Читать книгу Хадамаха, Брат Медведя - Группа авторов - Страница 3

Тысяцкий неуверенно усмехнулся – улыбка вышла кривой и слегка подрагивала, будто сама не понимала, что она делает на этой перекошенной физиономии. Открыл рот, собираясь что-то сказать, – судя по озабоченному взгляду, предостережение. Но слова так и остались непроизнесенными – в общем зале затопали, раздался гул возбужденных голосов, а потом мужской, но оттого не менее истерический крик:

– Мой порш! Белый порш! Его угнали! Он пропал! Он стоил мне целое состояние!

– Еще один… – процедил тысяцкий, и его вихрем вынесло в общую залу.

Чувствуя острое облегчение, Хадамаха поспешил за ним.

Человека, раскачивающегося из стороны в сторону, запустив обе пятерни в волосы, Хадамаха узнал моментально. Не опознать пухлощекую физиономию возле ледяной статуи воеводы было просто невозможно – встрепанный, в растерзанной парке, сидел первый городской богач Ягун-ыки. Вокруг толпились растерянные стражники во главе с Пыу.

– Что случилось, уважаемый Ягун? – подтверждая догадку Хадамахи, осторожно спросил тысяцкий, дотронувшись до плеча богатея.

Ягун подпрыгнул, едва не заехав головой тысяцкому в челюсть.

– Что случилось, спрашиваешь? Что случилось? Мало я вам, стражникам, помогал? Караулку эту за чьи деньги отлили, а? Копья каждый День за мой счет меняются, кольчуги опять же, к Новозиму стражникам по новой куртке, да женкам-мамкам по платку, да детишкам торбоза из моей мастерской! – перечисляя оказанные страже милости, богатей аж разбухал, наливаясь праведным гневом. – И что я получаю взамен? – брызгая слюной, проорал он в лицо тысяцкому.

Собравшиеся вокруг стражники испуганно попятились – не в характере их начальника терпеть подобное обращение. По лицу тысяцкого пробежала судорога, он на мгновение прикрыл глаза… Рука дернулась к рукояти меча… Хадамаха напружинился, готовый метнуться наперерез тысяцкому: если начальник городской стражи зарубит купца… Но тысяцкий только медленно отер лицо рукавом, глубоко вздохнул и терпеливо, как над тяжко хворым, заворковал:

– Не мог бы достопочтенный Ягун-ыки подробнее рассказать, о каком порше идет речь – помнится, раньше уважаемый купец не имел никакого порша…

– Конечно, не имел! – воинственно упирая пухлые кулаки в округлые, как у слепленного детишками снеговика, бока, вскинулся Ягун. – Я его только нынче получил! И теперь снова не имею – угнали его, а городская стража и в ус не дует! – он обвел стражников таким гневным взглядом, что даже самые отважные из них невольно попятились.

– Они сейчас же начнут дуть – аж ветер поднимется! – немедленно пообещал тысяцкий. – Так откуда вы, говорите, оленя-то получили?

– Это вам не какой-нибудь олень – это самый настоящий порш! – возмутился богатей. – И откуда, по-вашему, я мог его получить – из оленеводства Пор-Ши! С последним обозом прислали! Я на него, почитай, десять Дней очереди дожидался, целое состояние выложил, а теперь его нет! – Ягун снова вцепился себе в волосы и отчаянно дернул, словно намереваясь выдрать все до последнего волоска.

Смущенно переглядывающиеся стражники не стали его останавливать. Если у Ягуна действительно пропал олень из хозяйства прославленного Пор-Ши – его горе было понятно.

Про знаменитого оленьего шамана Пор-Ши говаривали, что в День, когда тот проходил свое шаманское посвящение, верхние духи отлучились, а потому тело и все шесть душ ищущего силы шамана целиком достались оставшемуся на небесах Духу Оленя. Пор-Ши не умел толком ни камлать, ни лечить, зато с оленями творил форменное шаманство! Именно он вывел породу белых оленей – сильных, как быки, быстрых, как лучшие скакуны из предгорий Сумэру, а уж красивых, как осыпанный снегом лес, серебрящийся в лунном свете! Порши – так по имени создателя звали белых оленей – предназначались в основном для Снежной Королевы и избранных жриц, а в частном владении их можно было по пальцам пересчитать! Чтобы заполучить настоящего, чистопородного порша, Ягун и впрямь должен был выложить целое состояние!

– Давно олень пропал? – отрывисто бросил тысяцкий.

