Читать книгу Полное собрание стихотворений - Константин Бальмонт - Страница 154

Как призраки огромные,

Стоят немые льды.

Над ними тучи темные,

Под ними глубь воды.

Когда Луна, – гасильница

Туманных бледных звезд, —

Небесная кадильница, —

Раскинет светлый мост,

Раскинет мост сверкающий

Над царством белых льдов, —

Пустынею нетающей

Идут ряды врагов.

Туманные видения

Искателей земли

Для жадного стремления

Преграду здесь нашли.

И были здесь отвергнуты

Холодною волной,

Отвергнуты, повергнуты

Пустыней ледяной.

Засыпаны бездушными

Пушинками снегов,

Покрыты равнодушными

Тенями облаков.

Но раз в году, единственный,

В ту ночь как новый год

Рождается таинственный

Из бездны темных вод, —

Путями заповедными

Покинув Океан,

Луна горит победными

Лучами сквозь туман.

И раз в году, единственный,

За гранью мертвых вод,

За дымкою таинственной

Умершее живет.

Из бездны отдаления,

Искатели земли,

Встают, как привидения,

Немые корабли.

И мачтами возносятся

Высоко в небеса,

И точно в битву просятся

Седые паруса.

Но снова, караванами,

Растают корабли,

Не встретив за туманами

Неведомой земли.

И вслед за ними, – смутные

Угрозы царству льдов, —

Растут ежеминутные

Толпы иных врагов.

То люди первородные,

Избранники Судьбы,

В мечтаниях – свободные,

В скитаниях – рабы.

Но, вставши на мгновение

Угрозой царству льдов,

Бледнеют привидения,

Редеют тени снов.

Другие первозданные

Игралища страстей,

Идут виденья странные, —

Похожи на людей.

Гигантские чудовища, —

Тяжелый сон веков, —

Идут искать сокровища,

Заветных берегов.

И в страхе на мгновение,

Звучит скала к скале, —

Но вот уже видения

Растаяли во мгле.

Безбрежно озаренная

Мерцанием Луны,

Молчит пустыня сонная

И вечно видит сны.

И видит сны преступные, —

Судьбы неправый суд.

Но, вечно недоступные,

Оплоты льдов растут.

В насмешку над исканьями

Восходит их краса —

Немыми очертаньями

В немые Небеса.

Позабыв о блеске Солнца, в свете призрачных

огней,

Проходя по лабиринту бесконечных ступеней,

С каждым шагом холодею, с каждым днем

темнее грусть|

Все, что было, все, что будет, знаю, знаю наизусть.

Было много... Сны, надежды, свежесть чувства, чистота

А теперь душа измята, извращенна, и пуста.

Я устал. Весна поблекла. С Небом порван мой завет.

Тридцать лет моих я прожил. Больше молодости

нет.

Я в бесцельности блуждаю, в беспредельности

грущу,

И, утратив счет ошибкам, больше Бога не ищу.

Я хотел от сердца к Небу перебросить светлый

мост, —

Сердце прокляло созвездья, сердце хочет лучших

звезд.

Что же мне еще осталось? С каждым шагом

холодеть?

И на все, что просит счастья, с безучастием глядеть?

О, последняя надежда, свет измученной души,

Смерть, услада всех страданий, Смерть, я жду тебя,

спеши!

Она придет ко мне безмолвная,

Она придет ко мне бесстрастная,

Непостижимой неги полная,

Успокоительно-прекрасная.

Она придет как сон таинственный,

Как звук родной во мгле изгнания,

И сладок будет миг единственный

На грани мрака и сознания.

Я буду тихим, буду радостным,

Изведав счастье примирения,

Я буду полон чувством сладостным,

Неизъяснимостью забвения.

Безгласно буду я беседовать

С моей душою улетающей,

Безгласно буду проповедовать

О силе жизни созидающей, —

О силе Правды, не скудеющей

За невозбранными пределами,

И над умершим тихо веющей

В последний раз крылами белыми.

Кому я молюсь? Холодному ветру.

Кому я молюсь? Равнине морской.

Я брат не людям, а буре и ветру,

Я брат холодной равнине морской.

Куда иду я? К горным вершинам.

Куда иду я? К пустыням глухим.

Я брат холодному горному ветру,

Живу одиноко и растаю как дым.

Чего хочу я? Тени последней.

Чего хочу я? Смерти одной.

Я дух бесстрастный, дух бесприютный.

Хочу я дремоты, дремоты ночной.

О, волны морские, родная стихия моя,

Всегда вы свободно бежите в иные края,

Всегда одиноки в холодном движеньи своем,

А мы безутешно тоскуем – одни и вдвоем.

Зачем не могу я дышать и бежать, как волна,

Я в мире один, и душа у меня холодна,

Я также спешу все в иные, в иные края, —

О, волны морские, родная стихия моя!

Море – вечное стремленье, горы – царственный покой.

Если ты стремишься к счастью, вверь ладью волне

морской:

Час придет, волненьем вечным утомится жадный

взор, —

Спи тогда с разбитым сердцем в тихом царстве

мертвых гор.

Я в горы ушел до рассвета: —

Все выше, туда, к ледникам,

Где ласка горячего лета

Лишь снится предвечным снегам, —

Туда, где холодные волны

Еще нерожденных ключей

Бледнеют, кристально-безмолвны,

И грезят о чарах лучей, —

Где белые призраки дремлют,

Где Время сдержало полет,

И ветру звенящему внемлют

Лишь звезды, да тучи, да лед.

Я знал, что века пролетели,

Для сердца Земля умерла.

Давно возвестили метели

О гибели Блага и Зла.

Еще малодушные люди

Цепей не хотели стряхнуть.

Но с думой о сказочном чуде

Я к Небу направил свой путь.

И топот шагов неустанных

Окрестное эхо будил,

И в откликах звучных и странных

Я грезам ответ находил.

И слышал я сагу седую,

Пропетую Гением гор,

Я видел Звезду Золотую,

С безмолвием вел разговор.

Достиг высочайшей вершины,

И вдруг мне послышался гул: —

Домчавшийся ветер долины

Печальную песню шепнул.

Он пел мне: «Безумный! безумный!

Я – ветер долин и полей,

Там праздник, веселый и шумный,

Там воздух нежней и теплей».

Он пел мне: «Ты ищешь Лазури?

Как тучка растаешь во мгле!

И вечно небесные бури

Стремятся к зеленой Земле».

«Прощай!» говорил он. «Хочу я

К долинам уйти с высоты, —

Там ждут моего поцелуя,

Там дышат живые цветы».

«У каждого дом есть уютный,

Открытый дневному лучу.

Прощай, пилигрим бесприютный,

Спешу... Убегаю... Лечу!»

Все смолкло. Снега холодели

В мерцаньи вечерних лучей.

И крупные звезды блестели

Печалью нездешних очей.

Далекое Небо вздымалось,

Ревнивую тайну храня.

И что-то в душе оборвалось,

И льды усыпили меня.

Мне чудилось: Колокол дальний

С лазурного Неба гудел,

Все тише, нежней и печальней, —

Он что-то напомнить хотел.

И, видя хребты ледяные,

Я понял в тот призрачный миг,

Что, бросив обманы земные,

Я правды Небес не достиг.