Читать книгу Король Артур и рыцари Круглого стола - Группа авторов - Страница 4

Прошло много лет. И вот однажды слег король Утер в жестокой болезни. И тотчас же враги короля подняли голову и вторглись в его владения.

Когда же недруги подступили к самому Лондону, король не мог уже долее сносить такой позор. Приказав нести себя на носилках, он встал во главе войска и встретил дерзкого врага у Сент-Альбанса.

Целый день длился упорный бой, и наконец противник был обращен в бегство, с большими потерями.

Прошло три дня. Король неподвижно, как мертвец, лежал в постели. Подле него сидел волшебник Мерлин: годы убелили его волосы, в глазах светилась глубокая мудрость.

На третью ночь король вдруг очнулся и схватил Мерлина за руку.

– Я видел сон, – произнес он слабым, прерывающимся голосом. – Мне снилось, что два дракона – белый и красный – боролись между собой. Сначала перевес был на стороне белого, он вонзил железные когти в голову красного и поволок его по расселинам и ущельям. Но тут красный собрал все свои силы и, с изумительной яростью накинувшись на белого, так истерзал его, что тот уполз, тяжело израненный. Затем красный, горделиво вознесясь над местом своего триумфа, бился с маленькими красными драконами и одержал также победу и над ними. Прошло много времени; красный дракон наслаждался безопасностью и кичился своей силой. Потом я вновь увидел белого дракона. Он вернулся, исполненный ярости, и вступил в бой с красным. Гордость ослабила последнего; воспользовавшись этим, на него набросились и маленькие красные драконы, они били и кусали его. Увидя происходящее, белый дракон бросился на них… и я проснулся. Скажи, Мерлин, что мой сон означает, он смутил мне душу.

Мерлин взглянул на истомленного болезнью короля, и жалость стеснила его мудрое сердце.

– Это значит, государь, – тихо и серьезно ответил он, – что твой род победит, что от тебя произойдет красный дракон, который прогонит нечестивых язычников, покорит многие земли, и слава о нем разнесется по всей земле и будет жить вечные времена.

– Благодарю тебя, Мерлин, за утешение, – со вздохом произнес король. – Все последнее время я жил в страхе, что язычники оттеснят мой народ к западному морю, что в моей стране забудут самое имя Христа и язычники овладеют ею. Твои слова придали мне мужества.

– Утешься, государь, – заметил Мерлин. – Народ твой скоро обретет великую силу и одолеет всех своих врагов.

Король вскоре опять забылся и три дня лежал неподвижно, не произнося ни слова.

Лорды и бароны справлялись у Мерлина о здоровье короля, но Мерлин читал лукавство, гордость и честолюбие в их сердцах и видел по их глазам, что они, в сущности, желали бы услышать известие о смерти Утера.

Они полагали, что король не оставит после себя наследника-сына, и каждый из них, надеясь на свою силу, мечтал завладеть короной после его смерти.

– Если король Утер умрет, не назначив себе наследника, скажи, Мерлин, что нам тогда делать? – спрашивали некоторые из лордов.

– Я скажу вам, – ответил Мерлин. – Соберитесь все сюда завтра утром, и, если Богу будет угодно, я заставлю короля говорить.

Наутро гордые бароны и лорды толпой собрались в главном зале дворца: король Лот из Оркнея, маленький, тщедушный, со смуглым длинным лицом и с хитро глядевшими из-под сросшихся бровей глазами; король Урия Реджедский, высокий, красивый, со злыми глазами, только что безжалостно преследовавший убегавших язычников; король Тинтажильский Марк, дородный, хитрый и некрасивый; Гарлотский король Нентрес, хвастливый, с красным лицом, таивший коварство под маской благородства, и много других.

Когда они все собрались у постели короля Утера, Мерлин подошел к спящему королю и устремил долгий пристальный взгляд на его сомкнутые глаза. Затем он простер руки над лицом короля, и тот сразу проснулся.

– Государь, – обратился к нему Мерлин, – Господь призывает тебя, и твои лорды желают, чтобы ты назначил себе преемника. Не угодно ли тебе благословить на царство своего сына Артура?

Окружавшие постель короля лорды злобно и сурово поглядели на Мерлина: никто из них не слыхал о сыне короля Артуре! Но вот среди глубокого молчания умирающий король поднял руку, как бы благословляя кого-то, и глухим шепотом проговорил:

– Такова моя воля: именем Господним благословляю сына моего Артура быть моим преемником на троне. Все, кто предан мне, должны служить ему!

Произнеся это, король смежил веки, судорога пробежала по его телу, и он скончался.

Через несколько дней король Утер был погребен с подобающей пышностью в римском храме, обращенном в церковь, на месте которой стоит теперь собор Святого Павла.

Страна осталась без короля, потому как никто не знал законного наследника престола.

