы для себя им набил – и выкинул, а что он там себе думает-чувствует, вовсе не интересно.

– Так оно и есть, – пожала плечами Аякчан. – Если не пользуешься никем ты – пользуются тобой.

– Мной ты тоже пользуешься? – проворчала Юлтэк.

– А ты мной – нет? – усмехнулась Аякчан. – Для домашних заданий, например?

Юлтэк обиженно надулась и отстала. А чего обижаться, если это чистая, как первый снег, правда? Вот хоть ее собственный отец: женой попользовался – чтоб справное хозяйство завести, дочерью – родней обрасти. Скажи ему кто, что первая жена да старшая дочь думают-чувствуют, он бы удивился, будто с ним о сложном внутреннем мире оленьего седла заговорили. И, наверное, это правильно! Во всяком случае, только так и можно, если ты родилась голодранкой, а хочешь выбиться… в Королевы!

А почему нет? Другие же смогли – она сама слышала!

– Аякчан! Албасы тебе в косы, кому говорю? Прибавь шагу, ковыляешь, как одноногий авахи!

Аякчан дернулась, едва не полетев кверху лыжами. Вот так и начнешь верить в правдивость песен, где голос богатырки «слышен на шесть Дней пути»! А уж их школьная богатырка Алтын-Арыг могла так гаркнуть, что школьные башни приседали! Широко скользя на своих голицах, Алтын-Арыг легко обошла бегущих девчонок и понеслась впереди всех – невысокая, изящная, сама похожая на девочку.

«Потрясающая тетка!» – как всегда, с легкой завистью глядя ей вслед, подумала Аякчан. Школьная богатырка Алтын-Арыг была единственной нежрицей среди наставниц школы, и только ее ученицы никогда не называли мальвиной – хотя бы потому, что она красила волосы в ядовито-розовый цвет. На вопрос – зачем, невозмутимо заявляла, что если по всей Средней Сивир-земле толпами шастают голубые бабы, почему не быть хоть одной розовой? «Трижды шелковая» Солкокчон на это лишь холодно улыбалась, а Синяптук бесилась и раз за разом слала в Храмовую канцелярию доносы, обвиняя Алтын во всех грехах от «преступной непочтительности» до «попыток низвержения Храма». Канцелярия всегда отмалчивалась, а «случайно» вылетевший с площадки каменный мяч неизменно крошил ледяные стены в комнате Синяптук. Аякчан было ужасно интересно, кто и почему покровительствует лихой богатырке.

– Тащитесь по дистанции, как беременные важенки! – снова заорала Алтын. – Все уже летать научились, никто больше бегать не хочет?

Аякчан снова нервно дернулась. Разумом она понимала, что Алтын ничего о ней не знает и ни на что не намекает, но когда у тебя много секретов, все время боишься, что какой-нибудь да всплывет! Спокойно! Спокойно, все у нее получится!

Богатырка вложила два пальца в рот и коротко свистнула.

– Так, сдали лыжи, взяли мячи и разбились на пары! Быстро, быстро, не спим!

Аякчан с натугой подхватила один из каменных мячей и остановилась напротив Юлтэк, явно давая понять, что ждет ее. В ответ подруга одарила Аякчан мрачным взглядом, но все-таки пошла.

Настоящей медной площадки для игры в каменный мяч при школе не было. Храм считал, что уж без нее будущие жрицы точно обойдутся, а раскрутить кого-нибудь из родителей побогаче Алтын до сих пор не удавалось – все-таки богатырство являлось в школе не основным предметом. Вместо площадки был всего лишь серебрящийся в Ночной темноте пятачок утоптанного снега, весь в выбоинах от оброненных мячей.

– Отрабатываем прием нижней подачи! – гаркнула Алтын. – Бросок все знают? Двумя руками снизу вверх от бедра! Одна подает, вторая – принимает, потом меняетесь. Мяч не отбиваем, принимаем! Качайте ручки, качайте, у жриц они, знаете, какие накачанные должны быть, чтоб Храмовые приношения нагребать? Для особо продвинутых, которые думают, что они уже жрицы, напоминаю – за прошлый День нам выделили всего пять новых мячей! Поэтому если кто бесценный богатырский снаряд с перепугу своим Огнем подплавит… – Богатырка обвела толпящихся вокруг учениц многозначительным взглядом – глаза у нее были необыкновенного желтого цвета с яркой черной точкой зрачка. Совершенно тигриные, навевающие безотчетный ужас даже на наставниц, а уж учениц заставляющие моментально опускать голову и облегченно переводить дух, когда этот жутковатый звериный взгляд скользил дальше. – Честно предупреждаю, лучше сразу и самосжигайтесь! Всем все ясно?

