Читать книгу Под сенью жёлтого дракона - Константин Петришин - Страница 63

Спустя два дня после разговора с Владимировым Орлову удалось встретиться с Ван Мином под предлогом внести в его медицинскую карту запись о последних наблюдениях.

Начальник госпиталя не стал возражать.

После посещения Ван Мина Орлов сразу поехал к Владимирову.

– …Выглядит он совсем плохо, – сказал Орлов. – Накануне я переговорил с его лечащим врачом Цзином. Правда, сначала он насторожился, но потом даже поделился своими наблюдениями. В общем, они не в пользу Ван Мина…

– Может сообщить об этом в Москву? – предложил Владимиром. – Димитрову…

– А что мы сообщим? – в свою очередь спросил Орлов. – О том, что Ван Мин болен?.. Как его лечат?.. Вопрос в том, что никто не знает, чем он болен… Если честно говорить, я почему-то не верю этому доктору Цзину.

– И что делать? – спросил Владимиров, ощущая своё полное бессилие в надежде помочь Ван Мину.

– Не знаю, – ответил Орлов. – Давай подождём ещё немного.

Поздно вечером тринадцатого декабря Риммар принял сводку Совинформбюро, в которой сообщалось о результатах боёв под Сталинградом после полного окружения немецко-фашистской группировки войск. Было уничтожено тысяча пятьсот десять танков противника, захвачено в ходе боёв две тысячи сто тридцать четыре орудий и минометов, сбито в воздухе и уничтожено на аэродромах сто пять самолётов, взято в плен семьдесят две тысячи гитлеровцев.

Когда Риммар сообщил об этом, все разом, не сговариваясь, закричали «Ура!»

Наконец, кое-как успокоившись, стали переспрашивать Риммара о количестве уничтоженной и захваченной техники противника и пленных.

– …Интересно, – проговорил Южин, – а почему об убитых не сообщается?

– Потому что там их немерено!.. – ответил Долматов. – Да и кто их сейчас будет считать?..

– Ну, всё!.. Успокойтесь и по своим комнатам! – сказал Владимиров. – Если вы не забыли, завтра нас всех пригласили к Мао на ужин! Так что набирайтесь сил…

…В девять вечера Владимиров с Южиным, Орловым и Алеевым уже были у Мао. Риммар и Долматов остались дома: один дежурил, другой, как сказал сам Долматов, на всякий случай. Встретил их Мао Цзэдун радушно.

– …Чувствуйте себя, как дома, – добавил он.

У Мао собралась целая компания: кроме главы правительства Линь Боцюя и министра обороны Чжу Дэ, Владимиров увидел чуть ли не весь состав Политбюро.

Стол уже был накрыт, и Цзян Цин с двумя поварами делала последние приготовления.

К Владимирову подошёл Линь Боцюй. Он был земляком Мао и старшие его лет на десять. Учился в Москве, был участником «Великого северного похода». Ещё Владимиров знал, что он возглавлял китайскую делегацию на первой конференции по латинизации китайской письменности, которая проходила в сентябре 1931 года во Владивостоке.

– Я тоже рад вас видеть, – сказал он, и на его лице появилась широкая улыбка. – И заодно поздравляю всех вас с выдающимся, историческим успехом Красной Армии под Сталинградом!…

Он хотел ещё что-то сказать, но его остановил Мао Цзэдун.

– Не задерживай наших гостей! У них говорят: «Соловья баснями не кормят». Проходите к столу!

Пока все шумно рассаживались за столом Алеев, тихо шепнул Владимирову:

– Мао сегодня уже два раза угостил нас русскими пословицами. К чему бы это?

– Посмотрим, – так же тихо ответил Владимиров.

Выждав, когда разлили рисовую водку по стаканам, Мао Цзэдун, на правах хозяина, не вставая с места, произнёс негромко, но его услышали все:

– Друзья мои, мы сегодня собрались за этим прекрасным столом, – и он с благодарностью посмотрела в сторону Цзян Цин, – чтобы поздравить наших советских товарищей с большим успехом Красной Армии в боях за Сталинград. Товарищ Бо Гу, как только наши радисты приняли это сообщение, сразу же доложил мне и я, поверьте мне, почувствовал в душе надежду на скорый разгром фашизма не только на Западе, но и на Востоке. – На этом месте Мао Цзэдун умолк и на несколько мгновений задумался. И всё это время за столом стояла гробовая тишина. Казалось, что все перестали даже дышать. Наконец Мао продолжил: – И это будет нам под силу. Ибо и китайский, и советский народы объединяют общие идеи и задачи. И мы победим, несмотря на происки наших врагов, как внешних, так и внутренних. За это давайте и выпьем!

