Читать книгу Шаг, это много - Константин Даниилов - Страница 3

Душевая явила собой небольшую комнатку, покрытую кафелем, с железными крючками на стене вместо вешалок и тремя душевыми отсеками. Каждое душевое место разделяла стенка, также покрытая голубой плиткой. Вода была, как холодная, так и горячая, впрочем, как и электричество.

Как долго это продлится? Когда мы погрузимся во тьму, а мыться начнем из луж? Может это последний, нормальный, душ в моей жизни. Накатившая апатия, заставила сесть на холодный пол. Теплые капли непрерывно стучали по телу, смывая всю физическую грязь и унося её багровым ручейком в зарешёченный слив. Жаль, что душевную грязь нельзя смыть так же просто и быстро.

У меня нет никакого плана, даже идеи, как дойти до той злосчастной квартиры и спасти пацанов. Именно спасти, а не узнать, что с ними стало. Отчего-то была полная уверенность, что они живы. Стас, как-то быстро стал нашим негласным лидером. А, что я? Я могу принимать решения самостоятельно? Шеф сказал, – я сделал, Вика попросила съездить, – я съездил, Светка предложила жить вместе, я согласился. Кроме покупки подержанной «бэхи» и нового телефона, я принимал, хоть какие-то, решения? Я вообще, – на что-то годен? Кроме как стрелять куда скажут и бежать куда натравят. Без Стаса и тех ментов мы бы уже переваривались внутри этих тварей. Я даже уехать не смог, не заметив КАМАЗ! КАМАЗ мать его! Не заметить КАМАЗ!!!

В голове, словно щёлкнул рубильник, – Светка. Я даже не вспомнил о ней не разу за всё это время. И кто я? Что со мной не так? Подскочив на ноги, со всей силы ударил кулаком в бетонную перегородку душевой. Потом ещё, ещё и ещё. Пока её верхняя часть, с грохотом, не обрушилась в соседнюю помывочную.

На шум вбежал Стас с автоматом наперевес, но, увидев меня опустил ствол вниз и понимающе произнёс: -

– А-а-а, самокопанием занимаемся. Ты, это, мне только место помыться оставь.

Сила! И, как мы не обратили внимание на новые возможности? То, как я бросил Вику через трёхметровый забор, или то, как меня поднял Стас, по сути, схватив за шиворот одной рукой. Надо ей пользоваться на всю катушку, привыкнуть к ней, как можно быстрее. Включить эти возможности в расчёт дальнейших действий. Может, это своего рода компенсация выжившим, – шанс на выживание на планете, которая теперь полноправно принадлежала мутантам?

Одевшись в грязное, но всё равно чувствуюя себя гораздо чище, как внутри, так и снаружи, я вышел из душевой и поймал взволнованный взгляд Виктории.

– Серёжа, всё в порядке?

– Да, что-то накатило.

– Всё, будет хорошо. – Улыбнулась она мне в ответ, успокаивая. Меня успокаивая! Женщина, у которой дети заперты в квартире, в городе полностью забитым монстрами и, наверняка, тварями похуже. Я правда такой жалкий, никчёмный тормоз? Надо с этим заканчивать и думать наперёд, на шаг, на два…, десять! Пора привыкать брать на себя полную ответственность за всё происходящее вокруг.

– Пять минут, и я буду готов. – Буркнул Стас и скрылся в дверях. Мне же захотелось курить и, одновременно, свежего воздуха. Нащупав в кармане почти пустую пачку сигарет, направился к выходу, успев показать жестом Виктории цель моего ухода.

Оставлять её наедине с Максимом было не страшно. Да, он странный, даже слегка отбитый, но свой, – выживший.

Солнце, так и не появилось. Тучи, давили сверху словно прессом, но, на улице один фиг было лучше. Как-то свободнее, что ли. Я осмотрел свою руку, на которой, совсем недавно, кровоточила небольшая рана, после встречи с облицованной стеной. Сейчас же, на её месте, розовела молодая кожа, боль, так та совсем ушла, словно её и не было. Сделав глубокую затяжку, вновь почувствовал легкое, приятное головокружение. Выдохнув дым из ноздрей, выронил сигарету из моментально ослабевших пальцев. Страх скомандовал замереть и прикинуться ветошью. За стеной раздался топот.

Дам руку на отсечение, что топот был нечеловеческий. Во-первых, – стена слишком далеко, чтобы так отчетливо расслышать человека, а во-вторых, – топот сопровождался громким, неприятным хрипом. Очень похожим на тот, что издавал раненый монстр перед тем, как я всадил ему пулю в лоб.

Застыв в непонимании дальнейших действий, просто стал слушать. Шум усилился. Мутант был явно не один. Еще тридцать секунд и мне показалось, что мимо проходит целое стадо этих существ. Шум всё нарастал, но страх стал отступать, – никто не предпринимал попыток перелезть через забор. Медленно, откровенно боясь спугнуть подкрадывающееся чувство безопасности, достал из кобуры пистолет с последней обоймой и сделал шаг назад, к двери.

Не успел опустить ручку вниз, как за дверью негромко рассмеялся Макс. Ручка выскользнула из моей ладони под его нажатием, и дверь, с толчком, распахнулась наружу. В панике, я попытался зажать ему рот свободной рукой. Макс среагировал молниеносно, доказав, что он действительно был чемпионом области по самбо, – перехватив запястье, он резко сместился и с подсечкой попытался меня уронить, и я бы упал, если бы не врезался в стену. Не пытаясь больше тянуть к нему руки поднял пистолет к губам и сложив губы трубочкой произнёс на грани слышимости; -«Тс-с-с-с!».