Раздался гул голосов – одновременно согласных и обиженных, – и площадка наполнилась утробным хеканьем бросающих, грохотом оброненных мячей и возмущенными криками. Аякчан пригнулась, напружинила ноги в коленях и слегка качнула мяч туда-сюда. Каменный снаряд вылетел из сцепленных в замок пальцев и взмыл над площадкой – невысоко и недалеко.

– Совсем безрукая, – с чуть презрительным равнодушием заключила богатырка и отвернулась к другой паре.

Юлтэк легко шагнула вперед и приняла мяч на согнутые руки. Пошатнулась под его тяжестью, но устояла. А вот теперь поглядим, достаточно ли сильно ее удалось обидеть.

Ой, похоже, достаточно! На лице Юлтэк появилась злая решимость, и она принялась раскачивать шар перед броском. Ра-аз… Два-а… Три! Камень выпрыгнул из ее рук и, со свистом рассекая воздух, понесся на Аякчан.

Как всегда, больше всего ей хотелось развернуться и дать деру от летящей каменюки…

Как и положено, она кинулась камню навстречу…

О-ох! Обточенный шар всем немалым весом шлепнулся ей на руки, она судорожно прижала его к животу и засеменила, перебирая ногами, чтоб не упасть. Теперь руки от запястий до локтей в синяках будут! Как же она на самом деле ненавидит проклятый булыжник! У отморозка, который эту так называемую игру выдумал, у самого был вместо головы камень!

Не позволяя ни одной из этих мыслей отразиться на лице, Аякчан торжествующе ухмыльнулась Юлтэк – дескать, что, взяла? Юльку надо продолжать дразнить, а то спустит пар и успокоится, а Аякчан совсем другое нужно.

Сработало – лицо Юлтэк стало еще ожесточенней. Она легко приняла подачу Аякчан и метнула мяч снова, на этот раз явно целясь ей по ногам. Не ожидавшая от себя такой прыти, Аякчан поймала каменный шар у самой земли и тут же запустила его обратно. В этот момент язычки Голубого огня в окружавших площадку светильниках вдруг дружно пригнулись, как от сильного порыва ветра – хотя морозный Ночной воздух был совершенно неподвижен. Потом выпрямились и затрещали, рассыпая искры, будто приветствуя кого-то. Аякчан стиснула зубы – пора! Она надменно выпрямилась и одними губами прошептала то, что в роду Юлтэк считалось чуть ли не самым страшным оскорблением:

– Слабосильная, как мышь!

– Я? – Глазищи Юлтэк мгновенно стали бешеными.

Дальше все случилось в один миг. С глухим гулом каменный шар взвился в воздух и ринулся в лицо Аякчан. Растерявшаяся девчонка заметалась, неловко подставляя руки… Будто ударом гигантского кулака ее сбило с ног и покатило по земле. Богатырка яростно засвистела и со всех ног кинулась к лежащей на снегу скомканной, как тряпочка, фигурке. Беспомощно распростертые руки девочки были совершенно неподвижны.

– Огненноглазая, да что же это! – испуганно пробормотала богатырка, хватая лежащую ничком девочку за плечи и бережно переворачивая на спину. Лицо Аякчан было залито кровью.

Припавшая рядом на колени Юлтэк испуганно завопила.

Аякчан глубоко вздохнула и открыла глаза. На губах ее появилась виноватая улыбка:

– Я… не удержала… Сильный удар…

– Си-ильный! – передразнила богатырка, но в голосе ее слышалось явное облегчение. Она сгребла горсть снега и прижала к кровоточащему носу Аякчан.

– Аечка, честное слово, я не хотела! – всхлипнула Юлтэк.

– Хотела, – страдальчески трепеща ресницами, выдохнула Аякчан. А вот пусть теперь чувствует себя виноватой!

– Я ее к знахарю отведу! – подорвалась Юлтэк.

– Еще чего не хватало! – возмутилась богатырка, которая терпеть не могла, когда пропускали ее занятия. – Руки целы. Ноги целы, – ощупывая Аякчан, объявила она. – Сама дойдет! А ты – марш на место!

– Я не хочу к знахарю. Лучше в спальне полежу. – С трудом поднимаясь на ноги, пролепетала Аякчан.

– Полежи, полежи – бока не отлежи! – рявкнула безжалостная богатырка. – Чтоб на следующем занятии была готова, как охотничье копье! А вы что вылупились? – заорала она на девчонок. – Продолжаем! Еще кто бросок пропустит – сама тому голову оторву и вместо мяча кидать заставлю!

Прижимая к лицу ком снега, Аякчан, пошатываясь, побрела к сверкающей бело-голубой громаде школы, будто короной увенчанной четырьмя башнями с пылающим на вершинах Голубым огнем. Сине-золотые сполохи Пламени плясали на фоне угольно-черного Ночного неба.

