Читать книгу Капли граненой боли. Сборник - Константин Хайт - Страница 3

Первый раз он рискнул вылезти на свет при Нармере. Он построил крестьянам шадув и научил делать плотины для сбора ила. Крестьяне надели на него костяные колодки и оставили стоять под палящим солнцем. Жара была ему нипочем, он явился из мест, где было куда теплее. Тогда они принялись кидать в него камни и стегать ремнями из бегемотовой кожи, а их дети придумывали ему разные обидные прозвища и залепляли глаза тем самым илом, который он отнял для них у Великой реки. Потом его отвели к фараону. Фараонова дочка просила оставить ей забавную игрушку, но Нармер был крут нравом и скормил чужака придворному крокодилу.

Второй раз он объявился в Риме: разогнал слонов Ганнибала, выкупил полсотни рабов и научил Фабия азам ратного дела. Фабий приказал высечь нечисть розгами, а затем гнать поганой метлой из Вечного города.

Тогда он направился в Брешию, но по дороге был схвачен италиками и продан с торгов. У италиков его отбили галлы, и некоторое время он прослужил шутом верховному вождю, пока тот не распорядился принести чужестранца в жертву одному из диких галльских богов.

В третий раз история оказалась совсем недолгой: его, как назло, угораздило попасться на глаза иезуиту. Он прошел через жаровню, дыбу и испанские сапоги и был сожжен на центральной площади при большом скоплении народа.

* * *

Он вышел из метро, имея при себе выправленный в наилучшем виде паспорт, шесть тысячерублевых банкнот, спортивную шапку и часы-хронограф, отсчитывающие время от сотворения мира. От него, как и прежде, слегка пахло серой.

В переходе он подал нищему, от неожиданности тот смачно выругался и перекрестился. Подвыпившие фанаты заставили кричать «Зенит-чемпион», он удивился, но их было много, и у него не было причин отказаться. Они ткнули его носом в снег и пошли своей дорогой, а он отряхнулся, и затрусил своей. Слепая бабка завизжала, когда он стал помогать ей нести сумку. Подошли двое в форме, изъяли сумку как вещдок и отвезли его в отделение. Там ему выщипали бороду и отпилили рожки, но документы были в порядке, и на следующий день он вышел из обезьянника, без денег и часов, но с шапкой и множеством синяков. Затем его поймали бомжи, обозвали обезьяной и заставили плясать чечетку. Когда он устал, они забрали сапоги и паспорт, и ушли, оставив его на пустыре.

Он помог дворнику убирать снег, и тот на радостях поделился с ним обедом. Управдом выругал обоих и обещал переломать копыта, если они не справятся до утра. У дворника копыт не было, поэтому он ушел спать, оставив напарника на тротуаре. Здесь его снова замели, и на этот раз били всерьез, сначала за прописку, потом за хвост с кисточкой, а затем просто так, для души.

В камере он научил карманников карточным фокусам, но проиграл им пальто и шапочку с надписью Adidas. По дороге в изолятор он увидел попутчика в рваной рубахе и отдал ему свою. За это его посадили в карцер и держали там неделю, пока не загноились спиленные рожки. Тюремный врач прописал ему аспирин и клизму и попросил никогда больше не приводить это страшилище к нему на прием.

Свои штаны – последнее достояние – он завещал капеллану, но тот все равно отказался отпевать, и только отчаянно замахал кадилом. Хоронить было не на что, и вечером двое помоложе вывезли труп в дальний перелесок и закопали под большой березой.

Тогда он вознесся туда, откуда пришел, и сказал, что мир не изменился.