Читать книгу В рассвет перед днем Смерти… - Константин Игнатов - Страница 6

Обычная квартира на Фрунзенской набережной, конец дня.

Есть такие места, где все противоречит всему. Такие места – повсюду, вы можете встретить их маленькие островки посреди хвойного леса, а можете найти целые озера и в городских каменных джунглях, пространство этих мест, а вернее их границы, могут раздуться до размеров целых районов, а могут cжаться до четырёх комнатах стен. Архип Матвеевич жил на Фрунзенской набережной, почти в самом центре города, огромные окна его квартиры выходили прямо на реку, отчего утренним легким ветром в его спальне всегда пахло воздушной свежестью. Он ужасно любил воду, как субстанцию или материю, она казалось ему при всем своем, все равно неразгаданной, завораживающей, квартира была выбрана потому – не случайно. Прекрасное место, Архип Матвеевич его и любил в городе больше всего, свою улицу, свой двор, свой вид из окна – а он, поверьте, был чудеснейший. Могучая, сильная река медленно текла внизу, иногда только, поддаваясь слабому дуновению осеннего ветерка, возмущенно бросала волны о гранитный берег, вверху – легкие, словно, пьяные облака тихонечко катились по сине-голубому куполу неба, рядом мост, а за ним – прекрасный широченный парк, из ровной полосы зеленых макушек его деревьев лишь изредка выглядывали остроконечные рапиры сосен, возле которых обычно по утру сгущался молочный туман. Архип Матвеевич не был романтиком, но свою квартиру обожал именно за ее романтизм. В дождливые вечера, бывает выглянет в окно, а там – сплошная темнота, разбитые фонари, тусклый машинный свет и косыми плетями рассекает воздух дождь. Сейчас дождя не было, да и фонари были целы, они своей бесконечной чередой огоньков начали занимать наступающую темноту. Настенные деревянные часы показывали ровно шесть, по факту была только половина, Архип Матвеевич нарочно всегда переводил стрелки вперед, так он пытался избежать постоянных опозданий, но у него ничего не выходило. Часы, однако, были далеко не единственной странной или правильно сказать непонятной обычному мещанину вещью в этой квартире. Зеркала. Всего их было пять и ни одно из них не давало верного изображения, каждое из них, показывало совершенно другого человека, не того, что стоял напротив. Все эти пять людей не были похожи и друг на дружку, что говорить, если двое из них были мужчины, а остальные – женщины, Архип Матвеевич имел со всеми свои, уже давно состоявшиеся отношения. С мужчинами ладил абсолютно, они его все полностью устраивали, женщины – напротив. И совершенно непонятно, у кого первого возникла неприязнь к другому, у него ли к ним или наоборот, да только никак те три отражения не мирились с хозяином квартиры, то язык покажут, то отвернутся, а то и вообще оставят раму в одиночестве. Невоспитанные, да и только! А хамство, как известно, вещь заразная. За зеркалами шла картина. Она висела прямо над кроватью Архипа Матвеевича и изображала она сцену кровавой битвы под Аустерлиц, купили картину год назад, а люди с нее начали пропадать через неделю. Сначала это было забавно, но вот когда на картине осталось изображено только голое поле, да несколько верных кисти художника ворон, Архип Матвеевич всерьез задумался о проблеме загадочных исчезновений. Во всем подозрения падали на две вещи: сильную влажность в помещении, что вскоре исключилось наличием в квартире мощного обогревателя и на лапы, да, да, на лапы! Это уже вообще ничем не поддающееся логике явление, всегда, когда Архип Матвеевич возвращался домой, а это обычно выпадало на время послеобеденное, ближе к часам пяти, он, открывая дверь, всегда заставал ровно две пропадающие в стене напротив животных мохнатые лапы. Кто это был? Никто не знает! Может кошка, а может собака, или вообще тигр какой-нибудь, одно было только совершенно очевидно – именно это существо таскало людей с картины и переводило их через стену. В какой-то момент Архип Матвеевич решил прийти домой немного пораньше и проследить, кто же именно ходит по квартире в его отсутствие, однако в тот день, никто у стены не появлялся… Как и в последующую отпускную неделю, специально взятую Архипом Матвеевич для расследований загадочных исчезновений. Однако, как только режим работы восстановился и мужчина стал появляться в своем доме в положенное ему время, приходы, а правильнее тут употребить – уходы животного продолжились. Не было только сегодня. Странно, даже слегка грустно, Архип Матвеевич даже было начал слегка беспокоиться о здоровье своего питомца, но сегодняшним вечером дел было куда больше, чем обычно.

Во-первых, Архип Матвеевич четко осознавал – ему нужен был новый костюм на вечер. В моде он, а равно как и просто в хорошей одежде – ничего не понимал. Пришлось перемерять весь свой гардероб, старые вещи, новые, без разницы, но на отрез, что в крапинку оденет, а что в редкую полосочку – все одно. Даже мужчины-отражения оставили Архипа Матвеевича наедине со своей проблемой – удалились и подсказать ничего не могли. В результате долгих мучительных примерок, на вечер был выбран следующий наряд: белая накрахмаленная самым нещадным образом рубашка с забавными манжетами и прямым воротничком, подаренные покойной женой на юбилей дорогие польские брюки с зауженными к щиколотке штанинами да новые лакированные туфли, бывшие Архипу Матвеевичу на размер, но явно больше. Прикид ничем не выделявшийся, а значит – вполне уместный. Одеколон «Гвардейский». Слегка мокрые волосы. И он – ослепительно хорош.

