Читать книгу Те же и Скунс – 2 - Группа авторов - Страница 14

Тарас Кораблёв шагал по гулкому железному мостику через речку Волковку, текущую по границе Московского и Фрунзенского районов, и чувствовал себя именинником. Правду говорят – своя ноша не тянет: в руке приятно покачивалась большая сумка с картошкой, свёклой, морковью и двумя кочанами капусты. Жратва была обеспечена минимум на неделю.

Волковка шустро несла в Обводный канал бурую жижу, которую хилая зима всё никак не могла покрыть льдом. Возле мостика плавали утки. Они считались вроде бы дикими, но давно уже не боялись людей и не улетали ни на какие юга. Завидев пешехода, утки сгрудились ближе. Надеялись на подаяние.

– Ща, ждите, – вслух фыркнул Тарас, и в его воображении возник образ рогатки. – Вас, что ли, ловить приспособиться? С картошечкой – кайф…

Светлая полоса в его жизни закончилась чёрт-те когда, иссякнув вместе с вольницей самодеятельных охранников, оберегавших ларьки столь же вольных торговцев-кооператоров. Потом настали тяжкие времена, и света в конце тоннеля покамест не было видно. Тарас перебивался случайными заработками: разгружал вагоны с сахаром и гигантские фуры с мукой, трудился «на подхвате» в мелких строительных артелях – вытаскивал мешки битого мусора, заносил наверх стальные двери и тяжеленные листы гипрока, не влезавшие в лифт… Иногда шарашкины конторы разорялись прежде, чем ему успевали выплатить заработанное.

И вот сегодня Тараса нежданно-негаданно выручили предки. Он понятия не имел, что им помешало привезти урожай из садоводства в Питер осенью, как делали все нормальные люди. Не привезли и не привезли, ему что?.. Вчера маменька высвистала его звонком, попросила съездить на кстати подвернувшемся пикапе, помочь. Он съездил, помог. Теперь тащил домой честно заслуженный гонорар. «Долю малую», как ему нравилось говорить. Остатки последней получки давали возможность подумать даже и о кусочке говядины.

– Живите! – великодушно позволил он уткам. Поднялся на железнодорожную насыпь, одолел пустынные рельсы и по слякотной тропинке между гаражами вышел на Витебский проспект, направляясь к метро.

Родителей, чьи окна светились в доме по ту сторону Волковки, он посещал нечасто. И не потому, что был таким уж чёрствым или непочтительным сыном.

В тот год, когда он появился на свет, его бабушке, заслуженной учительнице, наконец выделили квартиру. Бабушка, однако, никуда из своей угловой комнаты с видом на помойку не переехала – в отдельной квартире на улице Турку стала жить её дочь с мужем и маленьким сыном. Бабушка-пенсионерка ездила туда к ним, как на работу, – нянчила внука. Выпив шампанское в честь первого дня рождения Тарасика, молодые мама и папа решили в кои веки раз пожить для себя. Театры, поэтические вечера, путешествия по Закавказью и Золотому кольцу – когда ещё, если не в молодости?.. Тем более если есть обеспеченный «тыл»?

«Тыл» в лице бабушки действительно был очень надёжный. Тарасик обитал у неё в коммуналке сначала неделями, потом – месяцами. Пока наконец во время очередного визита к родителям он не заскучал у телевизора, передававшего «Семнадцать мгновений», и не потянул бабушку за рукав: «Бабуль, поедем ДОМОЙ…»

По большому счёту это был Судный день, но родители, увлечённые блистательным Тихоновым и не менее блистательным Пляттом, попросту ничего не заметили. Мало-помалу игрушки Тарасика тоже переселились по месту жительства, ставшего для него постоянным. В те годы модно было говорить о разобщённости жителей отдельных квартир – в противовес обитателям ностальгически романтизированных коммуналок. Маленький Тарас, таким образом, разобщённости счастливо избежал. Потом он пошёл в школу. И тоже не в купчинском захолустье, а на улице Маяковского, где много лет учительствовала его бабушка. Что, без сомнения, опять-таки было наилучшим для него вариантом.

Родители тем временем последовали новому велению времени и завели где-то в Пупышеве садовый участок. Когда ещё через несколько лет они благополучно соорудили там домик и решили «привезти сына на ягоды» – оказалось, малыш успел стать верзилой-подростком, фанатиком эспандера и Шварценеггера. То есть впору не «везти» на клубнику, а запрягать и пахать. Что обрадованные родители и попытались без промедления сделать. На третий день сын удрал в город и больше на участке не появлялся.

А потом бабушка умерла, и Тарас – по жизни не столько сын, сколько внук – остался владеть её маленькой комнатой. «Пушкин родился в Москве у бабушки, когда его родители были в Михайловском…»

…Маршрут от дома предков к метро был привычен, но то ли редкостно хорошее настроение, то ли какое-то судьбоносное веяние подвигло Тараса свернуть по Витебскому направо. Туда, где в густеющих сумерках светила огнями автозаправка. Даром что люди, вообще-то, нечасто захаживают на заправку пешком.

