Читать книгу Россия и Южная Африка: наведение мостов - Группа авторов - Страница 8

В программе КПЮА, принятой в 1944 г. и дополнявшейся в 1947 и 1949 гг., ни национально-демократическая революция, ни национальная борьба, ни двухэтапная революция не упоминались. Целью партии провозглашалось «создание социалистической республики, основанной на общей собственности на средства производства и власти рабочего класса и обеспечивающей равные права и возможности для всех расовых и национальных групп». Программа утверждала, что причиной бедности миллионов южноафриканцев являлся тот факт, что шахтами, фабриками и фермами владеет «небольшое меньшинство, которое контролирует государство в своих собственных интересах», но расовая принадлежность ни бедноты, ни меньшинства не уточнялась. Содержала программа и требование равенства политических и экономических прав всех групп населения, хотя при этом в ней говорилось и о необходимости «промышленного развития африканских резерватов». Требования ликвидации таких резерватов в ней не было. Не было речи и о национальном освобождении[55]. На практике партия продолжала линию, предложенную ей Коминтерном в 1935–1936 гг.: заниматься насущными проблемами трудящихся, а не теорией.

Манифест Молодежной лиги АНК, к которой принадлежали тогда Нельсон Мандела и другие прославившиеся позже лидеры АНК, был написан в том же 1944 г. О расовых проблемах – вторжении белых в Африку и земельных захватах, расовом угнетении, необходимости сплочения на расовой основе, «национальном освобождении африканцев», уверенности в победе «дела африканца» – в этом документе говорилось много. Более того, явно в противовес идеям коммунистов, Манифест утверждал, что освобождение африканцев будет достигнуто только самими африканцами и отвергал «импортирование иностранных идеологий в Африку». АНК был назван в нем «национально-освободительным движением», и Молодежная лига призывала африканцев объединиться вокруг него и создать фронт национального единства, хотя и критиковала АНК за бездействие. Но ни о классах, ни о том, что должно прийти на смену существующему порядку после победы «африканца», в Манифесте не говорилось[56].

Радикальная Программа действий, принятая АНК под влиянием Молодежной лиги в 1949 г., содержала требование права африканцев на самоопределение и заявление o намерении АНК бороться за их «национальное освобождение». Однако «освобождение», по мнению авторов этого документа, заключалось во включении африканцев в существующие государственные структуры на основе полного равноправия, улучшении системы их образования, создании институтов для их культурного самовыражения и экономическом развитии резерватов и других африканских районов[57].

В 1955 г. Конгресс народа, организованный АНК и его союзниками, принял Хартию свободы, ставшую официальной программой АНК и до сих пор не утратившую этого статуса. Хартия была манифестом кардинального политического и социально-экономического переустройства страны на основе равенства всех расовых групп, а также национализации или перераспределения основных средств производства и установления государственного контроля над другими сферами экономики. В Хартии, в частности, говорилось, что «природные богатства недр, банки и промышленные монополии будут переданы в собственность всего народа; вся прочая промышленность и торговля будут контролироваться в интересах благосостояния народа»; «… вся земля будет переделена между теми, кто ее обрабатывает»; «… государство будет помогать крестьянам инструментами, семенами, тракторами и плотинами», «… все смогут занимать землю там, где захотят», «… неиспользуемые жилые помещения будут переданы народу; рента и цены будут снижены»; «… бесплатное медицинское обслуживание и госпитализация будут доступны для всех» [58].

Как известно, правительство обвинило организаторов Конгресса в государственной измене и организовало суд над ними. Обвинение строилось на том, что Хартия – коммунистический документ, а законом 1950 г. коммунистическая деятельность была запрещена. Коммунисты же утверждали, что хотя Хартия и призывает к проведению некоторых мер социалистического характера, она не содержит призыва к национализации всей промышленности и установлению государственного контроля над всей торговлей, а потому не является коммунистическим документом[59]. Мандела писал даже, что воплощение Хартии в жизнь приведет к расцвету капитализма. «При социализме, – утверждал он, – вся власть принадлежит рабочим, а средства производства находятся в их руках и в руках крестьян». Хартия же призывает передать власть «всему народу, т. е. рабочим, крестьянам, людям свободных профессий и мелкой буржуазии». Национализация, предлагаемая Хартией, продолжал он, «нанесет смертельный удар по финансовым и золотодобывающим монополиям и интересам фермеров, которые веками грабили страну… Впервые в истории этой страны неевропейская буржуазия получит возможность иметь собственность под своим именем и право на заводы и фабрики, и торговля и частные предприятия будут процветать, как никогда прежде» [60].

Вряд ли Мандела не знал, что «рабочие, крестьяне, люди свободных профессий и мелкая буржуазия» – это далеко не весь народ (тем более что по марксистской терминологии «мелкая буржуазия» – это и есть крестьяне) – и что даже в СССР кое-какая частная собственность сохранялась, тем более в социалистических странах Восточной Европы. Трудно сказать, писал ли он статью с этими идеями по убеждению или с конспиративными целями. Как бы то ни было, суд, осведомленный в делах теории и практики социализма куда хуже Манделы, с его логикой согласился. На основании этой статьи и выступлений Манделы обвиняемые были признаны невиновными.

Кажется, это единственное решение суда эпохи апартхейда, которое и в ЮАР, и за ее пределами до сих пор считается справедливым, хотя в более поздних документах и АНК и ЮАКП говорилось, что программа Хартии выходит за рамки не только «буржуазной демократии», но даже и «национальной демократии». Так, Сиса Маджола (очевидно, псевдоним) писал в журнале ЮАКП «African Communist» в 1987 г., что «Хартия свободы – это программа народной демократии (а под „народом“ мы подразумеваем рабочий класс, крестьянство, прочую революционную мелкую буржуазию и демократическую интеллигенцию), и демократическая республика, созданная на ее базе, выйдет за рамки классического понимания „буржуазной демократии“ (которое подразумевает власть буржуазии)». Он объяснял, что «к тому есть две причины. Первая – это то, что рабочий класс будет лидирующей силой в новом государстве, и что он использует это стратегическое положение таким образом, что революция будет на пользу ему, а не буржуазии. Хартия свободы уже сама выражает это понятие, когда она обещает контроль над всей остальной промышленностью на пользу народу. Таким образом, Хартия свободы ограничивает право буржуазии производить и торговать, как ей захочется, она ограничивает это право, а это однозначно выражает политическую волю тех, кто до сих пор был жертвами буржуазной эксплуатации. Во-вторых, успешное воплощение демократической программы и стабильность новой республики будут зависеть от искусного сочетания давления вооруженного рабочего класса на правительство как сверху, так и снизу, с целью претворения в жизнь дальнейшей революционной трансформации» [61].

По крайней мере один видный деятель ЮАКП, Бен Тюрок, признал, что он был автором экономической части Хартии[62]. Но даже если считать Хартию документом, не имеющим никакого отношения к социализму, для нас здесь важно другое. По содержанию Хартия значительно ближе к программе КПЮА 1944 г., чем к какому бы то ни было из более ранних или более поздних документов АНК. В ней, как и в программе КПЮА, нет упоминания о национально-освободительной борьбе, национальном угнетении и национальном освобождении; нет и упоминания АНК как национально-освободительного движения. Как и в программе КПЮА, в Хартии есть только призыв к полному равенству всех расовых групп и к радикальному социальному переустройству общества.