Понемногу народ стал собираться на базарной площади, и из уст в уста передавались слухи о том, что король Лот из Оркнея собирает своих рыцарей и воинов, и король Урия с герцогом Лондисом собрали большое войско, хотя язычники уже покинули страну. Лица граждан омрачились при мысли о близкой междоусобной войне, сулящей городам разграбление, жителям их – разорение и гибель, а богачам – убытки. Тем не менее в толпе уже бились об заклад, кто из лордов возьмет верх и вместе с британской короной получит титул Пендрагона.

Приближалось Рождество, и разнесся слух, что Лондонский архиепископ, бывший тогда главой церкви, разослал всем самым знатным рыцарям грамоты, приглашая явиться на совещание, назначенное на день Рождества.

Когда стало известно, что совещание созывается по совету Мерлина, многие в народе обрадовались и повеселели.

– Теперь все устроится, – говорили они, – недаром старый, почтенный Мерлин – мудрейший из людей!

В сочельник город наполнился лязгом оружия, топотом коней свиты, сопровождавшей королей, принцев и могущественных лордов и баронов, явившихся по приглашению архиепископа. Вооруженные люди беспрестанно сновали по узким улицам города.

Задолго до рассвета лорды и простой народ потянулись к церкви, чтобы поспеть к службе; в те времена церковь обычно строилась на открытом месте, посреди поля. Еще не рассвело, когда из-за ограды, опоясывающей храм, донесся возглас изумления. Народ кинулся туда и возле алтарной стены обнаружил внушительных размеров четырехугольный камень – а ведь прежде никто его там не видел! В середину камня был вбит большой стальной клин, из которого торчал великолепный меч. Рукоятку меча украшала латинская надпись. Клерк[3] прочел и перевел ее; она гласила: «Кто извлечет сей меч из камня, тот законный король Британии».

Клерк бросился в церковь и сообщил о случившемся архиепископу. Собравшийся в храме народ устремился к выходу, чтобы взглянуть на диво, но архиепископ удержал их.

– До конца заутрени никто не должен прикасаться к чудесному мечу, – пояснил он.

По окончании службы все ринулись из церкви и, теснясь вокруг камня, дивились словам, начертанным на мече.

Король Лот первым с усмешкой взялся за меч и попытался извлечь его из камня, но усилия оказались тщетны. За ним король Гарлотский шутливо повис всей тяжестью огромного тела на мече, но не смог сдвинуть его и вынужден был отказаться от своей попытки. Так и все присутствующие лорды и бароны один за другим пытали счастья, но никому не удалось сдвинуть меч с места. Все мрачно поглядывали то на камень, то друг на друга.

– Здесь нет того, кто по праву рождения должен стать королем Британии! – объявил архиепископ. – Но не сомневайтесь, он придет, когда это будет угодно Богу. Пока же воздвигнем здесь палатку, и пусть десять лордов встанут на страже. А после Нового года снова попытаем счастья.

Чтобы собравшиеся короли и лорды не разъехались, архиепископ назначил на Новый год турнир.

В указанный день сэр Эктор отправился на турнир с сыном Кэем и юношей Артуром, своим воспитанником. Они уже почти прибыли к месту турнира, когда сэр Кэй заметил, что забыл свой меч.

– Вернись, брат, домой и привези мне мой меч, ведь иначе я не смогу принять участие в бою, – попросил он Артура.

Артур с готовностью повернул коня и помчался обратно. Подъехав к дому, он увидел, что дверь закрыта: все ушли на турнир. Раздосадованный юноша пустился в обратный путь, размышляя, где бы достать меч для названого брата.

Завидя между деревьями башню церкви Святого Павла, он вдруг вспомнил про меч в камне, о котором так много говорили.

«Поеду-ка я туда, – подумал он, – быть может, мне удастся добыть его для брата! Не оставаться же ему сегодня без меча!»

Подъехав к церковной ограде, он привязал коня у входа и между могилами прошел к палатке. Стража отсутствовала, а сверкающий меч по-прежнему торчал в камне.

Юноша схватился за рукоятку меча и свободно извлек его.

Обрадовавшись, что теперь у брата Кэя будет меч, Артур быстро вскочил на коня. Вручив меч сэру Кэю, Артур забыл обо всем, кроме блестящих рыцарей и пышно одетых лордов, прибывших на турнир.

Сэр Кэй взглянул на меч и пришел в изумление: он тотчас же – по надписи – узнал его. Однако, имея характер честолюбивый и нрав недобрый, он решил извлечь выгоду из сего случая и, отправившись к отцу, сказал:

– Взгляни, отец, у меня заповедный меч. Очевидно, я настоящий король!

Сэр Эктор также узнал меч и удивился, но, сурово посмотрев в хитрые глаза сына, предложил ему и Артуру ехать в церковь. Там он прошел к алтарю и, обратясь к сыну, строго проговорил:

– Перед Евангелием и Святыми Дарами расскажи, как ты добыл меч!

Смущенный Кэй поведал правду.

– А как тебе достался меч? – спросил сэр Эктор Артура.

