Читать книгу Пробужденный - Коллин Хоук - Страница 11

Стоило нам оказаться в аэропорту, как Амон принялся безостановочно крутить головой – причем на лице у него застыло выражение почти детского восторга. Я могла его понять, хоть и не представляла до конца, каково впервые увидеть огромное здание из стекла и стали, окна в три этажа и орды людей, снующих туда-сюда с чемоданами и тележками.

– Не высовывайся, ладно? – тихо попросила я. – Я понимаю, что у тебя просто талант привлекать внимание, но держи себя в руках. Здесь повсюду камеры.

Амон недоуменно вскинул бровь, и мне пришлось пояснить:

– Такие штуки, которые рисуют мгновенные картинки с натуры. Примерно как резьба на стенах пирамид, только гораздо точнее. Видишь?

Я быстро сделала селфи и показала ему фотографию. Амон в восхищении провел пальцем по экрану.

Я развернула телефон горизонтально, отошла на пару шагов и сфотографировала Амона – но снимок оказался засвечен.

– Постой на месте, я попробую снова.

Я выключила вспышку и несколько раз вдавила кнопку спуска, но все фотографии постигла та же участь: задник аэропорта был на месте, а вот вместо Амона на переднем плане красовалась неровная вспышка света.

– Твоя шкатулка не может запечатлеть мой образ. В этом мире я всего лишь ожившая тень.

– Скорее уж ожившая сверхновая, – пробормотала я, листая испорченные снимки.

Тем временем Амон напряженно вглядывался в других путешественников.

– Каким я тебе кажусь, Юная Лилия? – неожиданно спросил он.

– Не знаю. В смысле, мне трудно подобрать тебе определение. Египетский бог? Мумия? Человек? Призрак? То есть я подозреваю, что ты бессмертен, но для полноценного досье этого маловато.

– Нет. Я хотел спросить, что не так с моей внешностью?

– Гм… Да вроде все так.

По крайней мере, моих одноклассниц все точно устроило бы.

Амон нахмурился.

– А в этом… аэропорту есть покои для омовения?

– Ты хочешь принять ванну? – растерялась я.

– Нет.

– О, – до меня наконец дошло. – Да, конечно, здесь есть уборные.

– Но мне не нужно ничего убрать…

– Нет-нет, это просто название, – я огляделась и заметила неподалеку нужный значок. – Видишь того парня? Он как раз идет в мужскую уборную.

– Ты подождешь меня здесь?

– Конечно.

Проводив Амона взглядом, я пару секунд бесцельно топталась на месте. Затем мне в голову пришла новая идея. Поддавшись порыву, я направилась к киоску, в котором торговали всякой мелочовкой, и приобрела пару берушей. Амона наверняка повеселит это изобретение двадцать первого века.

Мне как раз пробивали чек, когда в желудке завязался уже знакомый узел – будто там скрывался невидимый якорь, и теперь за него настойчиво дергали. Я поспешно вернулась в зал ожидания, но наши места уже заняли, а Амона нигде не было видно. Я нервно завела за ухо прядь и принялась оглядываться по сторонам.

Внезапно тянущее ощущение пропало. Я знала, что оно как-то вызвано Амоном, и его резкое исчезновение меня насторожило. Однако не успела я разволноваться, как кто-то тихо окликнул меня по имени.

– Амон?! Что… что ты сделал?

От мешковатых штанов и ветровки не осталось и следа. Я быстро оглянулась по сторонам и поняла, где он взял новую одежду. Из мужской уборной друг за другом вышли трое парней, на которых красовалась какая-либо деталь отцовского гардероба. Все трое пошатывались и обводили зал ожидания пустыми взглядами, а один меланхолично теребил бывшую папину футболку.

Однако тот факт, что Амон каким-то чудом уговорил их поменяться одеждой, совершенно мерк перед его новой прической. Точнее, ее принципиальным наличием. К ослепительной улыбке и сияющим глазам теперь прилагалась густая шевелюра.

– Это что, парик? – я привстала на цыпочки и с подозрением подергала его за выбившуюся прядь, но та сидела крепко.

