Читать книгу Те же и Скунс – 2 - Группа авторов - Страница 12

– Явился, партизан! – сказала завучиха, заметив в коридоре Олега Благого. – Ну-ка, иди сюда… – Олег нехотя подошёл, ожидая нахлобучки, а завучиха… вытащила несколько разномастных купюр и протянула ему. – Ты у нас всё по внеклассному делу специализируешься, так вот тебе задание. Может, слышал, Анне Павловне нашей сегодня шестьдесят исполняется? Короче, сходи купи хороший букет и ко мне в учительскую принеси!

Анна Павловна была школьным библиотекарем. Общаясь с ней, не грех было вспомнить забытый ныне, а когда-то очень культивировавшийся лозунг: «Учительница – вторая мама». Никто никогда не слышал от неё фраз типа: «Ну-ка, поставь эту книгу, не дорос ты ещё такое читать!» Олег когда-то обратился к Анне Павловне за книгами по математике. Обратился, комплексуя и жутко краснея, ибо накануне подходил с этим же к математичке. «Какой-ка-кой метод наименьших квадратов?.. – воззрилась на него та. – Тоже, Эйнштейн выискался!» Надобно заметить, у Олега и мысли не шевельнулось, что математичка, возможно, никогда и не слышала о методе наименьших квадратов. Он, что называется, утёрся и… отправился в библиотеку. Олег и теперь наполовину ждал насмешек, но Анна Павловна, выслушав, молча кивнула и повела его за стеллажи, к соответствующей полке, и предоставила рыться, сколько душа пожелает… Помнится, в какой-то момент Олег оторвался от тёмно-синего томика Милна, потому что с той стороны стеллажей донёсся девчоночий плач. И тихий голос Анны Павловны, которая утешала первую отличницу школы, настигнутую безответной любовью…

Цветы, как им и положено, продавались возле метро. Олег сразу вынул деньги, зная по опыту, что в нём запросто могут заподозрить мелкого воришку и достаточно крикливо предложить идти, куда шёл. Доказывай потом, что ты не верблюд.

– Что желаете, молодой человек? – тотчас оживилась ближайшая тётка. – Гвоздики берите. Альстромерии хорошие. А вот розы, только сегодня привезли, «Сердце Данко» из Пулкова, долго будут стоять…

Цветочниц было много, к тому же Олег проникся ответственностью покупки и упорно твердил про себя закон современного дикого рынка: возьмёшь, а на соседнем прилавке такое!.. Тем не менее «Сердце Данко» – исчерна-бордовые бутоны с лепестками, словно обсыпанными золотой пылью, – невольно приковали взгляд. Запросились на ум истёртые до пошлости слова об учительском сердце, отданном ученикам…

Олег стал размышлять, можно ли было назвать Анну Павловну в полном смысле педагогом. И пришёл к выводу, что по сути – да. Уж всяко в большей степени, чем математичку, у которой он вряд ли ещё что-нибудь спросит…

Неожиданный оклик прервал ход его мыслей.

– Эй, пацан! Поди сюда, помоги! Да не бойся!

Незнакомый парень выглядывал из щели между ларьками и вроде бы морщился. Олег сразу насторожился и почувствовал, как глубоко в животе шевельнулся страх. Краем глаза он заметил, как поскучнели и одна за другой отвернулись продавщицы цветов. Но… может, парню действительно было плохо? «Вот так мимо пройдёшь, а потом выяснится…»

– Помоги, – повторил тот.

По виду он казался Олегу ровесником, ну, может, был чуть старше. «Да что он мне сделает, если что? Место людное…» На тесной площадке, куда выходили тылы ларьков, было полно мятых пластиковых банок, размокших коробок. Противно воняло мочой.

– Что случилось-то? – спросил Олег.

– Я те ясно говорю, помоги. Тыщу отстегнёшь? А то мне на метро не хватает.

– Не отстегну, – сказал Олег и судорожно стиснул кулак. Как будто это способно было помочь ему отстоять учительские деньги.

– А я тебя прошу. Я тебя ОЧЕНЬ прошу… – И парень одним щелчком раскрыл парикмахерскую опасную бритву. Олег мгновенно представил, как она пополам рассекает ему щёку, – видел в кино нечто подобное, – и щека немедленно заболела. – Клади бабки – и можешь катиться, – продолжал парень. Впоследствии Олег не взялся бы подробно припомнить его физиономию, только то, что её украшала явная печать ранних пороков. – А ментам вякнешь, останешься без ушей. Понял? Я твой дом знаю…

– Это… библиотекарше на букет, – с трудом выговорил Олег.

– Я ща из тебя самого букет сделаю! – И бритва свистнула в воздухе. Пока ещё на безопасном расстоянии от лица, но Олег отшатнулся. Рядом, с другой стороны ларьков, прохаживались люди, кто-то громко смеялся, бабушка звала маленького ребёнка.

– Витя! Витя! – кричала она.

Всё это казалось Олегу звуками с Марса. На котором так и не ясно, есть ли жизнь или, может, только мерещится. Он помедлил, потом, словно в дурном сне, стал нагибаться… И вот тут что-то изменилось. Олег кожей ощутил некое изменение атмосферы. Он ещё стоял внаклонку, но за спиной уже звучали спасительные шаги. Олег даже решил было сначала, что это милиция, потом отважился оглянуться… Нет, не милиция, но тоже неплохо. Четверо парней и девчонка. Решительные и развязные, никого и ничего не боящиеся.

– Налоговая полиция! Всем руки за голову и ноги шире!.. – оскалился один из парней. Самый высокий, сутуловатый, взрослый на вид. – Ты, пидор, – обратился он к обидчику Олега, – тебя кто на чужую зону пустил?

