Читать книгу В тебе - Константин Костромин - Страница 9

Жизнь Кирилла вывернулась наизнанку: школа неожиданно стала оплотом спокойствия – вернувшийся за школьную парту Андрей получил строгий наказ отца поумерить пыл. Из дома он сбегал при первой возможности – нахождение бок о бок с новоиспечённой пассией отца усугубило и без того мрачное существование рядом с родителем. Редкие приятные моменты из прошлого, связанные с родными стенами, будто огромными кусачками разрезала неожиданно образовавшаяся парочка; по усыпанной мусором квартире парень передвигался в наушниках, дабы не слышать всё то, что происходило за бортом его одинокого жизненного парусника.

Дважды в неделю он посещал дополнительные занятия у Светланы Петровны и успел по-настоящему сдружиться с её дочерью Аллой. Владислав Григорьевич, владелец типографии, благосклонно согласился увеличить количество рабочих дней до пяти с прежней ставкой за выход, и у Кирилла появилась лишняя копейка, чтобы устраивать перекусы за пределами вечно заставленной пустыми бутылками кухни.

В новом ритме его пребывания на земле растворилось сорок дней. За окном белоснежным огнём полыхал декабрь, обжигая щёки резвящихся за стенами школы младшеклассников. Кирилл поглядывал на них через широкое окно столовой, топчась в длинной очереди в буфет. Перед ним стояла стройная блондинка с выпрямленными волосами; даже со спины она излучала магические флюиды. Парень сосредоточенно наблюдал за детьми, используя их как элемент отвлечения от нескончаемых женских поползновений на границу его неподдельного интереса.

Девушка оказалась у замызганного деревянного окошка и сверкнула перед Кириллом красным кожаным кошельком, битком набитым пятитысячными купюрами. Первая мысль тут же проскочила в его голове: «Интересно, сколько зарабатывают её родители? Круто, наверное, иметь столько денег… Можно купить новую одежду, побаловать себя вкусной едой, сходить на премьеру какого-нибудь крутого кассового фильма, да и помочь какому-нибудь приюту, в конце концов».

– Кто с такими деньгами в буфет ходит?! – раздался недовольный голос Анжелики Ивановны, чья фактурная туша пряталась за заляпанным пальцами буфетным стеклом.

Женщина наконец-то решила избавиться от сиреневого цвета волос и презентовала жёлтого кучерявого цыплёнка на голове. Правда, это никак не повлияло на её непримиримое отношение к людям.

Блондинка резко развернулась и обратилась к стоящему за ней Кириллу:

– Слушай, не разменяешь пятёрку?

Парень обомлел. Хранительница крупных купюр оказалась невероятно красивой и своим природным дурманом мгновенно околдовала ещё одно мужское сердце. Он сжимал в руке пятьдесят рублей, параллельно этому у него сжималось всё внутри из-за ощущения собственной значимости, а точнее – из-за его отсутствия.

– Ну?! – девушка трясла бело-оранжевой банкнотой перед носом Кирилла.

Он наконец совладал с собой и, отводя взгляд в сторону, ответил:

– Э-э-э-э, к сожалению, нет… с собой.

Блондинка не оставляла попыток достичь цели – выглянув из-за спины Кирилла и нетерпеливо скуксив накрашенную мордашку, она потрясла купюрой перед стоявшими в очереди:

– Может быть, у кого-то из вас?

Все отрицательно помотали головами, вызвав экспрессивную реакцию богачки на маленькое финансовое поражение в царстве дешёвых перекусов.

– Нищебродская школа! – фыркнула она, и её гладкие белокурые волосы буркнули на мир вместе с ней, чуть всколыхнувшись после резкого поворота головы хозяйки.

Эмоциональная пыль растворилась в воздухе и осела на всех ребятах в радиусе нескольких метров – каждый отчётливо почувствовал на себе результаты классового неравенства.

Кирилл продолжал стоять на месте и впитывал остатки изящества, исчезающего с каждым шагом чудного виденья. Это был тот случай, когда хотелось преклониться перед женской красотой вопреки действиям, лишённым той самой красоты.

«Хороша, чертовка!» – подумал Кирилл и скромно сделал заказ.

Он присел у окна в дальнем углу столовой и смотрел на засыпанный снегом школьный двор. Простецкая по вкусу пицца с большим количеством майонеза и малым количеством колбасы хрустела поджаристой корочкой на его зубах. Увиденная денежная сумма в кошельке фыркающей блондинки произвела ошеломляющий эффект.

«Такого можно было бы с ними наворотить…» – подумал Кирилл и под градом нахлынувших эмоций мечтательно провалился в увлекательную фантазию.

