Читать книгу Всё дело в шляпе. Рассказы - Константин Милованов - Страница 18

Густая тьма, невольно поднятые вперёд дрожащие руки, ощупывают воздух, ноги шарят мелкими осторожными шажками, полная тишина. Справа появилось еле различимое свечение, которое усиливаясь, превратилось в пару пристальных глаз. Мрак порождает страх, а страх превращается в сковывающий ужас, что-то прикоснулось к спине – содрогнулось всё тело, что-то ущипнуло за плечо, что-то потянуло за руку, застывший крик вырвался наружу. Вдруг далеко впереди показался лучик света, всё тело инстинктивно направилось к нему, ноги вначале осторожно, а затем быстрее и быстрее побежали, что спасение именно там сомнений не возникало. Изнутри звенящей тишины стали проявляться глухие нарастающие удары, напоминающие ритм сердца, они усиливались, ускорялись и вскоре заполнили всё пространство. Огонёк приближался, становилось светлее, вдруг раздался родной умоляющий голос, позвавший по имени, что-то заныло внутри, застонало, но вселившийся ужас, обжигающий мрак и цепляющиеся невидимые руки заставляли бежать вперёд, быстрее и быстрее…

– Он пришёл в себя, – громко сказала медсестра, вскочила со стула, чуть не опрокинув его при этом, зачем-то поправила причёску и выбежала из палаты, одёргивая на ходу коротенький халатик.

Алекс – так звали молодого человека, который открыл глаза и сейчас с интересом разглядывал больничную палату, освещенную ярким весенним солнцем. Ему было двенадцать лет, возраст, когда уже многое понимаешь, и память ещё хранит всё в мельчайших подробностях, когда в полной мере начинают соприкасаться, то чистое и светлое, заложенное в нас Богом с реальным миром действительности, создавая при этом конфликт. Его привезли в больницу скорой помощи позавчера в первой половине дня после пожара, случившегося в квартире на втором этаже, Алекс каким-то чудом спасся из пылающей квартиры и двое суток находился без сознания. При этом все его органы и системы функционировали нормально, врачи опасались, что после шоковой ситуации Алекс мог впасть в летаргию.

– Где наш ангелами хранимый, – не сказал, а скорее пропел вошедший в длинном белом халате невысокий мужчина со стриженой бородкой, – Привет на этом свете. Как себя чувствуешь? Вижу хорошо, – произнёс он и внимательно посмотрел в глаза паренька, стоявшего возле окна.

– Нормально, – хрипло ответил Алекс, не узнавая свой голос. Он был высоким для своих лет, худым подростком той поры, когда развитие мускулатуры и формирование тела явно отстают от его роста. Длинные волосы, прямой нос, тонкие губы, задумчивые глаза, не выражающие ни радости, ни печали.

– Голова не кружится?

– Нет, с чего ей кружиться?

– На всё отделение кричал, снилось что?

– Жуть какая-то.

– Жуть уже позади парень, – врач сел на табурет рядом с кроватью, – присядь и расстегни рубашку, что беспокоит?

– Ничего.

– Совсем уж так ничего? – врач внимательно осмотрел Алекса, – сегодня сдашь необходимые анализы, и если будет всё хорошо, то сразу домой, – подмигнул ему жизнерадостный доктор.

– А что со мной?

– Ты вышел из огня без единого ожога, это чудо, но извини, меня ждут больные. Кстати сегодня побереги себя – много не ходи.

– Я уже позвонила твоим родителям, – вмешалась в разговор медсестра, обращаясь к Алексу, – Павел Геннадьевич, – сказала она вслед уходящему доктору, – пришёл следователь, пропустить его?

– Конечно, конечно, – послышался певучий голос доктора уже из-за двери.

Медсестра поправила причёску, разгладила лацканы халата и, отрепетировав улыбку у небольшого висящего на стене зеркала, танцевальной походкой вышла в коридор.