Ягун безнадежно поглядел на расчерченную на деления толстую временную свечу, горящую в поставце посреди залы:

– Да уж больше двух свечей как! Я сперва туда-сюда – думал, местом ошибся, думал, не там привязал-то. Потом вижу – ваши идут, ну я к ним…

– Неподалеку от оленьего рынка было, – пояснил возглавлявший караул Пыу. – Мы, конечно, рынок и переулки сразу прочесали… – щуплый стражник развел руками, давая понять, что толку с их прочесывания оказалось немного.

Остальные лишь дружно вздохнули. Каждый помнил, сколько укромных уголков на рынке и вокруг него, где можно спрятать не одного белого оленя, а хоть целое стадо!

– А может, ваш олешка того… без номерных знаков? – безнадежно пробормотал кто-то и тут же увял под устремленными на него укоризненными взглядами товарищей.

Даже впавший в шаманский транс от беспредельного горя Ягун поднял голову:

– Это порш-то? – с беспредельным презрением процедил он, заставив неудачливого стражника еще больше стушеваться. – Да у него прямо под хвостом, вот такенными цифрами… – Ягун развел руки жестом, примерно вдвое превышающим ширину оленьего зада, но тысяцкий не стал его поправлять:

– Мы верим, верим! – торопливо покивал он.

Действительно, представить себе порша без нанесенного еще в раннем младенчестве номерного знака просто невозможно! Да и любого городского оленя тоже. Не дикая тундра, чай, где стойбищные олени всю Ночь без присмотра пасутся. Город все-таки – тут порядок нужен. Потому каждому из предназначенных для города оленят еще в сосунках несмываемой краской, привезенной из южных гор и обработанной Голубым огнем, наносили номер, остававшийся с ним на всю его оленью жизнь и позволяющий всегда отыскать хозяина. Но теперь такой номерной олень бесследно пропал! И не какой-нибудь дешевый перестарок, а новенький молодой порш самого Ягун-ыки! Что самое страшное – не первый случай в городе!

– Искренне благодарим почтенного Ягуна за содействие следствию! – кивнул тысяцкий. – А теперь уважаемому лучше тихонько пойти домой, отдохнуть, успокоиться… – подхватив богатея под руку, тысяцкий аккуратно повел его к двери. – И можете быть уверены, мы сделаем все возможное, чтобы отыскать…

– Отыщи его, тысяцкий! – прохрипел Ягун, и глаза его горели совершенно безумным светом. – Не моего поршика, так хоть то исчадие Нижнего мира, что олешку угнало, – отыщи! Я ему самому рога сперва повыращиваю, а потом посшибаю! Он у меня всю жизнь… – Ягун потряс кулаками, – ягель жрать будет! Слышишь, тысяцкий, отыщи! – выкрикнул Ягун, и дверь караулки с тонким звоном захлопнулась за ним.

– И впрямь впору на Нижний мир подумать! – уныло вздохнул тысяцкий, поворачиваясь к своим стражникам.

– Такой олень – Эрлику, повелителю Нижнего мира, впору, – пробормотал Пыу, и над караулкой как горячим подземным ветром повеяло.

– А огонь-то Рыжий… Получается, как раз перед этим с небес сыпался, – неуверенно озираясь, словно боясь обнаружить самого Эрлика под столом в караулке, охнул другой стражник, и всем стало еще неуютнее.

– Ну ладно, порша для повелителя Нижнего мира свели, – себе пробурчал Хадамаха – говорить громко он еще стеснялся, все-таки самый младший: и Дня не прослужил, куда ему опытных стражников учить. – А предыдущие двадцать кому понадобились – нижним духам под седло? Я-то думал, авахи Нижнего мира на жертвенных оленях ездят, а не на ворованных. – Он совсем смешался, чувствуя, что слова его звучат недвусмысленной насмешкой – обидятся старшие, нехорошо выйдет, неладно. И тут он обнаружил, что стражники во главе с тысяцким глядят ему в рот, ловя каждое слово, будто он по меньшей мере – глашатай воли Храма, а то и сама жрица-наместница перед народом.

– А парень-то не такой дурак, каким кажется, – взирая на Хадамаху с почти благоговейным ужасом, выдохнул немолодой седоусый стражник. Пыу несогласно фыркнул, но на него никто не обратил внимания, потому что седоусый выкрикнул: – Вот потому-то они их и воруют!

– Кто – они? Кого – их? – потерянно переспросил Хадамаха, не ожидавший такого странного эффекта от своих слов.