Он услышал их! Это, невозможно было не услышать! С отвисшей челюстью и округлившимися глазами, он замер, как недавно замер я. Стволом пистолета указал ему на открытую дверь. Переводить это движение не требовалось, и через мгновение мы очутились внутри, глубоко дыша и обильно потея. Вышедшая в коридор Виктория проявила сообразительность увидев двух перепуганных мужиков. Развернувшись на месте, она забежала в душевую, где, уже через несколько секунд выключилась вода.

– Надо пробовать пробежать до вышки. – Сказал Стас после третьей по счету вылазки на улицу. Прошел час, а топот не прекращался. Укрывшись в тёмном коридоре, мы сидели затаившись, не разговаривая и дыша через раз.

– Может у них миграция или брачные игры? – Спросил Макс. – Куда они шагают?

– Может и миграция, кто их разберёт. На слух, они идут со стороны площади по направлению дороги, по которой мы ехали.

– Может я быстро добегу до вышки, посмотрю, что почём?

– Нет, разделяться нельзя. – Отрезал я. – Если идти, то идти всем, вместе. Вика?

– Я за то, чтобы идти.

– Тогда идём? – Как-то неуверенно спросил Стас.

– Только не все сразу. – Попытался я, представить наше перемещение в голове. – Сначала ты с Максом, бегом и пригибаясь, после встаёте у входа и прикрываете нас. Если вас заметят, то назад не бегите.

– Надо только жратвы набрать. – Согласно кивнул Стас.

На поиск сумок и сбор провизии мы потратили ещё час. Всё осложнялось тем, что никто из нас не хотел показываться в окнах, оттого мы ползали на карачках и побаивались включать свет. Все понимали, что забор надёжно закрывает нас от улицы, но пережитый ранее страх не давал расслабиться. Это, было правильно, ведь мы совершенно не понимали, чего ожидать от новой реальности, нам только предстояло научиться жить с такими соседями. Конечно, если сможем выжить, а выживает не всегда сильнейший, – обычно, это самый умный и осторожный.

Топот и хрипы так, и не стихли.

Естественное желание остаться тут и ждать, хоть ещё один час, два или до вечера, разбивалось о встречный страх, – в случае проблем мы банально не смогли бы отбиться, даже от небольшой группы монстров. Патронов оставалось мало. У меня полная обойма в «Глоке», а это десять патронов, так же десять у Макса в «Вепре», и неполный рожок у Стаса. А там, наверху, имелась Сайга под нужный «ксюхе» патрон, да и самих патронов, по заверениям Максима, было, – «до жопы». Плюс, – я не мог даже заикнуться о дальнейшем ожидании при Виктории. Казалось, что несмотря на панический ужас, перед этими чёртовыми мутантами, она могла прямо сейчас броситься бегом домой, и я бы не сбрасывал со счетов, что у неё могло получиться.

Первым вышел Стас, с автоматом наизготовку, вторым вынырнул Макс. Через распахнутую дверь отчётливо тянуло гарью. Пригнувшись, они быстро перебегали открытое пространство до пожарной вышки. Я же, вжимаясь в дверной косяк, держал руку, стоявшей позади, Виктории. За то время, пока мы сидели в коридоре, Стас помог подогнать шлем так, чтобы он не сползал ей на глаза, и теперь эти глаза были полны решимости, несмотря на бледность лица и закушенную губу.

Скоро добежав, парни заняли позиции у низенького крыльца и замахали нам.

– Вы первая, а я за вами. – От волнения я опять перешёл на «Вы».

Отсчитав три секунды, бросился следом за удаляющейся спиной в бронежилете. Мне не верилось, что мы добежим нормально. С каждым шагом, приближающим нас к заветной двери, накатывала паника, – «Вот, сейчас, сейчас раздастся это сраный крик». Но, все было тихо, если не считать нашего загнанного дыхания и хрипа монстров из-за забора.

Оказавшись внутри вышки, Макс первым делом закрыл на засов тяжёлую металлическую двери и мы, не сговариваясь, бросились наверх. Перепрыгивая по три-четыре ступени, я выжимал из своих новых способностей максимум и, фактически, через несколько секунд оказался в комнате хозяина спасительной для нас автобазы. Подбежав к северному окну, аккуратно раздвинул плотно закрытую жалюзи, и остолбенел. Всю дорогу заполнили мутировавшие твари. Их были тысячи. Они неторопливо брели в сторону от громадных столбов дыма, вырывавшихся из-за многоэтажных зданий в начале проспекта.

– Что там? – Задал я вопрос Стасу, стоявшему у восточного окна, выходившего на россыпь однотипных пятиэтажек, с такими же однотипными дворами.

– Так же. Они уходят от пожара?

– Может быть.

– Что будем делать? – Не удержался я от очевидного вопроса.

– Снимать штаны и бегать. – Хихикнул Макс. – Сам-то, как думаешь?

– Виктория Игоревна… – Начал было я, но, она остановила меня жестом руки.

– Я понимаю, Серёж. Подождём, до вечера.

– А если, эти, так и будут идти? – Хмуро поинтересовался Стас.

– Я пойду одна.

Никто не стал бросаться в уговоры, просить или вразумлять её, все промолчали, только Стас, как-то грустно покачал головой и уселся на диван, положив автомат на колени.

– Ну, кровавый, открывай РАВ.

– Чего? – Озадачился Макс.

– Не, – чего, а – что! Ты в армии не служил, что ли?

– Мне, как будто, делать нечего, чтоб говно сапогами топтать!

– Тю-ю, а чего так? Плоскостопие, али месячные помешали, а может ты из этих, хм, под хвост баловаться любишь?