Следом за девочкой по белому снегу тянулась редкая цепочка кровавых капель. Спиной она чувствовала устремленный ей в спину жалостливый и виноватый взгляд Юлтэк. Аякчан остановилась, словно переводя дух, обернулась и – так уж и быть! – ободряюще махнула подружке рукой. Держась за ледяную стену, скрылась за углом здания.

Убедившись, что с площадки ее не разглядеть, Аякчан резко выпрямилась и двумя пальцами прижала переносицу. Язычок Голубого пламени лизнул лицо, и кровь из носа перестала капать. Она наскоро умылась снегом и, как было сказано в древних свитках, пристально, не моргая, уставилась в Огонь закрепленного на молочно-белой стене светильника. Как всегда, когда она смотрела сквозь Пламя, ей казалось, что ее становится много, целая вереница Аякчан, и каждая выглядывает из пылающего, но не обжигающего Огня разбросанных по всей школе светильников, осматривая пустые коридоры и переходы. Все на занятиях, школа будто вымерла! Она оторвалась от Пламени, закрыла глаза и расслабилась. Что-то мягкое и ласковое, как пушистый зверек, толкнулось изнутри в голову и плечи, и девочка медленно воспарила вдоль стены учительской башни.

Вот сейчас кто-нибудь увидит, как ученица Аякчан летает, будто жрица с двадцатидневным стажем, – и ей конец! Она плотно вжалась в стену и заскользила по поверхности. Ей нужно было на самый верх, где прямо под чашей с Огнем прятался кабинет старшей наставницы. Если уж устраивать в школе секретные встречи – то только там, куда ни один соглядатай не проберется. Разве что прилетит… Аякчан нервно хихикнула и остановилась, едва не врезавшись в козырек венчающей башню Огневой площадки. Край ее нависал над узким окошком из тонкого прозрачного льда. Гибким, как у змеи, движением девочка скользнула под широкий выступ, вжалась в него спиной и затаилась.

Тут же сквозь тонкий лед окошка послышался стук открывающейся двери и потрясенный возглас Солкокчон:

– Мои прекрасные госпожи! Вы уже здесь!

Не выдержав, Аякчан свесила голову и заглянула внутрь. «Трижды шелковая» стояла, напряженно уставившись на дверь кабинета. А в дверь входили они. Верховная жрица Храма Айгыр – такая же, какой она запомнилась Аякчан, когда прилетела за ней верхом на дождевой туче: с лицом не старым и не молодым, будто для него не существует неумолимого бега времени, и холодно-прекрасным, словно вырезанным изо льда. Верховная жрица Айбанса – хрупкая, как обледенелая веточка, с тонкой до прозрачности кожей и нежно-голубым, как туман над водой, облачком кудрявых волос. Между красавицами, переваливаясь беременными утками, ковыляли две приземистые, будто пеньки, фигуры, от макушек до пят закутанные в белые одеяния. Дьябылла и Демаан!

– Я… Я даже не заметила, как вы появились! – в растерянности пробормотала старшая наставница.

Одна из приземистых фигур шевельнулась, и сквозь намотанные на нее тряпки выглянул круглый, как блюдо, глаз – кроваво-алый, весь в извилистых желтых прожилках.

– Когда б замечала, тогда можно было б и тебя на наше место, – послышался густой и низкий, словно рев быка, голос.

Подслушивающая Аякчан почувствовала, как от звука этого голоса у нее внутри все скукоживается. По напряженной спине Солкокчон она видела, что старшая наставница боится не меньше ее. Но голос «Трижды шелковой» был спокоен и так шелковист, что полностью оправдывал ее прозвище:

– Мне даже думать о подобном не следует! Приветствую вас, повелительница Демаан!

Если это – Демаан, то вторая, выходит, Дьябылла. Вторая из верховных впрыгнула в комнату, как ребенок, скачущий на одной ножке. Еще один такой же неуклюжий прыжок – сложившись пополам, будто ее с размаху перерубили мечом, Дьябылла плюхнулась на подушки рядом с Демаан и неподвижно застыла грудой грязного тряпья. Идущая последней Айгыр захлопнула дверь.

– Ну – где эта девчонка? – усаживаясь, осведомилась хрупкая Айбанса, и ее почти детский облик странно не сочетался с брюзгливым старушечьим голосом. – Или она думает, мы будем ее дожидаться?

– Я уверена, Ее Снежность сейчас появится, правительница Айбанса! – раздался тихий примиряющий голос.

Свесившись ниже, Аякчан разглядела сквозь окошко скромно приткнувшуюся в уголке наставницу Кэтэри.

– Быть может, великие жрицы желают узнать об успехах рекомендованных ими учениц?

– Ну и как моя… как там ее… – прикрывая узкой изящной ладонью скучающий зевок, пробормотала Айгыр.