Он находился в самом дорогом ресторане Розни, которому было уготовано трансцендентное по своему величию название – «Пища богов». Сюда пару лет назад был приглашён известный московский ресторатор, воплотивший в интерьере и меню собственное видение божественной атмосферы: шестиметровые потолки парили в виде чистого синего неба с белоснежной подсветкой, еле заметные железные парогенераторы пускали маленькие облачка – можно было просто раскинуться на мягких креслах и созерцать плавающие по небу сгустки божьего радушия, которые растворялись в невидимой человеческому глазу вытяжке.

В каждом из нескольких залов, помимо десятка ярких бра по периметру, в стыке между стеной и потолком были подвешены светильники в форме солнца с имитацией солнечного света с яркостью более двадцати тысяч люксов. В рекламной брошюре это горделиво назвали «светотерапией для представителей высших сил», коими являются клиенты ресторана. Между столов расхаживали официанты в белых одеяниях с пушистыми крыльями за спиной, одаривая посетителей белоснежно-керамическими улыбками; один из них почтительно замер с блокнотом и пером в руках подле столика Кирилла и его белокурой спутницы.

– Можно мне салат «Поцелуй ангела», – бархатным голосом диктовал Кирилл официанту, – стейк из лосося «Крылья под водой» и бутылочку красного сухого вина из провинции Пьемонт? – он бросил ласковый взгляд на даму сердца в «греческом» платье и с искренней нежностью обратился к ней: – Дорогая, ты что-то уже выбрала?

Девушка оторвалась от меню и взглянула на неотразимого спутника. Волнистые волосы мужчины были стильно уложены, глаза излучали зрелость из-под очков в дорогой роговой оправе. Широкие плечи, спрятанные под чёрным приталенным смокингом, с лёгкостью закрывали пару столиков позади, а золотистая бабочка приковывала внимание окружающих и воспринималась как атрибут привилегированности.

– Продублируйте идеальный выбор моего возлюбленного, без второй бутылки вина, конечно же! – улыбнулась блондинка, стараясь подчеркнуть значимость и отменный вкус своего мужчины.

Затем она отвела взгляд от официанта и снова одарила им кавалера напротив, заигрывающе похлопывая длинными чёрными ресничками.

– Как тебе это место? – голос некогда стеснительного парня был совершенно на новом уровне звучания. – Здесь бронируют столы задолго до посещения, но ради тебя я нашёл способ ускорить процесс, – Кирилл пару раз похлопал по нагрудному карману смокинга, намекая на силу собственного кошелька.

– Место, безусловно, потрясающее. Мне кажется, что создатель этого божьего притона хотел спрятать поглубже свои дьявольские корни. Возможно, и во мне течёт кровь с примесью чертовщины… – за этими словами последовала многозначительная искусительная ухмылка. – Ты только вспомни нашу первую встречу в школьной столовой: я же была чистым ядерным взрывом! Вместо зрачков у меня, наверно, были два горящих уголька. А тот свирепый вопрос: «Кто-нибудь разменяет эту чёртову пятёрку?»

Оба рассмеялись, и по щелчку Кирилла фантазия перенесла его на час вперёд. Тарелки были опустошены, что являлось лучшим комплиментом для повара. На голубой скатерти опустевшего стола можно было заметить расчётницу из белой кожи с торчащими краешками двух пятитысячных купюр и салфетку со следами ярко-красной помады.

Кирилл положил скомканную салфетку и оживил диалог вновь.

– Смею предположить, что твоё присутствие поспособствовало увеличению вкусовых качеств блюд в несколько раз, при всём уважении к женщинам в компании почтенных господ… – он демонстративно покрутил головой в разные стороны, чуть наклонился к столу и понизил голос до флиртующего шёпота. – Они даже близко не стоят с твоим очарованием и красотой… Может быть, завершим прекрасный вечер в стенах моего дома – изгоним дьявола из твоего ангельского тела?

Блондинка склонилась в ответ – их подбородки чуть ли не касались скатерти – и вполголоса ответила:

– В отличие от тебя, я не мастер высокопарных слов и скажу по-простому: отведи меня в уборную этого богемного пристанища, задери платье и, взяв жёстко за волосы, оттрахай раком прямо здесь и сейчас.

Она выпрямилась, улыбнулась глазами и завлекающе поправила бюст. Кирилл взял небольшую паузу, молча рассматривая эти чертовски красивые черты лица. Он пытался насладиться моментом и вобрать в себя всю страсть произнесённых его спутницей слов, на секунду представив себя болидом, из выхлопной трубы которого валит густой дым.