Алекс начал вспоминать, что произошло: они с сестрой ещё спали, когда родители ушли на работу. Он учился во вторую смену, а второклассница Настя заболела и в школу в этот день не пошла. Проснулся он от того, что начал задыхаться – в комнату поступал едкий дым, вскочив, он открыл дверь и увидел горящий в коридоре навесной потолок. Дышать было уже нечем, он дернул входную металлическую дверь – закрыто снаружи. В комнате закричала сестра, он подбежал к полке, где обычно лежал ключ, но его не было. Алекс начал метаться по квартире в поисках ключей, но их нигде не было, в горле першило, он стал задыхаться и кашлять, темнело в глазах. В едком дыме он разглядел Настю, она шла на ощупь, вытянув вперёд руки, и жалобно кричала: «Алекс, Алекс». Он разбил табуретом окно в кухне, и несколько раз ударил им по оконной решётке, но это не помогло. Затем пробежал мимо Насти в комнату, потом опять вернулся на кухню, припал к решётке, глотая воздух, и потерял сознание…

В палату, в сопровождении медсестры, вошел робкий молодой мужчина в узких брюках и широком пиджаке, кашлянул в кулак и представился.

– Следователь Коробейников Илья Матвеевич.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – медсестра улыбнулась и пододвинула стул к кровати.

Усевшись, Илья Матвеевич раскрыл новенькую блестящую папку, вытащил замысловатую авторучку и заполнил необходимые данные.

– Как правильно вас зовут, Александр?

– Когда в роддоме записывали моё имя – закончились чернила, вот и получилось – Алекс.

– А в свидетельстве о рождении что написано? – спросил следователь, не понимая, шутит или нет, этот мальчишка.

– Решили дальше экономить чернила и тоже написали Алекс, – ответил он явно заученными словами.

– Ладно. Скажи, что произошло, то есть, что ты помнишь.

Алекс подробно рассказал ему о пожаре, о том, что не нашел ключей на привычном месте, как задыхался и, по всей вероятности, потерял сознание. О сестре он умолчал. Илья Матвеевич задал ещё пару вопросов, старательно всё записал и спросил.

– Больше ты ничего не помнишь?

– Нет, скажите, что произошло?

– Люди, наблюдавшие за пожаром на улице, утверждают, что ты вывалился из окна прямо через решётку и упал на кучу мусора, собранного на субботнике.

– А где Настя? – спросил Алекс дрогнувшим голосом, приподнявшись над подушкой, когда следователь вставал, чтобы уйти.

– Держись парень, так бывает в жизни, она…

Дальнейшие слова он не слышал, голова мгновенно стала тяжёлой, и появившийся звон в ушах эхом повторил тот зовущий жалобный крик сестры. Сердце стучало, вокруг всё гудело. «Как же так, что теперь будет? Настя, Настя»…

– Ты что не слышишь меня, – сквозь пелену донеслись слова следователя.

– Отстаньте от меня! – заорал Алекс каким-то неестественным голосом…

В памяти мелькали сцены из его ещё недолгой жизни, и этот калейдоскоп событий вдруг остановился в деревне, где они всей семьёй гостили у бабушки с дедушкой. Озеро, поросшее камышом, где дед учил его ловить рыбу, а Настя, которая всегда была рядом с ним, была хранительницей баночки с червями. Лес за деревней, откуда дед с отцом мешками таскали лисички. Они с Настей, когда гостили в деревне всегда ходили вместе, Алекс присматривал за младшей сестрой и очень гордился, что у него есть такая обязанность. Родители доверяли ему, но и строго спрашивали, если он не внимательно присматривал за сестрой.

