Читать книгу Пишу иск лючительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественной войны. Том 2 - Группа авторов - Страница 3

Родился в с. Налитово (в настоящее время с. Пуркаево, Республика Мордовия).

В Русской Армии с 1915 г., прапорщик.

В Красной Армии с июля 1918 г.

Закончил курсы «Выстрел» (1923), КУВНАС (1930), особый факультет Военной академии имени М. В.Фрунзе (1936).

Командир 1-й роты 3-го Симбирского полка 24-й стрелковой дивизии, с ноября 1918 г. командир 2-го батальона 215-го стрелкового полка той же дивизии. В апреле 1919 г. назначен помощником командира того же полка, в сентябре 1920 г. командиром 213-го стрелкового полка. С ноября 1920 г. командир 72-го стрелкового полка 24-й стрелковой бригады, с мая 1921 г. – командир батальона 72-го запасного Симбирского стрелкового полка, с августа 1921 г. командир и военком трудовой инженерной дружины г. Симбирск, с декабря 1921 г. помощник командира 291-го стрелкового полка.

В апреле 1923 г. назначается командиром 99-го стрелкового полка 33-й стрелковой дивизии. После окончания курсов «Выстрел» назначен командиром и комиссаром того же полка, в августе 1926 г. помощником начальника штаба 33-й стрелковой дивизии, в ноябре того же года помощником начальника штаба 29-й стрелковой дивизии, в ноябре 1927 г. помощником начальника штаба 48-й стрелковой дивизии. В феврале 1927 г. назначен начальником штаба 48-й стрелковой дивизии.

С января 1930 г. начальник 2-го отдела штаба Московского военного округа. После окончания КУВНАС, в декабре 1931 г., назначается исполняющим должность заместителя начальника штаба Московского военного округа, в мае 1932 г. утвержден в занимаемой должности.

В ноябре 1934 г., после окончания особого факультета академии имени М. В.Фрунзе, назначен командиром 1-й моторизованной дивизии. С апреля 1938 г. начальник штаба Белорусского военного округа, с августа 1939 г. военный атташе в Германии, с июля 1940 г. начальник штаба Киевского особого военного округа.

В начале Великой Отечественной войны в той же должности. В соответствии со схемой развертывания занял должность начальника штаба Юго-Западного фронта. С 23 июля 1941 г. в распоряжении НКО, затем временно исполняющий должность старшего преподавателя академии Генерального штаба. С ноября 1941 г. командующий войсками 60-й резервной армии (позднее 3-я ударная армия). В августе 1942 г. назначается командующим войсками Калининского фронта, в апреле 1943 г. командующим войсками Дальневосточного фронта.

В сентябре 1945 г. назначен командующим Дальневосточного военного округа. С января 1947 г. в распоряжении Министра вооруженных сил СССР, с мая 1947 г. начальник штаба Главкома войск Дальнего Востока. В июле 1952 г. назначен начальником управления Высших военно-учебных заведений.

Комбриг (приказ НКО СССР № 0748/п от 17.02.1936), комдив (приказ НКО СССР № 1885/п от 15.07.1938), комкор (приказ НКО СССР № 271 от 09.02.1939), генерал-лейтенант (постановление СНК СССР № 945 от 04.06.1940), генерал-полковник (постановление СНК СССР № 1849 от 18.11.1942), постановление СНК СССР № 1493 от 26.10.1944).

Награды: орден Ленина (12.11.1943, 21.02.1945), орден Красного Знамени (1926, 22.02.1941, 03.11.1944, 20.06.1949), орден Суворова 1-й степени (08.09.1945), орден Кутузова 1-й степени (28.01.1943), медаль «XX лет РККА» (22.02.1938), медаль «За оборону Москвы» (01.05.1944), медаль «За победу над Германией» (09.05.1945), медаль «За победу над Японией» (30.09.1945), медаль «30 лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948).