Затем он наконец взял её за руку, и парочка скрылась за дверью фантазий нынешнего Кирилла…

Минуты блаженства прервал школьный звонок – подобно сутенёру, который в самый неподходящий момент стучит в дверь уборной со словами «Время вышло!». Придя в себя, Кирилл поймал взгляд неказистого юнца, который еле заметно улыбнулся и тут же дал дёру. Всё это время он сидел обособленно от остальных своих одноклассников, через стол от Кирилла, и внимательно наблюдал за мимическими реакциями старшеклассника. Малыш рисовал собственную фантазию, которая базировалась на эмоциях незнакомого и более взрослого человека, пытаясь угадать чужие мысли и состояние через призму своего крохотного понимания жизни.

Нетипично для себя Кирилл опоздал на урок. Он уставился на математичку в красном вязаном свитере, которую ещё лет десять – пятнадцать назад прозвали Бульдогом за схожее выражение лица и бескомпромиссность в общении с учениками.

– Извините за опоздание, Вера Владимировна. Можно войти?

– Березин! Последний раз ты у меня опаздываешь на урок!

– Это же моё первое опоздание…

– Поэтому и последнее! Садись давай.

Он испытывал недюжинный дискомфорт: все сорок восемь глаз сверлили смертника – никто не смел опаздывать на урок к Бульдогу, даже Крылов. Кирилл бы с радостью оправдал себя внеплановым походом в ресторан с привлекательной дамой и в придачу похлопал бы по нагрудному карману смокинга, но ни того, ни другого не было в помине.

Смущённый своей же оплошностью, он быстрым шагом направился за свободную парту в конце кабинета, лишь бы скорее скинуть с себя пристальные взгляды одноклассников.

С другого ряда на него охотником таращился заметно похудевший Андрей. Он держался за всё ещё побаливавшую челюсть, представляя Кирилла огромной пластиковой трубочкой, через которую несколько недель ему приходилось питаться и которую хотелось не только разломать на части, но ещё и раздавить ногами.

Первые пять уроков для Кирилла пролетели спокойно, его никто не трогал – ни словесно, ни физически, будто матушка умерла повторно и на него вновь напялили «шапку-невидимку». Режим «стелс» его вполне устраивал – ощущать себя невидимым было, бесспорно, приятней, нежели униженным.

Отрадным завершением учебного дня для него стал урок химии. Светлана Петровна оставила опасную затею добиться справедливости и наказать Крылова и старалась вести себя как прежде, хотя при обращении к депутатскому сыну в её голосе неизменно проступали холодность и строгость. Не показывала она и изменившегося отношения к Кириллу, чтобы не усложнять школьную жизнь себе и ученику, и раньше нередко одариваемому похвалами. Сегодня она даже намеренно пожурила его перед всем классом за какую-то ерунду – после прозвеневшего звонка…

Кирилл стоял напротив общешкольного стенда на первом этаже, выводя в блокноте расписание уроков; мимо сновали школьники со своими проблемами в головах. Закончив, он огляделся вокруг – его не существовало для других, и воспоминания о некогда сладостном упоении собственной незаметностью вылились в очередные рассуждения.

«Да, это очень странно – как же быстро всё меняется! Ещё вчера я хотел закрыться от подавляющей части этого мира, а сегодня становится неловко от одиночества. Мне не хочется быть заложником своих страхов и вести затворнический образ жизни – такой путь явно приведёт к каким-то печальным последствиям для моего неугомонного естества. Мои истинные желания-то до боли примитивны: с ощущением спокойствия находиться в местах, где проводишь так много времени, заводить новые знакомства, спорить на различные темы и наслаждаться прелестями жизни в социуме. Да, в школе мне уже ничто не светит, но дальше откроется новая дорога, я встречу других людей, в глазах которых буду видеть больше осознанности. Ещё сраные полгода, затем долгожданный аттестат – и валить со всех ног куда-то подальше. В происходящем, безусловно, есть и моя вина: я был слишком зажат, стеснителен, старался избегать любых конфликтов. Моими друзьями были только книжки и вымышленные персонажи. Видимо, нужно наконец принять прошлое и настоящее и лишь тогда отправляться в новую жизнь и в ней постараться минимизировать повторение прошлых ошибок. Чёрт возьми, как же непросто быть взрослым ребёнком…»

На этот раз мысли Кирилла не были столь удручающими. Не было отсылок к стокгольмскому синдрому и другим пессимистичным лейтмотивам. Всё это было результатом частично прослушанной утром, по пути в школу, лекции одного психолога. Одна высказанная лектором мысль крепко засела в голове Кирилла: «Фактически личность растёт под совокупным количеством преодолённых проблем: кто-то взрослеет в шестнадцать лет, а кто-то к тридцати годам ещё не подберётся к заветному рубежу. Но явные перекосы на конкретном этапе развития имеют непоправимые последствия в транслировании себя миру. Чем раньше обратить на это пристальное внимание, тем больше проблем можно будет избежать».