– Ха, шутка юмора, да? Это хорошо, только ты дядя заговариваешься.

– И, что? – Стас улыбался, но улыбка была хитрая. Он скорее проверял его, нежели провоцировал. Не такой он человек, как мне показалось. – Тоже, мне переносицу в мозг забьёшь?

– Сдался ты мне. – Макс ни капли не смутился, и, похоже, больше радовался этим пикировкам. – Людей бить нельзя, а если и бить, то только в целях самозащиты. А с тебя угрозы, как с моей бывшей, – пока хером рот не заткнешь, до второго пришествия Христа орать будет.

– Тебя, посмотрю, тоже в молчаливости не заметили, может и себе, этот способ на заметку возьмешь? Самбист – пацифист, блин, это, как порно-актёр – импотент.

– Ха-ха! – В голос заржал Макс, да так, что я опасливо покосился в сторону окна. – Ну ты индеец, – «Говна лопата», последний из племени пиздаболов! Серый, ты, где его подобрал, на какой помойке?

– Меня в своё говно не тащите. Доставай патроны и всё, что стащил из снаряги. Как только этот парад закончится, выдвигаемся.

– Яволь, майн Фюрер! – Стукнул несуществующими каблуками Макс и, зачем-то, кинул зигу.

Снаряжение оказалось сплошь охотничье. Пара биноклей, – российский БПЦ 10 на 40 , который махом конфисковал Стас, и забугорный Bresser-s 10 на 42, его я забрал себе, легче нашего в два раза и привычней, такой же брал на охоту с шефом. Два костюма «Антиклещ», цвета детской неожиданности, правда маленького размера, я и Макс пролетали мимо, не по наш рост, зато самый маленький отлично сел на Викторию. Она даже не спорила, хотя всегда терпеть не могла подобную одежду, но, в наших условиях, разница между брючным костюмом и добротным охотничьим прикидом, была очевидна. Под моим давлением, так же, натянула на себя свитер под армейскую «цифру» и чёрные берцы с гордым названием «Ратник».

– Маленькое всё. – Пожаловался я, когда помогал Виктории шнуровать обувь.

– Так, гандон сам был, – от хвоста два вершка, и сынок у него такой же.

Стас оделся по-армейски – быстро и без лишних слов, а после принялся за чистку и осмотр оружия, непрерывно бурча, – «идиоты», «бездари», «в очко бы тебе, этот ствол засунуть».

Сайгу отдали Вике, благо, стреляла она умела. Не показывала, конечно, великолепных результатов, но вполне прилично лупила по мишеням с сошек, несмотря на свои миниатюрные размеры. А при теперешней, возросшей силе, так, и с рук будет выдавать хорошие результаты. А, нам больше и не надо, не спортивной стрельбой собираемся заниматься.

А, вот патронов и правда было…, много. Мы, если честно, даже присвистнули со Стасом, когда Макс вытащил из-под дивана два цинка, по тысячу патронов каждый.

– Они, что армейскими стреляли, там же кучности в два раза меньше? – Прокомментировал находку Стас.

– Ну, прям, так и в два. – С сомнением покачал я головой.

– В два, в два.

– Да, какая разница, нам, со стальным сердечником, даже лучше. – Неожиданно влезла Виктория, всё также продолжая стоять у окна.

– Прямо Амазонка. – Не удержался Макс.

Под, уже мой, клон «АэРКИ», всё было проще, – триста патронов в двух пластиковых кейсах. Забив два магазина по сорок пять и один на тридцать, ссыпал остальные в кожаный рюкзачок, уж больно эти пластиковые кейсы неудобные, только для перевозки и годятся. Ребята, тоже, не особо заморачивались, это только кажется – две тысячи сто шестьдесят патронов, – целое море, но, нет. По сути, на отделение в пять рыл и хватит. А если хорошо растолкать, по хитрожопым местам, то и три бойца утащат на себе.

В ещё одном пластиковом кейсе, с цветастой ручкой, в довесок нашли уйму «расчёсок» – по сути длинных железок, куда патроны вставляются на попа, острием вверх. Отсюда и название, – «расческа», это в быту, а так? – «стальная обойма с ускорителем заряжания магазина», если память меня не подводит. На каждую, такую, железку можно насадить по пятнадцать патронов в ряд. Очень удобная штука, как для переноски, так и для, естественно, заряжания, непосредственно, магазина.

Самих автоматных магазинов, у нас было немного, – два у Стаса от мёртвых ППСников и четыре для Сайги Виктории. Забив магазины и «расчёски», приличный остаток также высыпали в походный рюкзак, о котором заботиться вызвался сам Стас.

Максу он не доверял столь ценный запас, посему выделил ему лишь рюкзак с провизией. Викторию он припахать не мог, всё же женщина, а это для таких, как он, непреодолимый блок. Ну, а я тут вообще не при чём, у меня другое оружие, и по армейским меркам, это не по понятиям. Даже для ментов, пусть и таких странных как Стас.

Впрочем, Максим сам нагрузился приблудами и приспособами до самого горла, – богат был выбор у предыдущего владельца. Ножи, нагрудные фонари, прицелы на все случаи жизни, насадки на стволы, ремни, легкие охотничьи разгрузки, фляжки и даже здоровенный, продолговатый манок для уток. Макс, сразу же, предложил воткнуть его Стасу в одно место, дабы не потерять пожилого человека при скрытном передвижении, уж больно он за него волнуется. Отчего мгновенно был послан нахер, с не менее витиеватой формулировкой.

Я же полноценно занялся своей «АР-15», оружие надо держать в чистоте и порядке, да и, интересно было, очень. Никогда не держал в руках оружие наших политических партнёров. За исключением любимого Глока, конечно. Но это совершенно другое, – «оружие последнего шанса», как говорят профессионалы.

