Читать книгу Антипод-реализм. Сборник прозы - Константин Марино - Страница 14

Бабушка Марины в свое время слыла абсолютной красавицей, равной которой не было в округе. Ее пышное, цветущее молодостью тело, иссиня-черные волосы, мягкими прядями спадающие на белые покатые плечи, сводили с ума не одного молодого человека. А зеленые миндалевидные глаза Екатерины вообще считались колдовскими.

Ах, сколько кавалеров попадалось на ее чары! При том, что сама барышня ничего для этого и не делала.

Подобное положение не могло не сказаться на формировании характера юной особы. Повальное внимание (да что там, обожание!) полностью испортило девушку. Ведь она практически ни в чем не знала отказа. Стоило барышне только бровью повести – и все ее прихоти исполнялись.

Правда, невестой Екатерина была незавидной. Родители девушки не считались обеспеченными. Их достаток, скорее, можно было назвать средним.

Кроме того, семья являлась многодетной. Кроме младшенькой, Кати, еще три сестрицы были на выданье. И если Катюша отбоя не знала от женихов, то к старшим девицам мужчины даже близко не подходили. Не то, чтобы сестры были некрасивы. Они уродились очень миленькими, даже хорошенькими. Но ведь все познается в сравнении, не так ли?..

– Ой, Катька, подведешь ты своих сестриц под монастырь! Гляди, опять очередного ухажера у старшей увела! А ведь Авдотье уже двадцать осьмой пошел! – сердилась матушка. – Они тебя когда-нибудь поколотят все вместе! Дня с тобой не проходит без слез!

– Прекратите, маменька, ерунду говорить! – капризно надувала пухлые губки красавица. – Никого я не отбиваю! Да разве ж я виновата, что мужчины, словно пчелы, надо мной кружатся? Кого любить, за кем ходить… Я им точно не указ!

– Да порой не как пчелы, а как мухи!..

Женщина попыталась хлопнуть непослушную дочь полотенцем. Та своевременно увернулась и со смехом, стуча каблучками, убежала в сад.

Все ей было нипочем. Не трогали ее ни страдания сестер, ни слезы, ни мольба оставить хоть кого-то и для них, несчастных.

Чисто из интереса отбивала младшенькая женихов у родных сестер. Однажды даже увела кавалера прямо из-под венца у средней, Глаши. Самой тихой из всех…

Однажды Глаша, выполняя домашние дела, по поручению маменьки пошла в бакалейную лавку, где и встретила своего будущего возлюбленного.

Иван Степанович волею судьбы несколько лет тому назад попал в этот скромный городок, да здесь и остался. Устроился на завод инженером, стал очень уважаемым человеком. Встретившись и заговорив с Глафирой, он сразу понял, что именно такая жена ему и нужна: умная, скромная, тихая, работящая…

«Вот и нашел я замечательную мать моим будущим детям!» – радовался про себя степенный мужчина, давно мечтавший завести семью.

Его не испугало более чем скромное приданое девицы.

– Да не волнуйтесь так, – попросил он родителей невесты. – Я что-то значу в нашем обществе, состою на хорошем счету, достаточно много зарабатываю. Думаю, что смогу содержать свое семейство так, чтобы домочадцы ни в чем не нуждались.

Вы даже не представляете, как приятны были многодетной семье предсвадебные хлопоты! Наконец-таки хоть одной проблемой станет меньше. Тем более, что будущий зять оказался всем на загляденье: и богат, и умен, и при положении… Правда, немного староват для Глашеньки. Аж на двадцать годков старше… Хотя…

Глафира в женихе души не чаяла. Да и сам Иван Степанович боготворил девушку. Боготворил… До тех пор, пока в их теплые, трепетные отношения не влезла вездесущая Екатерина.

Ну, как, скажите, она могла упустить пусть и плюгавенького, на ее взгляд, но все же жениха? Тем более, интересно было увести его прямо из-под венца…

В этот летний день, сидя на открытой, залитой солнцем веранде, Катя скучала.

Вдруг мимо пробежала Глафира.

– Стой! – скомандовала избалованная девица. – Куда?!

– Не приставай! – Сестра явно нервничала. Видимо, очень спешила. – Мне срочно надо…

– Вот так ты со мной, да? Даже не спросишь, как я себя чувствую?

– А что приключилось? – Сердце доброй Глаши дрогнуло. Подойдя, она нежно прикоснулась ко лбу сестренки. – Температуры, вроде бы, нет…

Катю уже нельзя было остановить. Для нее игра началась.

– Знаешь, как все болит? – застонала она, заглядывая в испуганные глаза сестры. – А температуры нет, потому что организм мой ослаблен и не сопротивляется… Мне доктор в прошлый раз так и сказал. И, вообще, я очень слабенькая…

Глафира уже явно опаздывала на встречу с Иваном Степановичем, но бросить сестру в тяжелом положении не могла.

Присаживаясь рядом, она заботливо спросила:

– Чем я могу помочь? Может, вызвать доктора? Да надо же и матушку предупредить, что тебе нездоровится.

– Нет, нет, не надо! Прошу тебя! – Обманщица вцепилась в руку Глаши и прижала ее к себе. – Вот если бы ты мне лекарство принесла. Только дома его нет, придется в аптеку сбегать. И, пожалуйста, не говори никому, что я приболела. Неловко как-то… Хорошо? Обещаешь?

– Конечно, Катенька. Ты лежи, я скоро…

Глаша со всех ног бросилась за лекарством, напрочь позабыв о назначенном свидании…

Иван Степанович, так и не дождавшись свою Глашеньку, сам явился в ее дом. И первой встретил… Естественно, красавицу Екатерину, изящно, словно лебедь, лежащую на кушетке.

…Чтобы не задерживать долго внимание читателей, скажу, что в округе просто не было равных молодой красавице в искусстве обольщения мужчин.

А теперь Катя так и старалась в любое удобное время отвлечь внимание седовласого кавалера от сестры к себе. И, надо заметить, это у нее неплохо получалось. Правда, всем казалось, что кто-кто, а Иван Степанович уж точно не попадется на подобные уловки.

Однако в назначенный срок он не явился на собственную свадьбу, а вместо себя прислал огромный букет роз с запиской: «Глаша, прости. Люблю Екатерину, жить без нее не могу!».

Букет растерявшейся невесте вручил посыльный. Он же по ее просьбе прочитал вслух письмо.

Такого позора бедная девушка явно не заслужила.

Глафира только и успела оглянуться на родителей, а потом потеряла сознание. Последнее, что она слышала, был искренний, звонкий, раздававшийся на всю церковь хохот сестрицы-разлучницы. Да еще словно похоронный стон опозоренной матери…

Глаша после такого удара слегла. Она практически не двигалась, не шевелилась. Лишь глаза выдавали наличие жизни в ее хрупком, еле дышащем теле.

Правда, обеспокоенных родных глаза парализованной девушки, скорее, пугали. От доброты и кротости в их глубине ничего не осталось. Взгляд горел ненавистью, извергал страшный, яростный огонь…

Врачи же не давали никакой надежды на выздоровление.

Вот и семейный доктор Сергей Никифорович, аккуратно подбирая слова, высказал свое мнение:

– Иногда, знаете ли, лучше умереть, чем…

Так и не договорив, он засобирался и, откланявшись, поспешил покинуть столь грустное место…