Юноша рассказал, как было дело.

Сэр Эктор недоумевал, что все это может значить.

Он подошел к камню и предложил Артуру вложить меч в стальные ножны. Юноша исполнил его просьбу без малейшего затруднения.

Затем сэр Эктор приложил все усилия, чтобы извлечь меч, но все было напрасно. Вслед за ним так же тщетно попытался сделать это его сын.

– Попробуй ты, – предложил он Артуру.

И снова, едва Артур взялся за рукоятку, меч свободно вышел из ножен.

Тогда сэр Эктор с сыном опустились перед юношей на колени и обнажили головы.

– Горе мне! – воскликнул Артур. – Мой дорогой отец и ты, мой брат, почему вы стоите передо мной на коленях?

– Нет, нет, милорд, я не отец ваш! – возразил сэр Эктор. – Мерлин принес вас ко мне младенцем, и теперь я убедился, что вы по происхождению выше меня!

Слезы навернулись на глаза Артура, когда он услышал эту новость: он любил сэра Эктора как родного отца.

– Сэр, – продолжал Эктор, – вы, верно, не оставите меня своей милостью, когда станете королем?

– О, если это сбудется, – вскричал Артур, – я сделаю для вас все, чего бы вы ни пожелали! Ведь и вы, и моя дорогая мать, ваша супруга, любили меня как родного!

– Так я прошу вас, сэр, окажите мне милость: назначьте вашего названого брата, моего сына Кэя, пожизненным сенешалем[4] всех ваших владений.

– Обещаю! И пока мы с ним живы, никто, кроме него, не будет занимать этой должности! – воскликнул Артур.

Сэр Эктор незамедлительно отправился к архиепископу и рассказал ему, кто извлек меч из камня.

Архиепископ оповестил королей и баронов о большом совещании в Крещение.

В назначенный день приглашенные собрались во дворе церкви Святого Павла. С зари до самого вечера короли, принцы и лорды поочередно пытались вытащить меч из камня, но безуспешно.

Угрюмые, мрачные, кусая губы от ярости и разочарования, стояли они вокруг. Тогда архиепископ обратился к сэру Эктору и попросил его привести Артура. Вперед выступил юноша в скромной парчовой тунике, среднего роста, с благородным кротким лицом, обрамленным кудрями.

Роскошно одетые лорды встретили его надменными взглядами, явно недоумевая, кто он и что ему здесь нужно. Они и знать не знали, как послушен ему меч.

Убеленный сединами почтенный архиепископ подозвал к себе Артура и серьезно промолвил:

– Сын мой, до меня дошел удивительный слух; пусть небо решит, справедлив ли он! Попытайся извлечь этот меч из камня.

Гордые бароны – одни с удивлением, иные с насмешками – наблюдали за юношей, направившимся к камню. Он взялся за рукоятку меча – и меч как бы сам упал ему в руки.

Раздались крики ярости, в глазах окружающих вспыхнул недобрый огонь, многие схватились за мечи.

– Не морочьте нам голову, архиепископ! – с угрозой воскликнул король Лот. – Здесь явно не обошлось без колдовства!

– Это обман! – гневно сверкая глазами, вскричал король Гарлотский, известный своей дерзостью. – Нас не проведешь!

– Кто этот нищий проходимец, который осмелился посрамить нас, благородных лордов? – спросил король Марк, хватаясь за кинжал и прокладывая в толпе путь к Артуру.

Сэр Эктор с сыном, видя угрожающие взгляды королей и лордов, заслонили Артура, к ним присоединились и верные слуги короля Утера – сэр Бедивер, сэр Бодуин и сэр Ульфиус.

– Успокойтесь, лорды! – воскликнул престарелый архиепископ, спокойно встречая разъяренные взгляды знатных рыцарей. – Вам известны слова, начертанные на мече, а этот юноша извлек меч. Я незнаком ни с колдовством, ни с обманом! Само небо избрало сей путь, чтобы указать правителя страны, и я думаю, этот юноша – наш истинный король!

– Мы не признаем его! Он сын какого-нибудь низкорожденного простолюдина, – возражали бароны. – Мерлин хочет навязать его нам!

– Срам и позор! Над нами, высокородными королями и лордами, хотят поставить безродного юнца! – кричали другие.

– Воткнем меч обратно и поставим караул, – предложил король Урия, – а в день Сретения соберемся здесь и снова попытаем свои силы. А ты, архиепископ, к этому времени исполни все обряды, чтобы изгнать нечистую силу.

Предложение было принято, и около камня с мечом днем и ночью бодрствовали десять рыцарей.

В Сретение повторилось все, что случилось в Крещение. Как короли и бароны ни старались, никому не удалось завладеть мечом, а безвестному Артуру он словно бы сам в руки просился.

Приунывшие и раздраженные бароны порешили устроить еще одно состязание – на Пасху.