Перекрёстная толкучка первой и второй смен практически сошла на нет, пока Кирилл скитался по закоулкам своих мыслей. Он неторопливо натянул куртку, замотался шарфом и с портфелем на правом плече покинул учебное учреждение. Дыхание обожгла морозная свежесть, и холодок занырнул в ещё тёплое тело; одежонка на нём была тонка для такой погоды, хотя водолазка под пиджаком и шерстяные подштанники пытались воспрепятствовать утечке тепла.

Он смотрел на всё вокруг другим, более осмысленным взглядом: заметно повзрослев ещё с момента потери матери, он словно сделал новый рывок в осмыслении себя и мира после той школьной драки. Перед глазами мельтешили самые юные учащиеся школы, которые использовали в своих целях собранные старшеклассниками огромные кучи снега. Среди малышни он узнал мальчугана, который так пристально разглядывал его в столовой, – он стоял поодаль и понуро смотрел на сверстников, напоминая Кириллу его самого.

Увлечённо наблюдая за прыгающей по сугробам мелюзгой, Кирилл не сразу заметил, как шлейф женского парфюма затмил собой все запахи, но тут же осознал, что аромат ему знаком. Через секунду перед ним выросла эффектная блондинка в пышной лисьей шубке. Он взволнованно скользил взглядом по её идеально ровной коже, как по льду, абсолютно не понимая, какими ветрами её занесло в его скучное личное пространство.

Без какого-либо стеснения в голосе и мимике, так же как несколькими часами ранее у буфета, она с ходу задала вопрос:

– Тебя же Костей зовут?

– Нет… Кирилл.

– Ладно, неважно, – отмахнулась она. Было видно, что девушка намерена поскорее завершить разговор, чувствуя себя некомфортно в компании невзрачного парня у всех на виду. – Рита Леонтьева сказала, что ты можешь помочь с химией. Мне нужно решить несколько контрольных и уйму домашних заданий по этому… – она скривила лицо, – непонятному предмету.

– Я бы с радостью, но у меня сейчас практически нет свободного времени из-за работы.

– Сколько? – она оценивающе пробежалась взглядом по его одежде.

– Что «сколько»?

– Сколько ты хочешь получить за выполненную работу? Тысячу? Две? Три? Пять?

Выражение лица Кирилла изменилось после произнесённой цифры пять.

– Значит, пять тысяч тебя устроят? – продолжала прессинг блондинка.

Кирилл молчал. Только сегодня он нечаянно заглянул в кошелёк прекрасной незнакомки, затем мысленно отужинал с ней в ресторане, а теперь она предлагает ему заработать, причём немалые для него деньги. Её наращённые реснички настойчиво хлопали, призывая парня поторопиться с ответом, а бездонные голубые глаза, напротив, затягивали на глубину и замедляли его мыслительные процессы.

По телу парня пробежал лёгкий холодок, когда он сполна ощутил свою значимость, помноженную на предложенную денежную сумму, после чего с первыми признаками уверенности в голосе Кирилл ответил:

– А можешь показать фронт работы?

Без промедления девушка начала копаться в стильном кожаном рюкзаке.

– Две тетрадки и распечатанные контрольные в папке, – она протянула ему причину своей головной боли, сверкнув бирюзовым маникюром.

Кирилл с трудом вглядывался в неразборчивый почерк. Перелистывая страницы, он спросил, не поднимая глаз:

– Ты новенькая? Я тебя раньше не видел.

– Типа того. Перевелась сюда до конца учебного года.

Повисла немая пауза.

Через несколько минут Кирилл вынес вердикт:

– На всё про всё уйдёт дня два. Сумма в пять тысяч меня устраивает.

– Ну наконец-то… Только одно условие: деньги получишь после выполнения всех заданий.

– Нет проблем, – Кирилл засунул халтурку в портфель. – Кстати, как тебя зовут? И мне нужен будет твой номер телефона.

– Алёна. Контакты ни к чему – найдёмся в школе.

– Рад знакомству, Ал…

Не успел Кирилл произнести имя новой знакомой, как та уже перескочила покрытые песком заледенелые ступени крыльца и быстрым шагом направилась в сторону выхода с территории школы. Он по-джентльменски проводил её взглядом прямиком до огромного чёрного внедорожника, который нельзя было не приметить за сетчатым забором.