Вообще обстановка, как-то разгладилась, из сумбурной и местами непонятной скомканности, во что-то приемлемое и более-мене предсказуемое. Виктория, где-то выкопала кофеварку и пачку колумбийского кофе. И, через десять минут в комнате висел приятный, слегка горьковатый кофейный запах. Всегда удивлялся этой женской способности, – быстро оглядеться и за несколько минут наладить приемлемый быт в любой обстановке. Причем без просьб и, даже, ожиданий. Этим, всегда, отличалась Светка. Она могла и нахер послать, и приласкать, и мозг вынести, просто так, ради профилактики, но, что всегда её отличало, так это чистота и порядок, где бы она не находилась. Будь мы дома, на природе или в машине, – везде всё есть, всё аккуратно и чисто.

Зубы сами, непроизвольно сжались до боли. Мозгом я понимал, что добраться на противоположный конец города я не смогу, что это граничит с мечтаниями. Но, всё же, что-то грызло меня в глубине души. И, наверное, меня больше съедала не беспомощность, а какое-то безразличие? – жива она или нет. Да, мне было жаль её, и, если бы у меня был выбор, я бы хотел, чтобы она оказалась здесь. Да, я очень хорошо к ней относился, но, всё же, не любил. Даже чувство привязанности не успело вырасти за те полгода, что мы жили вместе.

Мне стало тошно и стыдно перед самим собой за эти мысли. Неужели я настолько скотина, что не испытываю ничего к человеку, с которым делил кров, еду, постель, мечты, кроме, как, жалость? Смогла бы любовь изменить это? Бросился я бы к ней сломя голову, наплевав на монстров, почти родных пацанов в запертой квартире, на Викторию Игоревну? И, тут, мне стало не по себе настолько, что по коже пробежал легкий озноб, – нет, не бросился бы! Даже сходя с ума, думая о ней каждую секунду, – нет, не бросился! Шеф был умный и прекрасно разбирался в людях. Именно поэтому он меня и выцепил, тогда, в том помойном кабаке, потому что, уже тогда видел, или знал, кто я! Я пёс! Просто, тупой, цепной пёс! Который будет служить и охранять семью хозяина до конца, пока не сдохнет, даже понимая, кто он и зачем, он, нужен!

– Чего завис? – Рядом, на пол, опустился Макс, слегка толкая меня в плечо.

– О девушке вспомнил. – Ответил я, не задумываясь и принялся собирать уже почищенную и машинально смазанную винтовку.

– Красивая?

– Ага. У тебя есть, кто?

– Неа. Я же говорил, – только бывшая. А там такая сука была, что я уверен, что она стала мутировать ещё до волны, дабы побыстрее найти меня и отгрызть яйца.

– А родители, там, или близкие родственники?

– Отца я не знал, мать умерла давно. С дедом и бабушкой жил, так они ещё пару лет назад на тот свет ушли. Один я, как перст.

– Не в тему спрошу, – а стрелять, откуда научился? Если в армии не служил.

С Максом было проще общаться, чем с остальными. Да, он дурной, но, толи дело в том, что мы одного возраста, толи подкупала его искренность, не знаю. С Викторией всё было сложнее, она жена шефа. Хозяина! К тому же, – старше меня, почти на десяток. Со Стасом ещё хуже, – он уже почти дед, хоть и бодриться, да и похожи мы, чем-то. Служивые псы. И, всегда не отпускает мысль, что вот-вот, и он начнёт меня строить по стойке смирно. На роже написано, что званием в районе майора ушёл в отставку.

А, этот самбист-пацифист, брал умением легко и честно общаться, чего я никогда делать не умел.

– Так дед, и научил. У него похожий Вепрь был, гоняли за город, стреляли. А сам?

– Служил. – Ответил я, без пояснений.

Краем глаза заметил, что остальные внимательно слушают наш разговор. Сидящая на диване в позе йоги Виктория, обнимающая ладонями горячую кружку с кофе, смотрела на нас со странным выражением лица, словно, что-то обдумывая. Стас же восседал за массивным столом, перед разложенными на нём ништяками и, как говорил мой ротный, пытался «впихнуть невпихуемое».

Это настоящая логическая задача, разложить всё, что тебе понадобиться в походе или вылазке, так, чтобы не мешало, ведь придётся не только мерно шагать, но и прыгать, бегать, ползать. А хочется, ведь, взять всего, да побольше, и чтоб влезло. Ко всему, важна очерёдность, – что-то может понадобиться при ранении, и рыться в вещмешке в поисках бинта или, допустим, жгута некогда, значит надо пристроить их в зоны быстрого доступа. А, вот любая еда терпит время, значит можно упаковать поглубже, да так, чтоб не гремела, если это банки, ложки, кружки. Увеличенный магазин можно сразу пристегнуть к автомату, так как при неожиданной стычке не всегда определяешь, откуда ведут огонь, и стрелять в сторону противника не выходит сразу, оттого лучше иметь побольше патронов в рожке. А вот стандартные магазины лучше уложить в подсумок на правый бок, их так проще доставать при стрельбе лёжа и из-за укрытия. И, данный подход касается всего, что ты берёшь с собой. Каждая мелочь может повлиять на твою выживаемость в бою или экстремальных условиях. Кончено, здорово, когда у тебя есть свой подсумок под туже аптечку, флягу, сброс пустых магазинов, «банан» для нужного и мелкого, а вот, если их нет, а может, просто, мало, то приходится проявлять фантазию и включать железную логику, прикормленную жизненным опытом. И, чем его больше, тем лучше.