В Пасху повторилось то же, что и раньше, и разгневанные лорды убили бы Артура, если бы архиепископ не остановил их, пригрозив отлучением от церкви. Тогда они объявили, что желают собраться еще раз – в Троицу.

По совету Мерлина Артур не покидал дома иначе как в сопровождении своих пяти друзей. Благодаря их охране он остался невредим, хотя то тут, то там – в конюшне, в лесу, в переулках, где Артуру случалось проходить, – постоянно натыкался на засаду или подкарауливавших его злоумышленников.

В день Троицы во дворе церкви Святого Павла собралась такая толпа, какой еще никогда не видывали.

Снова короли, принцы и знатные бароны, числом сорок девять, поочередно выходили вперед и пытались извлечь меч; но, несмотря на все усилия, им это не удавалось.

Последним безуспешно попытал счастья король Марк.

Вдруг из толпы простого народа раздался клич:

– Пусть Артур вытащит меч!

Архиепископ вышел вперед и, взяв Артура за руку, подвел к камню. Опять юноша взялся за драгоценную рукоять и легко и свободно сделал то, чего не могли сделать сорок девять знатных вельмож.

Торжествующий крик вырвался из тысячеустой толпы: «Артур наш король! Мы больше уж не отречемся от него!»

Многие принцы и бароны присоединились к ревущей толпе; но одиннадцать самых честолюбивых и сильных презрительными, гневными жестами дали понять, что не признают Артура королем.

Долго еще толпа волновалась и угрожала противникам короля. Наконец вперед выступил градоправитель Лондона, облаченный в парадные одежды. Он поднялся на камень, из которого только что был извлечен чудесный меч.

– Милорды, я говорю от лица лондонской общины, – сказал градоправитель, и все разом смолкли. – Мы совещались и с общего согласия признали короля Артура своим королем. Считаем излишним всякие отсрочки, ибо видим: такова воля Божья! Смерть тому, кто против него!

С этими словами он сошел с камня и, преклонив колени, подал Артуру ключ от города и приветствовал его. Толпа тоже встала на колени и, склонив к земле обнаженные головы, умоляла простить за столь долгое непризнание его королем.

Опасаясь народной ярости, опустились на колени и одиннадцать непокорных королей, но в сердцах своих они по-прежнему таили злобу.

Артур взял в руки меч, вошел в церковь и положил его на престол. Архиепископ благословил меч. Так как Артур не был еще посвящен в сан рыцаря, король Корнуэлльский Кадор, двоюродный брат короля Утера, совершил над ним этот обряд. Затем король Артур обратился лицом к возбужденной толпе и, положив левую руку на святые мощи и подняв правую, клятвенно обещал стоять на страже правосудия и милосердия, оберегать народ от притеснений и несправедливости и блюсти законы в своем государстве.

Народ радовался: у него теперь был король, которого он уже полюбил, который избавит страну от междоусобной вражды и войны.

Приняв в лондонском дворце поздравления лордов и принцев своей страны, Артур назначил сэра Кэя сенешалем, сэра Бодуина коннетаблем[5], а сэра Ульфиуса гофмейстером[6]. По совету Мерлина он поручил сэру Бедиверу охрану северных пределов страны, потому что земли недовольных принцев лежали именно на севере от Трента. Правда, они поклялись в верности молодому королю, но в их сердцах Мерлин видел зародыши измены.

Король Артур объехал свои владения, приказав всем, кто терпит обиды и притеснения, приходить к нему. Ужасен был гнев короля, когда он слышал жалобы вдов и сирот на разорявших их лордов и рыцарей. Много заключенных освободил он из темниц, много слез осушил и жестоко покарал злых лордов, считавших, что их сила послужит им щитом от всякой ответственности за жестокость и насилие.

После этого он приказал оповестить о своей коронации, назначенной на День Всех Святых. В указанный срок Лондон был полон народу: знатные вельможи явились в сопровождении блестящей свиты и слуг.

Артур смотрел на толпу собравшихся из окна построенного римлянами дворца, когда ему доложили, что шесть королей, признавших его королем, явились в город. Артур обрадовался и, полагая, что короли желали почтить его праздник своим присутствием, отправил им богатые подарки.

Но послы вернулись и рассказали, что короли и рыцари встретили их насмешками и оскорблениями и отвергли дары «безбородого мальчишки низкого рода».

Король гневно сверкнул очами, но ничего не промолвил.

Во время турниров и рыцарских состязаний, сопровождавших коронацию, шесть королей держались враждебно и вызывающе в отношении молодого короля и его рыцарей, но, не чувствуя за собой достаточно силы, не осмелились на открытый мятеж.

По окончании торжеств, когда знатные гости стали разъезжаться, король Артур, стоя со своими приближенными на крыльце дворца, выходившем на городскую улицу, следил за красивыми кавалькадами, покидающими город. Вдруг из свиты одного лорда выбежал паж, красивый мальчик с печальным изможденным лицом, и, с воплем бросившись к королю, обнял его колени.