Мао проследил, как выпил каждый, затем выпил сам.

Рисовая водка оказалась настолько крепка, что у Владимирова даже перехватило дыхание.

На закуску на стол поставили варёную свинину, жареную утку, отварной рис, тушёную капусту, приправу из горького красного перца и соевый соус.

Не успели закусить, как с места поднялся Линь Боцюй и попросил, чтобы каждый налил себе водки. Выждал и тоже поздравил Владимирова и его товарищей с успехом Красной Армии на всех фронтах, высказал надежду на скорую победу над фашизмом во всём мире и, как Мао, выразил уверенность в победе над всеми внешними и внутренними врагами. Кто они – не сказал.

– А Кан Шэн молчит… – тихо заметил Южин.

– У него рот занят, – ответил Владимиров. – Ты же сам видишь, какой кусок утки он положил перед собой.

После того как закусили, снова заговорил Мао Цзэдун.

– А сейчас я прошу, чтобы своё слово сказал нам товарищ Сун Пин. Разливайте водку!

Владимиров не готовился к такому повороту и потому слегка растерялся.

Сидящий напротив него Чжу Дэ налил себе и Владимирову по полстакана водки и чуть заметно подмигнул.

Владимиров взял стакан и поднялся с места.

– Я хочу предложить этот тост за нашу победу, – сказал он. – За дружбу между нашими народами. За единство великого китайского народа!

Все за столом одобрительно закивали и только Кан Шэн мрачно заметил:

– Но только без вашего Гоминьдана…

Однако на его слова никто не обратил внимания.

Двое поваров убрали со стола использованную посуду и поставили чистую, появились новые бутылки рисовой водки. Тосты закончились. Теперь пили, говорили и закусывали. Цзян Цин за столом не было. Она ушла, но через полчаса вернулась и села в кресло с таким усталым лицом, что Владимирову стало её жалко.

Прошло ещё не меньше часа, когда Мао Цзэдун грузно встал из-за стола. Цзян Цин тут же подошла к нему и провела к креслу, в котором только что сидела сама. Затем направилась к столику, на котором стоял патефон. Поставила пластинку с китайской оперой.

Следом за Мао один за другим из-за стола стали подниматься и все остальные, и разбредаться по углам.

К Владимиру подошёл Кан Шэн и насмешливо спросил:

– У вас, товарищ Сун Пин, не заболела голова от похвал в ваш адрес?

Владимиров не мог не заметить, что Кан Шэн был трезвый, хотя и пил вместе со всеми…

– Нет, товарищ Кан Шэн, – ответил он. – Голова у людей чаще всего болит не от похвалы, как вы выразились, а от горьких мыслей.

Кан Шэн хмыкнул.

– Конечно, вы, несомненно, правы, – согласился он. – Однако я хотел бы дать вам один совет…

Но он не успел договорить. К ним подошла Цзян Цин и сказала, обращаясь к Владимирову:

– Вас просит подойти муж…

Кан Шэн досадливо поморщился и молча направился к стоящим у камина Чжу Дэ и Линь Боцюй.

Когда Владимиров подошёл к Мао, тот вялым жестом руки указал на стоящее рядом кресло.

– Присаживайтесь, товарищ Сун Пин, – проговорил он. И выждав, когда Владимиров сел, продолжил: – Вы правильно сказали о единстве нашего народа. И здесь немаловажную роль играют власти. Ещё великий Конфуций, говоря о власти, не раз подчеркивал, что она должна строиться на основе справедливости. Иначе всё будет пустым звуком. Но как это сделать в обыденной жизни, когда вокруг сплошная несправедливость? – Мао умолк и чему-то усмехнулся. Затем продолжил: – И в древние времена, и сегодня перед государственными правителями стояли и стоят одни и те же проблемы: как усилить свою власть, как удержаться на вершине этой власти и возможно подольше, и наконец, как заставить своих подданных честно и преданно служить им. Ну, если хотите, власти. Можно и так сказать. Это уже не имеет особого значения. – Добавил он, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

Так прошло минуты две-три.

Сначала Владимирову показалось, что Мао слушает оперу, голоса и звуки которой заполняли всё пространство и при свете восковых свечей вызывали ощущение пребывания в мире говорящих теней.

К Владимирову подошла Цзян Цин и, виновато улыбнувшись, тихо сказала:

– Он уснул… И до утра я его из кресла уже не подниму…