У Стаса, этого опыта, было вагон и маленькая тележка, что было видно сразу без размышлений и догадок. Вещи быстро перекочёвывали со стола в большой охотничий рюкзак и в два поменьше, походных. Делал он всё на автомате, от того поглядывал краем глаза, о чём мы там трепимся.

– Стас. – Не удержался я. – А, ты откуда сам? Вроде говорил, что приезжий, тогда, в начале.

– С Москвы.

– А, в нашу глушь, каким ветром?

– К другу приезжал. Упал глупо, сломал ногу. Вот и всё, я, собственно, на вокзал собирался, когда тебя встретил.

– А семья? Не хочешь не отвечай.

– В разводе, дочь, уже взрослая.

– В Москве? – Смотря в кружку спросила Виктория?

– В Москве. – Пустым голосом ответил Стас.

– А двигаться, где научился, если не секрет? Перебежки, стрельба с разных позиций. «Крою», – ты крикнул после первого выстрела, а не до стрельбы. В ментовке такому не учат.

Задал я вопрос, не раз приходивший мне в голову за последние часы.

– У нас, что, минутка откровений?

– Да ладно тебе, Стасон! Мы, может последние люди на планете, а ты строишь из себя Ронсаровскую Елену.

Я пропустил это мимо ушей, а вот Стас и Вика уставились на парня во все глаза. За годы я привык ко всяким сравнениям и фразочкам шефа, которые он любил вставлять в речь, что-то он пояснял, что-то, – нет. По правде, мне было всё равно, – «Бальзаковская дама», там, или «Пушкинская Татьяна», один хрен, суть не поменяется, если одну назвать старухой, а другую дурой.

– Чего вылупились ироды? – Откровенно застеснялся Максим.

– Ты хоть знаешь, кто такой Ронсар? – С насмешкой спросил Стас.

– Ты безразличием мне душу истерзала,

– Как ни молился я – ты глаз не подняла

– И, полусонная, ни слова не сказала,

– Все брови хмурила, сама себе мила,

– И испугался я, что дерзким ты сочла

– Приветствие мое, и выбежал из зала.

– Это про тебя, Стасон. Строишь, тут из себя….

– Красиво, хотя мне никогда не нравились «Сонеты к Елене», а ты умеешь удивлять. – Наконец улыбнувшись, сказала Виктория.

– Я, вообще-то, школу с золотой медалью закончил. Не надо из меня дурака делать.

– А никто этого, и не делает. Ты сам, прекрасно, справляешься с этой задачей. – Вновь с хитрой и немного злой улыбкой, заговорил Стас. – И, я тебе не Стасон и, даже, не Стас, а Станислав Павлович. Самбист-пацифист-любитель поэзии шестнадцатого века, блин! Что дальше, мы про тебя узнаем, что ты чемпион города по бальным танцам?

Мы, с Викой, не выдержали и рассмеялись в полголоса, даже сам Стас захихикал, убрав с лица злую усмешку.

– Идите лесом, клоуны. – Буркнул, вконец засмущавшийся Макс и стал разглядывать улицу в прицел карабина, через аккуратно отжатую секцию жалюзи. Мы же расхохотались ещё громче. Настолько разительна была перемена в поведении парня, и уж чего-чего, а смущения от него явно никто не ожидал.

Вечерело. Солнце, действительно садилось раньше обычного. Не прошло и пяти минут, после нашего разговора, как сумерки, откровенно, начали наползать на заполненный монстрами город.

– Несколько командировок в Чечню было. – Неожиданно заговорил Стас, уже сидя с, принесённой Викой, кружкой кофе. – Там и научился. Кто-то машины привозил оттуда, а я, дырки в теле, да погибших друзей. Хотя, ехал именно заработать. Жрать, тогда, нечего было, в «святые девяностые», дочь маленькая, жена. Зарплату месяцами не платили, одними подработками спасался. Лейтенант муниципальной милиции Сафонов Станислав Павлович, честь имею.

Минуту помолчали, все в своих мыслях.

– У меня муж воевал, там. – Отозвалась Виктория. – Ненавидел эту войну всей душой, и всё, что с ней связанно.

– Правильно делал.

– Серый, смотри! – Шепнул Макс, всё также стоящий возле подоконника с оптикой.

Я, взял свою реплику «АэРки» и подошёл к нему. Прицел был четырёхкратный, но этого вполне хватало, чтобы проспект хорошо просматривался во все стороны. Темнота ещё больше сгустилась, но фонари пока светили. Надолго ли?

– Где?

– Вон, за светофором!

– За каким? По часам скажи.

– Блин, э-э-э…, на десять часов у синего седана, на дороге.

То, что он имел в виду, нашлось быстро. Мутантов стало заметно меньше, теперь они проходили небольшими группками, по пять – десять особей, меланхолично огибая препятствия и всё также громко сопя. Вот, возле одной из таких группок, и происходило, что-то странное, – два монстра явно лупили третьего, раненого. У него было основательно разорванно плечо и, вроде как, сломана нога. Ступал, он, на неё осторожно явно боясь потерять равновесие. Ещё пара ударов изуродованными, когтистыми лапами, и раненый падает. Тут же к нему подскакивают те двое и начинают натурально его рвать. Остальная группа, так же не заставила себя ждать, – резко остановившись, они кинулись, к уже полумёртвому изменённому и с остервенением приступили к кровавой трапезе.

– Они, чего, своих жрут? – Вновь прошептал ошарашенный Макс.

– По ходу.

– Основа мутации, – человек. Если они воспринимают его, как пищу, то ни чего удивительного, что каннибализм будет для них нормой. – Послышался, позади, голос Виктории, всё так же сидящей на диване.