– Спаси меня, король Артур, – задыхаясь пробормотал он, – иначе этот злой лорд убьет меня, как убил мою мать и моих братьев!

Высокий Черный рыцарь соскочил с коня и, подойдя, хотел оттащить мальчика, цеплявшегося за короля.

– Назад, рыцарь! – приказал король. – Я хочу еще кое-что узнать! Кто ты?

Рыцарь надменно улыбнулся:

– Я?! Я из тех, кого покойный король, к своему прискорбию, очень хорошо знал! Я – Туркин, брат сэра Карадока из Замка скорби.

– Кто этот мальчик?

– Это Оуэн, трусливый сын храброго отца, который поручил его мне, чтоб я воспитал из него рыцаря.

– Нет, король, он лжет! – воскликнул мальчик, по-прежнему лежавший у ног короля. – Я его племянник. Он изменнически убил моего отца и уморил голодом мою мать, потому что мы были богаты, а он беден. При жизни отец всячески оберегал меня от него, а теперь дядя обращается со мной как с пленником, заставляет голодать и немилосердно избивает. Я думаю, он хочет извести меня!

– Я могу подтвердить слова мальчика, он говорит правду! – заметил вышедший из толпы рыцарь. – Я сэр Майлс Бэндон, двоюродный брат его покойного отца. Сэр Туркин – безжалостный человек.

Чело короля омрачилось, и он перевел взгляд с жестокого, надменного лица Черного рыцаря на бледное умоляющее личико пажа.

– Слушай, – гневно вскричал король, обращаясь к Туркину, – ты ответишь перед судом за все зло, которое причинил мальчику и его родным! Когда я пошлю за тобой, являйся немедленно, не то будет плохо. Мальчик останется здесь. Ступай!

Рыцарь с ненавистью и изумлением посмотрел на короля. Помолчав, он презрительно рассмеялся и вскочил на коня.

– Я явлюсь, когда ты меня не ожидаешь, государь! – насмешливо прибавил он и грозно взглянул на пажа.

Так паж Оуэн остался при дворе; он преданно служил королю и ревностно исполнял его приказания.

Как-то в бурную ночь, когда все огни в городе были потушены, король сидел в своих покоях. Сэр Кэй и сэр Бедивер рассказывали ему сказки, а придворный бард развлекал короля песнями. Юный паж Оуэн неслышной поступью пробрался к входной двери и обошел дозором весь дворец, прислушиваясь к малейшему шуму. Потом он заглянул к привратнику, постоял у калитки. Всякий раз, когда ветер завывал в щелях, паж вздрагивал и озирался.

– А пожалуй, Фальк, в такую бурную ночь едва ли кто выйдет на улицу, – проговорил он, снова подходя к привратнику.

– Разумеется, – согласился Фальк.

– Мне послышалось бряцание узды – не иначе где-то близко стоит оседланный конь.

– Я ничего не слышу, – возразил Фальк. – Это, должно быть, в конюшне топчутся кони.

Оуэн воротился в покои, где король с вельможами слушал удивительные рассказы мудрого Эгидия о страшных ведьмах и колдунах, обитавших в лесах Британии. Однако беспокойство не оставляло его, и он вернулся к калитке и снова прислушался.

– Сегодняшний ливень сорвет последние листья с деревьев в лесу, – обратился он к привратнику во второй раз за ночь.

– По правде говоря, – отозвался Фальк, – листья давно уже облетели и гниют в дорожной грязи.

– Да, верно: в столь сильный ливень их вряд ли занесет так далеко; но мне послышался шорох листьев подле дверей.

– Не может быть, – возразил привратник, – это, наверное, капли воды падают с крыши.

Оуэн ушел, но немного спустя опять вернулся, приподнял окошечко в калитке и выглянул на дорогу.

– Как ты думаешь, Фальк, – заговорил он, подходя к привратнику, – не посылают ли ведьмы из Денских лесов свои губительные огни, чтобы в такую вот ночь заманивать бесприютных людей в болота?

Привратник засмеялся:

– Вы напичканы бреднями, молодой господин. Не бойтесь ведьм. Мы спокойно дождемся рассвета.

– Мне показалось, где-то в ночи мелькнул свет, – заметил Оуэн, – быть может, это блеснул меч или блуждающий огонек?

– Конечно это болотный огонек, – ответил Фальк. – Ступайте ложитесь – я слышу, что король отправился на покой. Спите себе и не тревожьтесь.

Немного спустя дворец погрузился во мрак. Дождь по-прежнему поливал крыши своими слезами, и ветер стучал в узкие оконца. Время шло, но Оуэн, несмотря на усталость, не мог заснуть.

Весь день накануне у него было тяжело на душе, его мучили смутные предчувствия чего-то страшного. Ему казалось, что жизнь обожаемого короля, спасшего его от жестокосердного Туркина, в опасности. Юноша поднялся со своего ложа в комнате, где спали остальные пажи, и решил тихонько пробраться к дверям королевской спальни, чтобы лечь там на полу.