Похоронен на Новодевичьем кладбище г. Москвы.

СЕКРЕТНО

Экз. № _

ПОМОЩНИКУ НАЧАЛЬНИКА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА[1]СОВЕТСКОЙ АРМИИ ПО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ РАБОТЕ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКУ ТОВ. ПОКРОВСКОМУ

Отвечаю на поставленные Вами вопросы по «освещению вопросов, относящихся к периоду сосредоточения и развертывания войск Киевского Особого военного округа по – плану обороны государственной границы 1941 года – накануне Великой Отечественной войны».

1 вопрос:

«Был ли доведен до войск округа, в части их касающейся, план обороны государственной границы.

Если этот план был доведен до войск, то когда и что было сделано Командованием округа и войсками по обеспечению выполнения этого плана?»

Ответ:

– План обороны государственной границы был доведен до войск.

Разработка его велась в апреле в штабе Округа начальником штаба Округа, Оперативным отделом и командующими армий и оперативными группами штабов армий. В первой десятидневке мая планы армий были утверждены Военным Советом округа и переданы в штабы армий; планы армий, по распорядительным документам, были разработаны до соединений[2].

С документами соединений, в штабах армий, были ознакомлены командиры и начальники штабов соединений, после чего эти документы, примерно до 1 июня, были переданы на хранение в опечатанных пакетах начальникам штабов соединений.

Во всех частях и штабах соединений имелись планы подъема по тревоге. План обороны государственной границы должен был приводиться в действие по телеграмме Военного Совета округа (за тремя подписями) в адрес командующих войсками армий и командира кавалерийского корпуса (Комкор т. КАМКОВ). В соединениях и частях план в действие должен был проводиться по условным телеграммам Военных Советов армий и командира Кавкорпуса, с объявлением тревоги.

Ночью 11 или 12 июня поступили разведданные:

а) от агентуры КОВО – об окончании сосредоточения немецких войск группы генерала КЛЕЙСТА в районе (примерно) ЗАМОСТЬЕ, ТОМАШУВ, ЛАЩУВ;

б) от штаба Одесского военного округа о том, что немецкие офицеры и солдаты в Румынии, в кабачках ведут разговоры о начале боевых действий против СССР с утра 17 июня[3].

Около трех часов ночи я эти данные доложил Военному Совету округа на квартире генерала КИРПОНОС, предложив доложить непосредственно Народному Комиссару тов. ТИМОШЕНКО. Генерал КИРПОНОС приказ мне лично доложить по «ВЧ» тов. ТИМОШЕНКО.

Около 4-х часов ночи я эти разведданные по «ВЧ» доложил Народному Комиссару, который приказал мне ждать у аппарата.

Часов около 6 утра тов. ТИМОШЕНКО вызвал меня по «ВЧ» и сказал, что эти разведданные имеются и в Генеральном Штабе, возможно, что пьяные немцы болтают недостоверные данные, но – «ухо держите остро».

Эти указания Народного Комиссара я немедля доложил Военному Совету округа.

13 или 14 июня я внес предложение Военному Совету округа: на рубежи ВЛАДИМИРО-ВОЛЫНСКОГО УРа, заканчиваемого строительством, но не имеющего в сооружениях вооружения и войска, вывести стрелковые дивизии, согласно плану обороны, не занимая предполья.

Военный Совет принял это предложение. Соответствующие распоряжения были даны Командующему войсками 5 армии[4].

Утром следующего дня генерал КИРПОНОС вызвал меня к себе в кабинет, там же присутствовал и член Военного Совета. Генерал КИРПОНОС бросил мне обвинение в том, что я якобы своим предложением хочу спровоцировать войну с немцами.