– Может, они так и пережрут друг дружку? – Это, уже, Стас встал рядом со своим биноклем.

– Вопрос в том, – когда?

Тем временем трапеза закончилась. Минута и нет громадной туши под две сотни килограмм. Интересно, а откуда они берут такую массу? Ну, не могли же все отожраться за столь короткий срок, а если верить Максу, то и некем было. Ведь большинство, как раз, превратилось в мутантов.

– В семье каннибалов умер родственник. – Хихикнул Макс. – И грустно, и вкусно.

Я убрал глаз от окуляра и внимательно, посмотрел на парня. Наверное, в тот момент, на моём лице была полная гамма эмоций, – от изумления, до горечи и испуга.

– Чего? – Удивился он, заметив мой взгляд. – Я сам в шоке.

– Ты, точно, нормальный? – Спокойно поинтересовался Стас, не отводя взгляд от улицы.

– Я же вам уже говорил, – меня мама в детстве проверяла!

– Машина! – Прервал наши переглядки Стас и скинул с плеча автомат. – К нам едут! Серый, ты хорошо стреляешь?

– Первый юношеский, из пневматики. – Зачем-то ляпнул я о давно забытом, школьном увлечении.

– Сойдет. – Даже голос выдал улыбку старого солдата. – Без команды огонь не открывать.

Тем временем послышался звук двигателя и крики. Монстры, словно передавая друг другу информацию о живых людях, накатывающей волной поднимали дикий ор. Мы, все, сидящие в этой пожарной вышке, уже выучили его на всю жизнь и не спутали бы ни с чем. Крик охоты, близкой добычи. Кожа непроизвольно покрылась мурашками, страх жертвы сковывал мышцы. Быстро же нас приучили к такому положению, – из венца природы, по щелчку пальцев, превратились в бесхребетную тварь.

– Ещё одна! – Опять Стас оказался наблюдательней нас с Максом.

За белым жигулёнком, ловко лавируя среди брошенных и заглохших машин, нёсся УАЗик-таблетка. Монстры реагировали поздно, совершенно не обращая внимания на сами машины, а только на людей в салонах уже при приближении. Отчего, за машинами, образовывался своеобразный клин, – сначала проезжали машины, а после, вслед за ними, в сторону дороги неслись монстры, заметившие перспективную трапезу.

– Во несутся! – Восхищенно проговорил Макс. Мутанты и правда, не отставали от беглецов ни на шаг, и, как мне казалось, даже догоняли их. За метров триста до перекрёстка, где я неудачно повстречался с мусоровозом, УАЗик лихо вильнул и скрылся во дворах многоэтажки, вплотную прилегающую к дороге. Большая часть монстров рванула следом, давая шанс и небольшую фору Ладовскому седану. Огромная волна изменённых, пробкой забила неширокий проезд, давя друг друга, перескакивая через головы и, ни на секунду, не прекращая орать.

За жигулём бежало около сотни, мутантов, но им и этого хватит. Даже если не брать в расчет тех, кто присоединялся к погоне с каждым проеханным десятком метров. Вдруг, седан влетел на обочину и погнал прямо по газону, не доезжая до нашего перекрёстка и явно срезая путь к автобазе.

– Они едут к нам! – Почти крикнул Стас.

– Надо стрелять. – Произнёс я, и, внутри меня, что-то упало. Бухнуло, куда-то в глубины с безвозвратной силой. Встав на колени, опёр локти на подоконник и попытался сглотнуть мгновенно пересохшим ртом.

– Правая сторона лобовухи, без темпа. – Более спокойно, но с явной нервозностью в голосе, произнёс Стас.

– Вы охренели? Вы, что, по людям стрелять собрались? Серый! Ау! Очнись! – Макс встал в полный рост и стал дергать меня за плечо.

– Не мешай. – Дёрнул рукой я. Руки и без того дрожали, а ещё он, тут.

– Ты дурак, что ли? По тварям стреляй!

– Ты сам пятерых на тот свет отправил, не ори. – Сквозь зубы произнёс Стас.

– Я мутантов убил, которые сожрать меня хотели! А вы, мрази, людей расстрелять собираетесь!

– Выстрел! – Огласил я, и открыл пошире рот, одновременно нажимая на спуск. В закрытом помещении грохот заложил уши, оставаясь там неприятным звоном и зудом в переносице.

– Ты что делаешь, сука! – Уже не скрываясь крикнул Макс, и я услышал, как над головой щёлкнула затворная рама карабина. – Убрал ствол, а то я тебе щас башку снесу!

Глухой удар, и, краем глаза замечаю, как Максим падает на пол с окровавленной головой. Глубоко вздохнув, начал стрелять одиночными с задержкой в пол секунды.

– Ниже. Ещё ниже. – Корректировал огонь Стас.

Нервозность прошла после первых пяти выстрелов. Память вернула психике гибкость и налёт безразличия, как это было тогда, когда также приходилось стрелять по лобовым стёклам машин, с одним лишь различаем, – на тех машинах стояли крупнокалиберные пулеметы. Да, и за рулём сидели фанатики, но, это уже не важно. Ровное дыхание, – выстрел. Упреждение, – выстрел.

Когда до забора автобазы оставалось не более ста метров, машина резко вывернула вправо, пошла юзом и влетела на полном ходу в тополь.

– Попал. – Констатировал Стас.

Я и сам это осознал, когда распахнулись двери, все, кроме водительской.

– Чёрт! – Прошипел я так тихо, что сам себя не услышал. Три человека, – мужчина и две женщины, пулей выскочили из салона и ринулись в нашу сторону. Я вновь открыл огонь, но рядом, буквально перед ногами впереди бегущего мужика.