В квартире все остановилось, хозяин, сидел на стульчике возле двери, стыдливо подобрав ноги под себя, смотрел на часы, они показывали ровно двадцать пять минут и сегодня вечером опоздать было нельзя. Время как будто застыло, воздух замер, содрогающаяся своей звонкостью тишина, молчание – а в нем сотни слов, построенных в формате монолога. В голове мелькнула мысль: «Пора выходить!» Как неожиданный дверной звонок опередил ее, по Архипу Матвеевичу пробежала мелкая дрожь, уголки его рта слегка содрогнулись, а он второй раз за день почувствовал клокочущий необъяснимый страх у виска. Позвонили дважды.

Архип Матвеевич подошел к двери и, не посмотрев по своему обыкновению в глазок, дернул за ручку. Перед ним стояла она. Маргарита. Она была одета во все черное, сперва, даже сложно было определить, где начинается рукав, и где заканчивается подол платья, во все пронизывающей темноте лестничной площадки она была как бы законным продолжением мрака, имевшего только слабую белизну оголенных рук. Было сложно разобрать точно, но на ее ногах были обуты мужские разномастные туфли, один ботинок был матовый, другой наоборот – покрытый лаком. Впереди нее несся аромат дорогих духов, смешанный с кислотным привкусом французских сигарет.

– Я пройду? – неловко спросила она, слегка мотнув головой влево.

Архип Матвеевич ничего не ответил. Он был обезоружен, теперь точно – красивее женщины он не встречал. На его бедную долю оставалось только отойти с прохода. Когда она вошла и яркий желтый свет пал на ее плечи, Архип Матвеевич заметил темный кожаный портфель в руках у Маргариты. Она вела себя неестественно странно, ее взгляд постоянно метался по комнате и явно не находил точки достойной, она прошла в зал и положила чемодан на стол.

– Маргарита, – Архип Матвеевич взмолился.

Она не откликнулась.

– Маргарита, прошу, выслушайте меня! Я вас люблю, всем сердцем, – он произносил эти слова и сам не мог поверить, что говорит это, – С самой первой минуты, нет, секунды, что я вас увидел! Я вас не знал тогда, но знаю всю жизнь сейчас, я вас любил на протяжение всех сорока трех лет, а увидел только сейчас! Я вас совсем не знаю, и хочу заранее попросить прощения, вы же отвергните, мне все известно. Я готов на все, но эта ночь и эта щербатая луна не застанут нас вместе.

Маргарита выслушала и впилась своими холодными глазами в его, затем, она достала из портфеля несколько бумаг и черную ручку.

– Вечность… – задумчиво произнесла она, – Как вы мало о ней знаете, и как часто ее хотите получить, нет ничего абсолютного, как нет ничего бесконечного. Вчера еще, ложась спать вы вспоминали имя жены и хотели с ней увидеться, сегодня – говорите о любви вы мне, но я растаю, совсем скоро и меня не станет. Вы пойдете со мной?

Он молча кивнул.

– Сегодня, мы с вами уйдем вместе, сюда вы больше никогда не вернетесь, подпишите бумаги!

Маргарита указала пальцем на портфель. Архип Матвеевич пододвинул его к себе, рядом лежало несколько заявлений, все написанные от его имени. Первое передавало в наследство некой дальней родственнице Маргарите Н. квартиру на Фрунзенской набережной, второе разрешало показ нового, неизвестного Архипу Матвеевичу фильма в кинотеатре «Березка» и третье – обычная записка с громкой подписью: «В моем исчезновении никого (подчёркнуто) не винить!» он взял ручку. Внимательно перечитал все, и после посмотрел на Маргариту, она была неописуемо хороша, именно сегодня, именно сейчас. Он подписал.

Она расхохоталась. Затрещали стекла, окна, сервант – даже стены как будто заплясали.

– Вперед, вперед, – кричала она, к окну, к окну!

И сама устремилась туда. За ней поспешил Архип Матвеевич.

– Давайте, я за вами, перелазьте, это не страшно! Ну же! Я жду! – продолжала кричать она.

Архип Матвеевич ступил на подоконник и посмотрел вниз, к его удивлению под окном исчезло все: дорога, река, фонари, были только какие-то тучи кругом, да ужасно крича, кружили вороны.

– Давай, – закричала с большей силой она.

В этот момент Архип Матвеевич почувствовал, что подоконник его не выдержал, ноги подкосились и все тело бедного директора кинозала полетело вниз, к облакам.

Маргарита живо же ринулась к женскому зеркало, она встала возле него, дотронулась пальцем до стекла, по нему пошла рябь. Она заговорила.

– Миссию выполнила. Документы достала. Четвертое измерение искривлено. Я пропадаю. До связи.

В квартире опять наступила тишина, и только запах дорогих французский сигарет напоминал о недавних событиях.