Я тут же из кабинета генерала КИРПАНОС вызвал на «ВЧ» Начальника Генерального Штаба генерала ЖУКОВА и доложил ему о моем предложении Военному Совету округа вывести несколько дивизий на оконченные строительством УРОВские рубежи (не занимая предполья), и что вчера Военный Совет округа это решение утвердил и мною отданы соответствующие распоряжения Командарму 5, а сегодня меня Командующий войсками округа обвиняет в провокации, но и не отменяет своего вчерашнего решения. Просил товарища ЖУКОВА дать указания.

Товарищ ЖУКОВ приказал войска на УРОВский рубеж выводить; принять меры тщательной маскировки, чтобы войска с границы не наблюдались.

Я просил товарища Жукова эти указания передать лично генералу КИРПОНОС, которому я передал трубку телефона.

Сколько было выведено дивизий 5 армии, точно не помню (кажется две дивизии).

Итак, план обороны Государственной границы был доведен до войск округа и на фронте 5 армии частично реализован, выводом до двух дивизий на рубежи обороны.

2 вопрос:

«С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на Государственную границу, и какое количество из них было развёрнуто до начала военных действий?».

Ответ:

– Войска прикрытия Киевского особого военного округа по плану обороны начали выходить на Государственную границу, на рубежи обороны (исключая две дивизии 5 армии, выведенные ранее) в период с 4 до б часов утра 22 июня 1941 года.

В период от 1 часу до 2 часов 22 июня, Командующим войсками округа было получено распоряжение Генерального Штаба, которое требовало привести войска в полную боевую готовность, в случае перехода немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить и не перелетать, до особого распоряжения.[5]

До начала боевых действий на границе, успели выйти и занять свои оборонительные рубежи, согласно плану, войска 5, 4[6] и 12 армий. Войска прикрытия 6 армии на РАВА РУССКОМ направлении у границы вступили во встречные бои.

3 вопрос:

«Когда получено в штабе округа распоряжение Генерального штаба о приведении войск округа в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня. Какие и когда были отданы войскам указания во исполнение этого распоряжения, и что сделано войсками?».

Ответ:

– Штаб округа с 10.00 21.6.41 г. переходил на автомашинах из КИЕВА в ТЕРНОПОЛЬ, где имелись уже телеграфные связи (бодо) со штабами армий и Генеральным Штабом и связь по «ВЧ» с КИЕВОМ и МОСКВОЙ и находилась небольшая оперативная группа[7].

Командующий войсками и член Военного Совета двигались впереди и вне связи с колонной штаба. После РОВНО с основной колонной (где находился оперативный и шифровальный отделы) оставался т. БАГРАМЯН (Начальник оперативного отдела)[8]. Я поторопился в ТЕРНОПОЛЬ, куда прибыл около 3 часов утра 22.6.41 года.

К моему приезду Командующий войсками округа генерал КИРПАНОС уже получил распоряжение Генерального Штаба о приведении войск в боевую готовность, но никаких распоряжений, никому не давал.

Получив указания генерала КИРПАНОС о распоряжении Генерального Штаба в связи с ожидаемым нападением немцев, я немедля вызвал к аппарату Бодо всех командующих армий лично. И в период от 3-х до 4-х часов передал каждому лично приказ привести войска в полную боевую готовность, занять оборону согласно плану. При переходе немцев госграницы отражать всеми силами и средствами, самим границы не переходить. Нашим самолетам границы не перелетать до особого указания.

Все командующие армий приняли эти указания к исполнению. Для проверки того, что распоряжения исходят именно от меня лично я потребовал от каждого Командарма задать мне контрольный вопрос, существо которого было бы известно, нам двоим. Все командиры, кроме Командарма 4[9] тов. КОСТЕНКО такие вопросы мне задали. Например Командующий 6 армии тов. МУЗЫЧЕНКО задал мне следующий вопрос: – Какое отчество жены генерала армии т. ЖУКОВА. – Командарм 4[10] ответил: «Я верю, приступаю к исполнению». С командиром кавалерийского корпуса (корпус находился в районе ШЕПЕТОВКА) генералом КАМКОВЫМ говорил лично по простому телефону. Передал ему тоже, что и Командармам.

