Читать книгу Точка невозврата. Сборник стихов - Группа авторов - Страница 2

Красные угли предстали седыми,

Жар уплывает, пустынно ли, зябко ли,

Утро нахлынуло в сумраке дыма

Гулкими искрами света на зеркале.

Далее блики ушли в зазеркалье

И отразились у таинства богова,

Где наши души созвездья лакали,

Плазмой пытаясь согреть своё логово.

Дай же мне света, где думе вольготно,

Видишь, печали свернулись калачиком.

Знаешь, судьбе моей счастье угодно,

А не угодно, так горе расплачется.

Жизнь пролетела, что дверь проскрипела.

Эх, отразиться бы новыми эхами!

Знаешь, приятель, мне искренне пелось,

Только то пенье под чуждыми вехами.

Звёзды мечты индевелыми стали,

Тихо хрустят под ногами, что россыпи.

Только бы сердце любить не устало,

Сложно ли, просто ли божеской особи.

Среди могил на нервную межу,

Протоптанную временем и нами,

Упал ноябрь. Листьями пожух

Забытый богом плачущий орнамент.

Срывает ветер за листком листок,

Слюнявит слякоть летнюю страницу,

Придёт и лёд, он выстудит восторг

От слов любви и радости на лицах.

Хвороба хлябь гноится в окоём

Закручен обод странствия восьмёркой,

Теряю буквы со стиха в разъём,

В пучину боли от живых и мёртвых.

Сойдёт мученье с кончика пера ль,

А может с трассы мёбиусной ленты,

Завьётся жизнь в потужную спираль,

В гнездо могил у скал из монументов.

Январский ветер лижет облака

Лакает пух молочный в поднебесье.

Уходит солнце в огненный закат,

Стучит мороз по инеевой взвеси.

Ложатся спать поляны и леса

Во льды и снег узорной колыбели.

Органным елям снятся небеса,

Они о лете им недавно пели.

Стоит луна в промёрзлой темноте,

Роняя свет на хрупкую тропинку.

Идти мне долго по дорогам тем,

Ведущим душу в русскую глубинку.

О, как тепло от окон и дверей!

Забыл их Бог иконами в просторе.

Здесь даже вою выгнанных зверей

В ознобе сердце на гармони вторит.

Ты не верь, что мне так тяжело.

Мне легко, до умопомраченья.

Видишь, заживает. ОжилО

И в апреле выдалось свеченье.

Не смотри, что я тоской объят,

Не дивись напраслине в испуге.

Я услышал ржанье жеребят

И увидел солнечные дуги.

Ах, апрель, и солнце всё ясней,

Ах, друзья, мне возрождаться снова!

Ах, старьёвщик времени! Во сне

Надеваю рухлядь, как обнову.

Здравствуй Родина, вроде бы близкая,

Но далёкая, как никогда.

Что ты сердце ладонями тискаешь,

Там журчит неживая вода.

Мне бы омуты вымерять плачами,

Да родился твоим палачом.

Мне бы в детство свернуться калачиком

И прижаться к уюту плечом,

Да раздут петербургскими планами,

Что нутро и судьбу теребят.

Мне б тебя обустроить, желанная,

Но уехал и предал тебя.

Всё пылаю огнём неприкаянным,

Что Иван, позабывший родство.

Я прибился к улыбочке каменной,

Где барыш и война естество.

Всё надеюсь – вернусь, долгожданная,

Выпью ветер с раздольных степей.

Ты в рожденье мне Господом данная…

Я вернусь перед смертью к тебе.

Отклик на «Да, я знаю»

Бродят мысли в черепной коробке —

Что позволит вечно юным быть?

Мне б кричать о времени неробко,

Только суть вся – если б, да кабы.

Знание всегда неторопливо,

Вечность не приемлет суеты.

Перед ней мальчонка я сопливый

Требующий смысла и еды.

Может быть, по замыслу Вселенной

Мне гадать на пыли мотылька,

Чтоб сравнить себя с юдолью тленной,

Фразой смерти, взятой с потолка,

Что навис над сумрачностью склепа

И молчит: «To be, or not to be…».

Жизнь мила, а смерть всегда нелепа.

Но её возможно ль полюбить?

Сможет разум с этим согласиться?

Можно ль вырвать жизни из оков,

Где сгорают в платьицах из ситца

Над кострами тучи мотыльков?

Просто пойте – шейте сарафаны.

Просто шить, и в этом счастья код.

Что мне мыслить, знают и профаны:

«Радостно встречайте каждый год!»

Колет только боль без остановки,

Я протыкан звёздною иглой.

Смерть стоит за каждою обновкой.

Что сокрыто за безмерной мглой?

Обелиски в мраморе, граните ль

Или деревянный русский крест?

Тихо плачет ангел мой, хранитель,

Шумно звёзды падают окрест.

Уплывают вёсны в лодочке на вёслах,

Сложенной ладонью на груди,

Убегают плёсом, тая за утёсом,

Обретая звёздные пути.

Неподъёмной мыслью, бездной коромысла

Падает на сердце Млечный Путь.

Всё пою, болезный, в этот век железный,

Так и не желая отдохнуть.

«Не пылит дорога, не дрожат…»[1] – ах, много

Не сумел я нужного сказать.

Проплывают годы и уходят гордо

Сквозь мои усталые глаза.

Милая Россия, в образе осином

Я растратил добрые слова.

Что скулить мне псиной и не лучшим сыном,

Всё одно, никчемна голова.

Дожди замёрзли, вывалились пухом,

Накрыли гнёзда летних соловьёв.

Уходит осень, шаркая старухой,

По белой краске в несколько слоёв.

Ложится в иней, где кристаллов шёпот,

В успенье вод, накрытых новым льдом.

Живу мечтой – ах, если б, хорошо бы

Вошла отрада в мой усталый дом.

Я жду тебя, хочу цветком приветить

Весенним утром, выскоблив полы,

Чтоб ты, босая, лучшая на свете,

Вошла ко мне без горя и хулы.

Всё как всегда, семь бед, но нет ответа,

Вопросы гнутся в острые крюки.

Стоит судьба, готовая отведать

Мои слова из огненной реки.

Мастер дряхлеющий щепочки склеивал,

Стройные плоти из мёда и муки.

Перед кончиной ветрами обвеивал

В мудром скреплении вечные звуки.

Также и мы собираем старательно

Кто-то умом, ну, а кто-то и сердцем,

Строки, где тайна у бога украдена,

Где немота устремляется в скерцо.

Знаешь, приятель, мы скоро состаримся

В годы войдём и утонем бесследно.

Что закручинился? Мы же останемся,

Может быть, скрипкой на облаке бледном.

Пух тополиный ветрами уносится

В дали, где станет сказанием пыльным.

Самое верное, друг мой занозистый,

Нам искупаться в бессмертье ковыльном.

В белом небе вереницей огибают Землю птицы,

Отпевая белый день.

Вяжут мысли тонкой спицей, облекая в небылицы,

Обаятельную сень.

Улыбаясь над криницей, умываются зарницы,

Где эдемовская тень.

Мне осталось помолиться на околице страницы

И покинуть толщу стен.

Деревянными крестами забиваю в жизни ставни,

Для простора – я простой.

Провожаю взглядом стаи, ухожу печалью в старость,

Повторяя только стон.

Высыхаю пылью стариц, высыпаю, что осталось,

Утоляя чёрный сток,

За которым новой тайной, заколдованной в усталость,

В белый день пробью росток.