– Аякчан, третий День обучения, – подсказала «Трижды шелковая». – Старательная девочка и даже не без способностей. Хотя если дозволено мне будет говорить откровенно, особых талантов за ней не замечено.

– Ну и Эрлик с ней, – небрежно обронила Айгыр. – На окраинах Средней земли хорошо обученные жрицы тоже нужны. А ваши платные ученицы отбиваются от подобных назначений, как кули от шамана!

Подслушивающая над окном Аякчан почувствовала, как наливается жаром от ярости. А она-то считала Айгыр своей покровительницей! Своим шансом! Дать бы ей сейчас Огненным шаром промеж ушей!

Айгыр вдруг дернулась – будто от удара по голове. Стремительно повернулась – и уставилась прямо в окно. Едва не завопив от ужаса, Аякчан отпрянула от прозрачного льда.

В кабинете повисла недолгая пауза.

– А может, она себя еще проявит? – очень странным тоном сказала Айгыр и вдруг хихикнула.

– Раньше в бесплатные ученицы мы брали только девочек с выдающимися способностями, – все тем же брюзгливым тоном пробурчала Айбанса, по-старушечьи поджимая нежные девичьи губки. – А теперь и средненьким рады! Потому что вы – и эта ваша девчонка, которая возомнила себя тут главной! – вместо того чтоб поддерживать Огонь, заигрываете с богатыми родами! Набираете в школу Эрлик знает кого! – При упоминании владыки Нижнего мира Дьябылла и Демаан дружно дернулись и повернули головы, зло глядя на Айбансу сквозь завесу своих тряпок. Но ту это не смутило. – А учите еще хуже! – продолжала цедить она. – Сперва от практических занятий их прячете – конечно, если девчонку разнесет по окрестностям, с папаш больше ничего не выдоишь! А потом эти ваши богатенькие недоучки на первой же самостоятельной работе горят Синим пламенем!

– Большие роды набирают силу, – странно было слышать из уст старшей наставницы этот смиренный голос. – И все чаще говорят о непомерно высокой цене на Огонь…

– А тому, кто это говорит, надо выдавать порцию Огня бесплатно лично в руки, – со зловещей ласковостью протянула Айбанса. – Тогда остальные живо заткнутся! А вашей школьной подружке, похоже, королевский венец голову сдавил так, что все мозги вылезли!

Это они – о Снежной Королеве? Трясясь от страха и одновременно обмирая от любопытства, Аякчан снова осторожно заглянула в окно.

– Это надо же! Против нее мятеж поднимают, а она нет бы пустить в главного мятежника Синим пламенем, а его горелый скелет провезти по всему Сивиру, чтоб другим неповадно было, – берет его себе в Советники! И теперь он мутит воду прямо у нас под носом – законы принимает! Богатые роды наглеть начали, южане вообще страх потеряли – позволяют себе грозить жрицам! – взвизгнула Айбанса. – Они, видите ли, пожалуются Советнику! – явно передразнила она кого-то.

– Времена изменились, правительница Айбанса, – осторожно начала Солкокчон. – Храм не может позволить себе вражду с могучими родами…

– Я видела больше всяких времен, чем ты, малодневка! – оборвала ее Айбанса. – Но во все времена верным способом избежать вражды был ха-ароший клубок Огня врагу на голову! Горелый пепел – он ни с кем враждовать не может! Неплохо бы и королевочке вашей… – она скривила губы… – это усвоить!

– Не нравится – давайте ее прибьем! – хрипло прорычала Демаан. – А Королевой поставим… все равно кого, хотя бы вот эту, – красный в прожилках глаз крутанулся в глазнице и вперился в Кэтэри.

– Думаешь, станет лучше? – насмешливо поинтересовалась Айгыр.

– Не станет – и эту тоже прибьем!

Прямо над головой у подслушивающей Аякчан, на вершине башни, затопотало множество ног.

– А вот и она! – срывающимся от облегчения голосом вскричала Кэтэри.

Из-под потолка кабинета рухнул поток лунного света, и звучный голос провозгласил:

– Повелительница всей Средней Сивир-земли! Гор Сумэру! Великого Океана! Ее Снежность…

Кэтэри и Солкокчон вскочили и согнулись в поклоне.

Верховная Айгыр приподнялась…

– Можешь так не надуваться, девочка, тут все свои, – приветливо сказала она, поудобнее умащивая под собой подушки.

– Явилась! – от рыка Демаан звякнули чаши на низеньком столике. – Спускайся и закрой за собой дверь!

Торжественное провозглашение оборвалось, раздалось смущенное перешептывание, потом дверь наверху резко захлопнулась. Из-под потолка кабинета медленно спланировала голубоволосая женщина в обычной для жрицы белой рубахе и шитом золотом синем плаще.

Позабыв об опасности, Аякчан высунулась из-под козырька и снова свесилась над окном, во все глаза уставившись на Снежную Королеву.