До него дошло быстрее, чем до водителя. Упав за дерево, он, что-то крикнул женщинам. Те быстро прыгнули за соседние тополя и пропали из зоны видимости. Секунда, вторая, третья. Монстры всё приближались. Подаренная УАЗиком фора таила на глазах, ещё секунд двадцать и всё будет кончено. Рядом с деревом, за которым спрятался мужчина, расцвела вспышка и, одновременно с ней, Стас крикнул: -

– Вниз!

По потолку забарабанили пули. Откинувшись спиной на стену под подоконником, я разглядывал следы в потолочной резине. «Кучно лупит. Автомат где-то раздобыл», – мерно кружились мысли в пустой голове. Жалюзи дёргались, словно живые организмы, через которые пропустили ток высокого напряжения.

Обратив внимание на диван, не обнаружил, ни на нём, ни рядом, Виктории Игоревны, но, заметив движение справа, нашёл её возле Максима. Положив его голову себе на колени, она закрыла её своей спиной в бронике от возможных рикошетов, одновременно умудряясь протирать кровоточащую рану куском марли, взятой из раскрытой рядом аптечки.

– Он женщин прикрывает, наверняка бегут к забору. – Протараторил Стас в ухо. – Считаешь?

Я лишь кивнул и кувырком перекатился к соседнему окну. Сто метров мы, теперь, пробегаем не медленнее Усэйна Болта в лучшие годы по ровной дорожке стадиона, это факт. Плюс, время на команду мужика, плюс на осмысление, – секунд пятнадцать, значит. Стас должен будет подняться сразу после меня. Я посмотрел на него, и он без слов кивнул. Три, два, один!

Рывком подскочив в полный рост, отодвигаю край жалюзи в сторону и сразу направляю ствол вниз, к забору. Вовремя! Одна из женщин уже перекидывает ногу на территорию, – один, два, три, четыре, – точно в грудь. Тело, обмякнув, падает назад. С секундной задержкой Стас открывает огонь по мужику за деревом. Да, со ста метров, очередью, да еще и с «укорота», особо не постреляешь, но падающие рядом пули, ещё никого не вдохновляли на дальнейшие действия. Вот и мужик, который, видимо, собирался перевести огонь с соседнего окна на моё, подумал именно так, отчего прекратил ответную стрельбу и скрылся.

Второй женщины возле забора не наблюдалось, и лишь секундой позже я разглядел её хромающей на середине пути. Скорее всего, нежданная авария не прошла мимо. Мутанты были уже совсем рядом с укрытием мужчины, и, тот, не таясь, вышел с опущенным стволом автомата. Он смотрел прямо на нас, в наши окна, даже не оборачиваясь на безумную толпу изменённых позади себя.

– Стреляй Серёга. – Проговорил Стас. – Хотя бы в женщину, только наглухо. Сожрут ведь, заживо.

Я вновь попытался сглотнуть, но влаги во рту не осталось совсем. На мгновение, причудилось, что там, опять, хрустит под зубами песок. Горячий и горький.

– От окна отойди, заметят через дырки. – Прошипел я, словно змея, обжигающим рот воздухом.

Когда первое чудовище рвануло в последний рывок на свою законную жертву, мужчина набрал воздуха в легкие.

– Я всё понимаю! – Заорал он с такой силой, что меня оглушило похлеще недавних выстрелов. А, может мне это показалось, или, я хотел, чтоб он мог так закричать… С космической скоростью, он рванул автомат вверх и всадил быструю очередь в спину, рыдающей на ходу, женщине. Ещё одно чудовищное мгновение, и ствол уже смотрит ему в подбородок. Его сбили с ног одновременно со вспышкой, закончившей муки сошедшего с ума мира.

– Суки! – Не разжимая челюсти прохрипел очнувшийся Максим. И завыл, пострашнее монстров на улице. Без слез, всхлипывания, просто вой. Такое я видел у контуженных, когда-то, когда стрелял по лобовым стёклам машин с крупнокалиберными пулемётами.

– Вы не имели никакого права так поступать. – Беззлобно и почти беззвучно просипел Максим. Вепря у него забрал Стас, так было спокойней всем. Хотя, я был бы тоже не против, если бы кто-то забрал, и мой карабин, и я бы сейчас сидел злой на весь мир, обвинял всех вокруг в грехах, предательстве, бесчеловечности. Но, кому я могу отдать это оружие? Единственную вещь, которая поможет мне спасти детей, защитить Викторию Игоревну, наконец Стаса и самого Макса. Пусть от самого себя, но всё же.

Я молчал. Просто сел в уголок и закрыл глаза, прислонившись лицом к стволу оружия. Пахло порохом и лёгкой гарью. Я так делал всегда, после боя. Просто молчишь, ничего не говоришь, не объясняешь, не шутишь…, не живёшь. Потому-что жить тебе не охота.

– Нас бы всех тут покрошили, а у них был выбор, свернуть и свалить куда-то…, куда угодно, но не к нам. Их водитель, решил, что они смогут проскочить. Не угадал.

Стас опять сидел за столом и мерно чистил какую-то железку. Какую, я не видел, но слышал зацикленный звук, трущегося об сталь абразива.

– Стрелять-то, зачем было? Пусть бы проехали, пусть спрятались! – Уже начиная закипать выпалил Максим и замолк, как-то резко, словно понимая ответ.

– Куда бы они делись? Ну, ты же школу с золотой медалью окончил, неужели не догадываешься? В столовку спрятались? Так, вся эта орава в несколько сотен голов, перемахнула бы через забор и пошла на штурм. Так? А, что потом бы было, рассказать?