Эту станцию он посещал несколько раз, когда вывозил строительный мусор, и она ему нравилась. В основном тем, что здесь к машине сразу бросались вежливые заправщики и без дополнительной мзды всё делали сами – открывали бак, всовывали пистолет в горловину, заливали бензин. И сами принимали деньги в точном соответствии с цифрами счётчика, избавляя водителя от необходимости бежать куда-то в кассу и бросать автомобиль без присмотра…

Подойдя, Тарас остановился под бетонным козырьком и некоторое время наблюдал, как работали парни в опрятных чёрно-красных комбинезонах. При этом он делал вид, будто рассматривает «ауди», стоявшую около мойки и снабжённую надписью «Дёшево!!!».

Его внимание привлекла стриженая девица, нехотя вылезшая из красного автомобиля.

– У вас замочек замёрз, – пояснял ей заправщик. – Вода, наверное, после мойки попала.

Сунул ключ в прорезь «секретной» крышечки бензобака, подёргал туда и сюда. Замочек не поддавался.

– Ну и что будем делать?.. – поинтересовалась девица.

Парень вытащил зажигалку, стал подогревать ключ и пытаться с его помощью растопить лёд. Никакого эффекта.

– Жидкость для замков у вас есть?

Она непонимающе нахмурилась:

– Что?..

Заправщик побежал в магазин и вернулся с крохотной жёлтой бутылочкой. Накапал чуть-чуть в отверстие крышки… Упрямый замок поддался практически сразу. Девица вернулась за руль и через пару минут укатила совершенно счастливая. С полным баком, с приобретённой на всякий случай бутылочкой чудесного масла – и с твёрдым намерением всю жизнь заправляться исключительно здесь.

– Вечер добрый… – Тарас подошёл к парню, деловито возившемуся уже со следующей машиной.

Тот включил колонку и разогнулся:

– Здравствуйте…

– Я что хотел спросить, – откашлялся Кораблёв. – Вот, например, к вам сюда очень трудно устроиться?

Про себя он был уверен, что «королём бензоколонки», да ещё такой фирменной, можно было стать исключительно по страшному блату.

– Устроиться-то не трудно, было бы желание, – ответил заправщик. Поверх комбинезона у него была надета поясная сумочка, битком набитая казёнными деньгами. – Надо только «корочки» получить. Работа тяжёлая…

– Ну, это-то… – скривил губы Тарас. Слишком тяжёлой работы для него не существовало.

– …И квалифицированная. Есть платные курсы…

Он назвал адрес, куда следовало обратиться. И сумму, от которой у Кораблёва, мысленно уже видевшего себя в чёрно-красном мундире и со шлангом в руках, сразу опустились все перья.

– Спасибо, – буркнул Тарас. Он даже не уточнил, какие семьсот тысяч имел в виду его собеседник – «старые» или «новые», деноминированные.

– Пожалуйста, – кивнул весёлый заправщик.

Тарас вышел из-под козырька, предаваясь невесёлым раздумьям. А что, может, действительно денег на учёбу занять?.. У соседа, к примеру. У Алексея Алексеевича. Судя по темпам, с которыми тот волок тёте Фире то холодильник, то микроволновую печку, жалкий «лимон» его не особенно обременит. И мужик Снегирёв вроде не подлый, в случае чего комнату за долги не отнимет…

Или перекантоваться пока, а потом в пожарное училище документы подать?..

– Тараха!!! – без всякого предупреждения раздался у него над ухом чей-то ликующий вопль.

Тарас вздрогнул и обернулся, едва не выронив сумку.

Оказывается, из мойки как раз выкатился сверкающе-чёрный мерседесовский джип. Красавец «G», метко прозванный журналистами «настоящим полковником», тихо подкрался к Тарасу сзади и теперь ехал рядом со скоростью пешехода, а из кабины, расплываясь в широченной улыбке, высовывался… Игорёшка Сморчков. Некогда учившийся в той же школе на Маяковского. В параллельном классе.

– Сморчок, – только и выговорил Тарас. И ничего более не добавил, ибо утратить дар речи было в самом деле простительно.

Тихоня и маменькин сынок Игорёшка был теперь чуть не наголо стрижен, при дорогой кожаной куртке, при золотой цепи на шее и увесистой, искрившейся алмазной крошкой «гайке» на пальце. Не говоря уж про то, что восседал он за рулём наикрутейшего агрегата, какой только Тарас был способен вообразить. В перемену, происшедшую с зубрилой-очкариком, лучшим учеником выпуска, по слабости здоровья вечно освобождённым от физкультуры, было бы невозможно поверить. Если бы Тарас не сподобился узреть эту перемену собственными глазами…

Даже очки у Сморчка ныне отсутствовали – наверное, поменял на контактные линзы. Лишь улыбка осталась такая же щербатая и такая же шкодливая, как когда-то.

Однокашник широко распахнул перед Тарасом дверцу:

– Закидывай нищало[26], братан… Куда сквозишь?