Прокрадываясь по темному коридору на ощупь, он вдруг остановился: прямо пред ним что-то зашевелилось, и в тот же миг чья-то рука сжала ему горло.

– Веди нас к королю, иначе я всажу вот это тебе в сердце! – прохрипел над самым ухом ненавистный знакомый голос.

Юноша понял, что предчувствия его сбылись; недаром слышались ему вороватые шаги и виделся блеск меча, сулившего смерть королю.

– Говори, где комната короля: впереди или позади?

– Не скажу, – пролепетал паж.

В ответ раздался издевательский хохот, и сэр Туркин прошипел:

– Так это ты, негодяй! Вот же тебе! – И вонзил кинжал юноше в грудь.

Оуэн без чувств упал на пол, однако через несколько минут пришел в себя.

Он очень ослаб от потери крови, но понимал: ему необходимо действовать, чтобы спасти короля от смертоносных кинжалов.

Паж с радостью услышал, что шаги убийц замерли в противоположном конце коридора, и двинулся вперед. Голова у него кружилась, и он ежеминутно боялся лишиться чувств. Однако ему удалось добраться до двери; отворив ее, он крикнул: «Спасите короля! Туркин пробрался в замок и хочет убить короля!» – и в изнеможении рухнул на пол.

В ответ на его крик по коридору замелькали факелы, и в комнату вбежал сэр Бедивер во главе отряда полуодетых рыцарей. Они обыскали весь дворец, но злоумышленники успели скрыться, как только увидели, что их замысел не удался.

Тем временем король приказал лекарю осмотреть рану пажа. Она оказалась неопасной.

– Государь, – сказал сэр Бедивер, – мы имеем дело с покушением не одного лица, вам придется сражаться за свой престол: нас ждет междоусобная война.

– Что вы хотите этим сказать, сэр Бедивер?

– Государь, Туркин действовал не один, – пояснил Бедивер. – Он выполнял волю нескольких враждебных вам королей. Я видел среди заговорщиков короля Гарлотского и герцога Кэмбенетского.

Вдруг перед собеседниками выросла высокая серая фигура Мерлина, – чародей обладал удивительной способностью внезапно появляться и бесследно исчезать, незаметно для присутствующих.

– Сэр, – заговорил Мерлин, – этому юноше вы обязаны жизнью. Когда Оуэн возмужает, он покажет себя достойным ваших милостей.

– Не сомневаюсь! – подтвердил король Артур, приветливо улыбаясь пажу.

– А теперь, – продолжал волшебник, – соберите своих людей. Тайным путем проведу я вас туда, где скрываются злоумышленники, и вы нанесете им решительный удар.

Скоро все было готово, и Артур со своими рыцарями и свитой двинулся по узким переулкам в заброшенную часть города, где полвека тому назад обитали римляне.

Мерлин остановил отряд возле расположенной за валом низкой башни; только в одном верхнем окне ее теплился слабый огонек. Оставив часть воинов внизу, волшебник провел остальных внутрь башни. На узкой лестнице и в комнатах начался бой.

Пользуясь темнотой, король Лот с сотней рыцарей хотел было бежать по другому ходу, но король Артур подстерег врагов и принялся рубить направо и налево, демонстрируя чудеса храбрости.

К королю Лоту присоединился сэр Карадок, и они вместе накинулись на короля Артура.

Тогда юный король отвязал свой чудесный меч, сверкавший во мраке, как тридцать факелов, и ослепил врагов, тем самым вынудив их отступить.

Между тем жители Карлеона, услышавшие шум и бряцание оружия и узнав об опасности, грозившей их королю от ночных убийц, бросились к замку, и своими палицами, алебардами и ломами истребили немало врагов. Но шесть королей остались невредимы и с уцелевшими воинами скрылись в ночи.

Несколько дней спустя король Артур вернулся в Лондон. Как-то вечером, стоя на дворцовой террасе и любуясь широкой Темзой, он вдруг заметил около себя серую тень, которой не было перед тем. Не успел король сотворить крестное знамение, чтобы оградить себя от нечистой силы и наваждения, как в тумане мелькнули синие, как сталь, глаза Мерлина, и издалека донесся голос чародея:

– Я стою над лесистым холмом Тэнишэна и смотрю во двор замка короля Лота. Я вижу сборище людей; пламя факелов отражается на их кольчугах, шлемах и мечах. Я прошел через все северные пределы, от голых равнин Альквайда до топких болот Гембера. Я видел одиннадцать замков – всюду склады оружия, всюду в горнах пылают огни, слышно шипение закаливаемой стали. Созови совет и леди моего возвращения, ибо теперь тебе, государь, предстоит сражаться за королевство и собственную жизнь.

Смолк голос, и одновременно рассеялась тень.

Через три дня в зале совещания собрались королевские советники. Внезапно вошел Мерлин.