Генерал КАМКОВ мне ответил, что до получения положенной телеграммы Военного Совета округа он ничего делать не будет. Шифр-телеграмма тов. Камкову была послана около 6 часов утра 22.6 (после того как прибыл шифротдел с документами).

Командующие войсками армий поднимали войска по тревоге личными распоряжениями по телефону и телеграфу.

4 вопрос:

«Почему большая часть артиллерии корпусов и дивизий находилась в учебных лагерях?»

Ответ:

– Это не так. В первых числах мая была получена директива Генерального Штаба (или Командующего артиллерией Красной Армии, точно не помню) с планом вывода на летний период артиллерии на артполигоны и учебные лагеря.

Обсудив эту директиву с Командующим артиллерии (в то время генерал-полковником т. ЯКОВЛЕВЫМ) мы вместе внесли предложение Военному Совету округа артиллерию в лагеря и на полигоны не выводить. Стрельбы проводить на дивизионных полигонах и стрельбищах. Для отстрела положенных стрельб корпусную артиллерию и артиллерию РВГК выводить на полигоны по частям не более одной трети.

Генерал КИРПАНОС это предложение вначале не принял и приказал мне доложить его Начальнику Генерального Штаба и получить его санкцию.

Генералу ЖУКОВУ это было доложено. Он одобрил. После чего Военный Совет округа утвердил предложенный нами (мною и Командующим артиллерии) план.

Войскам были даны соответствующие распоряжения, и они выполнялись.

5 вопрос:

«Насколько штаб округа и штабы армий, входивших в состав округа, были подготовлены к управлению войсками и в какой степени это отразилось на ход ведения операций первых дней войны?»

Ответ:

– Управление округа и управления армий личным составом и средствами связи были, в основном, укомплектованы. В 1940 году со всеми штабами армий и штабами механизированных корпусов, под руководством

Военного Совета округа были проведены командно-штабные ученья со средствами связи, в основном, по теме – Оборонительные операции, с проведением контрударов, в основном, механизированными корпусами. Эта учебная работа дала положительные результаты по сколачиванию штабов армий и штаба Округа. Отмечались наибольшие недостатки в управлении войсками в б армии, которые главным образом зависели от стиля руководства самого Командарма б тов. МУЗЫЧЕНКО (нервозность, дергание, не опирался как следует на свой штаб). По механизированным корпусам не в полной мере отмечалась сколоченность штаба командира корпуса т. РЯБЫШЕВА.

Недостатки подготовки и сколоченности штабов, сказались именно в 6 армии и корпусе тов. РЯБЫШЕВА.

В 6 армии запоздал контрудар армейских резервов (неоднократно менялось решение по направлению контрудара).

Штаб корпуса тов. РЯБЫШЕВА в бою под БРОДАМИ потерял управление дивизиями, неправильно организовал марш-маневр в сторону ДУБНО: совершенно не было организованно боевое обеспечение маневра, и отсутствовала разведка.

Во всех штабах не справлялись со своими задачами шифрорганы. Телеграммы снизу длительно не расшифровывались, накапливались, благодаря чему информация запаздывала.

Штаб фронта с задачами по сбору данных по обстановке и по доведению распоряжений до штабов армий и отдельных корпусов справлялся удовлетворительно. Крайне не доставало телефонной связи «ВЧ» с командующими армий. В управлении фронта в первые 2–3 дня отсутствовало руководство ВВС фронта. Не было ни Командующего, ни начальника штаба управление шло через второстепенных лиц. Это, безусловно, сказывалось отрицательно на боевом использовании авиации фронта.

ГЕНЕРАЛ АРМИИ автограф М. ПУРКАЕВ

«29» апреля 1952 г.

№ 11/0304

__________________________________________________

ЦАМО, фонд 15, опись 178612, дело 44, листы 198–209.

__________________________________________________