Читать книгу Под сенью жёлтого дракона - Константин Петришин - Страница 58

Восьмого числа Совинформбюро впервые сообщило об успешных боях за Сталинград. Сменился тон и зарубежных радиостанций. Радио агентства «Рейтер» заговорило о героической Красной Армии и, ссылаясь на источник близкий к правительству Великобритании, сообщило о намерении Черчилля и Рузвельта направить в Россию на Южный фронт девять британских и пять американских эскадрилий истребителей для оказания помощи советским войскам в воздушных боях с немцами. Однако сообщение было сделано с оговоркой: после завершения наступательной операции союзных войск в Египте.

В этот же день Риммар поймал волну, на которой работала радиостанция Берлина. Она сообщила, что, несмотря на участившиеся бомбардировки, немецкие заводы по производству самолётов продолжают их выпускать по две тысячи в месяц.

На следующий день Владимиров с Алеевым решили с утра отправиться в город. Как выразился Алеев: «проверить обстановку».

– Не опаздывайте к обеду! – предупредил Долматов. – Наш повар приготовит для нас харчо!

– Харчо? – удивлённо переспросил Алеев. – Это из чего же?

– А вот увидите! – усмехнулся Долматов. – Чан действительно хороший повар!

Выехав за ворота, Владимиров с Алеевым невольно остановили лошадей. День выдался ясным, и отсюда хорошо просматривались очертания древний пагоды на склоне горы, которая опускалась своим подножием к крепостной стене.

Владимиров слышал от Бо Гу, что когда-то эта погода была самой почитаемой жителями Яньаня. Однако с годами некогда густонаселенный город, в котором жило около восьмидесяти тысяч человек, ведущий торговлю с соседними провинциями, заметно опустел. Сейчас в Яньани проживало не более пятидесяти тысяч человек. Здесь разместились несколько зданий службы ЦК КПК, Генштаб и Правительство, банк, агентство «Синьхуа», госпиталь, военная академия, партшкола, академия искусств имени Лу Синя и драмтеатр. И совсем недавно возобновили работу десять ткацких фабрик. Ни на день не прекращали свою работу рынок и множество харчевен и лавок.

Деревьев в городе почти не было. Кое-где на глаза попадались небольшие заброшенные сады, примыкающие к домам, хозяева которых при приближении к городу Красной Армии оставили их и уехали кто куда.

У северных ворот к Владимирову и Алееву подошёл пожилой китаец, с почтением поклонился и сказал:

– У меня есть две дочери. Одной четырнадцать лет, другой семнадцать. Я отдам вам их за небольшую плату…

Владимиров сначала не понял, что хочет китаец. А когда до него дошёл смысл сказанного, почувствовал, как гневная волна поступает ему к самому горлу. Однако он тут же понял – китаец предлагает им своих дочерей не от хорошей жизни.

– Сколько вы хотите за них? – спросил Алеев.

Китаец оживился, и на его морщинистым лице появилось что-то наподобие жалкой улыбки.

– По тридцать долларов за каждую, – ответил тот.

Алеев достал из кармана кошелёк, отсчитал сто китайских долларов и подал их китайцу.

– Не потрать только на опиум, – сказал он. – И иди с богом.

Китаец стал часто кланяться и повторять:

– Спасибо вам… Спасибо… Я пойду куплю чумизы и риса и накормлю своих дочерей и жену…

Когда они немного отъехали, Владимиров спросил:

– А почему ты про опиум сказал?

Алеев мрачно усмехнулся.

– Когда мы с Южиным ездили в войска, всего насмотрелись, – ответил он.– Целые деревни одуряют себя опиумом…

Махнул рукой и умолк.

– Удивительное дело… – немного помолчав, продолжил Владимиров. – Трудолюбивый народ… А во что его превратили… Я даже не представляю себе, как они будут выкарабкиваться из всего этого…

– Выкарабкаются, – неожиданно уверенно заявил Алеев. – Мы с Южиным видели воодушевление на лицах не только у командиров, но и у рядового состава. Они готовы перенести всё, лишь бы победить своих врагов. Ты знаешь, какая заветная мечта у каждого военного? – вдруг спросил он. Улыбнулся и сам же ответил: – Иметь маузер!..

Разговаривая, они выехали на окраину города, где река подходила близко к крепостной стене и к немалому удивлению увидели на берегу реки Цзян Цин и Су Фи. Они словно маленькие дети бросали в воду камешки и смеялись, если у кого-то камешек долетал до скалистой глыбы метров в двадцати от берега. Чуть поодаль на корточках сидели охранники-маузеристы.

– Поехали отсюда, – сказал Владимиров. Но было уже поздно. Су Фи заметила их и приветливо помахала рукой.

Обрадовалась и Цзян Цин, и тоже махнул рукой.

– Подъезжайте к нам! – крикнула она.

– Ну вот… – недовольно буркнул Владимиров. – Донесут Мао, а тот может подумать чёрт означает что…

Когда Владимиров с Алеевым подъехали, Цзян Цин, не скрывая искреннего удивления, спросила:

– А вы как здесь оказались?

– Решили с Борисом Васильевичем по городу поездить. Посмотреть… – ответил Владимиров.

В глазах у Цзян Цин загорелись игривые искорки.

– А мы тоже с Су Фи захотели на речку посмотреть… Это она сейчас такая тихая, а после дождей и особенно весной она становится, как разъярённая тигрица…

И снова глаза Цзян Цин загорелись игривыми искорками, но тут же погасли.

Глядя на неё Владимиров невольно подумал: «Да… А ты умеешь управлять своими эмоциями». А вслух сказал:

– Это хорошо или плохо, что река превращается в разъяренную тигрицу?

И тут же пожалел, что спросил об этом.

– А можно мне ответить? – вступила в разговор Су Фи. Выжидающе глянула на Цзян Цин, потом перевела взгляд на Владимирова. И только после этого продолжила: – Хорошо для тигрицы и плохо для того, на кого она охотится…

Слова Су Фи, видимо пришлись не по душе Цзян Цин, потому как на её лице сразу появилась тень недовольства.

– Нам пора ехать… – проговорила она и попросила охранников подвести лошадей.

– А как поживает Колля? – спросила Су Фи. – Он у вас всегда занят?

– Работа у него такая, – ответил Владимиров.

– Жалко… – проговорила Су Фи. – Какой он несчастный…

На что Цзян Цин сухо заметила:

– В счастье человек должен быть умерен…

– Да, да… – покорно согласилась Су Фи.

Когда Цзян Цин с Су Фи отъехали, Алеев, глядя им вслед спросил:

– Пётр Парфёнович, а ты знаешь, кому принадлежат эти слова о счастье?

– Конфуцию? – насмешливо произнёс Владимиров.

– Нет! – ответил Алеев. – Правителю Древнего Коринфа могучему Периандру, который ввёл закон о порядке чеканки монет, установил госпошлину на ввозимые и вывозимые товары и ввёл закон о налогах на роскошь!

Владимиров удивленно покачал головой.

– Ты полагаешь, Цзян Цин знает что-то о Периандре? – неуверенно спросил он.

– Женщины всегда знают больше, чем мы думаем, – ответил Алеев. – С ними надо всегда держать ухо востро… А с этими особенно…