– С какими вестями, Мерлин? – раздались возгласы.

– Междоусобная война, – ответил чародей. – Предупреждаю вас, что шестеро королей, потерпевших поражение в Карлеоне, вошли в союз с четырьмя другими и с могущественным герцогом. Они угрожают Артуру, называют его низкорожденным. Они слывут сильными, отважными. С ними, к сожалению, храбрейший и благороднейший великий Урия! Если Артуру не удастся выставить такое войско, какое только возможно собрать по стране, – он погиб!

– Но мы и так сильны! – пронеслось по залу.

– Нет! – возразил Мерлин. – Кто из вас может изгнать из страны язычников? Кто может помериться силой и лукавством с королем Лотом или военным искусством с великим Урией?

– Но что же делать? Посоветуй!

– Я советую вам, – сказал чародей, – направить послов к Бану Бретанскому и королю Борсу Галльскому, суля им содействие в борьбе с их общим врагом Клавдием, если они помогут нашему королю в его борьбе за свой престол и жизнь.

Через несколько дней все было улажено. Бан Бретанский и его брат король Борс переправились с пятитысячным войском в Британию, клятвенно обещая поддержать короля Артура.

С королем Баном прибыл его сын, юный Ланселот, которому впоследствии суждено было стать одним из славнейших и доблестнейших рыцарей Круглого стола.

Ранней весной войска Артура и его союзников расположились в Шервудском лесу. Разведчики, посланные Мерлином, донесли, что войска одиннадцати королей стоят всего в нескольких милях к северу от Трента.

Тайными путями Мерлин ночью провел войска Артура к неприятелю. На подходе к стану врага он приказал устроить засаду, и король Бан и король Борс скрылись со своими воинами в ложбине, заросшей деревьями и кустарником.

Поутру, когда войска увидели друг друга, заговорщики порадовались, полагая, что силы Артура малочисленны.

Звуки барабана и клики воинов возвестили о начале боя, и король Артур двинул свои войска. Над ним развевалось большое шелковое знамя с красным драконом, освященное архиепископом во время торжественного богослужения перед выступлением войск из Лондона.

Весь день длился жестокий бой.

Король Артур со своими четырьмя телохранителями совершал чудеса храбрости. Одиннадцать королей неоднократно пытались сразить Артура, но одних оттесняли в общей свалке, другие, тяжело раненные, отступали сами.

На исходе дня войско Артура стало уступать – враг численно превосходил его, – и король решил прибегнуть к военной хитрости. Советники одобрили его план, и надежные гонцы отправились к союзникам, все еще находившимся в засаде.

Артур скомандовал отступление. Согласно плану, его воины отходили в беспорядке, и враг бросился их преследовать, радостно вопя.

Войско Лота торжествовало победу. Но ликование сменилось отчаянием и по рядам врагов пронесся крик ужаса, когда они поравнялись с местом засады и из ложбины выросло свежее войско, налетевшее на них, как пчелиный рой. Надежды на победу было мало, и заговорщики сражались не на жизнь, а на смерть.

Увидя в битве короля Борса, король Лот воскликнул:

– Спаси нас, Дева Мария, от верной гибели! Вот король Борс, один из самых достойных и храбрых воинов на свете; а в той стороне я вижу его брата-близнеца, короля Бана, столь же грозного. Они здесь, в Британии, а мы об этом даже не подозревали!

– Это все дело рук чародея Мерлина, я не сомневаюсь, – заметил король Урия. – Очевидно, нам всем пришел конец. Но знаешь, Лот, – продолжал он, – кто бы ни был этот Артур, клянусь, он не может быть плебеем: это настоящий муж и удивительный воин!

– Что ж, если мужество тебе изменяет, поди и поклянись ему в верности! – язвительно предложил король Лот.

– Оставь свои остроты, – серьезно возразил Урия. – Я помню данный мной обет и до последнего вздоха останусь верным своему знамени.

Войско короля Лота было частью уничтожено, частью разбежалось. Под вечер короли-заговорщики – израненные, измученные, удрученные поражением – с несколькими сотнями воинов отступили, поклявшись, однако, умереть в бою. Оглядевшись, они обнаружили, что Артур загнал их на утес, отвесно обрывавшийся к глубокой реке. Единственный путь к спасению лежал через скалы.

– Глядите-ка, – с усмешкой заметил Урия, – пока мы дрались, как дикие вепри, ни о чем, кроме битвы, не помышляя, этот король-плебей все обдумал и распорядился нами как пешками на шахматной доске. Сперва он загнал нас в засаду, а теперь вообще намерен уничтожить. Мы, умудренные опытом, поседевшие в боях воины, одурачены мальчишкой!

Досадуя, горсточка мятежных королей, осознавая грозящую им гибель, все отступала, ожидая, когда Артур скомандует своим воинам напасть на них.

– Злобные гордецы! – проговорил разгневанный Артур. – Даже перед лицом смерти они не хотят просить пощады у «плебея», каковым они меня считают!