– Нижние духи – оленей! – воскликнул стражник. – Шаманов-то черных, которые в Ночи камлать могли, темных авахи в Нижней земле заклинать – нету больше! – Он на всякий случай понизил голос – тема была из опасных, не одобряемых Храмом. – Никто жертвы не приносит – вот и приходится олешек приворовывать! – еще тише закончил седоусый, а остальные потрясенно закивали.

– Что-то они долго собирались, эти авахи, – все еще не оставляя попыток вразумить товарищей, снова влез Хадамаха. – Черных шаманов уже тысячу Дней как нет, с тех пор как жрицы их всех в Кайгаловых войнах перебили да предводитель их, Великий Черный Донгар Кайгал пропал. А авахи за оленями только сейчас явились?

– Ну мы ж-то не Черные, не знаем, как у них там, в нижней Сивир-земле заведено, – рассудительно заметил седоусый. – Может, им только сейчас олени занадобились?

– И от белых шаманов помощи не дождешься – День ушел, Ночь пришла, до следующего Дня не будет у них силы! – трагически прошептал Пыу.

– А то мы без тебя этого не знаем! – рявкнул на него тысяцкий, раздраженно теребя оплетку на мече. – Авахи нижние или даже небожители-аи – наше дело стражницкое: украли – будем искать! Так, ты, Пыу, возвращайся на рынок, поспрашивай, не видел ли кто белого оленя. Ты – поговори с купцами, что тут с обозами застряли, к оленьим торговцам зайди, может, им кто купить предлагал. Остальные – прочесать переулки! Выполнять!

– Слушаемся, господин тысяцкий! – неохотно отсалютовал Пыу, и стражники, бурча, потянулись прочь из караулки. Сквозь полуоткрытую дверь слышно было, как седоусый бубнит:

– Помяните мое слово, не найдем мы ничего. Против тварей Нижнего мира да в черной Ночи и человеку нет защиты, а уж оленю… – Дверь захлопнулась, отрезая бухтение недовольных стражников от оставшихся в караулке тысяцкого и Хадамахи.

– Не болтали бы лишнего… – недовольно поморщился тысяцкий. – А то, не ровен час, услышат жрицы насчет «нет человеку в Ночи защиты» – сразу пришьют пропаганду черного шаманизма. Никакая стражницкая кольчуга не защитит!

– Но вы-то, господин тысяцкий, вы-то не верите, что и впрямь нижние духи оленей покрали? – воскликнул Хадамаха.

Тысяцкий устало покосился на него и проворчал:

– Не знаю я, чему верить! Олени были? Были! – загибая первый палец, сказал тысяцкий. – Разные олени – и получше, и похуже, и черные, и серые, и рыжие… Теперь вот белый еще! Не какие-нибудь полудикие, тундровые, которых как хочешь, так и воруй, а все с номерными знаками под хвостом! А южная номерная краска, да еще Огнем прожаренная – она ведь не смывается и не линяет! – он загнул второй палец. – Ни одного ворованного оленя мы не обнаружили! Это в закрытом-то городе, когда ни один обоз от нас выйти не может! А оленей нет – как сквозь землю провалились! Вот и начинаешь думать, может, они и вправду – сквозь землю… Сквозь Среднюю – да прямо в Нижнюю.

– Первые олени еще до закрытия города пропали, – уточнил Хадамаха, но тысяцкий только досадливо поморщился.

– Главное, их же не продашь – ворованного оленя по номерному знаку враз найдут! Вот и получается, что кроме Нижнего мира никому они и не нужны! – криво усмехаясь, заключил он.

– Просто кто-то придумал что-то хитрое, – упрямо мотнув головой, возразил Хадамаха. – Надо только понять – что!

– Вот и возьмись! – досадливо бросил тысяцкий. – Найдешь – всей стражей тебе спасибо скажем, не найдешь – все лучше, чем каменюкой кидаться.

Хадамаха выпрямился во весь свой немалый рост.

– Как прикажете, господин тысяцкий! – почти прорычал он. – Разрешите выполнять?

– Ишь ты – обиделся! – ничуть не смущенный тем, что Хадамаха нависает над ним, как небольшая мускулистая гора на кривоватых ногах, фыркнул тысяцкий и небрежно взмахнул рукой. – Ну попробуй, выполни…

Хадамаха молча развернулся и, печатая шаг, вывалился за дверь. Позади раздался досадливый возглас тысяцкого – ледяной пол позади промаршировавшего к дверям мальчишки потрескался, рассыпаясь мелкой ледяной крошкой.

– Медведь здоровенный! – наполовину раздраженно, наполовину восхищенно пробурчал тысяцкий, но Хадамаха его уже не слышал.