Читать книгу Разряд!.. Ещё разряд! - Константин Леушин - Страница 4

После окончания медучилища, сразу не поступив в мединститут, я работал фельдшером на скорой в Славяногорске. Так как рядом со Святыми горами была лишь одноэтажная больница с терапией и неврологией, то хирургию и травму мы госпитализировали в ЦРБ Славянска. Если состояние пациента было стабильным, то расстояние в 40 км по трассе Харьков – Ростов мы проезжали примерно за час двадцать. Если же больному требовалась срочная операция и его как можно скорее нужно было доставить в больницу, то летел наш уазик с мигалками по короткой дороге: через село Мая́ки, по горкам и оврагам, и через каких-то сорок минут мы уже сдавали больного в приёмном отделении.

Дело было поздней теплой осенью с мелким дождичком. Глубокой ночью поступил вызов: мужчина 40 лет, черепно-мозговая травма + алкогольное опьянение. К тому времени, покатавшись полгода по вызовам и периодически заглядывая в «Руководство врача Скорой помощи», я, несмотря на свои 19 лет, чувствовал себя достаточно уверенно и даже был рад, что дежурил сегодня без врачей-«пенсионэров». Приехав (или лучше – прибыв?) на место, я увидел следы застолья с битой посудой и здоровенного мужика лет сорока, в тельняшке, пьяного вусмерть и пытавшегося то ли поздороваться со мной, то ли меня прогнать.

Он что-то неразборчиво мычал, так как с самого утра душевно сидел с друзьями и угощал их разносолами. По мере выпитого, слово за слово, они, видимо, все больше не сходились во мнениях насчет результатов прошедших выборов и прогнозов экономического развития, и, исчерпав аргументы за и против, друзья надавали хозяину квартиры в бубен и поспешили откланяться до приезда ментов.

Бубен этот, надо сказать, распух, глаза заплыли, зрачков не было видно, и продуктивному контакту пациент был уже недоступен. Пострадавшего надо было срочно везти в Славянск к нейрохирургу – и как можно скорее, пока гематома не сдавила разбухший в политических дебатах мозг. Чтобы полёт над Мая́ками прошёл успешно, перед погрузкой бесчувственного тела в скорую я, в соответствии с «Руководством по ЧМТ» и рекомендациями самого Лихтермана, вколол ему удвоенную дозу реланиума[5]. Затем с помощью водителя Алексея Иваныча уложил пострадавшего на носилки и загрузил в салон скорой. Сам сел рядом, руку на пульс больного – и: «Гони, Иваныч, через Мая́ки!»

Мы буквально взлетали на горки и падали в овраги. Я был уверен, что долетим-доедем, и постепенно меня начал одолевать сон. Устав держать руку на пульсе больного, я перешел к нейромониторингу[6], т. е. с интервалом минут в пять своей пяткой слегка придавливал ему кисть руки. Пострадавший на этот стимул отвечал что-то вроде «нн… на… ххх!», дергал конечностями и опять засыпал. Засыпал и я – на следующие пять минут, а потом стимул повторялся.

Пока действовал реланиум, все были довольны: больной спал, устав от политических баталий, фельдшер дремал, сидя рядом на жердочке, водитель мчал на всех парах, на ходу щёлкая семечки. В какой-то момент биологические часы прервали цепочку нейромониторинга: мозг фельдшера – его пятка – рука больного – пораженный мозг, и все, кроме водителя, отключились на некоторое время.

Первым проснулся мозг фельдшера, и его пятка начала суммировать пропущенные стимулы: в режиме точка-тире-точка давить на ладонь пострадавшего – проснись, проснись! Однако рефлекторная дуга была резистентна к стимулам, и вместо отдавленной левой ладони правая, здоровая рука очухавшегося от реланиума вмиг протрезвевшего мужика широким замахом чуть было не достала эскулапа: «Ты чё, ох***л! Ё***, я тебя, бл***!»

Уазик начало кидать из стороны в сторону в соответствии с замахами потерпевшего от нейромониторинга. В замкнутом пространстве салона скорой деваться было некуда. Понятно, что в такой ситуации мгновенно проснулся не только мозг начинающего светила медицины, но и рефлекс выживания. Спасло меня то, что в молодые годы я был тонким и звонким – мне удалось спрятаться в нишу от кислородного баллона. Мужик ещё постучал в окно к водителю, подёргал ручку двери, но выходить на ходу под тёплый осенний дождичек, видимо, не решился. Наверное, подумал: «Никого ж рядом нет, может, приснилось? Кстати, а куда меня везут? Домой, наверное. Щас бы пивка…»

Он опять заснул на носилках. Нейромониторинг я решил не возобновлять. Хорошо, что всё обошлось. Но водителю тоже пришлось попереживать: он же не знал, почему вдруг затих его фельдшер… Забирал одного больного, а мог бы привезти двух – и кто знает, кому первому потребовалась бы нейрохирургия!