– О государь, – заметил король Бан, – не порицай их; они поступают, как надлежит храбрым; я не видел равных им доблестью и искусством. Если бы они были на твоей стороне, ни один король на свете не мог бы сравниться с тобой могуществом, славой и величием.

– Моя душа не лежит к ним – они хотели меня погубить, – с горечью возразил Артур.

Между тем король Лот собрал вокруг себя своих товарищей и, глядя на поле, усеянное трупами павших в битве, промолвил:

– Я советую держаться до конца и, если суждено, умереть так, как подобает настоящим воинам и королям! Мы добивались короны и королевства, но потерпели неудачу. Когда же настанет последний час и вы увидите, что кто-либо из наших вознамерился бежать или сдаться, убейте его! Что вы на это скажете?

Все согласились и, невзирая на раны, собрались с последними силами.

Артур приказал наступать. В ту минуту, когда воины его бросились вперед, сэр Кэй подвел к нему перехваченного гонца, принесшего мятежным королям важное донесение с севера. Артур спросил его, кто он и откуда.

– Мое имя сэр Элиот, государь. Я несу грустные вести моему господину королю Урии и его друзьям. Но, кажется, их жребий еще более тяжкий. Если моему господину суждено умереть, я хотел бы разделить его участь. Прошу тебя, государь, прикажи меня убить или отпусти к моему господину.

– А каковы твои вести? – спросил король Артур.

– Язычники-саксы высадились в трех местах по ту сторону Гембера и предают мечу и грабежу земли моего господина и его союзников.

– Но если я истреблю мятежников, и в том числе твоего господина, к кому перейдут их владения?

– К тебе, государь, если ты сможешь истребить неверных.

– Если я со своим войском мог уничтожить войска мятежных королей, неужели, ты думаешь, я не смогу справиться с саксами?

– Я верю в твое могущество, государь! По дороге сюда я слышал удивительные рассказы о тебе и твоих воинах. Но, милорд, я вижу, как теснят моего господина! Ах, если бы я мог перед смертью отвести от него хоть один удар!

– Ты сделаешь больше того! – ответил Артур.

Сэр Элиот изумился.

Король скомандовал своим войскам отступать, и воины с удивлением и недовольством повиновались. Затем король Артур, окруженный свитой, подъехал к мятежным королям. Кровь текла по их разбитым панцирям, но вид у них по-прежнему был непокорный.

По приказанию Артура сэр Элиот передал свои вести королю Урии.

– Теперь выслушайте меня, – заговорил король Артур, поднимая забрало. Его лицо хранило серьезное, строгое выражение. – Вы в моих руках, я могу убить вас или пощадить. Но вы сражались, как подобает храбрым, и, видя вашу доблесть, я предпочел бы иметь в вас друзей, а не врагов. Я предлагаю вам: поклянитесь быть моими вассалами, какими были вы королю Утеру! Я обещаю вам помощь против язычников, а затем мы будем взаимно помогать друг другу, как надлежит верноподданным и государю. Если вы не согласитесь, ваше безрассудство обернется против вас: вместе с жизнью вы потеряете и свои владения.

Король Урия бросил свой меч и, подняв забрало, обратился к своим союзникам:

– Друзья! Безумно отказываться от такого милостивого, по-царски сделанного предложения. Мы пытались противостоять, но потерпели поражение. Признаем же превосходство этого мудрого юноши и постараемся впредь жить с ним в мире.

Короли согласились; только мстительный король Лот и подозрительные Нентрес и Брэндигорис, опасаясь, что за словами Артура скрывается коварный замысел, воздерживались покориться, пока другие не пригрозили оставить их на произвол судьбы. Короли встали на колени посреди бранного поля и, протянув руки к королю Артуру, поклялись своей рыцарской честью служить ему верой и правдой до самой смерти.

Когда они поднялись, к Артуру подъехал Мерлин на вороном коне.

– Ты мудро поступил, государь, – заметил он. – Своим королевским поступком ты вернее, чем клинком, покорил сердца этих мятежных храбрецов. Теперь ты завоевал свой престол и заручился верностью бесстрашных вассалов.

– Вы, – обратился Мерлин к мятежным королям, – сомневались в происхождении короля Артура. Так знайте же: он сын благородного короля Утера, который по моему совету скрыл его. Вам известна ненависть Корнуэлльского герцога к королю Утеру за его брак с Игрейной. Вы помните, что у герцога было много сторонников и королю Утеру приходилось оберегать свою страну от распада. Герцог поклялся отравить или иным способом извести мужское потомство Утера, и потому я спрятал Артура. Никто не знал о нем, пока король Утер на смертном одре не признал его в вашем присутствии своим наследником. Вы обязаны были присягнуть молодому королю, ибо Артур – сын великого Пендрагона и его любимой супруги леди Игрейны Лионезской.

Все были изумлены, и многие порадовались тому, что их король столь высокого происхождения.