У Дедушки с бабушкой было небольшое хозяйство: вечно жующая корова, которую Алекс даже однажды доил, правда, не очень получилось, одинокий хромающий баран, которого дед подобрал погибающим за лесом, приволок его домой и выходил, «вольная» свинья Люська, которая ходила «куда захочет» и была второй после деда хозяйкой во дворе. Когда Кешка, так звали барана, болел, к нему в сарай часто заходила в гости «вольная» свинья, о чём они там говорили неизвестно, но после этого Люська взяла шефство над бараном, и когда он поправился, по утрам сопровождала его до загона, где собиралось деревенское стадо перед пастьбой, а вечерами встречала его. Дом стоял на окраине, и все жители деревни потешались, глядя, как дружно идут через всю деревню баран со свиньей, ни на шаг не отходя друг от друга. Если Кешка задерживался ухватить травы или помечтать, глядя в синее небо, то Люська терпеливо его ждала, самодовольно похрюкивая.

Во дворе было множество кур, за которыми в основном следила свинья, прямо под открытым небом стояли несколько клеток с кроликами, а однажды Алекс увидел, как дед рубил головы курам, он был тогда ещё совсем маленький, вцепился в руку деда и кричал: «не делай этого». Потом взрослые целый вечер пытались ему объяснить, что так устроена жизнь, но он так тогда ничего и не понял.

Бабушка была очень добрым человеком, никогда не повышала голос и носила косынку, в доме всегда было чисто, а по вечерам она любила рассказывать про Бога, который создал природу и всех людей. Алексу запомнился её рассказ о том, что Бог даёт шанс каждому найти своё место в жизни и всё зависит от человека, использует он этот шанс или нет. И ещё она очень серьёзно говорила о том, что в жизни обязательно должно произойти одно чудо и если человек правильно использует его, то чудеса в его жизни будут повторяться, а если не правильно, то… Алекс с того момента начал ждать, когда же произойдёт чудо, чтобы правильно его использовать.

– Что же родители, – судорожно думал Алекс, – забыли про меня? Ах да! Сестра. Два дня без сознания, когда же похороны завтра что ли? Нет, я не хочу сейчас домой, пусть …, хотя всё равно придётся смотреть в глаза. А что я мог сделать? В чём я виноват? Попробуйте вы на моём месте, чтобы вы сделали? Ах, сестрёнка, сестрёнка. Я всегда говорил тебе: слушайся меня, и никто нас ругать не будет, а ты всё думала, что тебя родители больше любят. Хотела быть хорошей, а я значит плохой, теперь я опять буду крайним, – он перевернулся на живот и уткнулся в подушку. Хотелось рыдать, но слёз не было. Потом он встал, подошел к окну и долго всматривался вдаль, ничего при этом не видя. Мысли путались в голове, какой-то груз навалился на него, разделив его жизнь на две части: до и после пожара. Алекс внезапно ощутил себя взрослым и понял – чудес в его жизни больше не будет…

– Алекс, – медсестра осторожно тормошила парня, – проснись, за тобой приехали.

– Где, кто, родители? – ещё не отойдя ото сна, спросил он.

– Вот одежда, переодевайся и спускайся вниз, они там.

Алекс вышел из больничного лифта и стал спускаться по ступенькам, навстречу ему шли родители. Мама, присев на корточки обняла сына, а отец потрепал его волосы.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Пойдём, поднимемся к Насте, она здесь в хирургии на втором этаже и хотела тебя видеть. Свидание уже закончилось, но мы попросили доктора об одолжении, объяснив ситуацию.

– Она жива? – вырвалось у Алекса…

Увидев сестру, лежащую на кровати с загипсованной подвешенной ногой, он бросился к ней. Обнял её, встав на колени перед кроватью:

– Прости меня, Настя, – слёзы сами лились из его глаз, он хотел сказать что-то ещё, но не мог. Он трогал её плечи, руки, погладил по щеке, по волосам и прикоснулся к загипсованной ноге…

– А как я оказался на куче мусора? – спросил Алекс у родителей, когда они возвращались домой.

– Когда ты потерял сознание, Настя отодвинула решётку, которую ты расшатал ударами табуретки, и помогла тебе «выпрыгнуть» из окна, – улыбнулась мама, – ты упал на кучу прошлогодних листьев, а вот ей пришлось приземляться на землю.

– Чудеса, да и только, – произнёс отец обычную для таких случаев фразу.