Ну, вот уже и Стас начал закипать, и я знаю причину, – он сам себя ненавидит, и меня тоже, и решение это поганое, – стрелять по людям ради своей шкуры. Вот, оттого и злиться. Каждый по-своему подкармливает своих демонов, чтоб они не сожрали его изнутри. Я вот, молчу. И они, вроде, молчат.

– Заткнулся, сопляк? А, я тебе скажу!

– Стас. – Попыталась влезть Виктория, но старика было уже не остановить.

– А потом, они бы остались здесь, как в террариуме. И сидели бы мы тут вечно, смотря на них из окон. Патронов бы не хватило, чтоб и половину перестрелять. Это только кажется, что, – смотрите, мол, две тысячи патронов, как много! А, на деле, – пшик. Час боя и нет их.

– Всё, Стас. – Уже строго процедила Виктория, как умела цыкать на шефа, когда он заговаривался. – Он всё понимает, просто не привык к такому. Вы, всё сделали правильно.

Шеф. Вот именно, что, – шеф! Стас, всё верно говорит, но есть одна загвоздка, – шеф, – и Вика, это прекрасно знает, и я знаю, но молчу. Молчу не потому, что страшно, а потому что демоны молчат вместе со мной.

– Хватит. – Шёпотом произношу я, и удивляюсь своему голосу. Точнее, самому факту, что я это сказал, хотя, вроде, и не собирался.

– Что, хватит? – Спросила Виктория машинально.

– Врать хватит. – Произношу я, открывая глаза и чувствую, как начинаю смущаться и не контролировать мышцы лица. Чёрт, да, что со мной такое, – стрелять по людям, – пожалуйста, а, как разговаривать, так сразу теряюсь.

– Я не вру. – Холодно отвечает она, сверля своим фирменным взглядом мою переносицу.

– Если бы тут был шеф….

– Его тут нет.

– Если бы тут был шеф, то он тоже не позволил стрелять, и вы это знаете. Он бы придумал тысячу способов, а если бы не получилось, то расстрелял бы сам все две тысячи патронов и пошёл в рукопашную, защищая этих людей. И вы знаете, что у него могло это получиться. А мы…, мы просто пошли по самому простому пути, потому что струсили, испугались, и оттого, что не верим ни во что. Кроме своих шкур.

– Я, ещё раз тебе повторю, – его тут нет! Не смей его идеализировать, и не смей читать мне морали.

От её глаз веяло злым холодом, я никогда не видел её в таком состоянии. Да, что у меня с лицом? Прямо чувствую, какое дебильное выражения у меня сейчас.

– Ты хороший парень, Серёжа, но, Денис на тебя плохо повлиял. Внушил тебе свои идеалы, и они хорошо легли в твоей голове, пустили корни. Послушай меня, раз и навсегда, чтоб мы не понимали эту тему, больше никогда. Я верю в то, что мои дети должны жить, пусть даже ценой жизни других. Ценой жизни тех, кто принял неверное решение, хотя, ты не старался стрелять на поражение сразу, ведь я права?

Я промолчал, не обращая внимания на других и не отводя от неё глаз.

– Права. У них был выбор, а у меня его нет. Я не умею стрелять, как вы, я не так сильна, даже не смотря на эти непонятные возможности. Я не умею вести себя правильно в бою, я не научена принимать нужные решения, верно и быстро в состоянии стресса. Понимаешь? А знаешь, что я могу? Я могу управлять бизнесом, потому что муж больше занят состоянием машин и работой с персоналом, чем заботой о прибыли и расширением. Я могу выносить детей и воспитывать их, когда мужа нет дома сутками и, когда он спит не в моей постели. Или ты думаешь, я не знала про ту, к кому ты его возил последний год? Правдоруб ты мой. Я могу примирить мужа с сестрой, с которой он не разговаривал пять лет, я могу следить за домом, здоровьем всех в семье, я могу быть учителем и любовницей, надзирателем и наседкой. Я могу дать последнему уроду ради своих детей, предать и поступить подло. Понимаешь? Я могу терпеть его занудство и запои по погибшим товарищам. Как он говорил, – «какое я имею право воспитывать детей, если сам являюсь трусом и подлецом», а знаешь почему? Потому, что если он погибнет, то я останусь с ними, не он, герой, останется, а я!

У неё выступили слёзы, но она продолжала говорить, шёпотом не шевеля губами, не двигаясь, словно живая статуя.

– Я знаю, что у тебя осталась девушка на другом конце города и отец в деревне, и я благодарна тебе, что ты не разу не заикнулся о них. Иначе, я бы точно сошла с ума. Не представляю, как я смогу с тобой расплатиться за всё то, что ты для меня сделал и делаешь. Но, не сравнивай себя с ним, ты не он. Уверенна, что ты прав, и Денис бы поступил так, как ты сказал, но я бы возненавидела его, как уже не раз ненавидела за подобные поступки. Знаешь, каково это, – любить и ненавидеть одновременно? Мы поступили правильно, а его с нами нет, и никогда уже не будет. Махать мечом и геройствовать могут многие, нести свою правду и менять жизни других, а вот удержать эту жизнь в стабильности, чтоб всё не развалилось к чертям после триумфальных побед и подвигов, умеют единицы. И, давай, закончим этот разговор, согласен ты со мной или нет.

– Сильный человек не добивает лежачего. – Пробормотал Максим вставая с дивана. – Он поднимает его и бросает со всей дури на асфальт для максимального удара. Говна лопата, отдай карабин!

– Я не знаю, у кого тебя проверяла мама, но я бы, даже собаку ему не доверил. – Со вздохом произнёс Стас, толкая Вепря по столу в сторону парня.