– Это мои собственные волосы. Они выглядят правильно?

Правильно? Если до этого Амон выбивал сто баллов из ста, то теперь для оценки его привлекательности мне пришлось бы перейти в другую систему измерения. Может быть, древнеегипетскую? После похода в уборную голову парня украшали темно-каштановые волосы, коротко подстриженные с боков и более длинные на макушке. По правде говоря, их уместнее было бы назвать «гривой» – такой гривой, в которую удобно зарываться пальцами, привстав на носки и покрывая его губы быстрыми жадными поце… Так, Лили, притормози!

– Выглядят неплохо, – наконец кивнула я. – Когда ты успел обзавестись такой шевелюрой?

– Просто ускорил естественный рост.

– А я думала, что ты, гм, лысый.

– Нет. Египетские принцы обривали голову.

– Точно. И зачем ты так… принарядился?

Амон пожал плечами.

– Я заметил, что отличаюсь от других мужчин моего возраста. Я стараюсь во всем следовать твоему примеру, но ты просила не выделяться, а для этого мне нужно стать менее заметным. Кажется, среди юношей этого мира не принято брить головы?

– Да, но…

– Теперь я выгляжу лучше?

– Ты выглядишь потрясающе, – искренне ответила я. Пара прямых темных джинсов, стильно приталенный пуловер, белая рубашка и серые «конверсы» смотрелись на Амоне так, будто он в них и родился.

– А еще у меня новый ремень. Видишь?

Он задрал рубашку, чтобы продемонстрировать свое новое приобретение, но я так и не смогла оторвать взгляд от смуглого рельефного живота.

– Я не соответствую твоим ожиданиям? – растерянно уточнил Амон, опуская рубашку.

Я только отмахнулась.

– Поверь, ты намного превосходишь все мои ожидания, – и я поспешно прокашлялась, осознав, что сейчас сказала. Однако парень не выглядел ни смущенным, ни удивленным. – Гм, ладно. Если этот вопрос улажен, может, пойдем поищем ближайшую колесницу до Каира?

Покупка билетов стала отдельным испытанием – правда, не для Амона, а для меня: работница за стойкой чуть не сожрала его взглядом. Ни денег, ни документов с нас почему-то не спросили. Пока мы таким же загадочным образом проходили паспортный контроль и таможню, нам вслед развернулась минимум дюжина дамских голов. Похоже, Амон оказывал подобный эффект не только на стюардесс, но и на всех представительниц прекрасного пола в радиусе километра.

Он был силен, красив и буквально лучился властью – а в моих глазах еще светом и теплом. Я мимолетно задумалась, был ли он таким с рождения, или это дар египетских богов. Рядом с ним мы казались подсолнухами, которые безвольно поворачиваются вслед солнцу. Эта мысль вызвала у меня раздражение. Как следует покопавшись в своих чувствах, я поняла, что в корне их лежит банальный эгоизм. Мне хотелось, чтобы сияние Амона принадлежало мне одной.

Поднявшись по трапу, парень снова оказался в центре внимания. За первый час полета каждая из четырех бортпроводниц подошла к нам минимум дважды. Наконец я не выдержала и, дождавшись очередного нашествия поклонниц, холодно отчеканила:

– Спасибо, нам ничего не надо, – а затем наклонилась к Амону и прошипела ему на ухо: – Лучше бы ты оставался с бритой головой!

Парень отреагировал так, будто в жизни не слышал шутки смешнее. В ответ я сердито вытащила из-под кресла подушку, засунула ее себе за голову и, скрестив руки, закрыла глаза, чтобы хоть так избавиться от нескончаемого зрелища его фанаток.

Все еще хихикая, Амон попросил одеяло у стюардессы, чьи духи, по его недавнему признанию, чрезвычайно напоминали любимые благовония царицы Оморозы, укутал меня им чуть не до носа и мягко сказал:

– Негоже царской лилии ревновать к простым фиалкам.

Я из принципа решила ничего не отвечать – и постепенно задремала, убаюканная мерным гулом турбин.