– Я Плечу скажу, он тебе твоей же шнявой яйца и чикнет. А потом съесть заставит, – промурлыкала девочка. – И будешь пидор в натуре…

Она очень отличалась от своих спутников – хорошо одетая, ухоженная и красивая, похожая на светловолосую куколку «Барби». Но почему-то под её взглядом парень спрятал руку с бритвой за спину, и глаза у него забегали. Он хотел что-то сказать, но «Барби» шагнула ближе и… резко, неожиданно саданула ему между ног носком модного сапожка. Парень выронил бритву и скрючился, зажимая ладонями пах. Он не посмел бы дать сдачи, даже если бы мог. Олегу его сдавленный всхлип показался музыкой.

– А ты тут чё? – повернулся к нему вожак.

– Учителя деньги собрали… Анне Палне, библиотекарше, на букет… день рождения у неё… – проблеял Олег. Почувствовал себя полным идиотом и вздрогнул, внезапно поняв, что угодил из огня да в полымя. Сейчас они дружно заржут, а потом опять-таки отберут деньги, и хорошо ещё, если не отметелят все вчетвером… то есть впятером…

Однако мир оказался воистину тесен.

– Анне Палне? Бармалей, слыхал? У Анны Палны день варенья! Погоди, чувак, сколько ей?

– Шестьдесят…

– Во, блин, дела!.. – И «налоговый полисмен» грозно повернулся к неудачливому грабителю: – Ты, пидор гнойный, у кого отнять хотел!.. Да я те сам щас яйца отрежу…

Знала бы милая Анна Павловна, в каком месте и при каких обстоятельствах будут однажды поминать её имя… А впрочем, что ж тут постыдного? Так или иначе, её имя прозвучало как доброе заклинание. Анна Павловна опять кого-то спасла.

Некогда она обнаружила в длинном коридоре перепуганного, зарёванного первоклассника Генку Журавлёва, которого тогда ещё никто не звал Жирафом. Он отправился на перемене в туалет, расположенный на другом конце коридора, не успел вернуться к звонку и теперь не знал, как предстать перед учительницей, отличавшейся порядочным самодурством. Библиотекарша за руку отвела его на урок и не моргнув глазом объяснила разгневанной классной даме, что малыш опоздал из-за неё – помогал собирать рассыпавшиеся книги. А Жорку Коклюшкина, будущего Бармалея, однажды уже под вечер извлекла из спортивной раздевалки, где его по рассеянности запер школьный физрук. Жорка в тот момент уже всерьёз привыкал к мысли, что проведёт в душной раздевалке весь остаток своих дней, как Робинзон на острове. Анна Павловна первым делом отвела его к себе и налила горячего чаю, а сама, не теряя времени, позвонила родителям – дескать, не волнуйтесь, с ребёнком всё хорошо. То-то они, наверное, удивились её звонку. Ходит где-то, и пускай себе ходит, а волноваться зачем?..

– Чё набомбил, живо на бочку! – приказали поставленному на колени грабителю.

Парень послушно вывернул карманы, – похоже, «великолепную пятёрку» он знал и вполне представлял, чем чревато сопротивление.

Бармалей, не пересчитывая, сунул добычу Олегу:

– На, держи… купишь на все, чтобы и от нас, сечёшь? Скажешь Анне Палне, что мы тоже её типа поздравляем…

…При виде шикарного букета тёмно-красных роз завучиха действительно чуть не проглотила очки.

– Умеешь ведь, если захочешь!

И в настоящем, не фальшивом дневнике появилась первая абсолютно подлинная благодарность. За «прекрасное выполнение важного общественного поручения…».

…Через несколько дней Олег увидел их на улице снова и сам к ним подошёл.

– Цветы подарил? – спросил Фаллос.

– Сказал про нас? – добавил Бармалей.

– Сказал.

– А она чё?

– Обрадовалась. Всех вспомнила… Привет передавала.

– Пошли пиво пить.

В ларьке, украшенном надписью про «детей до 18 лет», коим по закону не полагается покупать горячительных напитков, они приобрели по банке. Платил Жираф. «Из общака…» – с уважением и не без некоторого замирания сердца подумал Олег. Потом они зашли в ближний садик и, шуганув собравшегося поспать бомжа, заняли единственную скамейку. Они были силой. Как же ласкало душу это ощущение!..

Тут Олег и узнал, кого как зовут.

– Барби только нет, – пожалел Бармалей. – Её отец в школу этикета по вторникам возит.

Замечательные у них были прозвища: Барби, Жираф, Бармалей, Фаллос, Типун. Олегу даже стало несколько стыдно, что его самого приходилось пока называть просто по имени. Он стал было на ходу придумывать себе пристойное «погоняло», но ничего путного на ум так и не пришло. Они побродили немного по улицам. Олег рассказал несколько анекдотов из газеты «Не скучай» и чуть-чуть вырос в собственных глазах, потому что все посмеялись, а потом Жираф неожиданно спросил свою компанию:

– Ну чё, берём его?

– Без проверки? – удивился Фаллос.

– Ты и проверяй, если тебе надо, а мне и так сойдёт.

– Куда? – удивился Олег и слегка покраснел. Может быть, просто от пива, а может быть, и от счастья. Авторитетные люди улицы принимали его всерьёз!..

– Да мы тут в один спортзал ходим, додзё называется. Боевые искусства осваиваем. Хочешь?

– Конечно хочу, – вконец смутился Олег.

– Да кончай базар! Плечо разве его возьмёт? – удивился Фаллос.

Жираф ответил уверенно:

– Попрошу, так и возьмёт.